ЗАПОДНО-ТЮРГСКИЙ КАГАНАТ. СЕРДЦЕ ДЕРЖАВЫ. ПОБЕДА НУШИБИ. ШЕГУЙ-ХАН

Тип работы: Материал
Бесплатно: Антиплагиат
Объем: 15 страниц
В избранное:

ПЛАН

Введение

ГЛАВА 1. ЗАПОДНО-ТЮРГСКИЙ КАГАНАТ. СЕРДЦЕ ДЕРЖАВЫ

ГЛАВА 2. Победа нушиби. Шегуй-хан.

ГАЛВА 3. Организация орды.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

На фоне мировой истории история древнетюркского народа и созданной им
державы сводится к вопросу: почему тюрки возникли и почему исчезли, оставив
свое имя в наследство многим народам, которые отнюдь не являются их
потомками? Попытки решить эту проблему путем анализа только политической
истории или только социальных отношений делались неоднократно, но не дали
результатов. Древние тюрки, несмотря на их огромное значение в истории
человечества, были малочисленны, и тесное соседство с Китаем и Ираном не
могло не отразиться на их внутренних делах. Следовательно, социальная и
политическая история этих стран тесно переплетена и для восстановления хода
событий мы должны держать в поле зрения и ту и другую. Не меньшую роль
играли изменения экономической конъюнктуры, в частности, связанные с
высоким или низким уровнем вывоза китайских товаров и заградительными
мероприятиями иранского правительства.
Поскольку границы тюркского каганата в конце VI в. сомкнулись на западе
с Византией, на юге с Персией и даже Индией, а на востоке с Китаем, то
естественно, что перипетии истории этих стран в рассматриваемый нами период
связаны с судьбами тюркской державы. Образование ее стало в какой-то мере
переломным моментом в истории человечества, потому что до сих пор
средиземноморская и дальневосточная культуры были разобщены, хотя и знали о
существовании друг друга. Бескрайние степи и горные хребты препятствовали
сношениям Востока и Запада. Только позднее изобретение металлических
стремян и вьючной упряжи, заменившей телеги, позволило караванам
сравнительно легко форсировать пустыни и перевалы. Поэтому с VI в. китайцам
пришлось считаться с ценами на константинопольском рынке, а византийцам
подсчитывать число копейщиков китайского царя.
В этой ситуации тюрки не только играли роль посредников, но и
одновременно развивали собственную культуру, которую они считали возможным
противопоставить культуре Китая, и Ирана, и Византии, и Индии. Эта
особенная степная культура имела древние традиции и глубокие корни, но
известна нам в значительно меньшей степени, чем культура оседлых стран.
Причина, конечно, не в том, что тюрки и другие кочевые племена были менее
одарены, чем их соседи, а в том, что остатки их материальной культуры —
войлок, кожа, дерево и меха — сохраняются хуже, чем камень, а потому среди
западноевропейских ученых возникло ошибочное мнение, что кочевники были
"трутнями человечества" (Виолле ле-Дюк). Ныне археологические работы,
проводимые в южной Сибири, Монголии и Средней Азии, ежегодно опровергают
это мнение, и вскоре наступит время, когда мы сможем говорить об искусстве
древних тюрок. Но еще более, чем материальная культура, поражают
исследователя сложные формы общественного бытия и социальные институты
тюрок: эль, удельно-лествичная система, иерархия чинов, военная дисциплина,
дипломатия, а также наличие четко отработанного мировоззрения,
противопоставляемого идеологическим системам соседних стран.

ГЛАВА 1. ЗАПОДНО-ТЮРГСКИЙ КАГАНАТ. СЕРДЦЕ ДЕРЖАВЫ

Не смотря на то, что разделение каганата произошло вопреки воле и
желанию тюркского народа и явилось следствием постороннего, даже
враждебного воздействия, пути обеих половин некогда единого целого
оказались предельно различными.
На востоке ситуация изменилась мало, так как китайский протекторат не
затрагивал ни тюркских традиций, ни способа производства, ни системы
воздействия хозяйства. Тюркюты на востоке оставались этнически спаянной
группой, и их потенциальные силы были значительно больше, чем у любого из
соседних народов. В первый же благоприятный момент политическое
преобладание тюркутов в степи не только могло, но и должно было
восстановиться.
На западе мы видим совсем иную картину. Тюркюты там были в абсолютном
меньшинстве. Сколько бы дружинников ни увел с собой Истеми-хан, они стали
каплей в море покоренных областей. Казалось бы они должны были либо
растворится без следа в местном населении, которое мы вправе назвать
тюркским, либо стать его жертвой после того, как основная масса их
соплеменников оказалось под пятой суйского императора. Но произошло нечто
третье: кочевники Семиречья, Чуйской долины, низовий Волги и Кубани,
верховий Иртыша и Ишима выказали полную лояльность династии Ашина. Точно
так же повели себя оседлые обитатели оазисов бассейнов Тарима и Аму – Дарьи
и даже горцы склонов Гиндукуша и Кавказа. Таким образом, тюркюты и здесь
сохранили господствующее положение.
Приходится признать, что Истеми и Кара – Чурин Тюрк были не только
полководцами, но и выдающимися администраторами. Они создали modus vivendi
для тех стран, в которые они пришли как завоеватели. Разобщенные доселе
племена, истощавшие свой силы в постоянных мелких войнах, вкусили сладость
мирной жизни и получили все возможности для развития своего кочевого
скотоводческого хозяйства, что в свою очередь привело к возникновению
сознания единства, которое с тех пор стало называться тюркским. Можно
сделать вывод, что именно немногочисленность тюркютов, составлявших
господствующий слой, обеспечила устойчивость вновь возникшей системы.
Содержание ханской дружины было так необременительно, что не вызывало
протеста в данниках, тем более что польза от наличия единой власти была
очевидна. Внешнеполитическая задача, стоявшая перед державой, - борьба за
великий караванный путь, - была жизненной потребностью для торговых городов
южных областей каганата и сулила обогащение его северным подданным, так что
и тут интересы страны и династии совпадали. Но поскольку реальная сила была
не у правительства, а у народа, то мы то мы наблюдаем постепенную эволюцию
всех институтов и соотношение сил, которая и составила историю
Заподнотюркютского каганата вплоть до его падения в 659 г. но не будем
забегать вперед, а сосредоточим свое внимание на том положении, которое
сложилось при малолетнем Чолу – хане в 609 г., предпослав описанию еще
одно важное общее соображение.
Впоследствии мусульмане, сталкиваясь с тюрками, отметили их
удивительное умение находить общий язык с окружающими народами. Эти
качества тюрки проявили вне зависимости от того. Приходили ли они в новую
страну как победители или как гости, как наемники или как военнопленные
рабы; в любом случае они делали карьеру с большим успехом, чем
представители других народов.
Кто может спросить, - говорит Фахраддин, - что за причина славы и
удачи, которая выпала на долю турков. Ответ: общеизвестно, что каждое племя
и класс людей, пока не остаются среди своего собственного народа, среди
своих родственников и в своем городе, пользуются уважением и почетом, но,
когда они странствуют и попадают на чужбину, их презирают, они не
пользуются вниманием. Но турки наоборот: пока они находятся среди своих
сородичей и в соей стране, они представляют только одно племя из числа
других турецких племен, они не пользуются достаточной мощью и к их помощи
не прибегают. Когда же они из своей страны попадают к мусульманам – чем
дальше они находятся от своих жилищ, родных и страны, тем больше растет их
сила и они более высоко расцениваются, они становятся эмирами и
сипехсаларами.
И ниже: Среди изречений Афросиаба, который был турок и был безгранично
мудрым и умным, было изречение такое: Турок подобен жемчужине в морской
раковине, которая не имеет ценность пока живет в своем жилище, но когда она
выходит наружу из морской раковины, она приобретает ценность, служа
украшением царских корон, шей и ушей у невесты1
Наблюдение вдумчивого историка XII в. вполне применимы и к тюркам VII
в. Этим можно объяснить устойчивость династий, на пол века переживший свою
мощь. Было бы неверно заключить, что скипетр тюркютских ханов мог
обеспечить внутренний мир в стране со столь разнообразным и воинственным
населением. Ослабевшая династия Ашина была приемлема для всех своих
подданных, но подлинные силы и страсти продолжали бороться между собой,
оставаясь на позициях легитимизма. Ханы заплатили за сохранение престола
тем, что стали марионетками в руках племенных бегов и согдийских дехканов,
а те и другие при ослаблении власти разбились на ряд партий и начали между
собой борьбу за преобладание.
Наиболее значительными претендентами на руководство оказались два
племенных союзов: дулу в Семиречье западной Джунгарии и нушиби в западном
Тянь-Шане, вокруг озера Иссык-Куль. Каждый из этих союзов включал по пять
племен, вследствие чего для Западного каганата иногда применяется название
десять племен, что оттесняет преимущественное значение этих племенных
союзов для державы в целом. Наряду с этим название встречается другое –
тюрки - джабгу, под которым подразумеваются жившие в Западном каганате
тюркюты, в память того, что Истеми был ябгу при Иль-хане Бумыне. Оба эти
наименования подменяют друг друга, когда речь идет о державе, как токовой,
но наличие обоих свидетельствует, что различие между тюрками десяти племен
в VII в. еще не было уничтожено.
Согдиана в составе каганата.
Если ханы западной ветви Ашина, силу черпали у степных племен Семиречья
и Чуйской долины, то богатство притекало в их руки из оседлых владений
Средней Азии и бассейна Тарима. Согдийские дехканы и купцы там много видели
от западных нотюркутских ханов, что сами стали крепкой опора престола. В
начале VII века Средняя Азия была на гребне своего экономического и
культурного расцвета; торговля, земледелие и ремесла развивались с
предельной быстротой: религиозные культуры мирно уживались друг с другом;
шелк, переливаясь из Китая в Византию, по пути частично оседал в Бухаре,
Самарканде, Чаче (Ташкент), Кашгаре, Куче и Турфане в виде тяжелых золотых
слитков, из которых изготавливались украшения для жен купцов и дехканов. Но
все это благополучие было результатом подчинения Согдианы тюркютскому хану.
Как ни странно, но культурный подъем среднеазиатских владений уживался
с чрезвычайно низким уровнем политического самосознания. Согдиана в VII
веке была раздроблена на мельчайшие княжества и, несмотря на крайнюю
необходимость, не имела сил для объединения. А только политическое единство
гарантировало безопасность торговых караванов, возделанных садов,
мастерских в предместьях городов и т.д. Ханы Ашина обеспечили стране
необходимый покой и не вмешивались во внутренние дела своих поданных.
Согдийские города сохраняли полную автономию и только выплачивали ханам в
виде дани часть доходов, получаемых с баснословно прибыльной торговли.
Согдийцы принимали весьма деятельное участие в политической жизни
каганата. Заинтересованность в развитии караванной торговли определила их
линию поведения. Северные кочевники дулу получали мало выгод от торговли
шелком, так как были далеки и от рынков сбыта и от перевалочных пунктов.
Иной раз им удавалось разграбить караван, шедший через Джунгарские ворота,
но это не могло служить для них регулярным подспорьем, тем более что
караваны часто обходили опасные места путем, шедшим от Кучи на Аулис-Ату.
Зато южные кочевники — нушиби, жившие неподалеку от Ферганы и Согдианы,
регулярно пропускали через свои земли караваны, и им не было смысла
нападать на них. Они взимали плату за пропуск, безопасность, за
проводников, продовольствие и топливо и богатели вместе с согдийцами. Общие
интересы сделали согдийских купцов сторонниками племен союза нушиби и ханов
из династии Ашина, опиравшихся на них.
Это уравновесило силы боровшихся партий, и, несмотря на то что дулу
имели за собой бескрайние равнины современного Казахстана с храбрым н
воинственным населением, им не удавалось победить своих соперников -нушиби,
получавших субсидии от мирных горожан. Нушиби занимали выгодное
географическое положение: обладание склонами Тянь-Шаня в изучаемое время
было насущной экономической необходимостью для тюр-кютов. так как эти
лесистые и богатые водой районы были местами их летовок. К роме того,
Турфан снабжал кочевников наиболее необходимыми для них продуктами — хлебом
и тканями. Этими товарами Турфан был столь богат, что они вывозились даже в
Китай.
Вообще из всех восточнотуркестанских владений только два, Турфан и
Хотан, играли заметную политическую роль. Но Хотан, лежавший в стороне от
великого пути, за песками пустыни, Такла-Макан, больше тяготел к Тибету и
Индии, тогда как Турфанский оазис был связан с Китаем и северными
кочевниками. При анализе политики западнотюркютских ханов весьма полезно
взглянуть на историю Турфана в период, когда там существовало княжество
Гаочан.
Турфанский оазис издавна был одним из крупнейших культурных центров
Восточного Туркестана. Китайцы вели из-за него ожесточенную войну с хуннами
и, одержав победу, основали там военную колонию Гао-чанлей. В период смуты,
после падения дома Хань, Китай потерял Восточный Туркестан, но большое
количество китайцев осело на благодатных землях Турфана. Полной
самостоятельностью Гаочан не пользовался, последовательно подчиняясь
жужаням, гаопойцам, и, наконец, в 590 г. был завоеван тюркютами. Однако это
завоевание не означало прекращения местной династии. Тюркюты лишь заставили
гаочанцев принять в знак покорности тюркютские обычаи и одежду. Все это
время в Гаочане боролись китаефильская и сепаратистская партии, причем
последняя опиралась на кочевников. К концу VI в. значение Гаочана выросло
настолько, что тюр-кютский хан счел возможным согласиться на брак своей
дочери и гаочан-ского князя. Владетель Гаочана, бывший, кстати, сыном
дочери тюркют-ского хана, пользуясь ослаблением тюркютов при ничтожном
Жангаре Кимин-хане, ориентировался на Китай. В 609 г. он ездил к Ян-ди и
получил от него в жены княжну из императорского дома.
Подводя итоги сказанному выше, можно заметить, что положение западной
ветви Ашина было чрезвычайно трудным. Традиционный союз с согдийскими
купцами неизбежно влек за собой вражду с Ираном. Гаочан оказался яблоком
раздора между каганатом и Китаем. Хазары на западе были ненадежны, телесцы
на востоке — явно враждебны. Наконец, главная опора династии — беги
племенных союзов дулу и нушиби стремились к ослаблению ее власти, при
которой они могли бы иметь максимум самостоятельности. Осуществление этой
тенденции означало фактическую анархию, и только очень сильный и
талантливый хан мог поддерживать авторитет нейтральной власти. А такие
встречались не часто.
Гегемония Дулу. Чуло-хан Таман. 604 год был гогом полного распада
западнотюркютского каганата. Великий Кара-Чурин Бопо-хан пропал без вести,
сын его Нили-хан погиб, брат последнего, известный только под прозвищем
Басы (Поши) - тегин, законный наследник престола, оказался задержанным в
Китае. Вопреки законному порядку, в ущерб Шегую, правителю Чача,
возведенным на престол оказался сын Нили-хана — Таман с титулом Нипо Чуло-
хан. Новый хан при воцарении еще вряд ли умел ходить; он родился незадолго
до гибели своего отца. Возникает вопрос: какая партия поставила его ханом?
Географическое местоположение его ставки, прежняя Усуньская земля, т. е.
долина р. Или, показывает, что власть оказалась в руках племен союза дулу.
Они постарались ограничить власть хана путем рассредоточения ее, т. е. на
западе и на востоке наместники получили титул малых ханов, а в чиновную
иерархию были введены дополнительно два чина. Сыфаян и Хунда, которые
управляли государственными делами. Малолетний хан стал игрушкой в руках
своих вассалов.
Не менее существенна была реформа культа. Тюркютский хан, как уже
говорилось, был не только военным вождем, но и первосященником и два раза в
год приносил жертву предкам и духу неба. В Западном каганате беги лишили
хана этой важной обязанности, и теперь для принесения жертвы на святое
место ездил один из высших сановников. Это принижало значение не только
самого хана, но и всех его соплеменников — тюркютов, которые, таким
образом, оказались в оппозиции к правительству, возглавляемому бегами дулу,
и ориентировались на союз с бегами нушиби и владетелями согдийских оазисов.
Последние были согласны финансировать любого претендента, который бы
согласился поставлять шелк и обеспечить безопасность на великом караванном
пути. Однако тюркюты готовы были служить лишь хану из рода Ашина, а нушиби
хотели вручить власть лишь человеку, к ним расположенному. Претендент,
удовлетворивший всем этим требованиям, нашелся: это был князь Шегуй, внук
Кара-Чурина Тюрка, принужденный довольствоваться скромным уделом —
княжеством Чач. Летовка его, Мин-булак (тысяча ключей), находилась к югу от
р. Талас, в землях нушиби, с которыми этот князь, очевидно, поддерживал
добрососедские отношения.

ГЛАВА 2. Победа нушиби. Шегуй-хан.

Правительство, состоявшее из старейшин родов союза дулу и управлявшее
именем Чуло-хана Тамана, оказалось несостоятельным. Восточные области
отпали, грабежи дулусцев и телесцев препятствовали караванной торговле, и
жертвы, принесенные ради заключения мира с Китаем, оказались
безрезультатными. Внутри страны положение также становилось угрожающим.
Беспомощность правительства толкнула согдийские города на непосредственное
сближение с Китаем. За Турфаном, предложившим союз Китаю в 608 г., в 609 г.
последовали среднеазиатские владения: Ань (Бухара), Бокань (Фергана), Ши,
Ми (Маймург), Цао, Хэ, Унагэ, My, Кан (Самарканд). За ними в 610 г. послали
посольства с дарами Куча и Гибинь. Наконец явилось посольство и от Шегуя.
Он добивался брачного союза, и китайское правительство сочло этот момент
благоприятным для воздействия на Чуло-хана. Вместо невесты Шегую было
послано пожалование его великим ханом и бамбуковая стрела с белым
оперением, чтобы дело шло также быстро, как летит стрела. Дулу
перехватили посольство и отняли стрелу, но самому послу удалось обманом
освободиться и известить Шегуя о результатах переговоров. Шегуй немедленно
выступил в поход на Тамана и наголову разбил его. Таман бежал на восток и,
будучи по дороге ограблен и преследуем, сдался китайцам. Его приверженцы
были разделены на три малые орды (612г.).
Конец Тамана был печален: в 618 г., уже после смены династии, восточные
тюркюты потребовали у китайцев крови своего заклятого врага.
Государственные советники сочли неблагоразумным из-за жизни одного тюркюта
идти на конфликт и уговорили императора пожертвовать Тама-ном. Несчастного
напоили допьяна и впустили тюркютского посла, который собственноручно его
зарезал . Убийство было совершено тайно, чтобы не ронять престижа новой
династии в войсках и среди кочевников, и его как те, так и другие не
одобряли предательства.
Переворот 612г. полностью разрядил напряженность политической
обстановки, возникшей из-за неуживчивости старейшин дулу. Все княжества
Согдианы и бассейна Тарима вернулись под скипетр западнотюркют-ского хана.
Исключение составлял только Гаочан, потому что он по своему географическому
положению был более связан с телесскими племенами Джунгарии, которые
получали из богатого оазиса необходимые кочевникам продукты земледелия и
ремесла. Равно дорога, проходившая через Гаочан, вела в кочевья дулу, а она
приносила гаочанцам огромные доходы от таможенных пошлин .
В результате князь Гаочана в 612 г. предпочел подчиниться дому Суй,
нежели Шегуй-хану, покровителю карашарцев, кучасцев и согдийцев — его
соперников по торговле. Шегуй-хан легко примирился с небольшой
территориальной утратой, так как китайцы предоставили ему власть даже над
теми оазисами, которые подчинились императору Ян-ди в 609 г. Усиление Шегуй-
хана было даже на руку императору, который успел потерять интерес к
Западному краю и все свое внимание сосредоточил на завоевании Кореи.
Последнее его безумство стоило обоим народам много крови, а деспоту — трона
н жизни, но корейскую войну мы рассмотрим в другой связи, а пока вернемся к
внутреннему положению Западного каганата.
Гегемония ... продолжение

Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.