Турбуленттік кезеңдегі шешім қабылдаудағы жаңа көзқарас

Тип работы: Материал
Бесплатно: Антиплагиат
Объем: 7 страниц
В избранное:

Әл-Фараби атындағы Қазақ Ұлттық университеті
Экономика және бизнес факультеті
Менеджмент және бизнес кафедрасы

МӨЖ
Турбуленттік кезеңдегі шешім қабылдаудағы жаңа көзқарас

Орындаған:

Тексерген:

Алматы, 2010

Новый подход к принятию решения в турбулентный период

Задача подробного анализа перечисленных кризисов (будем называть их с
некоторой долей условности системными кризисами) выходит за рамки
настоящей статьи. Здесь же нам следует лишь подчеркнуть наличие некоторых
общих характеристик этих кризисов. Их объединяет не особая глубина спада
производства или финансового рынке, не параметры инфляции или бюджетного
дефицита. Их вообще объединяют не цифры, а некоторые качественные
характеристики, которые существенным образом влияют на дальнейшее
развертывание политических, экономических и интеллектуальных процессов в
ведущих странах мира.
Можно выделить следующие общие черты системных кризисов.
Во-первых, такой кризис несет с собой крупный интеллектуальный вызов,
требующий глубокого переосмысления причин, механизмов развертывания и путей
его преодоления. Как генералы всегда готовятся к войнам прошлого, политики
и экономисты готовятся к прошлым кризисам. До поры, до времени это
срабатывает — пока дело приходится иметь с экономическим циклом, то есть с
повторяющимися проблемами экономической динамики. Поэтому первоначально для
борьбы с системным кризисом пытаются применить традиционные, известные из
прошлого методы. Применительно в 1930-м годам — это стремление
правительства Г.Гувера (и прежде всего его министра финансов Э.Меллона) не
вмешиваться в естественный ход событий, жестко балансировать бюджет и
укреплять денежную систему, основанную на золотом стандарте. Как
свидетельствовал опыт предшествующих ста лет, кризисы обычно рассасывались
примерно за год и никакой специальной политики для этого не требовалось.
Аналогично в 1970-е годы с началом кризиса попытались задействовать уже для
того момента традиционные методы кейнсианского регулирования (бюджетное
стимулирование в условиях замедления темпов роста и даже государственный
контроль за ценами в исполнении республиканской администрации Р.Никсона),
что обернулось скачком инфляции и началом стагфляционных процессов.
Иными словами, к этим кризисам плохо применимы (точнее, вообще не
применимы) методы экономической политики, выработанные в предыдущие
десятилетия. Слишком много встает новых проблем, неясны механизмы
развертывания кризиса и механизмы выхода из него, его масштабы и
продолжительность.
В ХХ столетии на преодоление системных кризисов требовалось порядка десяти
лет. И именно на это обстоятельство указывал П.Волкер, когда в июне 1979
года в разгар предыдущего системного кризиса вступал в должность
руководителя ФРС: Мы столкнулись с трудностями, которые до сих пор еще не
встречались в нашей практике. У нас больше нет эйфории..., когда мы
возомнили, что знаем ответы на все вопросы, касающиеся управления
экономикой.(“We are face to face with economic difficulties really unique
to our experience. We had lost that euphoria..., that we knew all the answers
to managing the economy”).
Во-вторых, в ходе системного кризиса происходит смена модели регулирования
социально-экономических процессов. 1930-е годы знаменовали собой завершение
перехода на индустриальную стадию развития и закрепление идеологии и
практики большого государства, сопровождаемого ростом налогов, бюджетных
расходов, государственной собственности и планирования, а в некоторых
случаях и государственного ценообразования. Напротив, кризис 1970-х годов
привел к масштабной либерализации и дерегулированию, к снижению налогов и
приватизации — словом, ко всему тому, что требовал переход к
постиндустриальной технологической фазе.
В-третьих, системный кризис является одновременно циклическим и
структурным. Он связан с серьезными институциональными и технологическими
изменениями, со сменой технологической базы (технологического уклада),
выводящего экономику на качественно новый уровень эффективности и
производительности труда. Системное обновление технологической базы с точки
зрения новейших достижений науки и техники является важнейшим условием
успешного выхода из кризиса4.
Из сказанного следует и возможность существенной трансформации мировых
экономических и политических центров силы в результате кризиса. Это не
абсолютно необходимое следствие системного кризиса, но вероятность такого
рода сдвигов достаточно высока.
Пользуясь популярной ныне терминологией, системные кризисы в полной мере
можно характеризовать как инновационные. И в смысле прихода с кризисом
(накануне, во время или посоле кризиса) новых экономических и политических
институтов, и в смысле прихода нового поколения политиков, предпринимателей
и экспертов, и в смысле новой технологической базы, приходящей на смену
той, которая сложилась в результате предыдущего системного кризиса.
Все сказанное с очевидностью приложимо и к нынешнему глобальному кризису.
Налицо серьезный интеллектуальный вызов и невозможность оставаться в
экономической парадигме предыдущих десятилетий. Появились новые инструменты
финансового рынка, с регулированием которых государства, как выяснилось,
справляться пока не способны. Экономическая дискуссия по вопросам
противодействия кризису вращается пока вокруг традиционных для ХХ века
проблем: кейнсианство vs. монететаризм, либерализм vs. дирижизм, причем на
каждый аргумент, что произошедшее является провалом рынка, находится не
менее убедительный аргумент в пользу провала государства. Антикризисная
экономическая политика также пока вращается вокруг этих двух моделей,
причем на практике сочетаются кейнсианские методы регулирования спроса
(через бюджетные стимулы), и монетаристские методы воздействия на
предложение (через смягчение денежной политики).
Все более остро встают вопросы новой модели регулирования, причем уже и в
глобальном (всемирном) масштабе. Правда, до утверждений о необходимости
регулирования производства, то есть возврата к модели середины ХХ века (до
неоконсервативной революции) дискуссия пока не дошла — слишком тяжелым
опытом для мира стали тенденции к огосударствлению (вплоть до всеобщего
огосударствления) прошлого столетии, и пока возвращаться к нему никто из
ответственных политических сил не собирается — хотя Кейнс и является самым
популярным экономистом в современном мире. Пока речь идет о модели
регулирования финансовых рынков, причем в глобальном масштабе, и это тоже
было бы инновацией — со стороны государства или некоторого союза
влиятельных государств.
Наконец, все активнее обсуждается вопрос о перспективах смены
технологического уклада. Если 1930-е годы знаменовали собой завершение
перехода к крупному машинному производству (конвейер, другие индустриальные
технологии), а в 1970-е годы была создана база для микроэлектроники и
современных компьютерных технологий, то в настоящее время, по мнению
некоторых исследователей, начался переход к освоению более глубокого пласта
мироздания: биотехнологии, нанно-технологии, информационно-коммуникативные
технологии должны стать ключевыми направлениями развития и оказаться сферой
острой конкурентной борьбы5.
Неудивительно, что задачи коренного структурного обновления в ходе кризиса
ставят перед собой не только страны догоняющего развития, но и наиболее
развитые государства. Их элита понимает, что игнорирование инновационных
вызовов в условиях кризиса чревата утратой лидерских позиций и
стратегическим поражением в глобальной конкуренции. Недаром администрация
США постоянно подчеркивает необходимость достижения качественно нового
состояния страны после кризиса, причем имеется в виду модернизация не
только технологий, но и социально-экономических институтов.
ПословамЛ.Саммерса, the new American economy will be in different and
better shape that it was before the bust, that it will be more export-
oriented and less consumption-oriented, more environmentally oriented and
less energy-production-oriented, more bio- and software- and civil-
engineering-oriented and less financial-engineering-oriented, and, finally,
more middle-class-oriented and less oriented to income growth that is
disproportionate towards a very small share of the population6.

Контуры и риски кризисного развития
Если мы признаем, что настоящий глобальный кризис является феноменом не
столько циклическим, сколько структурным, из этого должны делаться
соответствующие выводы.
Прежде всего это означает длительность глобального кризиса. Когда говорят о
его завершении, то обычно описывают его или как остановку спада
производства, или как начало роста фондового рынка. Именно на этом
основании уже в середине 2009 года заговорили о появлении зеленых
ростков. Между тем, реальная ситуация гораздо менее однозначна и гораздо
более сложна.
Падение производства, действительно, не может продолжаться вечно, равно как
и падение фондового рынка. По этим параметрам, похоже, мир уже вступает в
период некоторого равновесия. Однако проблема состоит в том, что равновесие
это будет неустойчивым, как неустойчивым будет и возобновившийся
экономический рост. Так было и в 1930-е, и в 1970-е годы — примерно
десятилетие ушло на восстановление здорового и устойчивого роста,
прерываемого иногда простыми циклическими или секторальными (банковским,
финансовым) кризисами.
Выход на траекторию нового устойчивого роста возможен тогда, когда
правительство данной страны сможет решить проблемы, которые составляют
глубинные основания кризиса. Это проблемы технологические, экономические,
регулятивные, социальные и, возможно, геополитические. Эти изменения
происходят достаточно медленно, и ускорить их практически невозможно. Зато
можно замедлить, цепляясь за старые экономические и технологические формы.
Сама антикризисная политика создает дополнительные проблемы и риски,
которые проявятся уже в кризисном настоящем или в посткризисном будущем.
Наиболее важными из этих рисков нам представляются макроэкономическая
дестабилизация, существенный рост государственного сектора (массовая
приватизация) и moralhazard (риски недобросовестного поведения, или
безответственность), оборачивающиеся консервацией существующих
хозяйственных структур. Рассмотрим ниже три эти группы проблем более
подробно.
Ключевая проблема — накопление потенциала макроэкономической
нестабильности, за которой может последовать нестабильность политическая.
Ключевой среди этих проблем ... продолжение

Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.