Теоретические формирования приграничного сотрудничества
Глава 1. Теоретические формирования приграничного сотрудничества
1.1. Сущность и содержания приграничного сотрудничества
1.2. Методологические подходы в исследовании приграничного сотрудничества
1.3. Приграничное сотрудничество как составная часть современных международных отношений
Глава 2. Приграничное сотрудничество как составная часть современных международных отношений
2.1 Основные тенденции в экономическом сотрудничестве приграничных регионов Казахстана и России
2.2. Социально-гуманитарные аспекты сотрудничества Казахстана и России
2.3. Особенности российско-казахстанского приграничного сотрудничества в сфере противодействия трансграничной преступности, нелегальной миграции и предупреждения чрезвычайных ситуаций и их последствий. 112
Глава 3. Тенденции и перспективы развития приграничного сотрудничества Казахстана и России
3.1. Новые возможности и особенности приграничного сотрудничества Казахстана и России
3.2 Влияние международных организаций на российско-казахстанское приграничное сотрудничество
Заключение
Список источников и литературы
Объектом исследования являются межгосударственные отношения Республики Казахстан и Российской Федерации.(пиргр райо РК и РФ формирую отнош)
Предметом исследования выступает приграничное сотрудничество двух стран: Республики Казахстан и Российской Федерации.(межгосударственные отношения РК и РФ)
Цель исследования: является территорическая обоснования формирования приграничного сотрудничества, оценка его состояния и определения тенденций перспектива развития современных условиях
Для достижения поставленной цели необходимо решить
следующие задачи:
-определить основные категории и теоретико-методологические подходы в изучении приграничного сотрудничества как составной части современных международных отношений;
- рассмотреть, на примере ряда регионов, главные направления и
достигнутый уровень приграничного сотрудничества между РФ и РК;
- определить новые возможности приграничного сотрудничества, выявить тенденций персппективы развития;
- описать проблемы и трудности во взаимодействии приграничных
регионов РФ и РК, предложить методы и средства для их преодоления;
- оценить характер и степень влияния на приграничное сотрудничество
РФ и РК международных организаций, созданных при участии обеих стран.
Глава 1. Теоретические формирования приграничного сотрудничества
1.1. Сущность и содержания приграничного сотрудничества
В настоящее время существует множество подходов к пониманию приграничного сотрудничества. Наиболее распространёнными являются те, которые нашли своё употребление в общепризнанных международных документах.
В Европейской рамочной конвенции, даётся следующая трактовка понятия: ..под приграничным сотрудничеством понимаются любые согласованные действия, направленные на усиление и поощрение отношений между соседними территориальными сообществами и властями, находящимися под юрисдикцией двух и более Договаривающихся Сторон, а также заключение любых соглашений и договоренностей, необходимых для достижения вышеуказанных целей. Приграничное сотрудничество осуществляется в пределах полномочий территориальных сообществ и властей, определяемых внутренним законодательством каждой из Сторон. Пределы и характер этих полномочий не могут быть изменены данной Конвенцией. На мой взгляд, данная формулировка наиболее полно отражает специфику понятия.
Вместе с тем, термин приграничного сотрудничества, приведённый в Конвенции, не претендует на универсальность своей трактовки и оставляет за другими государствами (участниками Конвенции) право самостоятельно определять политику в данном направлении. Россия, принимая международную трактовку приграничного сотрудничества, сформулировала собственное определение.
Приграничное сотрудничество, особенно в рамках Таможенного союза, имеет большое значение, и это отражено в выступлениях на форуме и в тех договорах, которые в ходе него заключены. Оценивая текущее состояние российско-казахстанских отношений, надо отметить, что они являются следствием той дальновидной политики, которую проводили и проводят наши страны во взаимоотношениях друг с другом. Мы имели общую историю, духовные и культурные связи, которые удалось сохранить. За это время были сделаны огромные шаги навстречу друг другу от разрыва прежних хозяйственных связей до стратегического политического партнерства, Таможенного союза и Единого экономического пространства. Дружба между нашими странами укрепляется в первую очередь действиями казахстанского и российского бизнеса, предпринимателей и рядовых граждан, а не только в правительственных и министерских кабинетах. Это способствовало тому, что за 20 лет товарооборот между нашими государствами вырос более чем в 5 раз, появились новые возможности для развития бизнеса, конкурентоспособности экономики, ее модернизации и многостороннего сотрудничества.
Республика Казахстан является важным партнером для России. Республика в настоящее время является ведущим игроком на мировом рынке меди, урана, титана, ферросплавов и стали, на региональном рынке монополист по хрому, имеет значительное влияние по железу, марганцу, углю и алюминию. Страна занимает 9-е место в мире по разведанным запасам нефти, 2-е место по запасам урана, 7-е - по производству серы. В перспективе Казахстан планирует оказаться в десятке крупнейших экспортеров углеводородного сырья в мире при показателях добычи нефти к 2020 году более 140 млн. тонн. Благотворно сказывается на развитии экономик двух наших стран сотрудничество России и Казахстана в инвестиционной сфере, которые, несмотря на все перипетии прошедших десятилетий, тесно связаны друг с другом. Приведу несколько примеров. На рынке Казахстана работает более 20 крупных российских компаний. Приоритетными отраслями для российских инвестиций остаются добыча нефти и природного газа, обрабатывающая промышленность, транспорт и связь, машиностроение, сотрудничество в космической сфере и в области мирного использования атомной энергии. Так, в 2011 году валовый приток российских инвестиций в экономику Казахстана составил около 11 млрд. долларов, в том числе прямых инвестиций от российских компаний - на сумму около 1 млрд. долларов (рост на 28%). Необходимо отметить, что Россия занимает пятое место по привлечению прямых инвестиций в страну из-за рубежа. Безусловно, реализация совместных проектов благотворно скажется на состоянии экономик наших стран и будет способствовать экономической стабильности как в рамках Единого экономического пространства, так и на всем постсоветском пространстве. Республика Казахстан привлекательна для российских компаний, которым выгодно работать на этом рынке ввиду наличия благоприятных налоговых и инвестиционных преимуществ, закрепленных законодательством Республики Казахстан. Особое значение в укреплении торгово-экономических связей имеет приграничное сотрудничество, связанное с тем, что приграничная территория двух стран охватывает 12 регионов Российской Федерации и 7 областей Республики Казахстан. Более 30% товарооборота двух стран в 2011 году приходилось на приграничное сотрудничество.
Развитию экономического сотрудничества способствует установление деловых контактов как с руководством регионов, так и представителями российских компаний и предприятий. В 2011 году Казахстан посетили 7 бизнес-миссий с участием руководителей российских регионов, около 700 российских компаний приняли участие более чем в 50 выставках, ярмарках, конференциях, круглых столах, семинарах, бизнес-миссиях и презентациях в Республике Казахстан.
Одним из важнейших событий 2012 года станет IX Форум межрегионального сотрудничества Российской Федерации и Республики Казахстан с участием президентов наших стран Владимира Путина и Нурсултана Назарбаева, посвященный инновационному сотрудничеству.
Успешность и конкурентоспособность государства в XXI веке определяется развитием высоких технологий. Перспективы в этом направлении открывает сотрудничество России и Казахстана в космической сфере. Продолжаются работы по реализации совместного проекта Байтерек, в июле 2011 года был запущен казахстанский спутник связи Казсат-2, осуществляется сотрудничество в области использования российской глобальной навигационной спутниковой системы. Ведется проработка вопросов, связанных с созданием и запуском спутника Казсат-3. Таким образом, процессы российско-казахстанского межрегионального сотрудничества не стоят на месте и развиваются на вполне объективной основе. И есть все условия для того, чтобы в 2012 году закрепить поступательный рост экономического развития в наших странах, повысить результативность наших взаимовыгодных контактов.
Предпосылками дальнейшего развития сотрудничества между Россией и Казахстаном являются почти 4 тыс. совместных российско-казахстанских предприятий в различных отраслях экономики. Количество таких предприятий постоянно возрастает - только в 2011 году зарегистрировано около 400 российских предприятий. Кроме этого, с началом действия Таможенного союза ряд российских компаний, ориентированных на охват рынков центральных регионов России и Сибири, стали переносить свою производственную и хозяйственную деятельность в Казахстан, что связано в первую очередь с льготным налогообложением и более взвешенным инвестиционным климатом. Это будет способствовать увеличению товарооборота, инвестиций, созданию рабочих мест.
В текущем году, по оценке специалистов, товарооборот между Российской Федерацией и Республикой Казахстан может достигнуть 26 млрд. долларов, а объем прямых инвестиций - 1,3 млрд. долларов.
Сотрудничество между двумя странами отвечает коренным интересам наших народов и государств. Оно является важным фактором стабильности и безопасности во всем Центрально-Азиатском регионе. Для его дальнейшего развития есть все условия, включая политическую волю народов и руководства двух стран. Важно этим эффективно воспользоваться, придавая тем самым нашим отношениям стабильный и необратимый характер.
Приграничное сотрудничество (ПС) одна из самых ранних форм взаимодействия регионов. Она возникла тогда, когда появились межгосударственные границы. Необходимость преодоления границ и развития экономических связей через этот барьер определяла и определяет исторические функции приграничных регионов. Опыт сотрудничества приграничных регионов в последние десятилетия был распространен и на внутренние регионы стран. Сегодня приграничное сотрудничество можно рассматривать как специфическую разновидность международной деятельности регионов. Вместе с тем оно в силу своей особой политической и экономической значимости никогда не растворится в общей проблематике международного сотрудничества регионов.
Специфика ПС в системе трансграничного сотрудничества заключается в том, что приграничные территории в большинстве случаев удалены от национального рынка, но приближены к рынкам соседних стран. Ресурсной основой ПС является общность положения регионов, расположенных по разные стороны государственной границы. Границы разделяют единые в природном отношении территории, что предопределяет необходимость сотрудничества в использовании природных (водных, биологических, минеральных, земельных и пр.) ресурсов и их охране. Границы зачастую разделяют единые или близкие в этнокультурном отношении народы, что создает предпосылки для культурного сотрудничества. Приграничные регионы выполняют в отношении своих стран схожие функции, обеспечивающие взаимные торгово-экономические и социально
ные связи, а также связи с третьими странами и третьих стран. Эффективность исполнения этих функций зависит от тесноты сотрудничества приграничных территорий.
С другой стороны, важным ресурсом ПС являются различия соседствующих стран и регионов по структуре экономики, по уровню и соотношению внутренних цен, налоговому и инвестиционному законодательству, доходам населения, что позволяет активно обмениваться соответствующими товарами и факторами производства, использовать институциональные различия в предпринимательской деятельности.
В структуре ПС выделяются два основных компонента.
* :: Первый связан с решением сугубо местных проблем -- осуществлением социальных и культурных связей населения приграничных регионов, приграничной торговлей, совместным решением коммунальных и экологических вопросов, оказанием медицинских, образовательных и культурных услуг и т.д.
* :: Второй компонент обусловлен сотрудничеством приграничных территорий в сфере совместного исполнения общегосударственных функций -- транспортных, охраны границ и обеспечения защиты национального экономического пространства, предотвращения и ликвидации последствий стихийных бедствий и т.д.
ПС играет важную роль в развитии приграничных территорий. Оно способствует преодолению периферийности, окраинности приграничных регионов в национальных экономических системах. Посредством ПС страны могут решать геополитические задачи, в частности распространять свое политическое и экономическое влияние на соседние страны. Приграничные регионы выступают в качестве естественных конструкций при строительстве больших экономических пространств, включающих национальные экономические пространства двух и более стран. ПС -- своего рода малая интеграция, которая является важной составной частью большой интеграции -- региональных объединений нескольких заинтересованных стран.
Главными факторами, определяющими структурные особенности и динамику ПС, являются режим государственных границ, социально-экономические и этнокультурные качества приграничных территорий и полномочия региональных властей в осуществлении международной деятельности.
Под приграничным сотрудничеством в Российской Федерации понимаются согласованные действия федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, направленные на укрепление взаимодействия Российской Федерации и сопредельных государств в решении вопросов устойчивого развития приграничных территорий Российской Федерации и сопредельных государств, повышения благосостояния населения приграничных территорий Российской Федерации и сопредельных государств, укрепления дружбы и добрососедства с этими государствами
В Федеральном Законе О приграничном сотрудничестве, говорится: Приграничное сотрудничество - составляющая часть международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации и муниципальных образований, представляющая собой согласованную с партнёрами из сопредельных государств деятельность, направленную на социально-экономическое развитие территорий приграничного сотрудничества Российской Федерации, повышение благосостояния населения этих территорий, укрепление взаимовыгодных и дружественных связей Российской Федерации с сопредельными государствами.
Из сказанного следует, что каким бы ни было понимание приграничного сотрудничества, во многом оно схоже между собой, поскольку их базовая основа - приграничная торговля - остаётся неизменной.
1.2. Методологические подходы в исследовании приграничного сотрудничества
Относительно новая проблема сотрудничества приграничных регионов пока еще не получила глубокого теоретического осмысления. Тем не менее, современной наукой разработан комплекс методологических подходов, направленных на ее всестороннее изучение.
Первая попытка в научном сообществе определить наиболее эффективный теоретико-методологического инструментарий для изучения проблем приграничного сотрудничества была предпринята А. С. Макарычевым. По мнению соискателя, предложенный данным автором набор подходов в настоящий момент является наиболее адекватным для решения проблем, связанных с исследованием широкого круга вопросов теории и практики приграничного сотрудничества.
Так, политический реализм, будучи одной из старейших школ анализа политических явлений и процессов, рассматривает международную систему как изначально содержащую конфликт интересов, в основе которого лежат эгоистические мотивы и приоритеты государств. И эта школа, и более поздний неореализм считают, что мир находится в состоянии постоянной борьбы за глобальную гегемонию. При этом формулирование и решение вопросов трансграничной безопасности в значительной степени является ответом на угрозы, исходящие от соседей, имеющих собственные конкурентные стратегии обеспечения выгодных позиций в регионе. Процессы европейской интеграции в послевоенный период могут рассматриваться как защитная реакция на противостояние США и СССР. Новые формы территориальной общности, таким образом, представляют собой попытку сбалансировать стремление третьей стороны к гегемонии. В частности, потенциально слабые государства вынуждены группироваться, сплачиваться, чтобы иметь возможность противостоять интересам более сильных глобальных игроков.
Вариации трансграничного регионализма, по мнению реалистов, объясняются следующими причинами: а) необходимостью упрочения геополитических позиций (имперская версия); б) попытками уравновесить влияние соперничающей державы (версия баланса сил); в) созданием комплекса отношений и связей для защиты совместных экономических интересов (версия гегемонистской стабильности).
Ортодоксы реализма убеждены, что государства - это рациональные акторы, которые стремятся к экспансии, следуя правилам игры с нулевой суммой. Показателем мощи конкретной страны является её самодостаточность, обеспечиваемая за счет максимальной концентрации ресурсов на подконтрольной территории. Следуя этой логике, малые государства не в состоянии выдвигать самостоятельные политические инициативы или программы. Им остается лишь играть роль зависимых объектов. Этот географический детерминизм унаследован реализмом от классической геополитики 29 и в настоящее время выглядит как архаика.
Неся на себе существенный отпечаток геополитических концептов, политический реализм отталкивается от таких важных положений как:
1. баланс сил (Ф. Генц и его последователи) 30 ;
2. гегемония и субгегемония;
3. национальная безопасность (П. Кеннеди, Х. Моргентау и др.).
Парадигма политического реализма, тем не менее, оставляет место для анализа как содержательных аспектов межгосударственного сотрудничества, так и феномена приграничных взаимодействий. Она отчетливо видна в действиях руководства России в области трансграничного сотрудничества. В частности, тормозящая роль федерального центра в деле регионостроительства и приграничных отношений в немалой степени объясняется позицией тех представителей политической элиты, которые полагают, что рост трансграничных обменов и контактов приводит к недопустимой деформации международных отношений России, регионализму, который может стать угрозой целостности государства.
Отмеченные выше тенденции демонстрируют, что внешняя политика Российской Федерации по-прежнему испытывает сильное влияние реалистической парадигмы. Иными словами, предоставление местным властям необходимых полномочий для эффективного и более свободного сотрудничества с сопредельными регионами сдерживается федеральным центром во многом сознательно из-за опасений о поводу возможного роста влияния центробежных сил. Фактически, Правительство не противодействует глобальным устремлениям регионов вовне только в том случае, когда они выгодны ему самому и способны компенсировать, хотя бы отчасти, нехватку финансовых, информационных и человеческих ресурсов.
В настоящий момент существуют обстоятельства, настоятельно требующие отказа от старых идеологем трансграничной безопасности, которые все еще находятся в арсенале федерального центра. Перечислим их:
1. интерпретация динамики интеграционных процессов нуждается в расширительном толковании, ее нельзя сводить к наличию внешних вызовов безопасности и необходимости сохранения баланса сил;
2. в новых региональных организациях активно заявляют о себе субнациональные акторы;
3. государствоцентричная иерархия все чаще нарушается разнообразными сетевыми агентами - этническими диаспорами, криминальными кругами и т.д.
Определенную когнитивную ценность для изучения форм и способов приграничного сотрудничества представляет транснационализм. Г. Штрасбургер определяет транснациональное пространство как постоянные потоки людей, товаров, идей, символов, услуг через границы. Данные потоки связывают мигрантов, страну исхода и приема в единую миграционную систему. В контексте теории транснациональных пространств международные отношения, а так же феномен приграничного сотрудничества воспринимается как сфера взаимодействия не только государственных органов, но и разнообразных общественных институтов, а также агентов, осуществляющих транснациональные коммуникации. Современное государство проигрывает в рациональности принимаемых решений негосударственным акторам, что свидетельствует о возрастающей дихотомии государство- транснациональные сети, которые, с точки зрения авторитетного специалиста Г. Шеффера, пересекают исключительно границы государств, административных образований, а не наций. Несмотря на продолжающуюся полемику относительно понятия транснациональные сети, в большинстве случаев западные авторы предпочитают использовать именно его. Состояние границ, соотношение их барьерности и контактности во многом определяется моделью развития, которую выбрало общество, и которая является одним из индикаторов его состояния в условиях глобализации, а также его способности к взаимодействиям в условиях становления нового формата рубежей - неформального.
Государство может способствовать сохранению неэффективных норм и организаций, если это увеличивает его рентные доходы и уменьшает расходы; в поддержке таких институтов оказываются заинтересованы и могущественные финансово-экономические группы. Кроме того, известно, что развитие общества производно от некогда выбранной институциональной траектории (эффект path dependence, или прошлое значимо): лучшие правила игры могут оставаться невостребованными, поскольку их введение требует ощутимых затрат, в которых не нуждаются действующие институты. Это консервирует имеющуюся институциональную систему даже если она уже неадекватна складывающейся обстановке. Институты как бы заталкивают общество в определенную колею, откуда потом трудно свернуть. Образуется причудливая амальгама из эффективных и неэффективных институтов. Именно ей и определяется, в конечном счете, вектор развития общества.
Трансграничные взаимодействия подтверждают когнитивную ценность модели двухуровневой игры. Все их участники поставлены перед необходимостью выстраивать отношения и с внутренними, и с иностранными контрагентами, которые могут быть либо союзниками, либо соперниками. Налицо сближение целей внутренних переговоров и внешней дипломатии.
Один из основных постулатов классиков транснационализма, таких как Р. Кеохейн, Дж. Най, Т.Файст заключается в том, что всё более значительный спектр взаимодействий между обществами не поддаётся государственному, административному регулированию. Множество агентов, разделенных государственными границами, связаны между собой трансграничными сетями коммуникаций. Данные агенты естественным образом стремятся к экспансии, расширению своей деятельности на новые сферы, не рассматривая государственные границы как значительную и существенную преграду. Торговля, межкультурный диалог, туризм, транспортные сети, политика - всё это составляет суть отношений поверх границ, которые приобретают все более значительные масштабы в глобальном и взаимосвязанном мире.
Транснационализм помогает ученым концептуально объяснить кризис
административных границ. В условиях глобализации граница как институт
испытывает возрастающие сложности с выполнением функций барьера.
Возросшая связность мира в целом и отдельных регионов привела к тому, что граница пересекается сложной и динамичной сетью взаимодействий, которые нередко не поддаются контролю со стороны властных институтов, что существенно меняет представление о приграничном сотрудничестве.
Потеря монополии государства на контроль границ может быть объяснена дефицитом ресурсов в борьбе с транснациональными акторами, а так же либерализацией управления социальными процессами. Иными словами роль государства заключается в создании условий эффективного и конструктивного процесса взаимодействия приграничных регионов.
Параллельно формальным, официальным границам в мире возникают неформальные, неадминистративные границы, и именно их влияние имеет тенденцию к неуклонному росту. Демаркационными линиями новых разделов становятся:
1) этнические границы, реанимирующие архетип свой-чужой;
2) религиозные границы (о существовании последних свидетельствует, например, негативная реакция граждан Швейцарии на строительство новых мечетей и нарастающая исламофобия в Европе);
3) экономические границы (наличие внутренних экономических барьеров в России обусловливает замкнутость местных пространств, слабую мобильность трудовых ресурсов и неравномерное развитие ее регионов;
4) социальные (имущественные) границы. Общеизвестен тренд, в рамках которого в мире углубляется противоречие между богатым и процветающим Севером и бедным, социально неблагополучным Югом. Применительно к Российской Федерации все более очевидны диспропорции между уровнем жизни в Московской области и в остальных регионах. В Казахстане тоже сложилась весьма значительная дифференциация территорий по критерию благосостояния, что формирует у населения устойчивую мотивацию быть ближе к развитому центру.
Новые неформальные границы становятся своеобразными маркерами пространственного развития в условиях слабости и малой эффективности рациональных административных регуляторов. Неадминистративные границы иногда трактуются как защитная реакция этнических, экономических и других акторов на вновь появляющиеся угрозы и вызовы. В результате происходит дальнейшая дифференциация, фрагментация всего мира. Она выступает прямым следствием глобализации, поскольку любой субъект, считающий себя глобальным игроком, стремится найти свою нишу в условиях возрастающей и жесткой конкуренции. Следовательно, он пытается изыскать ряд преимуществ, которые уже не связаны с конкретной государственностью как таковой.
Таким образом, использование матрицы транснационализма помогает понять, насколько видоизменилась нагрузка, ложащаяся на границы, и в каком направлении должен эволюционировать режим их охраны в России, в Казахстане и по всему миру. Приграничные территории де-факто превращаются в один из каналов связи и интеграции разделенных ранее ареалов, что в условиях прогрессирующей неспособности государства осуществлять тотальный контроль за всеми коммуникациями в рамках новых, неадминистративных границ делает порубежье стратегически значимым инструментом преодоления архаичной политики самодостаточности больших пространств.
В рамках глобализационных подходов (от англ. global - мировой, всемирный, всеобщий) отмечается универсальный характер процессов глобализации, которые протекают одновременно во всех сферах жизни общества, переплетаясь друг с другом в сложную совокупность векторов.
Исследованиями сущности, форм, позитивных и негативных тенденций глобализации занимались такие известные зарубежные ученые - политологи, социологи и экономисты как: А. Аппадураи, У. Бек, З. Бжезинский, Дж. Бхагвати, И. Валлерстайн, Э. Гидденс, Г. Киссинджер, Л. Склэр, К. Омаи, Дж.Стиглиц, Дж. Сорос, М. Кастельс, Р. Роберсон, Г. Терборн, М. Утерсон, С.Хантингтон и др.
В их сочинениях присутствует вывод о том, что противоречие между административно-территориальными границами, то есть фиксированной, определенной географией государств, и внетерриториальной природой проблем современности будет лишь усиливаться, и это, очевидно, предполагает сокращение роли национального государства, которое перестаёт быть эффективной конструкцией для решения вопросов, с которыми сталкиваются регионы.
Глобализация когерентна лишь такому типу сотрудничества, который предполагает сетевую модель интеграции значительного количества глобальных игроков. Первую скрипку в мировом оркестре начинают играть негосударственные акторы - транснациональные корпорации и бизнес-сети, профессиональные сообщества, общественные организации. В силу этого человек отходит от своей укорененности, привязанности к определённой системе социальных, географических, информационных координат, превращаясь в лабильного и динамичного жителя мира, легко преодолевающего границы государств и необъятные пространства.
В данном контексте активизация приграничного сотрудничества становится прямым следствием глобализации - региональные, локальные сообщества принимают образ своеобразной дорожной карты или транспортно- информационного путеводителя, обязанного отвечать требованиям логистики.
Для мира становятся важны не столько государства, сколько сетевые сообщества. Административная вертикаль уже не является необходимым условием устойчивого развития. Она нуждается в поддержке со стороны коммуникационной горизонтали, неотъемлемым компонентом которой выступает сеть приграничного сотрудничества.
Обзоры модных ныне институциональных исследований показывают, что наибольшее влияние на политическую науку, прежде всего американскую, оказала институциональная теория рационального выбора. Она имеет глубокие интеллектуальные корни, уходящие в историю политической мысли второй половины XVIII - начала XIX вв. (философия нравственности Д. Юма и А.Фергюсона, классическая политэкономия Д. Рикардо и А. Смита, теория утилитаризма И. Бентама и Д. С. Милля и др.).
Сегодня теория рационального выбора позиционируется ее приверженцами как универсальное средство, основной принцип социальных наук. Однако ее эмпирическая состоятельность пока под вопросом. Смысл теории рационального выбора заключается в экстраполяции на сферу политики отношений и концепций, существующих в экономике и бизнесе. Согласно ей, любой политический процесс есть проявление деятельности рациональных институтов, которые приводят общество к оптимальному соотношению затрат и результатов. Региональный политический класс, как движущая сила институционального строительства, стремится к расширению сферы своего влияния. В конечном итоге комплекс реализуемых мер и шагов приводит к интеграции в рамках приграничного сотрудничества. Иными словами, приграничное сотрудничество и установление трансграничных сетей коммуникаций во многом объясняется позитивным результатом рациональной модели поведения, которая, в свою очередь, обусловлена подсчетом баланса между полученной выгодой и понесенными издержками.\
Таким образом, рациональность заключена не в характеристике предпочтений, а в способе принятия решения о действии. В этом состоит второй постулат теории рационального выбора: поведение индивида рационально в том случае, если он совершает оптимальный выбор, то есть, исходя из своих субъективных интересов (которые экзогенны и не анализируются), он выбирает такие цели, которые для него наиболее полезны.
Значительное число участников политических процессов стремится к максимально возможной рационализации деятельности, а провалы и ошибки в принятии решений, в основном, объясняются недостатком информации, когнитивными ограничениями, недостаточной проработкой вероятных альтернатив и т.д. Наиболее распространенная критика позиции рационального выбора состоит в том, что исходный постулат о рациональности индивида является слишком широким допущением, чтобы использовать его при анализе возникающих жизненных ситуаций. К тому же формализованный учет человеческой рациональности, например, математическими методами, невозможно провести без абстрагирования от сложных систем стимулов, побуждений, чувств, которые охватывают человека, когда он оказывается перед необходимостью принятия судьбоносного решения.
Определенным ограничителем теории рационального выбора при описании социально-экономических процессов, протекающих в приграничных регионах, является то обстоятельство, что ее можно применять при двух непременных условиях: во-первых, наличия у политических акторов стабильной, прозрачной и мотивированной системы политических преференций; и, во-вторых, их приверженности долгосрочным стратегиям поведения, усвоенным в процессе телеологического планирования.
Поэтому ряд специалистов ставит под сомнение возможность изучения региональной политики и приграничного сотрудничества в рамках теории рационального выбора. Так, Т. В. Шмачкова пришла в к выводу, что процессу демократизации в России имманентно присущ стохастический характер, предопределяющий настороженное отношение к идее коалиционности государственных деятелей и партийных структур, которые, несмотря на обилие привлекаемых ими экспертов, в реальной политике игнорируют основные закономерности и процедуры рационализации как собственно политического процесса, так и своего участия в нем 34 .
Кроме того, познавательные ограничения рациональности смыкаются с политическими ограничениями в случае, если выбор находится в конфликте с выбором других заинтересованных лиц. Поскольку любая организация представляет собой многоцелевую политическую коалицию, а состав ее участников и цели не является константными, то они выявляются и корректируются путем регулярных переговоров и сделок (трансакций). Каждый элемент организации (индивид, формальные и неформальные группы) имеет свои представления о том, какой должна быть эта организация и какие у нее должны быть приоритеты.
Следовательно, опираясь на теорию рационального выбора, справедливо полагать, что любая проблема приграничной области, будь то принятие бюджета, оптимизация структуры управления или стимулирование малого и среднего бизнеса, может быть решена исключительно на основе серьёзного научного анализа с последующей выработкой взвешенных решений и рекомендаций, по поводу которых требуется достижение консенсуса всех заинтересованных сторон.
В действительности ситуация несколько иная. На региональных политических подмостках многое зависит от межличностных отношений. Политический процесс оказывается скрытым от стороннего наблюдателя и лишен видимых атрибутов рациональности. В результате решения облеченных властью рациональных индивидов зачастую либо не доводятся до широкой общественности, либо выглядят в ее глазах необоснованными, что приводит, в первом случае, к их нивелированию, во втором - к скрытому саботажу, то есть к последствиям, которые оказываются нежелательными для локальных сообществ.
Более того, в ряде случаев мы имеем дело с деинституционализацией политических практик на местах. Институты (партии, региональные парламенты), по сути, оказываются под воздействием лоббистских групп или семей и, в итоге, теряют не только способность максимизировать свое влияние, но и выполнять ряд специфических политических функций. Негативные последствия этого наблюдаются именно в приграничных регионах, поскольку находящийся в отдалении центр не в состоянии своевременно протестировать качество принимаемых политических решений. Соответственно, значительно снижается польза от приграничного
сотрудничества.
Эффективной модификацией предыдущего методологического инструментария является так называемая новая институциональная теория.
Классический институционализм и его дальнейшие модификации интересовались теми аспектами жизнедеятельности политических сообществ, которые были связаны с ростом эффективности их основных агентов путём наращивания ими своих ресурсов. Д. Норт считает, что институтам свойственно укреплять свое положение в условиях дефицита ресурсов и конкурентной борьбы с тем, чтобы получать выгоду не только от текущих, но и будущих трансакций.
В рамках неоинституционализма сформулирован ряд гипотез, уходящих своими корнями к теории рационального выбора. Перечислим их:
1) у ведущих акторов имеются устойчивые предпочтения;
2) актуальные социальные и политические практики подкрепляются необходимым капиталом. Лишь тот, кто обладает соответствующими ресурсами, имеет возможность прибегать к инновационным решениям. Дистрибуция социально-политических ресурсов происходит в соответствии с существующим институциональным дизайном;
3) поведение субъектов политического процесса диктуется принятыми правилами игры, а также усвоенными и привычными для них и для окружающих поведенческими стратегиями;
- стремление политических институтов к расширению своих полномочий уравновешивает индукция социально-культурных полей.
Многие исследователи в сфере трансграничного регионализма традиционно находятся под влиянием этих гипотез. В научной регионалистике не редко можно встретить утверждения об усиливающейся институционализации процедуры согласования интересов, о так называемом взрослении политики, которое понимается как возрастание политического прагматизма. Власти приграничных регионов идентифицируются как политические группировки, способные вырабатывать и воплощать свои решения, опираясь на соответствующую идеологию. Учитывая, что региональные элиты и локальные сообщества зачастую демонстрируют хорошие адаптационные возможности и инновационные подходы, их политические идеологемы перед лицом системного кризиса в обществе объективно выступают как модусы развития. С точки зрения политологов, властьимущие есть одновременно и носители цивилизационных ценностей, и выразители политических интересов. При этом они преследуют такие сугубо практические цели, как умножение безопасности, авторитета и богатства.
В. Гельман пришел к заключению о том, что акторы стремятся к контролю за ресурсами с целью улучшения или недопущения ухудшения их положения. Обе используемые им когнитивные схемы политического взаимодействия - политика как война и политика как торг - несомненно, предполагают рациональное начало.
Таким образом, рассмотренные варианты институционализма сходятся в том, что анархия периферии, на которую указывают реалисты, может быть преодолена посредством авторитетных и эффективных институтов,. Последние могут стать основой для всевозможных трансграничных альянсов. Некоторые институционалисты объясняют возникновение транснациональных регионов в охваченных данным процессом государствах эндогенными сдвигами, изменяющими полномочия центральных, региональных и муниципальных властей.
Новая институциональная теория рассматривает феномен границы через призму экономических отношений. Например, ее применение в состоянии помочь оптимизировать пути и технологии транспортировки Каспийской нефти, что непосредственно влияет на стратегические аспекты развития прикаспийских регионов в государствах СНГ.
Другим симптомом, свидетельствующим об экономизации приграничной политики, стала позиция федерального центра РФ, выразившаяся в уменьшении степени своего участия в жизнеобеспечении приграничных субъектов федерации. Одно из подтверждений этому - реализация в начале 2000-х гг. На открытых торгах государственной доли в уставном капитале таких морских портов, как Мурманский, Туапсинский, Таганрогский
Сокращение федеральных обязательств перед регионами явно прослеживалось и в проекте государственной северной политики РФ, который исходил из того, что конкурентоспособность северной экономики должна обеспечиваться не дотациями и преференциями со стороны государства, а огромными природными богатствами Севера и эффективностью их добычи и переработки. В соответствии с этой установкой Правительство РФ осуществляет поэтапную отмену северных льгот и проводит линию на сосредоточение трудовых ресурсов в крупных населённых пунктах и закрытие неперспективных поселений. Это затрагивает также Северо-Запад и Дальний Восток страны.
В то же время неоинституционализм рассматривает границы как политические институты, чья эффективность опосредуется сложной организационной структурой. Ее политическая составляющая слагается из муниципальных, региональных, федеральных и международных органов власти, экономическая - из хозяйственных отношений и финансовых потоков, сформированных на данной территории, а общественная - заключается в деятельности неправительственных организаций. Трансграничные контакт между этими акторами, как правило, сопровождаются ощутимыми трансакционными издержками и не укладываются в рамки экономической рациональности. Трансграничные связи - это та коммуникативная сфера, где необходимо придерживаться исторических традиций, общепринятых неформальных норм, а также учитывать культурно-религиозные факторы. Трансграничные трансакции зачастую бывают затруднены из-за так называемого оппортунизма или эгоистического поведения партнёров. Поэтому их первостепенными задачами являются: снижение трансакционных издержек; обеспечение взаимных гарантий всем участникам; создание для аутсайдеров, то есть акторов с наименьшим ресурсным потенциалом режима максимального благоприятствования, при котором их участие в интеграционных процесса имело бы смысл.
Один из проблемных контекстов, в котором аналитический багаж новой институциональной теории пригоден для рассмотрения приграничного сотрудничества российских и казахстанских регионов - это возникновение сегментов теневой экономики в приграничном взаимодействии. Криминальные структуры сегодня в состоянии предложить самый широкий спектр приграничных услуг: грузовой и легковой транспорт, сфальсифицированные документы, жильё, охрану 46 . Субъектами теневых отношений выступают как отдельные граждане, так и их группы. Побудительным мотивом использования серых схем является несовпадение или противоречие частных интересов в области приграничных обменов интересам государства. В результате формируются организованные контрабандные синдикаты.
Неоинституциональная теория ориентирует исследователей на то, что в настоящее время не только транснациональные корпорации, но и преступные сообщества в состоянии бросить вызов государству, используя к собственной выгоде те или иные стороны глобализации. В XXI в. человечество вплотную столкнулось с чрезвычайно опасными деструктивными возможностями теневого сектора, активно осваивающего новые рыночные ниши и стремящегося проникнуть в международные отношения. Немногие из экспертов способны оценить истинный масштаб деятельности этих теневиков, курирующих международный терроризм, преступность, торговлю оружием и людьми, наркотрафик. Возможно, глобальная преступность уже сейчас превосходит совокупную мощь крупного легального бизнеса. Но субъектами нелегальных отношений могут быть также центральные или местные органы власти, если соседи сталкиваются с острыми вопросами, связанными, например, с борьбой за геополитическое влияние или с территориальными претензиями 47 . В этом случае под угрозой оказывается национальная безопасность (хорошо иллюстрирует это положение ситуация на юго-востоке Украины). Обычно теневые секторы имеют склонность к экспансии, если регион превращается в поле противостояния между различными векторами силы.
Второй болевой точкой, которую способна распознать и правильно диагностировать новая институциональная теория, является феномен экономической отсталости. Дело в том, что значительная часть приграничных ареалов России и Казахстана - территории относительно слаборазвитые в экономическом плане. Плотность и уровень комфортности международных переходов на российско-казахстанской границе сильно уступают зарубежным аналогам. Так, время обслуживания транспортных средств на пограничных пунктах России к началу XXI в. многократно превышала нормы, действующие в ЕС. Ситуация начала меняться к лучшему только после заключения Таможенного союза.
Наконец, неоинституциональный инструментарий позволяет классифицировать миграционные потоки для последующей адресной работы с каждой выявленной специфической группой переселенцев. Несмотря на ухудшающуюся демографическую ситуацию в России, предпринимаемые российскими властями (как федеральными, так и региональными) усилия по ... продолжение
Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.
1.1. Сущность и содержания приграничного сотрудничества
1.2. Методологические подходы в исследовании приграничного сотрудничества
1.3. Приграничное сотрудничество как составная часть современных международных отношений
Глава 2. Приграничное сотрудничество как составная часть современных международных отношений
2.1 Основные тенденции в экономическом сотрудничестве приграничных регионов Казахстана и России
2.2. Социально-гуманитарные аспекты сотрудничества Казахстана и России
2.3. Особенности российско-казахстанского приграничного сотрудничества в сфере противодействия трансграничной преступности, нелегальной миграции и предупреждения чрезвычайных ситуаций и их последствий. 112
Глава 3. Тенденции и перспективы развития приграничного сотрудничества Казахстана и России
3.1. Новые возможности и особенности приграничного сотрудничества Казахстана и России
3.2 Влияние международных организаций на российско-казахстанское приграничное сотрудничество
Заключение
Список источников и литературы
Объектом исследования являются межгосударственные отношения Республики Казахстан и Российской Федерации.(пиргр райо РК и РФ формирую отнош)
Предметом исследования выступает приграничное сотрудничество двух стран: Республики Казахстан и Российской Федерации.(межгосударственные отношения РК и РФ)
Цель исследования: является территорическая обоснования формирования приграничного сотрудничества, оценка его состояния и определения тенденций перспектива развития современных условиях
Для достижения поставленной цели необходимо решить
следующие задачи:
-определить основные категории и теоретико-методологические подходы в изучении приграничного сотрудничества как составной части современных международных отношений;
- рассмотреть, на примере ряда регионов, главные направления и
достигнутый уровень приграничного сотрудничества между РФ и РК;
- определить новые возможности приграничного сотрудничества, выявить тенденций персппективы развития;
- описать проблемы и трудности во взаимодействии приграничных
регионов РФ и РК, предложить методы и средства для их преодоления;
- оценить характер и степень влияния на приграничное сотрудничество
РФ и РК международных организаций, созданных при участии обеих стран.
Глава 1. Теоретические формирования приграничного сотрудничества
1.1. Сущность и содержания приграничного сотрудничества
В настоящее время существует множество подходов к пониманию приграничного сотрудничества. Наиболее распространёнными являются те, которые нашли своё употребление в общепризнанных международных документах.
В Европейской рамочной конвенции, даётся следующая трактовка понятия: ..под приграничным сотрудничеством понимаются любые согласованные действия, направленные на усиление и поощрение отношений между соседними территориальными сообществами и властями, находящимися под юрисдикцией двух и более Договаривающихся Сторон, а также заключение любых соглашений и договоренностей, необходимых для достижения вышеуказанных целей. Приграничное сотрудничество осуществляется в пределах полномочий территориальных сообществ и властей, определяемых внутренним законодательством каждой из Сторон. Пределы и характер этих полномочий не могут быть изменены данной Конвенцией. На мой взгляд, данная формулировка наиболее полно отражает специфику понятия.
Вместе с тем, термин приграничного сотрудничества, приведённый в Конвенции, не претендует на универсальность своей трактовки и оставляет за другими государствами (участниками Конвенции) право самостоятельно определять политику в данном направлении. Россия, принимая международную трактовку приграничного сотрудничества, сформулировала собственное определение.
Приграничное сотрудничество, особенно в рамках Таможенного союза, имеет большое значение, и это отражено в выступлениях на форуме и в тех договорах, которые в ходе него заключены. Оценивая текущее состояние российско-казахстанских отношений, надо отметить, что они являются следствием той дальновидной политики, которую проводили и проводят наши страны во взаимоотношениях друг с другом. Мы имели общую историю, духовные и культурные связи, которые удалось сохранить. За это время были сделаны огромные шаги навстречу друг другу от разрыва прежних хозяйственных связей до стратегического политического партнерства, Таможенного союза и Единого экономического пространства. Дружба между нашими странами укрепляется в первую очередь действиями казахстанского и российского бизнеса, предпринимателей и рядовых граждан, а не только в правительственных и министерских кабинетах. Это способствовало тому, что за 20 лет товарооборот между нашими государствами вырос более чем в 5 раз, появились новые возможности для развития бизнеса, конкурентоспособности экономики, ее модернизации и многостороннего сотрудничества.
Республика Казахстан является важным партнером для России. Республика в настоящее время является ведущим игроком на мировом рынке меди, урана, титана, ферросплавов и стали, на региональном рынке монополист по хрому, имеет значительное влияние по железу, марганцу, углю и алюминию. Страна занимает 9-е место в мире по разведанным запасам нефти, 2-е место по запасам урана, 7-е - по производству серы. В перспективе Казахстан планирует оказаться в десятке крупнейших экспортеров углеводородного сырья в мире при показателях добычи нефти к 2020 году более 140 млн. тонн. Благотворно сказывается на развитии экономик двух наших стран сотрудничество России и Казахстана в инвестиционной сфере, которые, несмотря на все перипетии прошедших десятилетий, тесно связаны друг с другом. Приведу несколько примеров. На рынке Казахстана работает более 20 крупных российских компаний. Приоритетными отраслями для российских инвестиций остаются добыча нефти и природного газа, обрабатывающая промышленность, транспорт и связь, машиностроение, сотрудничество в космической сфере и в области мирного использования атомной энергии. Так, в 2011 году валовый приток российских инвестиций в экономику Казахстана составил около 11 млрд. долларов, в том числе прямых инвестиций от российских компаний - на сумму около 1 млрд. долларов (рост на 28%). Необходимо отметить, что Россия занимает пятое место по привлечению прямых инвестиций в страну из-за рубежа. Безусловно, реализация совместных проектов благотворно скажется на состоянии экономик наших стран и будет способствовать экономической стабильности как в рамках Единого экономического пространства, так и на всем постсоветском пространстве. Республика Казахстан привлекательна для российских компаний, которым выгодно работать на этом рынке ввиду наличия благоприятных налоговых и инвестиционных преимуществ, закрепленных законодательством Республики Казахстан. Особое значение в укреплении торгово-экономических связей имеет приграничное сотрудничество, связанное с тем, что приграничная территория двух стран охватывает 12 регионов Российской Федерации и 7 областей Республики Казахстан. Более 30% товарооборота двух стран в 2011 году приходилось на приграничное сотрудничество.
Развитию экономического сотрудничества способствует установление деловых контактов как с руководством регионов, так и представителями российских компаний и предприятий. В 2011 году Казахстан посетили 7 бизнес-миссий с участием руководителей российских регионов, около 700 российских компаний приняли участие более чем в 50 выставках, ярмарках, конференциях, круглых столах, семинарах, бизнес-миссиях и презентациях в Республике Казахстан.
Одним из важнейших событий 2012 года станет IX Форум межрегионального сотрудничества Российской Федерации и Республики Казахстан с участием президентов наших стран Владимира Путина и Нурсултана Назарбаева, посвященный инновационному сотрудничеству.
Успешность и конкурентоспособность государства в XXI веке определяется развитием высоких технологий. Перспективы в этом направлении открывает сотрудничество России и Казахстана в космической сфере. Продолжаются работы по реализации совместного проекта Байтерек, в июле 2011 года был запущен казахстанский спутник связи Казсат-2, осуществляется сотрудничество в области использования российской глобальной навигационной спутниковой системы. Ведется проработка вопросов, связанных с созданием и запуском спутника Казсат-3. Таким образом, процессы российско-казахстанского межрегионального сотрудничества не стоят на месте и развиваются на вполне объективной основе. И есть все условия для того, чтобы в 2012 году закрепить поступательный рост экономического развития в наших странах, повысить результативность наших взаимовыгодных контактов.
Предпосылками дальнейшего развития сотрудничества между Россией и Казахстаном являются почти 4 тыс. совместных российско-казахстанских предприятий в различных отраслях экономики. Количество таких предприятий постоянно возрастает - только в 2011 году зарегистрировано около 400 российских предприятий. Кроме этого, с началом действия Таможенного союза ряд российских компаний, ориентированных на охват рынков центральных регионов России и Сибири, стали переносить свою производственную и хозяйственную деятельность в Казахстан, что связано в первую очередь с льготным налогообложением и более взвешенным инвестиционным климатом. Это будет способствовать увеличению товарооборота, инвестиций, созданию рабочих мест.
В текущем году, по оценке специалистов, товарооборот между Российской Федерацией и Республикой Казахстан может достигнуть 26 млрд. долларов, а объем прямых инвестиций - 1,3 млрд. долларов.
Сотрудничество между двумя странами отвечает коренным интересам наших народов и государств. Оно является важным фактором стабильности и безопасности во всем Центрально-Азиатском регионе. Для его дальнейшего развития есть все условия, включая политическую волю народов и руководства двух стран. Важно этим эффективно воспользоваться, придавая тем самым нашим отношениям стабильный и необратимый характер.
Приграничное сотрудничество (ПС) одна из самых ранних форм взаимодействия регионов. Она возникла тогда, когда появились межгосударственные границы. Необходимость преодоления границ и развития экономических связей через этот барьер определяла и определяет исторические функции приграничных регионов. Опыт сотрудничества приграничных регионов в последние десятилетия был распространен и на внутренние регионы стран. Сегодня приграничное сотрудничество можно рассматривать как специфическую разновидность международной деятельности регионов. Вместе с тем оно в силу своей особой политической и экономической значимости никогда не растворится в общей проблематике международного сотрудничества регионов.
Специфика ПС в системе трансграничного сотрудничества заключается в том, что приграничные территории в большинстве случаев удалены от национального рынка, но приближены к рынкам соседних стран. Ресурсной основой ПС является общность положения регионов, расположенных по разные стороны государственной границы. Границы разделяют единые в природном отношении территории, что предопределяет необходимость сотрудничества в использовании природных (водных, биологических, минеральных, земельных и пр.) ресурсов и их охране. Границы зачастую разделяют единые или близкие в этнокультурном отношении народы, что создает предпосылки для культурного сотрудничества. Приграничные регионы выполняют в отношении своих стран схожие функции, обеспечивающие взаимные торгово-экономические и социально
ные связи, а также связи с третьими странами и третьих стран. Эффективность исполнения этих функций зависит от тесноты сотрудничества приграничных территорий.
С другой стороны, важным ресурсом ПС являются различия соседствующих стран и регионов по структуре экономики, по уровню и соотношению внутренних цен, налоговому и инвестиционному законодательству, доходам населения, что позволяет активно обмениваться соответствующими товарами и факторами производства, использовать институциональные различия в предпринимательской деятельности.
В структуре ПС выделяются два основных компонента.
* :: Первый связан с решением сугубо местных проблем -- осуществлением социальных и культурных связей населения приграничных регионов, приграничной торговлей, совместным решением коммунальных и экологических вопросов, оказанием медицинских, образовательных и культурных услуг и т.д.
* :: Второй компонент обусловлен сотрудничеством приграничных территорий в сфере совместного исполнения общегосударственных функций -- транспортных, охраны границ и обеспечения защиты национального экономического пространства, предотвращения и ликвидации последствий стихийных бедствий и т.д.
ПС играет важную роль в развитии приграничных территорий. Оно способствует преодолению периферийности, окраинности приграничных регионов в национальных экономических системах. Посредством ПС страны могут решать геополитические задачи, в частности распространять свое политическое и экономическое влияние на соседние страны. Приграничные регионы выступают в качестве естественных конструкций при строительстве больших экономических пространств, включающих национальные экономические пространства двух и более стран. ПС -- своего рода малая интеграция, которая является важной составной частью большой интеграции -- региональных объединений нескольких заинтересованных стран.
Главными факторами, определяющими структурные особенности и динамику ПС, являются режим государственных границ, социально-экономические и этнокультурные качества приграничных территорий и полномочия региональных властей в осуществлении международной деятельности.
Под приграничным сотрудничеством в Российской Федерации понимаются согласованные действия федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, направленные на укрепление взаимодействия Российской Федерации и сопредельных государств в решении вопросов устойчивого развития приграничных территорий Российской Федерации и сопредельных государств, повышения благосостояния населения приграничных территорий Российской Федерации и сопредельных государств, укрепления дружбы и добрососедства с этими государствами
В Федеральном Законе О приграничном сотрудничестве, говорится: Приграничное сотрудничество - составляющая часть международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации и муниципальных образований, представляющая собой согласованную с партнёрами из сопредельных государств деятельность, направленную на социально-экономическое развитие территорий приграничного сотрудничества Российской Федерации, повышение благосостояния населения этих территорий, укрепление взаимовыгодных и дружественных связей Российской Федерации с сопредельными государствами.
Из сказанного следует, что каким бы ни было понимание приграничного сотрудничества, во многом оно схоже между собой, поскольку их базовая основа - приграничная торговля - остаётся неизменной.
1.2. Методологические подходы в исследовании приграничного сотрудничества
Относительно новая проблема сотрудничества приграничных регионов пока еще не получила глубокого теоретического осмысления. Тем не менее, современной наукой разработан комплекс методологических подходов, направленных на ее всестороннее изучение.
Первая попытка в научном сообществе определить наиболее эффективный теоретико-методологического инструментарий для изучения проблем приграничного сотрудничества была предпринята А. С. Макарычевым. По мнению соискателя, предложенный данным автором набор подходов в настоящий момент является наиболее адекватным для решения проблем, связанных с исследованием широкого круга вопросов теории и практики приграничного сотрудничества.
Так, политический реализм, будучи одной из старейших школ анализа политических явлений и процессов, рассматривает международную систему как изначально содержащую конфликт интересов, в основе которого лежат эгоистические мотивы и приоритеты государств. И эта школа, и более поздний неореализм считают, что мир находится в состоянии постоянной борьбы за глобальную гегемонию. При этом формулирование и решение вопросов трансграничной безопасности в значительной степени является ответом на угрозы, исходящие от соседей, имеющих собственные конкурентные стратегии обеспечения выгодных позиций в регионе. Процессы европейской интеграции в послевоенный период могут рассматриваться как защитная реакция на противостояние США и СССР. Новые формы территориальной общности, таким образом, представляют собой попытку сбалансировать стремление третьей стороны к гегемонии. В частности, потенциально слабые государства вынуждены группироваться, сплачиваться, чтобы иметь возможность противостоять интересам более сильных глобальных игроков.
Вариации трансграничного регионализма, по мнению реалистов, объясняются следующими причинами: а) необходимостью упрочения геополитических позиций (имперская версия); б) попытками уравновесить влияние соперничающей державы (версия баланса сил); в) созданием комплекса отношений и связей для защиты совместных экономических интересов (версия гегемонистской стабильности).
Ортодоксы реализма убеждены, что государства - это рациональные акторы, которые стремятся к экспансии, следуя правилам игры с нулевой суммой. Показателем мощи конкретной страны является её самодостаточность, обеспечиваемая за счет максимальной концентрации ресурсов на подконтрольной территории. Следуя этой логике, малые государства не в состоянии выдвигать самостоятельные политические инициативы или программы. Им остается лишь играть роль зависимых объектов. Этот географический детерминизм унаследован реализмом от классической геополитики 29 и в настоящее время выглядит как архаика.
Неся на себе существенный отпечаток геополитических концептов, политический реализм отталкивается от таких важных положений как:
1. баланс сил (Ф. Генц и его последователи) 30 ;
2. гегемония и субгегемония;
3. национальная безопасность (П. Кеннеди, Х. Моргентау и др.).
Парадигма политического реализма, тем не менее, оставляет место для анализа как содержательных аспектов межгосударственного сотрудничества, так и феномена приграничных взаимодействий. Она отчетливо видна в действиях руководства России в области трансграничного сотрудничества. В частности, тормозящая роль федерального центра в деле регионостроительства и приграничных отношений в немалой степени объясняется позицией тех представителей политической элиты, которые полагают, что рост трансграничных обменов и контактов приводит к недопустимой деформации международных отношений России, регионализму, который может стать угрозой целостности государства.
Отмеченные выше тенденции демонстрируют, что внешняя политика Российской Федерации по-прежнему испытывает сильное влияние реалистической парадигмы. Иными словами, предоставление местным властям необходимых полномочий для эффективного и более свободного сотрудничества с сопредельными регионами сдерживается федеральным центром во многом сознательно из-за опасений о поводу возможного роста влияния центробежных сил. Фактически, Правительство не противодействует глобальным устремлениям регионов вовне только в том случае, когда они выгодны ему самому и способны компенсировать, хотя бы отчасти, нехватку финансовых, информационных и человеческих ресурсов.
В настоящий момент существуют обстоятельства, настоятельно требующие отказа от старых идеологем трансграничной безопасности, которые все еще находятся в арсенале федерального центра. Перечислим их:
1. интерпретация динамики интеграционных процессов нуждается в расширительном толковании, ее нельзя сводить к наличию внешних вызовов безопасности и необходимости сохранения баланса сил;
2. в новых региональных организациях активно заявляют о себе субнациональные акторы;
3. государствоцентричная иерархия все чаще нарушается разнообразными сетевыми агентами - этническими диаспорами, криминальными кругами и т.д.
Определенную когнитивную ценность для изучения форм и способов приграничного сотрудничества представляет транснационализм. Г. Штрасбургер определяет транснациональное пространство как постоянные потоки людей, товаров, идей, символов, услуг через границы. Данные потоки связывают мигрантов, страну исхода и приема в единую миграционную систему. В контексте теории транснациональных пространств международные отношения, а так же феномен приграничного сотрудничества воспринимается как сфера взаимодействия не только государственных органов, но и разнообразных общественных институтов, а также агентов, осуществляющих транснациональные коммуникации. Современное государство проигрывает в рациональности принимаемых решений негосударственным акторам, что свидетельствует о возрастающей дихотомии государство- транснациональные сети, которые, с точки зрения авторитетного специалиста Г. Шеффера, пересекают исключительно границы государств, административных образований, а не наций. Несмотря на продолжающуюся полемику относительно понятия транснациональные сети, в большинстве случаев западные авторы предпочитают использовать именно его. Состояние границ, соотношение их барьерности и контактности во многом определяется моделью развития, которую выбрало общество, и которая является одним из индикаторов его состояния в условиях глобализации, а также его способности к взаимодействиям в условиях становления нового формата рубежей - неформального.
Государство может способствовать сохранению неэффективных норм и организаций, если это увеличивает его рентные доходы и уменьшает расходы; в поддержке таких институтов оказываются заинтересованы и могущественные финансово-экономические группы. Кроме того, известно, что развитие общества производно от некогда выбранной институциональной траектории (эффект path dependence, или прошлое значимо): лучшие правила игры могут оставаться невостребованными, поскольку их введение требует ощутимых затрат, в которых не нуждаются действующие институты. Это консервирует имеющуюся институциональную систему даже если она уже неадекватна складывающейся обстановке. Институты как бы заталкивают общество в определенную колею, откуда потом трудно свернуть. Образуется причудливая амальгама из эффективных и неэффективных институтов. Именно ей и определяется, в конечном счете, вектор развития общества.
Трансграничные взаимодействия подтверждают когнитивную ценность модели двухуровневой игры. Все их участники поставлены перед необходимостью выстраивать отношения и с внутренними, и с иностранными контрагентами, которые могут быть либо союзниками, либо соперниками. Налицо сближение целей внутренних переговоров и внешней дипломатии.
Один из основных постулатов классиков транснационализма, таких как Р. Кеохейн, Дж. Най, Т.Файст заключается в том, что всё более значительный спектр взаимодействий между обществами не поддаётся государственному, административному регулированию. Множество агентов, разделенных государственными границами, связаны между собой трансграничными сетями коммуникаций. Данные агенты естественным образом стремятся к экспансии, расширению своей деятельности на новые сферы, не рассматривая государственные границы как значительную и существенную преграду. Торговля, межкультурный диалог, туризм, транспортные сети, политика - всё это составляет суть отношений поверх границ, которые приобретают все более значительные масштабы в глобальном и взаимосвязанном мире.
Транснационализм помогает ученым концептуально объяснить кризис
административных границ. В условиях глобализации граница как институт
испытывает возрастающие сложности с выполнением функций барьера.
Возросшая связность мира в целом и отдельных регионов привела к тому, что граница пересекается сложной и динамичной сетью взаимодействий, которые нередко не поддаются контролю со стороны властных институтов, что существенно меняет представление о приграничном сотрудничестве.
Потеря монополии государства на контроль границ может быть объяснена дефицитом ресурсов в борьбе с транснациональными акторами, а так же либерализацией управления социальными процессами. Иными словами роль государства заключается в создании условий эффективного и конструктивного процесса взаимодействия приграничных регионов.
Параллельно формальным, официальным границам в мире возникают неформальные, неадминистративные границы, и именно их влияние имеет тенденцию к неуклонному росту. Демаркационными линиями новых разделов становятся:
1) этнические границы, реанимирующие архетип свой-чужой;
2) религиозные границы (о существовании последних свидетельствует, например, негативная реакция граждан Швейцарии на строительство новых мечетей и нарастающая исламофобия в Европе);
3) экономические границы (наличие внутренних экономических барьеров в России обусловливает замкнутость местных пространств, слабую мобильность трудовых ресурсов и неравномерное развитие ее регионов;
4) социальные (имущественные) границы. Общеизвестен тренд, в рамках которого в мире углубляется противоречие между богатым и процветающим Севером и бедным, социально неблагополучным Югом. Применительно к Российской Федерации все более очевидны диспропорции между уровнем жизни в Московской области и в остальных регионах. В Казахстане тоже сложилась весьма значительная дифференциация территорий по критерию благосостояния, что формирует у населения устойчивую мотивацию быть ближе к развитому центру.
Новые неформальные границы становятся своеобразными маркерами пространственного развития в условиях слабости и малой эффективности рациональных административных регуляторов. Неадминистративные границы иногда трактуются как защитная реакция этнических, экономических и других акторов на вновь появляющиеся угрозы и вызовы. В результате происходит дальнейшая дифференциация, фрагментация всего мира. Она выступает прямым следствием глобализации, поскольку любой субъект, считающий себя глобальным игроком, стремится найти свою нишу в условиях возрастающей и жесткой конкуренции. Следовательно, он пытается изыскать ряд преимуществ, которые уже не связаны с конкретной государственностью как таковой.
Таким образом, использование матрицы транснационализма помогает понять, насколько видоизменилась нагрузка, ложащаяся на границы, и в каком направлении должен эволюционировать режим их охраны в России, в Казахстане и по всему миру. Приграничные территории де-факто превращаются в один из каналов связи и интеграции разделенных ранее ареалов, что в условиях прогрессирующей неспособности государства осуществлять тотальный контроль за всеми коммуникациями в рамках новых, неадминистративных границ делает порубежье стратегически значимым инструментом преодоления архаичной политики самодостаточности больших пространств.
В рамках глобализационных подходов (от англ. global - мировой, всемирный, всеобщий) отмечается универсальный характер процессов глобализации, которые протекают одновременно во всех сферах жизни общества, переплетаясь друг с другом в сложную совокупность векторов.
Исследованиями сущности, форм, позитивных и негативных тенденций глобализации занимались такие известные зарубежные ученые - политологи, социологи и экономисты как: А. Аппадураи, У. Бек, З. Бжезинский, Дж. Бхагвати, И. Валлерстайн, Э. Гидденс, Г. Киссинджер, Л. Склэр, К. Омаи, Дж.Стиглиц, Дж. Сорос, М. Кастельс, Р. Роберсон, Г. Терборн, М. Утерсон, С.Хантингтон и др.
В их сочинениях присутствует вывод о том, что противоречие между административно-территориальными границами, то есть фиксированной, определенной географией государств, и внетерриториальной природой проблем современности будет лишь усиливаться, и это, очевидно, предполагает сокращение роли национального государства, которое перестаёт быть эффективной конструкцией для решения вопросов, с которыми сталкиваются регионы.
Глобализация когерентна лишь такому типу сотрудничества, который предполагает сетевую модель интеграции значительного количества глобальных игроков. Первую скрипку в мировом оркестре начинают играть негосударственные акторы - транснациональные корпорации и бизнес-сети, профессиональные сообщества, общественные организации. В силу этого человек отходит от своей укорененности, привязанности к определённой системе социальных, географических, информационных координат, превращаясь в лабильного и динамичного жителя мира, легко преодолевающего границы государств и необъятные пространства.
В данном контексте активизация приграничного сотрудничества становится прямым следствием глобализации - региональные, локальные сообщества принимают образ своеобразной дорожной карты или транспортно- информационного путеводителя, обязанного отвечать требованиям логистики.
Для мира становятся важны не столько государства, сколько сетевые сообщества. Административная вертикаль уже не является необходимым условием устойчивого развития. Она нуждается в поддержке со стороны коммуникационной горизонтали, неотъемлемым компонентом которой выступает сеть приграничного сотрудничества.
Обзоры модных ныне институциональных исследований показывают, что наибольшее влияние на политическую науку, прежде всего американскую, оказала институциональная теория рационального выбора. Она имеет глубокие интеллектуальные корни, уходящие в историю политической мысли второй половины XVIII - начала XIX вв. (философия нравственности Д. Юма и А.Фергюсона, классическая политэкономия Д. Рикардо и А. Смита, теория утилитаризма И. Бентама и Д. С. Милля и др.).
Сегодня теория рационального выбора позиционируется ее приверженцами как универсальное средство, основной принцип социальных наук. Однако ее эмпирическая состоятельность пока под вопросом. Смысл теории рационального выбора заключается в экстраполяции на сферу политики отношений и концепций, существующих в экономике и бизнесе. Согласно ей, любой политический процесс есть проявление деятельности рациональных институтов, которые приводят общество к оптимальному соотношению затрат и результатов. Региональный политический класс, как движущая сила институционального строительства, стремится к расширению сферы своего влияния. В конечном итоге комплекс реализуемых мер и шагов приводит к интеграции в рамках приграничного сотрудничества. Иными словами, приграничное сотрудничество и установление трансграничных сетей коммуникаций во многом объясняется позитивным результатом рациональной модели поведения, которая, в свою очередь, обусловлена подсчетом баланса между полученной выгодой и понесенными издержками.\
Таким образом, рациональность заключена не в характеристике предпочтений, а в способе принятия решения о действии. В этом состоит второй постулат теории рационального выбора: поведение индивида рационально в том случае, если он совершает оптимальный выбор, то есть, исходя из своих субъективных интересов (которые экзогенны и не анализируются), он выбирает такие цели, которые для него наиболее полезны.
Значительное число участников политических процессов стремится к максимально возможной рационализации деятельности, а провалы и ошибки в принятии решений, в основном, объясняются недостатком информации, когнитивными ограничениями, недостаточной проработкой вероятных альтернатив и т.д. Наиболее распространенная критика позиции рационального выбора состоит в том, что исходный постулат о рациональности индивида является слишком широким допущением, чтобы использовать его при анализе возникающих жизненных ситуаций. К тому же формализованный учет человеческой рациональности, например, математическими методами, невозможно провести без абстрагирования от сложных систем стимулов, побуждений, чувств, которые охватывают человека, когда он оказывается перед необходимостью принятия судьбоносного решения.
Определенным ограничителем теории рационального выбора при описании социально-экономических процессов, протекающих в приграничных регионах, является то обстоятельство, что ее можно применять при двух непременных условиях: во-первых, наличия у политических акторов стабильной, прозрачной и мотивированной системы политических преференций; и, во-вторых, их приверженности долгосрочным стратегиям поведения, усвоенным в процессе телеологического планирования.
Поэтому ряд специалистов ставит под сомнение возможность изучения региональной политики и приграничного сотрудничества в рамках теории рационального выбора. Так, Т. В. Шмачкова пришла в к выводу, что процессу демократизации в России имманентно присущ стохастический характер, предопределяющий настороженное отношение к идее коалиционности государственных деятелей и партийных структур, которые, несмотря на обилие привлекаемых ими экспертов, в реальной политике игнорируют основные закономерности и процедуры рационализации как собственно политического процесса, так и своего участия в нем 34 .
Кроме того, познавательные ограничения рациональности смыкаются с политическими ограничениями в случае, если выбор находится в конфликте с выбором других заинтересованных лиц. Поскольку любая организация представляет собой многоцелевую политическую коалицию, а состав ее участников и цели не является константными, то они выявляются и корректируются путем регулярных переговоров и сделок (трансакций). Каждый элемент организации (индивид, формальные и неформальные группы) имеет свои представления о том, какой должна быть эта организация и какие у нее должны быть приоритеты.
Следовательно, опираясь на теорию рационального выбора, справедливо полагать, что любая проблема приграничной области, будь то принятие бюджета, оптимизация структуры управления или стимулирование малого и среднего бизнеса, может быть решена исключительно на основе серьёзного научного анализа с последующей выработкой взвешенных решений и рекомендаций, по поводу которых требуется достижение консенсуса всех заинтересованных сторон.
В действительности ситуация несколько иная. На региональных политических подмостках многое зависит от межличностных отношений. Политический процесс оказывается скрытым от стороннего наблюдателя и лишен видимых атрибутов рациональности. В результате решения облеченных властью рациональных индивидов зачастую либо не доводятся до широкой общественности, либо выглядят в ее глазах необоснованными, что приводит, в первом случае, к их нивелированию, во втором - к скрытому саботажу, то есть к последствиям, которые оказываются нежелательными для локальных сообществ.
Более того, в ряде случаев мы имеем дело с деинституционализацией политических практик на местах. Институты (партии, региональные парламенты), по сути, оказываются под воздействием лоббистских групп или семей и, в итоге, теряют не только способность максимизировать свое влияние, но и выполнять ряд специфических политических функций. Негативные последствия этого наблюдаются именно в приграничных регионах, поскольку находящийся в отдалении центр не в состоянии своевременно протестировать качество принимаемых политических решений. Соответственно, значительно снижается польза от приграничного
сотрудничества.
Эффективной модификацией предыдущего методологического инструментария является так называемая новая институциональная теория.
Классический институционализм и его дальнейшие модификации интересовались теми аспектами жизнедеятельности политических сообществ, которые были связаны с ростом эффективности их основных агентов путём наращивания ими своих ресурсов. Д. Норт считает, что институтам свойственно укреплять свое положение в условиях дефицита ресурсов и конкурентной борьбы с тем, чтобы получать выгоду не только от текущих, но и будущих трансакций.
В рамках неоинституционализма сформулирован ряд гипотез, уходящих своими корнями к теории рационального выбора. Перечислим их:
1) у ведущих акторов имеются устойчивые предпочтения;
2) актуальные социальные и политические практики подкрепляются необходимым капиталом. Лишь тот, кто обладает соответствующими ресурсами, имеет возможность прибегать к инновационным решениям. Дистрибуция социально-политических ресурсов происходит в соответствии с существующим институциональным дизайном;
3) поведение субъектов политического процесса диктуется принятыми правилами игры, а также усвоенными и привычными для них и для окружающих поведенческими стратегиями;
- стремление политических институтов к расширению своих полномочий уравновешивает индукция социально-культурных полей.
Многие исследователи в сфере трансграничного регионализма традиционно находятся под влиянием этих гипотез. В научной регионалистике не редко можно встретить утверждения об усиливающейся институционализации процедуры согласования интересов, о так называемом взрослении политики, которое понимается как возрастание политического прагматизма. Власти приграничных регионов идентифицируются как политические группировки, способные вырабатывать и воплощать свои решения, опираясь на соответствующую идеологию. Учитывая, что региональные элиты и локальные сообщества зачастую демонстрируют хорошие адаптационные возможности и инновационные подходы, их политические идеологемы перед лицом системного кризиса в обществе объективно выступают как модусы развития. С точки зрения политологов, властьимущие есть одновременно и носители цивилизационных ценностей, и выразители политических интересов. При этом они преследуют такие сугубо практические цели, как умножение безопасности, авторитета и богатства.
В. Гельман пришел к заключению о том, что акторы стремятся к контролю за ресурсами с целью улучшения или недопущения ухудшения их положения. Обе используемые им когнитивные схемы политического взаимодействия - политика как война и политика как торг - несомненно, предполагают рациональное начало.
Таким образом, рассмотренные варианты институционализма сходятся в том, что анархия периферии, на которую указывают реалисты, может быть преодолена посредством авторитетных и эффективных институтов,. Последние могут стать основой для всевозможных трансграничных альянсов. Некоторые институционалисты объясняют возникновение транснациональных регионов в охваченных данным процессом государствах эндогенными сдвигами, изменяющими полномочия центральных, региональных и муниципальных властей.
Новая институциональная теория рассматривает феномен границы через призму экономических отношений. Например, ее применение в состоянии помочь оптимизировать пути и технологии транспортировки Каспийской нефти, что непосредственно влияет на стратегические аспекты развития прикаспийских регионов в государствах СНГ.
Другим симптомом, свидетельствующим об экономизации приграничной политики, стала позиция федерального центра РФ, выразившаяся в уменьшении степени своего участия в жизнеобеспечении приграничных субъектов федерации. Одно из подтверждений этому - реализация в начале 2000-х гг. На открытых торгах государственной доли в уставном капитале таких морских портов, как Мурманский, Туапсинский, Таганрогский
Сокращение федеральных обязательств перед регионами явно прослеживалось и в проекте государственной северной политики РФ, который исходил из того, что конкурентоспособность северной экономики должна обеспечиваться не дотациями и преференциями со стороны государства, а огромными природными богатствами Севера и эффективностью их добычи и переработки. В соответствии с этой установкой Правительство РФ осуществляет поэтапную отмену северных льгот и проводит линию на сосредоточение трудовых ресурсов в крупных населённых пунктах и закрытие неперспективных поселений. Это затрагивает также Северо-Запад и Дальний Восток страны.
В то же время неоинституционализм рассматривает границы как политические институты, чья эффективность опосредуется сложной организационной структурой. Ее политическая составляющая слагается из муниципальных, региональных, федеральных и международных органов власти, экономическая - из хозяйственных отношений и финансовых потоков, сформированных на данной территории, а общественная - заключается в деятельности неправительственных организаций. Трансграничные контакт между этими акторами, как правило, сопровождаются ощутимыми трансакционными издержками и не укладываются в рамки экономической рациональности. Трансграничные связи - это та коммуникативная сфера, где необходимо придерживаться исторических традиций, общепринятых неформальных норм, а также учитывать культурно-религиозные факторы. Трансграничные трансакции зачастую бывают затруднены из-за так называемого оппортунизма или эгоистического поведения партнёров. Поэтому их первостепенными задачами являются: снижение трансакционных издержек; обеспечение взаимных гарантий всем участникам; создание для аутсайдеров, то есть акторов с наименьшим ресурсным потенциалом режима максимального благоприятствования, при котором их участие в интеграционных процесса имело бы смысл.
Один из проблемных контекстов, в котором аналитический багаж новой институциональной теории пригоден для рассмотрения приграничного сотрудничества российских и казахстанских регионов - это возникновение сегментов теневой экономики в приграничном взаимодействии. Криминальные структуры сегодня в состоянии предложить самый широкий спектр приграничных услуг: грузовой и легковой транспорт, сфальсифицированные документы, жильё, охрану 46 . Субъектами теневых отношений выступают как отдельные граждане, так и их группы. Побудительным мотивом использования серых схем является несовпадение или противоречие частных интересов в области приграничных обменов интересам государства. В результате формируются организованные контрабандные синдикаты.
Неоинституциональная теория ориентирует исследователей на то, что в настоящее время не только транснациональные корпорации, но и преступные сообщества в состоянии бросить вызов государству, используя к собственной выгоде те или иные стороны глобализации. В XXI в. человечество вплотную столкнулось с чрезвычайно опасными деструктивными возможностями теневого сектора, активно осваивающего новые рыночные ниши и стремящегося проникнуть в международные отношения. Немногие из экспертов способны оценить истинный масштаб деятельности этих теневиков, курирующих международный терроризм, преступность, торговлю оружием и людьми, наркотрафик. Возможно, глобальная преступность уже сейчас превосходит совокупную мощь крупного легального бизнеса. Но субъектами нелегальных отношений могут быть также центральные или местные органы власти, если соседи сталкиваются с острыми вопросами, связанными, например, с борьбой за геополитическое влияние или с территориальными претензиями 47 . В этом случае под угрозой оказывается национальная безопасность (хорошо иллюстрирует это положение ситуация на юго-востоке Украины). Обычно теневые секторы имеют склонность к экспансии, если регион превращается в поле противостояния между различными векторами силы.
Второй болевой точкой, которую способна распознать и правильно диагностировать новая институциональная теория, является феномен экономической отсталости. Дело в том, что значительная часть приграничных ареалов России и Казахстана - территории относительно слаборазвитые в экономическом плане. Плотность и уровень комфортности международных переходов на российско-казахстанской границе сильно уступают зарубежным аналогам. Так, время обслуживания транспортных средств на пограничных пунктах России к началу XXI в. многократно превышала нормы, действующие в ЕС. Ситуация начала меняться к лучшему только после заключения Таможенного союза.
Наконец, неоинституциональный инструментарий позволяет классифицировать миграционные потоки для последующей адресной работы с каждой выявленной специфической группой переселенцев. Несмотря на ухудшающуюся демографическую ситуацию в России, предпринимаемые российскими властями (как федеральными, так и региональными) усилия по ... продолжение
Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.
Похожие работы
Дисциплины
- Информатика
- Банковское дело
- Оценка бизнеса
- Бухгалтерское дело
- Валеология
- География
- Геология, Геофизика, Геодезия
- Религия
- Общая история
- Журналистика
- Таможенное дело
- История Казахстана
- Финансы
- Законодательство и Право, Криминалистика
- Маркетинг
- Культурология
- Медицина
- Менеджмент
- Нефть, Газ
- Искуство, музыка
- Педагогика
- Психология
- Страхование
- Налоги
- Политология
- Сертификация, стандартизация
- Социология, Демография
- Статистика
- Туризм
- Физика
- Философия
- Химия
- Делопроизводсто
- Экология, Охрана природы, Природопользование
- Экономика
- Литература
- Биология
- Мясо, молочно, вино-водочные продукты
- Земельный кадастр, Недвижимость
- Математика, Геометрия
- Государственное управление
- Архивное дело
- Полиграфия
- Горное дело
- Языковедение, Филология
- Исторические личности
- Автоматизация, Техника
- Экономическая география
- Международные отношения
- ОБЖ (Основы безопасности жизнедеятельности), Защита труда
