ГУННЫ В ЕВРОПЕЙСКОЙ ИСТОРИИ

Тип работы: Материал
Бесплатно: Антиплагиат
Объем: 12 страниц
В избранное:

Калкаман ЖУМАГУЛОВ
ГУННЫ В ЕВРОПЕЙСКОЙ ИСТОРИИ
ЖУМАГУЛОВ Калкаман Турсунович - доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории древнего мира и средних веков зарубежных стран Казахского государственного национального университета им. Аль-Фараби. Профессор Жумагулов является известным специалистом в области зарубежной истории, в частности, по истории Германии и Европы, евразийской проблематики. Автор монографий, научных и учебных изданий на казахском, русском, немецком языках по проблемам европейской истории и цивилизации средних веков, культурным связям Европы и Азии, истории гуннов, историческим корням евразийства. Стажировался в Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова (1978 г.), Институте всеобщей истории АН СССР (г. Москва, 1982 г.), Романо-германской комиссии Германского археологического института (г. Франкфурт-на-Майне, 1995 г.).
Научные достижения К. Т. Жумагулова отмечены международными грантами. В 1997-1999 г.г. - профессор Геттингенского университета им. Георга Августа (ФРГ), где выступал с лекциями на тему "Запад и Восток в мировой истории".
История гуннов, давших мощный толчок Великому переселению народов в Европе, занимает важное место в истории, как Востока, так и Запада. Именно на IV-VII века падает пик миграционных процессов, захвативших практически весь европейский континент и радикально изменивших его политический, этнический и культурный облик.
Гунны явились в Европу из Центральной Азии. В IV в. до н. э. китайцы называют их среди своих серьезных противников. Гуннские военные вожди - шаньюи добились значительных успехов в войнах с Ханьской империей. В ходе нескольких гуннско-китайских войн гуннский союз племен вернул захваченные прежде циньскими императорами территории с пастбищами и добился постоянного поступления тканей и зерна из Китая. Начиная со II в. до н. э. последний, не сумев сломить гуннов своими силами, наносит им поражение с помощью других кочевых народов. В первой половине II в. н. э. началась миграция гуннских племен в Восточный Казахстан и Семиречье, а затем вместе с угорскими племенами Западной Сибири - в Приуралье, в прикаспийские и заволжские степи. В середине же IV в. они вторглись в области между Волгой и Доном. Завоевав аланов на Северном Кавказе, разгромив Боспорское царство, гунны перешли Дон, сокрушили многоплеменную державу остготского короля Эрманариха в Юго-Восточной Европе (375 г.). Именно этот год послужил началом целого ряда передвижений, приведшему к Великому переселению народов, что рассматривается ныне казахстанской медиевистикой началом эпохи средневековой истории и цивилизации. В 376 г., теснимые гуннами германцы-вестготы, перешли Дунай и с разрешения римского правительства поселились в пределах римской провинции Мёзии с обязательством военной службы и подчинения. С тех пор гунны неоднократно нападали на балканские провинции Восточной Римской империи.
Отношения же гуннов с Западно-Римской империей поначалу строились на другой основе. Так, "гуннские наемные отряды составляли определенную часть армии Рима особенно с 20-х годов V в. Империя использовала их, в частности, для борьбы с то и дело поднимавшими мятеж франками и бургундами, обосновавшимися на Рейне, а также с багаудами - крестьянами северо-западной Галлии, пытавшимися отмежеваться от Рима. В 40-х годах ситуация, однако, изменилась. Правитель гуннов Аттила, признанный к этому времени за свои полководческие заслуги высоким званием "Magister militum" ("главнокомандующий войска"), стал проводить самостоятельную политику по отношению к Западной Римской империи.
Здесь следует отметить, что, если азиатские хунну (гунны) более или менее изучены в науке, то этого нельзя сказать о гуннах в Европе. История эта еще ждет своих исследователей. Л. Н. Гумилев писал: "Победив и присоединив к себе аланов, гунны стали во главе огромного племенного союза... В семидесятых годах IV в. они перешли Дон и победой над остготами открыли новый период истории, известный под названием "Великое переселение народов...". Здесь мы вправе прервать повествование, так как вновь открытая страница относится уже к истории Европы". (Гумилев Л. Н. Хунну. Срединная Азия в древние времена. М., 1960, с. 247-248).
В приведенной цитате подразумевалось, что история эта займет свое достойное место в исследованиях специалистов по истории Запада. Однако, в русскоязычной литературе, включая и советскую медиевистику, история гуннов в Европе почти не освещалась, за исключением отдельных кратких обзоров. По-видимому, здесь сказалось и влияние ряда поколений западноевропейских авторов, характеризовавших движение гуннов как некое движение "азиатов", уничтожавших якобы европейскую культуру. И это не случайно, поскольку эти ученые черпали сведения у позднеантичных и раннесредневековых хронистов, используя их не критически и без достаточного анализа и сопоставления с другими видами исторических свидетельств. Однако, на современном этапе развития науки, наряду с методом сочетания данных различных типов и классов источников (природно-географические, этнографические, археологические, письменные и др.), которые не просто дополняют, но и корректируют друг друга, широкое развитие должны получить междисциплинарные изыскания.
С историей гуннов в Европе IV-V веков начинается история Евразии, евразийства. Помимо войн и переселений она являет собой и пример многогранного взаимодействия Востока и Запада, синтеза традиций и культур, которые имели многочисленные последствия, повлиявшие, в свою очередь, на становление качественно новой цивилизации и общественных отношений. Это и определяет выбор темы изложения, в центре внимания которой находятся, прежде всего, события, связанные с международными отношениями в Европе в середине V в. в связи с противостоянием и войнами между гуннской державой, с одной стороны, и двумя Римскими империями, с другой. При воссоздании событий и фактов того периода в качестве источников нами использованы, прежде всего, сочинения позднеантичных и раннесредневековых авторов (хроники, истории, папская переписка и др.), которые по большей части представлены на латинском языке, а также данные археологии, этнологии, лингвистики и других смежных научных дисциплин.
В 395-397 г.г. гунны вторглись в Сирию, Каппадокию и Месопотамию, в 408 г. - во Фракию, в 415 г. - в Иллирию, к 420 г. они обосновались в Паннонии (бывш. римской провинции, занимавшей зап. часть терр. совр. Венгрии, сев. часть совр. Югославии и вост. часть совр. Австрии). Наибольшего территориального расширения и наибольшей мощи гуннская держава достигла при сыне кагана Мундзука Аттиле (род. ок. 395 г., ум. в 453 г.), правившего с 434 по 453 годы. Греческие и римские источники свидетельствуют, что Аттила происходил из царского рода, который на протяжении поколений правил гуннами. С кончиной в 434 г. Ругилы (Руа) гуннов возглавили два его племянника Аттила и Бледа, сыновья его брата Мундзука (по некоторым свидетельствам Аттила и Бледа не были родными братьями, а двоюродными). После смерти в 444-45 г.г. Бледы, Аттила становится единовластным правителем державы. В 435-436 г.г. гунны, возглавляемые Аттилой, присоединили к себе королевство бургундов между Майном и Рейном, подвластное Риму. Это событие позднее легло в основу сюжета "Песнь о Нибелунгах" - известного эпического произведения Германии, находящегося в кругу таких творений, как поэмы Гомера и "Песнь о Роланде", "Слово о полку Игореве". Здесь и в других произведениях германского эпоса и скандинавских саг Аттила (Этцель, Атли) выступает как спаситель народов от ига Римской империи. Выдающийся византийский хронист, историк и дипломат V в. грек Приск Панийский, участвовавший в 448 г. в византийском посольстве к царю гуннов, в своей "Византийской истории", сохранившейся во фрагментах, характеризует Аттилу как крупного государственного деятеля, совершающего великие деяния, мудрого правителя, искусного дипломата и справедливого судью. В описании державы Аттилы, грозного соперника Римского государства, Приск объективен. Он повествует о том, как обе империи: Западно-Римская и Восточно-Римская искали союза с всесильным правителем гуннов. Они соперничали между собой в стремлении приобрести расположение гордого властителя. При дворе Аттилы в Паннонии Приск встретил посланников западного императора Валентиниана III, стремившихся удержать гуннов от похода на Запад. Особенно настойчиво добивалась сохранения мира с Аттилой Византия. Восточные ромеи, как писал Приск, "повиновались всякому его требованию, на любое с его стороны предписание смотрели как на приказ повелителя" (Priscus Panites. Historia Byzantina fragmenta, 6-Fragm. Hist. Graec. Paris, 1851). Но не только Западная и Восточная империи искали союза с гуннской державой. В 40-50-х годах V в. Аттила приобрел столь великую славу могучего правителя, что к нему за помощью обращались короли и вожди других "варварских" народов. При дворе Аттилы были послы ряда западных и восточных государств.
В цепи надвигавшегося конфликта между гуннами и Западно-Римской империей следует отметить и ситуацию, связанную с борьбой за трон у рипуарских франков. Последние поселились на территории Северной Галлии. После смерти короля франков разразилась борьба между его сыновьями: старший сын тяготел к Аттиле, младший - к римскому полководцу Аэцию. Еще раньше, согласно галльской хронике, когда в 448 г. римские войска подавили в Галлии народное движение багаудов, король гуннов предоставил убежище одному из активных участников восстания известному медику Евдоксию. И подготовка к войне против Запада обнаруживает своеобразное "юридическое обоснование". Думается, с этой целью Аттила хотел использовать обращение к нему за помощью в 450 г. попавшей в опалу Гонории - сестры римского императора Валентиниана III, которая предлагала ему и свою руку, прося освободить её от тирании царственного брата. Нетрудно догадаться, что Валентиниан III и его полководец Аэций, настроенные против гуннов, не желали видеть Гонорию даже в качестве формальной соправительницы. Что касается Аттилы, то в борьбе с Римской империей он хотел через, так сказать, "псевдоневесту" Гонорию получить возможность оказывать влияние на правящую верхушку в Риме. Через своего посланника, как писал Приск, Аттила требовал вместе с Гонорией половину богатств её отца, в том числе и территории, включая, в частности, Галлию, которые по праву принадлежат ей как дочери императора. Поскольку римляне не приняли этих условий Аттилы, он все свое войско начал готовить к войне. Повествование об обращении Гонории к Аттиле интересно и тем, что оно свидетельствует о наличии каких-то "прогуннских" настроений у той части римской знати, которая была недовольна правлением Валентиниана III и надеялась укрепить Римскую империю, посадив на престол пусть "варвара", но могущественного правителя. Хронист Иоанн Антиохийский подтверждает, что Гонория действовала с помощью знатных заговорщиков, которые потом были наказаны императором.
Накопив и сконцентрировав силы, правитель гуннов организовал поход на Западную Европу, ставивший целью расширение территорий своей державы. Современник той бурной эпохи хронист Проспер Тиро (уроженец Аквитании, был некоторое время секретарем папы римского Льва I), называя этот поход Аттилы главным событием того времени, писал, "что, как только он переправился через Рейн, многочисленные галльские города охватил страх. И решили быстро наши: римляне и готы объединенными войсками встретить дерзкого врага. Тут проявил себя патриций Аэций, который смог спешно собрать рассеянные повсюду силы и противопоставить врагу". (Prosper Tiro. Epitoma de Chronicon, 1364. - Monum. Germ. Hist. T. IX, Chr. Min., Vol. I, 1892, р. 481).
К числу важнейших свидетельств той эпохи относятся архивы и материалы папской переписки, которые, к сожалению, до сих пор не стали предметом должного анализа, это касается и историографии советского периода. А между тем, эти уникальные по своей сути источники позволяют реконструировать сложные перипетии международных отношений того времени. Так, в письме императору Восточно-Римской империи Маркиану в 451 г. папа Лев I дал ясно понять, что согласие двух христианских римских императоров Запада и Востока смогло бы противостоять еретическим поползновениям и нашествиям варваров. В свою очередь и император Западно-Римской империи Валентиниан III, действуя энергично, отправил посольства к своим федератам и подданным на территории, в том числе и Галлии (древ. назв. Франции), и Испании, с требованием бороться вместе против гуннов.
Борьба с гуннами объединила Римскую империю и Вестготское королевство, которым удалось увлечь за собой другие союзы кельтских и отдельных германских племен. Были забыты прежние противоречия и борьба. Объединенное войско Рима, Вестготского королевства на территории Галлии и Испании и других союзов племен Запада возглавил патриций Флавий Аэций. Последний в свое время в период борьбы за власть в Риме бежал к гуннам, получил их поддержку и, вернувшись в 433 г. с гуннским войском в Италию, снова занял высшие должности в государстве и получил командование вооруженными силами империи. В связи с пребыванием Аэция в стране гуннов интересно отметить, что он здесь встречался с молодым Аттилой, своим будущим противником. За время своего заложничества Аэций имел возможность близко узнать гуннов и, - что было для него особенно существенно в дальнейшем, - изучить их военную организацию и способы ведения войны. Известно, что Аэций в ряде случаев пользовался гуннскими наемными отрядами и прекрасно умел командовать ими.
Что касается Аттилы, то его политическое положение к этому времени заметно ухудшалось. Восточно-Римская империя, отказываясь теперь от ранее уплачиваемой дани, готовилась к военным действиям. Однако король гуннов с присущим ему упорством оставался непреклонным. И фронт его противников на западе начинался от Константинополя через Рим до Вестготского и Франкского королевств, а также других политических и племенных образований в Галлии.
Завоевательный пыл гуннов обратился на Запад и в начале 451 г. Аттила предпринял свой поход. Борясь за гегемонию в Европе, он стремился завладеть богатыми землями королевств бургундов, вестготов и франков в Галлии. Вместе с гуннами шли некоторые подвластные и союзные им германские племена.
Переправившись через Рейн, войско Аттилы направилось к Триру и далее двумя колоннами - на северо-восток Галлии. Нависшая опасность, тем более, что в Европе хорошо помнили о первых гуннских вторжениях, - быстро объединила западные народы и племена на территории Галлии и Испании и соседних областей - вестготов, бургундов, франков, саксов и др. Как полагал готский хронист VI в. Иордан, для которого, кстати сказать, Аттила, прежде всего могущественный враг, несущий "опустошение мира" и гибель народам Европы, - войско Аттилы насчитывало полмиллиона человек (cuius exercitus quingentorum milium esse numero ferebatur). Jordanes. Getica,182. Численность войска гуннов перед походом в Галлию - полмиллиона человек - конечно, преувеличена им. Сейчас можно со всей определенностью сказать, что армия Аттилы могла составлять самое большее от 100 тыс. до 120 тыс. человек: силы его противников насчитывали примерно столько же.
В апреле 451 г. после двухдневной осады пал Мец. В огне пылали затем Тонгерен, Шпейер, Реймс. Сильная паника охватила и Париж. Жители древней Лютеции хотели уже бежать. Легенда приписывает спасение города необычайно храброму поведению некоей женщины - св. Геновеи (Женевьевы), которая впоследствии стала известна как покровительница Парижа. Из "Жития св. Геновеи" мы узнаем, что она уговорила своих соотечественников не уходить из города и оставаться, прося бога о помощи.
Однако Аттила не дошел до Парижа, с левого фланга гунны подступили к Орлеану, начав его штурм. Следует заметить, что Орлеан был хорошо защищен каменными мостами через Луару и высокими крепостными башнями. Как мог выстоять Орлеан натиску столь грозного врага? К осажденным Орлеана вовремя подоспело римское войско и силы Вестготского королевства. Это, конечно, осложнило захват города. Не исключено, что Аттила, усомнившись в быстром его захвате, снял осаду. Возможно, и Аттила искал для сражения более удобное открытое место...
И местом решающего (генерального) сражения стали Каталаунские поля в Шампани. Эта местность берет свое начало по названию кельтского племени Catuvellauner, равнина между Труа (Тгоуез) и совр. Шалон-сюр-Марн (Chalons-sur-Marne). Можно по праву сказать, что сражение на Каталаунских полях относится к числу крупнейших битв и наряду с Каннами (216 г. до н. э.) во времена Ганнибала и Ватерлоо (1815 г.) в период Наполеона относится к знаменитым битвам европейской истории.
Битва началась в 20-х числах июня 451 г. Как писал Иордан, перед сражением Аттила приказал через гадателей вопросить о будущем. "Они, вглядываясь по своему обычаю то во внутренности животных, то в какие-то жилки на обскобленных костях, объявляют, что гуннам грозит беда. Небольшим утешением в этом предсказании было лишь то, что верховный вождь противной стороны должен был пасть и смертью своей омрачить торжество покинутой им победы. Аттила, обеспокоенный подобным предсказанием, считал, что следует хотя бы ценой собственной погибели стремиться убить Аэция, который как раз стоял на пути его - Аттилы - движения. Будучи замечательно изобретательным, в военных делах, он начинает битву около девятого часа дня, причем с трепетом, рассчитывая, что, если дело его обернется плохо, наступающая ночь выручит его".
Теодерих, вестготский король, командовал левым крылом; Аэций, хорошо знавший гуннов, - правым, в середине находились аланы и др. На противоположной стороне в центре занял позиции сам Аттила с гуннами, составлявшими ядро всего войска, вассалы же были поставлены на флангах. С переменным успехом шла борьба за господствующую высоту. Аэцию, хорошо знавшему тактику боя степняков, казалось, в очередной раз удалось отбить новую атаку наступающих гуннов. Такого с Аттилой не бывало, и он решил вовремя укрепить свое войско речами: "Итак, быстрые и легкие, нападаем на врага, ибо всегда отважен тот, кто наносит удар. Презрите эти собравшиеся здесь разноязычные племена: признак страха - защищаться союзными силами. Смотрите! Вот уже до вашего натиска поражены враги ужасом. Пусть воспрянет дух ваш, пусть вскипит свойственная вам ярость! Теперь, гунны, употребите ваше разумение, примените ваше оружие!..".
И зажженные этими словами все устремились в бой. Аттила сам руководил битвой. В одно мгновение все смешалось. Боевые кличи, блеск сабель и пыль, которая поднялась за ринувшимися всадниками. Сходятся врукопашную: битва - лютая, переменная, зверская, упорная. Как продолжает далее Иордан, "о подобном бое никогда до сих пор не рассказывала никакая древность, хотя она и повествует о таких деяниях, величественнее каковых нет ничего, что можно было бы наблюдать в жизни, если только не быть самому свидетелем этого самого чуда. Если верить старикам, то ручей на упомянутом поле, протекавший в низких берегах, сильно разлился от крови и ран убитых".
Здесь сделаем некоторое отступление и вкратце отметим, что военное искусство гуннов отличалось значительным совершенством. Это неоспоримо подтверждают и данные археологии на значительной территории Азии и Европы. Но каким образом удалось гуннам, жившим в глубинах Азии, преодолеть гигантские расстояния в тысячи километров при тогдашних условиях и завоевать значительные территории Евразии, Европы? Достойна удивления и способность, вживаться в покоренных областях совершенно дотоле неведомых народов и стран с особенностями их ландшафта, климата, языка, быта, нравов и обычаев людей... Все это можно объяснить, прежде всего, благодаря мобильной коннице. Гуннские всадники практически с рождения были приучены к верховой езде, по замечанию позднеантичных авторов Аммиана Марцеллина, Апполинария Сидония и др., они сидели в своих седлах словно прибитые. Кстати, о седле и конском снаряжении в целом, тогда западный мир до столкновения с гуннами и не знал. Фрагменты деревянных седел гуннского периода, отделанных золотыми и серебряными украшениями, найдены археологами в районах Алтая и Минусинской котловины, Кенкольском могильнике (Тянь-Шань), у оз. Бурабай (Боровое), на Нижней Волге (Бородаевка), Мелитополе (Украина), Венгрии. В запасе у гуннского всадника обычно были 2-3 боевых коня, которых они меняли по надобности. Как отмечали хронисты того времени, гунны были самыми яростными воителями, что издали они, сражаются метательными копьями, а врукопашную рубятся, очертя голову, мечами, и сами, уклоняясь от ударов кинжалов, набрасывают на врагов крепко свитые арканы. Исключительное место в вооружении гуннов занимал лук со стрелами, в использовании которого они достигли высокого совершенства. Луки особой ассиметричной формы, сделанные из эластичного дерева, к которому прикреплялись пластинки рога, сухожилия, костяные накладки, - поражали цель на расстоянии 100 м, в то время как противник мог самое большее достигать 50-60 м.
Но вернемся к Каталаунской битве. Как отмечал Иордан, на следующий день на рассвете [римляне] увидели, что поля загромождены трупами и что гунны не осмеливаются показаться; тогда они решили, что победа на их стороне, зная, что Аттила станет избегать войны лишь в том случае, если действительно будет уязвлен тяжелым поражением. Однако он не делал ничего такого, что соответствовало бы повержению в прах и униженности: наоборот, он бряцал оружием, трубил в трубы, угрожал набегом. Вестготы же после гибели своего короля хотели мести. Однако, Аэций посоветовал молодому Торисмунду, сыну Теодериха, возвращаться, опасаясь, что гунны при отходе могут искать его королевство. Аттила же, заметив уход готов, долго еще оставался в лагере, предполагая со стороны противника хитрость. Однако и правитель гуннов решил не продолжать борьбу, а возвращаться в Паннонию - центр гуннской державы. В схватке с объединенным войском Европы решил он сделать передышку и манёвр... И войско медленно поворачивалось к Рейну. Через Тюрингию и Венгрию Аттила вернулся с войском в Паннонию. Мы реконструируем события галльского похода Аттилы, располагая дошедшими до нас письменными источниками - сочинениями римских, византийских и раннесредневековых авторов. Последние в своей общей характеристике гуннов допустили ряд преувеличений, наделив их традиционными чертами так называемых диких варваров.
Несомненно, что натиск гуннов был настолько бурным, что внимание Аммиана Марцеллина, Орозия, Приска, Иордана и др. хронистов IV-VI веков не останавливалось на "академическом" интересе, откуда явилось это грозное объединение племен. Авторы западных хроник относились к гуннам порой резко враждебно, вследствие чего историк не может на основе только их сведений реконструировать объективную картину реальности. Данные современных археологических раскопок и междисциплинарных изысканий свидетельствуют о достаточно высоком уровне развития ремесел, торговли, военного искусства и других сторон общественного развития гуннского общества.
Следует отметить, что благодаря Иордану мы располагаем рассказом о грандиозном сражении на Каталаунских полях. Однако в его трактовке им были допущены и перегибы. Не следует забывать и то, что он писал об этих событиях спустя через одно столетие, допуская при этом смешение реальности с фантазией, легенды и были. Напрашивается вопрос: когда это в мировой истории случалось такое, что победитель исчезал с наступлением темноты, а наутро в поле лежали только тела побежденных? Здесь для ясности нам очень важны сведения самих очевидцев тех дней, современников. И хотя их очень мало, но все же есть. Так, как писал Проспер Тиро, в Каталаунской битве "ни одна из сторон не одержала победу. Число павших было безмерным".
Гуннская держава на Западе не могла не привлекать к себе внимания. Так, И. Г. Гердер писал, что царь гуннов Аттила подобно метеору промелькнул на небе Европы. При нем могущество гуннов достигло своего устрашающего величия... Он был справедлив, очень добр к своим подданным, недоверчив к врагам, горд перед гордыми римлянами; с войском повернул на Запад, стремительно пролетел через всю Германию, перешел Рейн, разрушил половину Галлии - все трепетало перед ним, пока, наконец, западные народы не собрали войско и не выступили против него. "Аттила, - продолжает немецкий просветитель, - поступил тактически мудро, стянул свои войска в Каталаунскую долину, где путь к отступлению был всегда открыт; против него выступили римляне, готы, леты, арморики, бреоны, бургунды, саксы, аланы, франки. Он сам руководил сражением. Битва была кровопролитной, царь вестготов пал на поле брани; погибли бесчисленные воины, и исход битвы решили незначительные моменты. Аттила перешел Рейн в обратном направлении, никто не преследовал его..." (Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977, с. 516-517).
В оценке рассматриваемой крупнейшей битвы ряд западных ученых новейшего времени, черпая сведения у хронистов раннего средневековья, использует их зачастую некритически. А это всегда затрудняет задачу объективной оценки исторической реальности. Как трактует бельгийский историк А. Пиренн, Аттила, пройдя Рейн весной 451 г., опустошает все до Луары. "С помощью германцев остановил его Аэций вблизи Труа. Франки, бургунды, вестготы и др. оказались хорошими союзниками; военное искусство римлян и германская храбрость решили здесь все... Смерть Аттилы в 453 г. повлекла за собой развал его державы и спасла тем самым Запад".
Традиции западной историографии в оценке истории гуннов во многом повлияли и на русскую, советскую историографию, в том числе и постсоветскую литературу. В общих обзорах касательно гуннов отмечалось, что "в битве на Каталаунских полях (при Мауриаке, близ Труа) Аттила потерпел поражение и отступил, потеряв значительную часть добычи...". В новейших обобщающих изданиях и учебниках повторяется то же самое. На Каталаунских полях произошла битва, "в которой гунны впервые после воцарения Аттилы были разбиты". "В решающем сражении на Каталаунских полях (близи Труа в Шампани) римский полководец Аэций, бывший когда-то заложником у гуннов и не раз, водивший в бой гуннские отряды, с помощью вестготов, франков и бур-гундов разбил войско Аттилы. Это сражение по праву считается одним из важнейших в мировой истории, поскольку на Каталаунских полях в известной мере решалась судьба не только римского владычества в Галлии, но и всей западной цивилизации". (История Европы. Т.2., М., 1992, с. 218; История средних веков. Т. 1. М., МГУ, 1997, с. 85).
Ситуацию в Галлии можно объяснить слишком большим размахом походов Аттилы и сложностью в пределах огромной территории сдерживать под единым руководством массу племен и образований. И, действительно, силы гуннов после "битвы народов" 451 г. далеко отнюдь не были исчерпаны. Конечно, это была не победа в обычном духе Аттилы, но и поражением это тоже никак не назовешь. Свидетельством ... продолжение

Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.