Хождение Игумена Даниила как древнейшее произведение жанра хождения

Тип работы: Реферат
Бесплатно: Антиплагиат
Объем: 21 страниц
В избранное:

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... . 3

ГЛАВА 1
Хождение Игумена Даниила как
древнейшее произведение жанра хождения ... ... ... ... ... 7

ГЛАВА 2
Хождение в Царьград Добрыни Ядрейковича
как памятник XIII столетия жанра хождения ... ... ... ... 17

ГЛАВА 3
Хожение за три моря Афанасия Никитина -
особый вид жанра хождения
древнерусской литературы XV века ... ... ... ... ... ... ... ... 20

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 30

ЛИТЕРАТУРА ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... . 33

ВВЕДЕНИЕ

О. А. Белоброва пишет, что подобные работы стали возможными на основе изучения и публикации текстов хождений, предпринимавшихся ещё в XIX веке, например, в серии томов Православного Палестинского сборника [2, с. 257]. Издание хождений в этом своеобразном корпусе сопровождалось, как правило, историко-филологическим комментарием и указателями имён, географических названий; придавалось большое значение выявлению исторических реалий, выделялись и легендарные элементы. К хождениям при этом обычно относились как к вполне достоверному источнику, и только. Обзор хождений позволил здесь в обобщённой форме охарактеризовать, бесспорно, литературные элементы этого рода письменных памятников, весьма распространённых среди русских средневековых книг, сборников: записи устных рассказов, легенды и чудеса, бродячие литературные сюжеты и тому подобное. Здесь же был предложен взгляд на древнерусские хождения как на устойчивый очерковый жанр, в котором немаловажное значение приобретает смешение достоверного и легендарного (иногда книжного, а порой устного происхождения). Справедливо отмечалась связь паломничеств с деловой письменностью, в частности со статейными списками русских послов. Хождения получили суммарную классификацию по трём группам: собственно паломничества на пути к святыням Востока, сказочные путешествия и светские хождения.
Итак, следует дать определение такому жанру древнерусской литературы, как хождение или хожение. Хождениями в древнерусской литературе назывались произведения, в которых описывались путешествия-паломничества в Палестину, Византию, страны Востока. Главной целью было поклонение христианским святыням в Вифлееме, Иерусалиме, Константинополе и в других восточнохристианских центрах. Хождения совершались как официальными представителями русской церкви, так и по собственной инициативе или обету паломников (их называли "калинами перехожими"). Они жаждали увидеть место рождения Иисуса Христа, описанные в Евангелиях холмы, сады, здания, колодцы и т. д., пройти "крестный путь" Христа до Голгофы, посетить храм Гроба Господня. Подобные хождения совершались на протяжении всего средневековья; некоторые из путников сочетали благочестивые цели с торговыми и дипломатическими интересами.
Такие путешественники стали называться паломниками от слова пальма. Побывавший в Палестине, приносил с собой пальмовую ветвь; паломников называли также каликами - от греческого названия обуви - калига, надеваемой путником. Эти путешествия-паломничества содействовали расширению и укреплению международных связей Киевской Руси, способствовали выработке национального самосознания.
Однако светская власть постаралась наложить на паломничество своё вето, когда оно стало приобретать массовый характер, нанося тем самым серьёзный ущерб княжеской экономике. Постепенно запрет распространился с мирян на монахов, которым предписывалось не ногами искать спасения и бога, а неукоснительным исполнением своих обязанностей и обетов у себя дома.
Несколько позднее, начиная с XII века, церковные власти стали бороться с массовым паломничеством. Новгородский епископ Нифонт, указал даже на вред паломничества, объясняя его стремлением людей праздно жить, кормясь милостыней: порозну ходяче ясти и пити.
Известно более семидесяти произведений, написанных в жанре хождения, они составляли заметную часть в круге чтения Древней Руси. Среди хождений известны так называемые путники -- краткие указатели маршрутов, содержавшие только перечень пунктов, через которые пролегал путь паломника из Руси в Святую землю. Пример такого путника -- Сказание Епифания мниха о пути к Иерусалиму: От великаго Новограда до Великих Лук 300 верьст, от Лук до Полоцка 180... от Царя-града Евксеньским (Черным) морем... и всего от великаго Новограда до Иерусалима 3420 верьст. Аминь. Но чаще всего хождения содержали не только описание маршрута, но и сведения географического и этнографического характера, а самое главное -- личные впечатления паломников от увиденного (описания соборов, их росписи и утвари, богослужения и т. д.) и пересказ сюжетов Священного писания или апокрифических легенд, соотносимых с посещенными паломником достопримечательностями.
Самыми известными произведениями жанра хождения или хожения древнерусской литературы XII-XV веков являются: Хождение Игумена Даниила, написанное в XII веке, Хождение в Царьград Добрыни Ядрейковича, памятник XIII столетия, Хожение за три моря Афанасия Никитина, произведение XV века. Эти произведения и рассматриваются в данной курсовой работе.
Задача данной курсовой работы - проследить эволюцию жанра хождения в древнерусских произведений XII-XV веков. Цели исследования - проведение параллели между выбранными произведениями: Хождение Игумена Даниила, Хождение в Царьград Добрыни Ядрейковича, Хожение за три моря Афанасия Никитина, произвести их анализ, а самое главное проследить на примере данных памятников Древней Руси эволюцию жанра хождения. Источником фактического материала послужили три произведения древнерусской литературы: Хождение Игумена Даниила, Хождение в Царьград Добрыни Ядрейковича, Хожение за три моря Афанасия Никитина. В курсовой работе был использован критический материал таких авторов, как Лихачёв Д. С., Гудзий Н. К., Кусков В. В., Водовозов Н. В., Белоброва О. А.

ГЛАВА 1

Хождение Игумена Даниила как древнейшее произведение жанра хождения

Древнейшим памятником и образцом нового жанра путешествий в древнерусской литературе является Хождение Даниила. Это интересное произведение появилось одновременно с Повестью временных лет в начале XII века.
Всем известно,- писал ещё Н. Г. Чернышевский, - что хождение Даниила один из замечательных памятников древнерусской литературы [10, с. 571].
О самом Данииле мы знаем очень мало. Как отмечает О. В. Творогов: Даниил был игуменом одного из русских монастырей, расположенного, как полагают, на Черниговщине [9, с. 47]. Своё путешествие Даниил совершил в начале XII века: по некоторым историческим фактам, им упоминаемым, можно считать, что он находился в Палестине (точнее, в существовавшем на территории, отвоёванной у арабов крестоносцами, Иерусалимском королевстве) в 1106-1108 годах. По пути в Палестину Даниил посетил Константинополь, Эфес, остров Кипр.
Незадолго до прибытия Даниила в Палестину окончился первый крестовый поход, и королём вновь созданного Иерусалимского королевства был выбран в 1099 году Балдуин I. Но так как значительная часть палестины находилась в руках мусульман-сарацин, продолжавших враждовать с крестоносцами, то путешествовать по стране было далеко не безопасно. Однако Даниилу, как русскому игумену, прибывшему из могущественного государства, обе стороны старались оказывать внимание и покровительство. Поэтому Даниил часть своего пути совершил под охраной войск Балдуина I, а в других местах его провожал старейшина срациньский с оружием. В Хождении Даниил неоднократно отмечает трудности путешествия по стране, где происходит непрерывная война. Страшную неудобь проходно есть,- пишет он об отдельных участках пути,- есть бо ту твердь велика и биють срацины в горе той; иже кто в мале дружине хощеть проити, то не может проити.
Даниил жил в монастыре святой Саввы (под Иерусалимом), но выезжал в различные районы королевства; был в городах Иерихоне, Вифлееме, Галилее, на Тивериадском озере,- указывает Д. С. Лихачёв [7, с.112]. Даниила сопровождал некий монах стар денми и книжен велми, то есть начитанный и знающий.
В Палестине русский путешественник поставил себя в глазах властей в положение выдающееся и почётное; он не раз упоминает, что видел много такого, чего не наделся увидеть; его пускали туда, куда других не пускали, отмечает Петухов [8, с. 57] Действительно, из рассказа самого Даниила видно, что отношение к нему короля Балдуина и сарацинских властей было не такое, как к обычным паломникам. Так, желая посетить Галилею и Тивериадское озеро, куда путь был тяжек вельми и страшен зело, Даниил обратился с просьбой к Иерусалимскому королю: Княже-господине, поими мя с собою до Тивериадского моря, да бых видел тамо вся святыя места. И король Балдуин, отправлявшийся в военный поход к Дамаску мимо Тивериадского озера, немедленно согласился. И приряди мя ко отроком своим,- пишет Даниил.- Тогда аз с радостию великою наях под ся, и тако проидохом места та страшная с вои царьскими без страха и без пакости.
Ещё любопытнее другая встреча Даниила с иерусалимским королём, когда русский путешественник захотел поставить своё кандило (лампаду) над гробом господним. Аз, худый, идох,-рассказывает Даниил,- к князю Балдвину и поклонихомся ему до земля; он же, видев мя поклонивщася, и призва мя к себе с любовию и рече ми: Что хощеши, игумене рускый? - познах бо мя добре и любяше мя вельми, якоже бяше мужь благ и смирен и не гордить ни мало. Аз же рекох ему:Господине-княже, молюся тебе бога ради и князей делма рускых, хотел бых и аз поставити свое кандило над гробом господним за вся князи наша и за всю Русскую землю, за вся христиане Рускыя земля. И тогда же князь повеле ми поставити свое кандило, и с радостью посла со мною мужа своего лучьшего к иконному Святого Воскресения и к тому, иже держить гроб господень.
Из этого рассказа видно, король Балдуин оказывал русскому игумену особое внимание, был для него всегда доступен, познал добре и любляше вельми его. Всё это свидетельствует о том, что в глазах иерусалимского короля Даниил не был простым паломником, а был официальным представителем древнерусского государства, в поддержке которого Балдуин
был явно заинтересован. Поэтому в беседах с Даниилом Болдуин вёл себя просто, был мужь благ и смирен, и не гордить ни мало, в то время как в отношении других лиц он, по словам Н. В. Водовозова, был великолепным королём, окружённым величественной свитой рыцарей и слуг, въезжавшим в палестинские города величественный, важный по наружности и в разговоре, всегда облечённый в ниспадающую с плеч мантию, так что более казался епископом, чем мирским лицом [3, с. 60].
Анализ текста Хождения даёт основание признать его автора пострижеником Киево-Печерского монастыря, связи которого со Святополком известны. По-видимому, король Балдуин, оставшись после первого крестового похода с явно недостаточными силами в Иерусалимском королевстве, был заинтересован в политической, а может быть, и материальной поддержке со стороны древнерусского государства. Даниил мог иметь поручение вести от имени Святополка соответствующие переговоры. О секретной миссии Даниила могли подозревать и сарацинские старейшины, оказавшие ему не меньшее внимание, чем король Балдуин, как уже было сказано.
Хотя Даниил путешествовал после окончательного разделения церкве в 1054 году на греко-православную и римско-католическую, видимо, политические задачи, стоявшие перед ним, обусловили вполне терпимое его отношение к латининам. Так, он ставит в заслугу фряжскому епископу обновление и хорошее отношения с католическим духовенством и вполне объективно пишет о том, что фрязи почьстиша добра питьем и ядением и всем как его самого, так и всех его спутников. Но тут же как православный игумен он подвергает сомнению чистоту фряжской веры и не без насмешки говорит о том, как во время богослужения латини в велицем олтари начаша верещати свойскы. Однако Даниила, как паломника, прежде всего интересовали святыни - достопримечательные места или памятники, которые церковная традиция связывала с именем Иисуса Христа или библейских персонажей. Он описывает водоём, у которого Христос исцелил расслабленного, камень, на котором был водружён крест с распятым Христом, пещеру, где на лавице (скамье) лежало его тело после распятия, и так далее. При этом Даниил не только перечисляет и кратко пересказывает связанные с ними ветхозаветные и евангельские сюжеты, обнаруживая знакомство не только с каноническими библейскими книгами, но и с апокрифическими легендами.
Даниил в своих описаниях стремится быть точным, создаёт своего рода путеводитель для будущих паломников. Он указывает направление, по которому следует двигаться к тем или иным памятным местам, и весьма наглядно сообщает о расстоянии до них: От камени того яко можеть дострелити добр стрелец, или: И есмь от стены градныя яко довержет муж камением малым. Подробно описывает Даниил архитектурные сооружения, их убранство: церковь та, пишет он, столпов же имать 8 облых (толстых) мраморяных, помощена же есть досками мрамора белаго; Храмина создана красно,- говорится о другом храме,- яко на столпи и с верхом исписана мусиею (покрыта мозаикой).
Однако, благоговейно осматривая желанную ту землю и места святаа, где Христос претерпе страсти нас ради грешных, Даниил не остаётся равнодушным и к природе Палестины. Встречаются описания хозяйственных угодий, земледелия, садоводства и промыслов. Он восхищается плодородием её земли, на которой родиться пшеница и ячмень изрядно: едину бо кадь всеяв и взятии 90 кадей, он описывает сады, где овощная (фруктовые) древеса многоплодовита - смокви (инжир), и агодичия, и масличие (маслины). Даниила особенно интересует применение искусственного орошения, повышающего плодородие почвы. Описывая поля около Иерусалима, он отмечает, что здесь финици стоят мнози высоци, что пшеница и ячмень родятся изрядно, урожай получается сам-90 и сам-100, много винограду, фруктовых (овощных) деревьев: смоковниц, маслин, рожков и другого. Побывав в Самарии, Даниил не упустил заметить, что там стоит тростие (тростник) велико по рекам, и фуницы(финики) мнози стрят по городищу тому, яко лес част. И львове мнози по рекам тем, в тростех ту рождаются то бо есть место близ Иордани реки. Последнее замечание Даниила особенно интересно, он был последним путешественником, видевшим львов в Палестине. Позднее они были истреблены крестоносцами.
Любопытно описание реки Иордан, которую Даниил сравнивает с рекой Сновь (в Черниговщине): один берег Иордана прикрут, другой полог, течение быстрое, вода же к рече (реке) Сновьстей: и вшире и вглубле и лукаво (извилисто) течет и быстро, якоже Сновь река. Описывая невысокие деревья, растущие на берегу Иордана, Даниил говорит, что они напоминают нашу вербу, а кустарник - лозу, но тут же спешит уточнить: ... но несть якоже наша лоза, некако аки силяжи (кизиль) подобно есть. Очевидно, русский игумен не преминул испить иорданской воды, после чего записал : ...вода же мутна велми и сладка пити, и несть сыти пиюще воду ту святую; ни с нея болеть, ни пакости во чреве человеку.
Заинтересовал Даниила и рыбный промысел в Палестине. Он пишет, что в Тивериданском озере водится много превосходной рыбы. Особенно же хороша рыба образом же есть яко коропочь (карповая рыба). Зато Мёртвое море, по его словам, не имать в себе никако ни животины, ни рыбы, ни раков, ни сколии (раковые молюски). Но всё же и оно не лишено хозяйственного значения: в нём добывают смолу (асфальт), которая исходит из дна моря и лежит по берегу тому.
Стремится Даниил передать своим читателям и те чувства, которые испытывает всякий, подходя к Иерусалиму: это чувство великой радости и слез пролития. Подробно описывает игумен путь к городским воротам мимо столпа Давидова, архитектуру и размеры храмов. Так, например, церковь Воскресения, пишет Даниил, образом кругла, всямокачна (то есть со всех сторон покатая) и в дле и в преки (поперёк) имать же сажень 30. А церковь Святая святых от Воскресения подальше, яко дважды дострелити можеть. Эта церковь дивно и хитро создана, украшена изнутри мозаикой и красота ея несказанна есть; кругла образом создана; извну написано хитро и несказанна; стены ей избьены дъсками мраморными другаго мрамора... Там же, отмечает игумен, был дом Соломонов, силно было здание его и велико велми и зело красно. Мощен был есть мраморными дъсками и есть на комарах утвержен, и воды исполнен весь дом-от был.
Даниил не забыл осмотреть военные укрепления Иерусалима. Он побывал в башне Давида, куда не пускали никого из посторонних. Дивен есть столп от,- рассказывает Даниил,- великим камнем сделан высоко вельми, на углы создан и весь есть черств (твёрд) и днероден (крупен), и камень уродился, посреде его воды в нём много. Двери же имать 5-ры железны и степеней имать 200, по нима же взыти горе, и жита в нём без числа лежит. И есть много тверд ко взятию, и то есть глава всему граду тому; и блюднуть его велми и не дадять влести никому же в онь лапь (то есть без предосторожности). Мне же, худому, недостойному пригоди бог столп от святей, одва могох ввести с собою единого Издеслава.
Из этого описания видно, что Даниил неплохо разбирался в вопросах современной ему фортификации. Он говорит о высоте башни, её форме, плотности её стен, о запасах продовольствия и воды на случай осады. Указана им и стратегическое положение башни, господствующей над городом, и на тщательную охрану её. Интересно, что Даниил постарался провести с собой в башню спутника, видимо, тоже понимавшего толк в военных укреплениях. Всё это подтверждает особый характер путешествия Даниила.
Скупо описывает Даниил свою жизнь в Палестине и быт Иерусалимского королевства. Он лишь вскользь говорит о горных дорогах, на которых путников поджидают разбойники-сарацины, отмечает, что в город Тивериаду он смог попасть лишь благодаря тому, примкнул к войску иерусалимского короля Балдуина. Относительно подробно рассказан лишь один эпизод. Во время богослужения король с почётом провёл Даниила через толпу паломников (разгнаша люди насилие, и створиша яко улицю... и тако могохом проити сквозе люди), но эту честь Даниил приписал не себе, а уважению к Руси, которую он представляет. Даниил подчёркивает, что он ощущал себя в Палестине посланцем всей Русской земли, и выражает свою заботу о ней, разумеется, в естественных для паломника формах - возжигает лампады в храмах и во всех местах святых, поручает молиться за русских князей и княгинь, и детей их, за епископов и игуменов, бояр, детей своих духовных и за всех христиан Руси.
В. Л. Янин обратил внимание на следующий факт: Даниил, сообщая о поминаниях русских князей и бояр - всего им отслужено 90 литургий,- называет лишь несколько княжеских имён. Исследователь реконструировал первоначальный вид этого перечня князей и установил, что для Даниила имел смысл и сам отбор имён, и даже последовательность, в которой они приведены: он называет девятерых князей, составлявших ту верховную коалицию, которая решала общерусские дела и направляла политическое развитие государства. Даниил, заключает В. Л. Янин, был русским игуменом в высоком понимании этого термина и, вспоминая князей, служил литургии за ту систему взаимоотношений, которая была разработана на княжеских съездах рубежа XI-XII вв., видя в ней средство от усобиц, разорения Русской земли и братоубийственных войн [11, с.130].
Хотя Даниил принадлежал к господствовавшему феодальному классу, в своей книге он выступает, прежде всего, как русский патриот, защитник идеи единства Русской земли. Находясь далеко за пределами родины, он никогда не забывает о ней. Вот почему он с полным правом мог заявить в послесловии к своей книге: ни детей моих духовных, ни всех христиан николи же не забывал есмь.
Большое место в Хождении занимают легенды, которые Даниил либо слышал во время своего путешествия, либо вычитал в письменных источниках. Он легко совмещает в своём сознании каноническое писание и апокрифы. Так, Даниил с полной убеждённостью пишет о том, что вне стены церкви Воскресения за алтарём есть пуп земли, а в 12 саженях от него находилось распятие, где стоит превышающий высоту копья камень с отверстием глубиной в локоть; в это отверстие и был вставлен крест, на котором распяли Христа. Под этим же камнем лежит голова Адама, и, когда Христа распяли, камень треснул и кровь Христа омыла голову Адама, то есть все грехи человеческого рода. Достоверность данного факта Даниил торопится подкрепить чисто летописным приёмом: И есть разселина та на камени том и до днешняго дни. Приведённая Даниилом апокрифическая легенда иллюстрировала христианский догмат искупительной жертвы Христа и была закреплена древнерусской живописью.
Язык Хождения простой, ясный, близкий к летописям, а не к церковной литературе XII века. Он предельно лаконичен. Даже палестинский пейзаж в Хождении изображается с деловой точки зрения: грозно и безводно есть то и сухо, дебрь камена и страшна, лес велик и част и та далее.
Но иногда Даниил оставляет деловую манеру описания и создаёт картины большой впечатляющей силы. Таково, например, описание им пасхальной заутрени в церкви Гроба господня в Иерусалиме: в 6 час дне собираются вси людие пред церковь святого воскресения, бесчисленное множество народа, от всех стран пришелци и тоземци, и от Вавилона, и от Египьта, и от всех конець земли ту ся собирають в тъ день несказанно множество... и велика теснота и толчение люте людем ту бываеть; мнози бо человеци ту задыхаются от тесноты людий бесчисленных; и ти людие вси стоят с свещами не вожжеными и ждут отворения дверий церковных. Внутрь же церкви тогда токмо попове едине суть и ждуть попове и вси людье, дондеже прииде князь с дружиною; и тогда бывает отверзение дверем церковным и входят людие в церковь в тесноте велице и в гнетении и наполняют церковь ту и палати вси полны будут; не могут бо ся вместити вси людие в церковь ту, но ту стоять вне церкви людие мнози зело, около Голгофы и около Краниева места и до туда, идеже кресты налезены, и все то полно будеть людей бещисла много множество. И ти люди вси в церкви и вне церкве иного не глаголют ничто же, но токмо господи, помилуй! зовут не ослабно и вопиют сильно, яко тутнати и гремети всему месту тому от вопля людий тех. Не менее ярко передано сцена прихода короля Болдуина с дружиной, когда в сплошной толпе едва удаётся сделать небольшой проход, в которой вместе с королём попадает и сам Даниил. Эти картины так живо нарисованы Даниилом, что и спустя 850 лет они невольно возникают во всех подробностях перед глазами современного читателя.
Даниил был вполне образованным человеком своего времени. Он владел греческим языком, что позволило ему легко общаться с местным населением Палестины. В Хождении часто встречаются греческие слова, что придаёт особый лексический колорит всему произведению. Например: метухия - подгорье, пентикостия - день пятидесятый, ксилажь - кустарник и многие другие. Иногда же сам Даниил даёт перевод тем греческим словам, которые он употребляет в качестве имён собственных. Например: имя месту тому Спудия, иже протолкуется тщание(поспешность) или: имя месту тому Каламонии, еже претолкуется доброе обиталище и так далее.
Таким образом, можно считать, что далёкое путешествие Даниил предпринял, понужен мыслию своею и нетерпением, желая видеть святый град Иерусалим и землю обетованную, и любве ради святых мест сих исписах все, еже видех очима своима. Произведение Даниила написано верных ради человек, он придавал своему Хождению не только познавательное, но и нравственное, воспитательное значение: его читатели - слушатели должны мысленно проделать то же путешествие и получить ту же пользу для души, что и сам путешественник.
Несмотря на то, что произведение написано в начале XII века, остается неясным вопрос, на который ищет уже давно ответ В. В. Данилов: при каких обстоятельствах состоялось путешествие Даниила: упоминание его многочисленных спутников, нестеснённость его в деньгах и, наконец, те безусловные знаки уважения, которые оказывал Даниилу король Балдуин [5, с. 83]. Всё это давало основание предположить, что Даниил в той или иной степени являлся представителем Русской земли, прибыл в Палестину с какими-то дипломатическими или церковно-организационными полномочиями, и, во всяком случае, не был рядовым паломником.
Богатое фактическими данными описание Палестины начала XII века давно уже привлекло внимание археологов к Хождению. Точность, обстоятельность и достоверность в книге русского путешественника превосходят большинство как западных, так и восточных описаний Палестины того времени.
Популярность Хождения игумена Даниила в древнерусской письменности была исключительно велика, о чём свидетельствует хотя бы тот факт, что до нас дошло около сотни списков этого произведения.
Переведённое на многие языки Хождение Даниила прочно вошло в сокровищницу мировой литературы.

ГЛАВА 2
Хождение в Царьград Добрыни Ядрейковича как памятник XIII столетия жанра хождения

В первые годы XIII столетия появилось Хождение в Царьград новгородца Добрыни Ядрейковича (Андрейковича), ставшего позднее новгородским архиепископом.
Сведения о жизни новгородского архиепископа, к сожалению, не дошли до нас. В Новгородской I летописи под 1211 г. сообщается, что Добрыня Ядрейкович в 1200 году поехал в Константинополь привез из Царьграда (Константинополя) христианские святыни, затем был пострижен в монахи в Хутынском монастыре и стал архиепископом новгородским. В 1219 г. его сменил изгнанный прежде архиепископ Митрофан, а Добрыня Ядрейкович становится епископом в Перемышле. В 1225 -- 1228 годах Добрыня Ядрейкович снова архиепископ новгородский. Но вскоре по болезни удаляется в Хутынский монастырь, где и умирает.
Произведение Даниила сравнительно отличается от произведения Добрыни Ядрейковича. В отличие от Хождения Даниила, написанного в начале XII столетия, книга Добрыни Ядрейковича представляет собой, скорее простой схематический перечень константинопольских святынь, чем связный рассказ о путешествии. Изложение книги также отличается краткостью и сухостью. Но, несмотря на всё это, Хождение в Царьград Добрыни Ядрейковича имеет большое значение для ... продолжение

Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.