КИТАЙСКАЯ ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА В ПЕРИОД 70-90-Х ГОДОВ

Тип работы: Реферат
Бесплатно: Антиплагиат
Объем: 13 страниц
В избранное:

План

Введение

Глава I «Китайская внешняя политика в период 70-90-х годов».

1. 1 Начальный период реформ рубеж 70-80-х годов поворот к реализму

1. 2 80-е годы: курс на формирование диверсифицированной внешней политики.

Глава II. «Внешняя политика Китая в 90-е годы».

Заключение

Список использованной литературы.

Введение

На рубеже веков людям особенно свойственно строить прогнозы в отношении грядущего. Не избежали такого соблазна и специалисты-международники. Многие поспешили объявить следующее столетие “веком АТР”. Некоторые “веком Китая”. И если нынешний финансово-экономический кризис в Восточной Азии поставил под сомнение правомерность выделения всего Азиатско-Тихоокеанского Региона в качестве основного центра будущей мировой политики и экономики, то несомненные достижения КНР по наращиванию своего потенциала в последние два десятилетия, выдвинувшие эту страну на новые позиции в мировой политике и экономике, по-прежнему позволяют связывать будущее мировой цивилизации с перспективами развития Китая и особенностями его адаптации к системе международных отношений.

Не секрет, что к настоящему времени на Западе и Востоке появились озабоченность и даже страх в отношении возможного доминирования Китая в мировых делах в следующем тысячелетии.

Тезис о “Китайской угрозе” сегодня очень популярен. “Темные замыслы” Пекина видят и в модернизации вооруженных сил и в сотрудничестве с “тоталитарными режимами” и “в наступлении на демократические права и свободы”, и даже в усилении роли КНР в мировой экономике. Кое-кто в своей китаефобии уже дошел до прямых обвинений Пекина во вмешательстве в ход избирательной кампании президента США или в “ползучей китайской экспансии” на российском Дальнем Востоке.

Безусловно, многое в этих подозрениях вызвано сугубо конъюнктурными соображениями внутриполитической борьбы в отдельных странах мира, но исходная посылка несомненное усиление роли КНР на международной арене верна.

Другое дело как к этому относиться. Можно, конечно, приложить все усилия, чтобы “сдержать” Китай. Но не стоит доказывать, что это, во-первых, практически невозможно, а во-вторых, поставит под угрозу весь сложившийся порядок международных отношений.

Наверняка, разумнее строить “Китайскую политику” на реалистических оценках нынешней мощи КНР, перспектив её дальнейшего усиления и самое главное прогнозирование характера наиболее вероятных действий КНР на международной арене в обозримом будущем.

Глава I. «Китайская внешняя политика в период 70-90-х годов».

1. 1 Начальный период реформ рубеж 70-80-х годов поворот к реализму

Еще до декабря 1978 г., то есть до формального старта китайской реформы, Пекин отказался от маоистского тезиса о неизбежности возникновения в ближайшем будущем мировой войны. С конца 1977 г. в КНР все чаще стали говорить ее “отсрочки” и о мировой “передышке” для осуществления планов экономического строительства. Заметим, что в плоть до начала 80-х годов речь шла именно об “отсрочке” и “ передышке”, а не о принципиальной возможности предотвратить возникновение мировой войны. Это объяснялось во многом тем, что программа “четырех модернизаций” провозглашенная еще при жизни Мао Дзедуна Чжоу Эньлаем и закрепленная в решениях XI съезда КПК в 1977 г., предусматривала для усиления мощи КНР лишь относительно короткий период времени (10-20лет) . В ту пору китайское руководство, возглавляемое Хуа Гофеном, надеялось быстро укрепить экономику страны путем простого хозяйственного ускорения на имевшейся базе и закупок необходимых для этого технологий и оборудования за рубежом.

Решениями декабрьского (1978 г. ) пленума ЦК КПСС такой курс был практически отвергнут и в основу китайской модернизации была положена политика, в большей степени учитывавшая китайские реалии. Тем не менее внешняя политика КНР на рубеже 70-80-х годов оставалась неизменной: продолжалась политика “единого антигегемонисткого фронта” провозглашенная еще при жизни Мао Дзедуна (сказались здесь видимо, и инерция старого мышления, и особенности международной ситуации вокруг Китая в конце 70-х годов) . Однако она, безусловно, имела существенные отличия от политики “единого фронта” середины 70-х.

В середине 70-х годов, то есть в момент возникновения, политика единого фронта, представляла в немалой степени средство политической и идеологической дискредитации СССР в глазах мирового общества (главным образом стран Третьего мира) в продолжавшемся с начала 60-х годов китайско-советском соперничестве за обладание монополией на “истину”. Китайское руководство считало тогда, что “угнетенные народы различных стран” должны решительно подняться на вооруженную борьбу против “мирового колониализма, неоколониализма и империализма” не боясь новой мировой войны (“либо война вызовет революцию, либо революция предотвратит войну”) . Поэтому политика Москвы, направленная на предотвращение глобального конфликта, рассматривалась как “капитулянтство”, а стремление СССР стать единоличным лидером мировых национально-освободительного и коммунистического движений расценивалось как “гегемонизм”. Неудивительно, что политика “единого фронта” возникла на пике процесса разрядки в отношениях СССР с США и со странами Западной Европы, а также в годы усиления влияния СССР в зоне Третьего мира, последовавшим за победой в ряде развивающихся стран сил, ориентировавшихся за развитие дружеских связей с СССР (Ангола, Мозамбик, Эфиопия и др. ) .

С другой стороны, проведением политики “единного антигегемонистского фронта” китайское руководство надеялось несколько улучшить свои позиции в китайско-советском противостоянии. По мере развития процесса разрядки усилилась и критика Москвы китайской стороной. Качественно нового уровня она достигла в середине 70-х годов, когда СССР был назван китайскими представителями “главным источником войны”. По всей видимости, это объяснялось такими причинами, как подписание в августе 1975 года Хельсинского акта, ознаменовавшего пик разрядки в Европе; прекращение войны во Вьетнаме, вывод от туда американских войск и последовавшие за этим ряд заявлений представителей США об уходе из Азии, что создавало, по оценке китайских руководителей, дополнительные возможности для усиления советского влияния в регионе; образование сохранявшего дружественные отношения с СССР единого Вьетнама, во внешней политике которого китайские руководители приблизительно с этого времени начали видеть реальную угрозу своим интересам в Юго-Восточной Азии (ЮВА) ; усиление позиций СССР в странах Третьего мира. Провозгласив политику единого фронта, китайские руководители стремились, по-видимому, привлечь внимание мирового сообщества к неблагоприятной ситуации у китайско-советской границы и попытаться настроить его в пользу КНР, а также подготовить почву для сближения со странами Запада, прежде всего с США, в целях нормализации межгосударственных отношений, что могло бы способствовать усилению позиций КНР на международной арене.

На рубеже 70-80-х годов наибольшее развитие получил политико-стратегический аспект курса единого фронта (середина 70-х характеризовалась преобладанием идеологии во внешней политике КНР) . В некоторой степени это было связано с еше более осложнившейся ситуацией у китайский границ: с конца 70-х годов к напряженности вдоль китайско-советской, китайско-монгольско и китайско-индийской границ прибавились конфронтация на китайско-вьетнамской границе, ввод советских войск в соседний Афганистан, дальнейшее усиление советского военного потенциала на Дальнем Востоке и в западной части Тихого океана, а также охлаждение отношений Китая с КНДР.

В целях улучшения своего стратегического положения КНР пошла на активизацию связей с другими государствами мира, жертвуя прежними идеологическими установками . В отличие от предыдущего периода, когда приоритетное положение в системе внешних связей Китая занимали государства Третьего мира, на рубеже десятилетий главный упор был сделан на развитие отношений с западными державами. Во внешней политике усилилось значение экономических факторов. Запад, в частности, предполагалось использовать в качестве главного источника капиталов и передовой технологии, хотя это сочеталось с недооценкой всей значительности перемен в предстоящей модернизации народного хозяйства КНР, а также неоправданными надеждами на возможность “купить модернизацию”.

Не исключено также, что на рубеже 70-80х годов, то есть в период резкого обострения советско-американских отношений, китайское руководство рассчитывало и на содействие администрации США в быстром решении тайваньской проблемы в обмен на поддержку Пекином идеи “отдельных политических интересов”. Политика единого фронта использовалась в этих условиях в целях повышения стратегической значимости Китая в глазах ведущих западных держав. Проводившийся же внешнеполитический курс КНР был также тесно связан с внутриполитической ситуацией в Китае, отражая прямо или опосредавонно весьма острую в этот период борьбу в китайском руководстве по вопросу об отношении к маоистскому наследию, вокруг разработки новой политики. Лишь в середине 1981 г. позиции Ден Сяопина и его сторонников в руководстве КНР окончательно укрепились, что открыло путь к углублению реформ и, соответственно, к дальнейшему пересмотру внешнеполитических установок.

Проведение политики единого фронта позволило Китаю за короткий период времени резко улучшить отношения со странами Запада. В декабре 1978 г. было опубликовано совместное китайско-американское коммюнике об установлении с января 1979 г. дипломатических отношений между двумя странами, в котором США признавали правительство КНР в качестве единственного законного правительства Китая. В июле 1979 г. КНР и США подписали соглашение о торговле, где предусматривалась создание прочной долговременной основы для дальнейшего развития двусторонних торгово-экономических связей. Помимо этого между ними в конце 70-х годов были подписаны соглашения о сотрудничестве в области науки и техники, культуры, образования, сельского хозяйства, освоения космического и в других областях. На рубеже 70-80-х годов между представителями США и Китая активизировались контакты по различным направлениям, быстрыми темпами рос объем торгово-экономических отношений: объем двустороненней торговли вырос в период 1977-1982 год более чем в 15. 5 раз, то есть с 391 млн. долларов в 1977 г. до 6. 07 млрд. долларов в 1982 г.

Улучшение отношений с США в значительной степени способствовало прогрессу связей Китая с другими развитыми капиталистическими странами и прежде всего Японией, на которую часть китайского руководства возлагала особые надежды в осуществлении модернизации. В 1978-1980-гг. между двумя странами были подписаны соглашения о торговле, содействии культурному обмену, научном и техническом сотрудничестве, а также достигнут ряд соглашений и договоренностей по интересующим стороны проблемам. В августе 1978 г. между КНР и Японией был заключен договор о мире и дружбе. С конца 70-х годов на регулярной основе стали проводиться встречи руководителей двух стран, стабильно развивалась торговля, объем которой увеличился за период с 1977 по 1981 г. более чем в 3 раза до четверти всего внешнеторгового оборота КНР.

1. 2 80-е годы: курс на формирование диверсифицированной внешней политики

Дав сильный импульс развитию отношений КНР со странами Запада, политика единого фронта, тем не менее не оправдала многих надежд китайского руководства. В начале 80-х годов стало очевидно, что Вашингтон не намерен способствовать воссоединению Тайваня с материковой частью Китая в обмен на поддержание китайской стороной отношений стратегического партнерства с США. С приходом администрации Рейгана США активизировали связи с Тайванем в том числе в военной области в ущерб отношениям с КНР. Сильно преувеличенными и расчеты провести модернизацию страны за счет помощи западных государств. Последние пошли на предоставлению Китаю кредитов и займов, с большим энтузиазмом восприняли идею о поставке в КНР больших партий различных товаров, включая и промышленное оборудование (тем более, что в то время развитые капиталистическое страны переживали структурную перестройку, в ходе которой высвобождалось большое количество морально устаревшего оборудования и технологий) . Однако ограничения на передачу передовых технологий оставались весьма строгими.

В этот период стала ясна вся бесперспективная политика единого фронта и отношений стратегического партнерства с США как для обеспечения национальной безопасности, так и для реализации интересов внешнеполитической стратегии КНР в целом. Деятельность администрации Рейгана была направлена на укрепление своих военных и политико-стратегических позиций в мире. Обнаружилась тенденция падения роли КНР в системе внешне политических приоритетов Вашингтона. В Китае не могли также не отметить, что СССР столкнулся с целым рядом серьезных трудностей политического и экономического порядка внутри страны и на международной арене. В этих условиях блокирование с США в целях сдерживания СССР уже не выглядели продуктивным.

Несбалансированность отношений КНР с двумя “сверхдержавами” способствовала лишь эскалации напряженности в китайско-советских отношениях, а это противоречило решению главной внешнеполитической задачи КНР обеспечению мирного окружения для проведения курса модернизации. Кроме того, заранее предопределенная привязка внешнеполитического курса КНР к внешней политике одной из “супердержав”, как это диктовалось реалиями политики единого фронта, существенно затрудняло для КНР возможность внешнеполитического маневрирования, создавала в глазах представителей других государств впечатление зависимости Китая от США, что, разумеется, не способствовало повышению его международного статуса.

Таким образом, начало 80-х годов характеризуется закатом конфронтальной и “реактивной” политики единого фронта, которая изжила себя, вступив в противоречие с новым пониманием коренных внешнеполитических интересов КНР. Прошедший в сентябре 1982 года XII съезд КПК зафиксировал фундаментальный сдвиг в развитии внешней политики Китая. Особое значение в этом смысле имели два вывода съезда: о принципиальной возможности полного предотвращения новой мировой войны и необходимости строить отношения с СССР и США на сбалансированной основе путем провидения независимой внешнеполитической линии. Они стали важными факторами в строительстве новой внешнеполитической доктрины и концептуальных основ национальной безопасности.

Характерным шагом в этом направлении было вовлечение в процесс формирования внешнеполитических решений широкого круга китайских специалистов в области международных отношений. Вплоть до начала 80-х годов принятие решений по вопросам внешней политики КНР было компетенцией узкого круга высших партийно-государственных чиновников. На рубеже 70-80-хгодов в Китае создаются или возобновляют работу научно-исследовательские учреждения, занимающиеся проблемами международных отношений, в том числе Институт современных международных отношений, непосредственно связанный с Госсоветом КНР; пекинский и шанхайские институты международных проблем, имеющий прямые связи с МИД КНР; пекинский Институт международных стратегических исследований, связанный с Министерством обороны и Генеральным штабом НОАК. В 1982-1983-х гг. при Госсовете КНР был создан Центр исследований международных проблем. Наконец, с начала 80-х годов в Китае увеличивается количество научных изданий, посвященных вопросам внешней политики КНР и международных отношений.

В период 1984-1986 гг. происходит становление новых концептуальных основ китайского подхода к основным проблемам мирового развития. В анализе международной ситуации стало преобладать виденье мира с позиции многополюсности. Эта концепция, получив широкое распространение среди китайских политологов с середины 80-х годов, в качестве официальной точки зрения Пекина на ситуацию в мире впервые представлена в мае 1988 г. в речи министра иностранных дел КНР Цянь Цичэня. По мнению большинства ее сторонников, тенденция многополюстности являлось положительным явлением. Отражая стремление различных государств мира к проведению независимого политического курса на мировой арене, она ведет к демократизации международных отношений и означает конец безраздельного доминирования «одной двух сверхдержав». Суть концепции многополюстности сводится к признанию объективной закономерности развития нескольких «центров силы» и, следовательно, необходимости поддержания между ними мирного сосуществования и взаимовыгодного сотрудничества. В соответствии с этим акцент во внешнеполитическом курсе КНР переносится с использования противоречий в системе международных отношений, как это предусматривалось «теорией трех миров» и политикой единого фронта, на необходимость обеспечения баланса интересов всех заинтересованных сторон. Таким образом, суть многополюстности в китайской трактовке предполагала переход от политики, основанной на классической концепции баланса сил, к построению системы международных отношений, где бы учитывалась не сколько реальная мощь того или иного государства, сколько объективные национальные интересы. В воплощении принципа многополюстности КНР видела путь к такому мироустройству, в котором Пекин мог бы играть более активную роль, несмотря на отсутствие адекватного силового потенциала. Помимо этого выдвижение концепции многополюстности, как одного из основополагающих принципов внешней политики отражало стремление КНР к утверждению себя в качестве реального центра силы в международной политике.

Другим постулатом, лежавшим в основе нынешнего китайского курса, стала идея «комплексной государственной мощи». Ее суть в том, что в современных условиях сила государства и ее влияние на международной арене определяется не только величиной военного потенциала, но и уровнем экономического и внешне технического развития, а также взвешенным внешнеполитическим курсом, при этом доминирующим фактором является экономический потенциал страны.

Иными словами, концепция «комплексной государственной мощи» привела китайское руководство, во-первых, к заключении о снижении роли военного фактора в современных условиях для обеспечения национальной безопасности; во-вторых, к выводу о необходимости всестороннего наращивания потенциала в целях обеспечения намеченных целей по превращению КНР в одного из влиятельных членов мирового сообщества. Переход к новой внешнеполитической стратегии, основанной на признании и учете сложившихся реалий международной ситуации в мире и регионе, снижение роли военного фактора в китайской внешней политике, отказа Пекина от попыток изменить сложившийся баланс сил на международной арене военно-силовыми средствами, способствовали дальнейшей диверсификации и усилению конструктивных элементов в китайской внешней политике. В 80-х годах руководством Китая была предпринята попытка дистанцироваться от стратегии, ориентировавшейся на соотношение сил в треугольнике Москва-Вашингтон-Пекин, в которой КНР отводилась малопривлекательная роль балансира.

Глава II. «Внешняя политика Китая в 90-е годы»

К концу 80-х годов устранение практически всех противоречий в советско-американских и советско-китайских отношениях, а также бесконфликтность американско-китайских давали основание об исчезновении геополитической структуры «большого треугольника». Однако события на площади Тяньаньмэнь, привлекшие за собой обострение отношений КНР с США и другими странами западного мира, а также кардинальные изменения в СССР, закончившиеся его распадом, вновь заставили китайских руководителей подумать о возрождении политики «треугольной отношений» как одному из возможных средств противодействия чрезмерному влиянию США на международной арене.

... продолжение

Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.