Соотношение связи и криминалистики и теории ОРД



Тип работы:  Материал
Бесплатно:  Антиплагиат
Объем: 31 страниц
В избранное:   

Содержание

Введение

Глава 1.Соотношение и связи криминалистики и теории оперативно-розыскной деятельности. Исторический аспект

Глава 2. Соотношение связи и криминалистики и теории ОРД

Глава 3. Организация первоначального этапа производства по уголовным делам

Заключение

Список использованной литературы

ВВедение

Как известно, служебной функцией криминалистической науки служит оснащение практики борьбы с преступностью эффективными современными средствами и методами раскрытия и расследования преступлений и их предупреждения.
Анализ этой практики свидетельствует, что роль и значение этих криминалистических средств и методов таковы, что в настоящее время органы внутренних дел не могут удовлетворить предъявляемых к ним требований без надлежащим образом организованной и эффективно функционирующей системы криминалистического обеспечения их деятельности.
Под криминалистическим обеспечением деятельности вну­тренних дел в целом, и криминальной милиции в особен­ности, понимается система криминалистических знаний и основанных на них навыков и умений их сотрудников использовать научные криминалистические рекомендации, применять криминалистические средства, методы и техно­логии их использования в целях предотвращения, выявле­ния, раскрытия и расследования преступлений.
В соответствии с этим определением система криминали­стического обеспечения состоит из трех подсистем:
— криминалистических знаний;
— криминалистического образования;
• криминалистической техники. Криминалистические знания составляют содержание кри­миналистической науки.
Структура прикладных криминалистических знаний содер­жит в себе:
— их характеристику и цели использования;
— указания на типичные ситуации их применения;
— алгоритм (программу) действий применительно к цели и ситуации;
— примерный расчет сил, средств и времени;
— характеристику типичных ошибок, допускаемых при их использовании;
— меры по минимизации возможного тактического риска;
— ожидаемый эффект осуществления.
Научные криминалистические знания становятся эффективными лишь в том случае, если ими в полной мере овладеют работники всех подразделений МВД РК, Минюста РК, Минздрава РК.
Решению вышеуказанной проблемы и посвящена курсовая работа, в которой рассматриваются различные формы взаимодействия органов уголовного преследования.

Глава 1. Соотношение и связи криминалистики и теории оперативно-розыскной деятельности. Исторический аспект.

Розыскная — (сыскная) — деятельность сопутствует право­судию на всем протяжении его истории. Именно в ее функ­ции входило исстари раскрытие преступлений, установление и розыск виновных, подлежащих затем передаче органам судебной власти. Зачатки сыскной деятельности можно обна­ружить в эдиктах римских преторов, в инквизиционных про­цессах средневековых тайных трибуналов, в практике дьяков российского Сыскного приказа. Однако лишь в XVIII веке появляются подлинные профессионалы уголовного сыска, причем, по иронии судьбы, первых ощутимых результатов в этой области добиваются переметнувшиеся на эту сторону "баррикад" бывшие преступники. Такой, например, лич­ностью, оставившей заметный след в истории российского сыска, был вор-рецидивист Ванька Каин (кличка Ивана Осипова), подавший 27 декабря 1741 г. в Сыскной приказ чело­битную с просьбой принять его на службу "для сыску и поимки" 32 преступников, перечисленных в челобитной. Просьба его была удовлетворена, и он занимался "доносительством" до конца 40-х гг., когда обнаружилось, что Каин параллельно с "доносительством" сам совершал преступления в сговоре с чиновниками полиции и Сыскного приказа. По повелению императрицы Елизаветы Петровны была образована следст­венная комиссия, которая вела расследование дела Каина до 1753 г. Следствие сопровождалось бесконечными допросами и пытками Каина и его соучастников. Только в июне 1755 г. Каину был вынесен смертный приговор, замененный потом наказанием кнутом и ссылкой "в тяжкую работу". Предвари­тельно у него были вырезаны ноздри и он был клеймен'.1
Более счастливой была судьба "французского Каина" — Франсуа-Евгения Видока, родившегося в 1775 г. в семье булочника. Двадцати лет он уже как рецидивист был приго­ворен к 8 годам каторжных работ. В 1799 г. бежал с каторги, почти десять лет жил нелегально в Париже, подвергаясь шантажу бывших сокамерников, которому и решил положить конец, отправившись в полицейскую префектуру и предло­жив свои услуги для поимки известных ему преступников.
Предложение было принято, и Видок сформировал специ­альную бригаду из уголовников, подбирая их по принципу:
"только преступник может побороть преступление". Бригада получила название "Сюрте" (безопасность). Это была первая "розыскная бригада" в парижской полицейской префектуре, просуществовавшая до 1827 г., когда после смены префекта префектура была подвергнута реорганизации. Новый пре­фект первым делом уволил Видока со всей его "бандой". Сыскная полиция была сохранена, "но получила новую ор­ганизацию, которая собственно и считается началом устрой­ства парижской сыскной полиции, и с тех пор основою ее организации является правило, гласящее: лица, привлекав­шиеся к ответственности по обвинению в уголовных пре­ступлениях, хотя бы судом и оправданные, — на службу в сыскную полицию не принимаются"'.
Как в России и Франции, так и в Англии у истоков сыскной полиции стоял преступник — главарь воровской шайки и скупщик краденого Джонатан Уайльд, который довольно долго умудрялся совмещать свою преступную де­ятельность со службой в полиции в качестве тайного ос­ведомителя, но был разоблачен и в 1725 г. публично по­вешен.1
В Соединенных Штатах до начала XX в. сыском занима­лись либо любители типа Дюпена — героя детективных рас­сказов Эдгара По, либо лица своеобразной "свободной про­фессии", представителем которой в детективной литературе был знаменитый Шерлок Холмс, а в жизни — не менее знаменитый Роберт Аллан Пинкертон — основатель и много­летний руководитель частного сыскного бюро с центральным управлением в Нью-Йорке и представителями во всех европейских столицах. Бюро Пинкертона, существующее до сих пор (Агентство Пинкертона), помимо уголовного сыска занималось и охранной деятельностью.
В течение XIX в. в полицейских учреждениях разных стран возникает и развивается специальная сыскная часть, полу­чившая название сыскной или уголовной полиции. В России сыскная полиция была создана впервые в Санкт-Петербурге в 1866 г., вскоре после судебной реформы 1864 г., затем в 1881 г. в Москве, позже в Варшаве и Риге. 6 июля 1908 г. был принят закон "Об организации сыскной части", в соот­ветствии с которым в 89 губернских и самых значительных уездных городах в составе полицейских управлений были созданы сыскные отделения. Небезынтересно, что осенью 1908 г. по распоряжению министра внутренних дел П.А. Сто­лыпина все кандидаты на должности начальников сыскных отделений были командированы в Санкт-Петербург для слу­шания лекций на подготовительных курсах уголовного сыс­ка, учрежденных при департаменте полиции.
Программа курсов предусматривала изучение слушателями практики сыска и "такого необходимого для будущих деятелей судеб­ной полиции и прокуратуры предмета, как введенная уже несколько лет в некоторых иностранных университетах нау­ка, носящая название "криминалистики" в Австро-Венгрии и Германии и "научной полиции" — в Швейцарии, Бельгии, Франции и Италии"'. Именование этой молодой области научных знаний "научной полицией" имело в те годы глубо­кий смысл, олицетворяя собой научную вооруженность именно полиции, предназначенность этой науки в первую очередь для полиции.
Известно, что исторически одним из первых направлений развития криминалистики было исследование возможностей идентификации личности, разработка методов и средств кри­миналистической (уголовной) регистрации. Эти методы предназначались в первую очередь для обеспечения эф­фективности розыскной деятельности, уголовного сыска и были приняты на вооружение именно сыскной полицией. В. И. Лебедев, один из пионеров российской криминалисти­ки, отчетливо представлял, что "успешную борьбу с совре­менными преступниками может вести только та полиция, которая вооружена по крайней мере равным или лучшим оружием новейшей техники и прикладных знаний и искусно ими владеет... По-прежнему — главным оружием большин­ства сыщиков служат старинные средства: 1) хитрость, 2) случай, 3) деньги, — и много еще приверженцев этих старых средств, несомненно имеющих также известное зна­чение в деле сыска ... Но значение случая или счастья прежде всего характеризуется изречением, что всегда "везет только умелому", самая же меткая оценка "случая-счастья" за­ключается в суворовской поговорке: "Сегодня счастье, завтра счастье — помилуй бог! Надо же когда-нибудь и уменье!!" На одну хитрость также полагаться нельзя — преступник, осо­бенно из рецидивистов, может легко и перехитрить, что же касается денежных средств, то не следует забывать, что самые важные доказательства виновности и улики добываются не за деньги, а путем систематического расследования, наиболее же ценные показания, часто сразу же раскрывающие пре­ступления, — дают так называемые "немые свидетели" из видимых или даже неразличимых простым глазом следов, оттисков, "лишних предметов", обнаруженных на месте пре­ступления и по пути следования преступника. А эти "немые свидетели" в то же время и свидетели самые неподкупные"'.
Приемы практического применения в сыске рекомендаций криминалистики, этой "полицейской техники", в своей со­вокупности составляли то, что в сыскной деятельности полу­чило название уголовно-полицейской тактики, содержание которой составляли судебно-полицейские приемы борьбы с преступниками и преступностью, практические методы предупреждения, пресечения, обнаружения и расследования преступлений, изобличения и задержания лиц, в них винов­ных. Причем "технизация" сыска не означала отказа от традиционных средств и приемов его осуществления — при­менения полицейских собак, наружного наблюдения, осу­ществляемого чинами сыскной полиции (агентами уголовно­го розыска), использования негласных осведомителей из пре­ступной среды и иных лиц. Обусловлено это было помимо прочего и требованиями закона: в ст. 254 Устава уголовного судопроизводства 1864 г. указывалось, что "при производстве дознания полиция все нужные ей сведения собирает посредством розысков, словесными расспросами и негласным на­блюдением, не производя ни обысков, ни выемок в домах".
Теория уголовно-полицейской тактики не разрабатыва­лась, она представляла собой свод эмпирических правил и советов. Не случайно поэтому первые попытки подвести теоретическую базу под оперативно-розыскную деятельность были предприняты представителями именно той науки, которая первоначально для нее и предназначалась, — крими­налистики.
Уже в первых послереволюционных работах по кримина­листике настойчиво проводилась мысль о том, что кримина­листические средства и методы должны поступать на воору­жение не только следователей и экспертов-криминалистов, но и оперативных сотрудников уголовного розыска. В сущ­ности речь шла о том, что существуют две сферы применения данных криминалистики: гласная и негласная, обе они охва­тываются предметом криминалистической науки; иными словами, оперативно-розыскная деятельность — такой же объект криминалистики, как и деятельность органов предва­рительного следствия. Соответственно этому складывались представления о круге тех знаний и умений, которыми дол­жен обладать сотрудник уголовного розыска. "В настоящее время, — писал И. Н. Якимов, — профессия агента есть не что иное, как искусство, основанное не только на практичес­ком опыте, но и на специальных знаниях. Теперешний агент должен знать очень многое, и прежде всего уголовное матери­альное и процессуальное право, судебную медицину, элемен­тарные курсы физики и химии, фотографию, дактилоскопию, ручное огнестрельное оружие и взрывчатые вещества, и, ко­нечно, весьма подробно уголовную технику и тактику"'.
Мнение И. Н. Якимова и некоторых других криминалистов 20—30-х гг. о том, что научные основы оперативно-розыск­ной деятельности — это положения криминалистики, что именно они составляют теоретическую основу как гласных, так и негласных действий органов дознания и розыска, фак­тически не подвергалось ревизии вплоть до 50-х гг.
Так, виднейший отечественный криминалист А. И. Винберг еще в 1950 г. писал, что "теоретические обобщения оперативной работы, активного и общесоюзного розыска, научная поста­новка планомерной борьбы с преступностью в виде системы уголовной регистрации, вопросы организации задержания преступников (облавы, засады, обыски и т. п.) — все это является той специальной областью, которая составляет ком­петенцию только криминалистики"'.
В середине 60-х гг. в криминалистической литературе поя­вился применительно к оперативно-розыскной деятельности термин "специальная научная дисциплина", однако об ее теоретических основах ничего не говорилось. Только в учеб­нике по криминалистике для средних специальных школ милиции (1974) и в учебнике для вузов (1976), подготовлен­ных учеными Высшей школы МВД СССР впервые в литера­туре подобного рода упоминается теория ОРД. Отмечалось, что связь криминалистики и теории ОРД "выражается в том, что при разработке проблем криминалистической тактики и методики расследования учитываются возможности опера­тивно-розыскной деятельности, определяемые ее теорией, а при разработке последней — положения и рекомендации криминалистики"2. Проводя параллель с процессом возник­новения и становления криминалистики, формирование ко­торой началось в недрах науки уголовного процесса, авторы учебника по криминалистике для вузов МВД (1978) писали, что первые элементы теории оперативно-розыскной деятель­ности возникли и накапливались в криминалистической нау­ке и затем, когда "количественный рост этих теоретических положений привел к качественным изменениям, теория опе­ративно-розыскной деятельности выделилась из кримина­листики в самостоятельную область научного знания, данные которой подобно данным других наук используются в крими­налистике в непосредственном или преобразованном виде"3.
Процесс выделения теории оперативно-розыскной дея­тельности из криминалистики протекал следующим образом.
Пока накапливающийся в рамках криминалистики эмпи­рический материал не противоречил представлениям о кри­миналистике как науке лишь о средствах и методах борьбы с преступностью, зарождавшаяся теория ОРД развивалась как часть этой науки, как элементы ее составных частей, раз­делов. Это был закономерный процесс, типичный для любой науки. Существо этого этапа развития ОРД составляло пре­имущественно использование положений, приемов и средств криминалистики в не процессуальной деятельности по борьбе с преступностью. И хотя уже тогда шел интенсивный процесс разработки практических методов ОРД, отличных от крими­налистических методов и средств работы с доказательствами, теория этой деятельности сводилась в основном к сумме некоторых положений криминалистики и не выходила за рамки теории криминалистики в целом. Взаимосвязь крими­налистики и зарождавшейся теории ОРД выступала как от­ношение целого и части, как связь подчиненности.
Затем положение существенно изменилось. Интенсивная разработка всех разделов теории оперативно-розыскной дея­тельности, чему в значительной степени способствовала орга­низация самостоятельной кафедры ОРД в Высшей школе и циклов ОРД в средних специальных учебных заведениях МВД в середине 50-х гг., и труды ведущих специалистов того времени в этой области — А. Г. Лекаря, Д. В. Гребельского, В. А. Лукашева, В. Г. Самойлова, Б. Е. Богданова, а впослед­ствии В. Г. Боброва, Г. К. Синилова, Е. В. Токарева, Б. П. Смагоринского и др. не только послужили фундаментом теории ОРД, но и явились обоснованием необходимости формулирования самостоятельного предмета этой науки, от­личного от предмета криминалистики, хотя и тесно связан­ного с последним.
Становлению теории ОРД способствовало и новое пред­ставление о предмете криминалистики, в рамки которого уже "не вписывалось" содержание самой ОРД.
При определении криминалистики как науки о техничес­ких средствах, тактических приемах и методических реко­мендациях по расследованию преступлений, оперативно-ро­зыскную деятельность можно было рассматривать как об­ласть применения этих средств и методов, а теорию ОРД, к тому же мало разработанную, — как часть криминалисти­ческой науки.
При определении же криминалистики как науки, изучающей определенную группу объективных зако­номерностей действительности и основанных на познании этих закономерностей средств и методов расследования и предотвращения преступлений, теория ОРД, изучающая иные закономерности в целях разработки иных средств и ме­тодов борьбы с преступностью, уже не может рассматривать­ся как часть криминалистической теории. Таким образом, процесс обособления оперативно-розыскной теории шел как бы в двух уровнях: "снизу" — путем разработки самой этой теории и "сверху" — как следствие пересмотра определения предмета криминалистики. Отношения подчиненности, в которых находилась криминалистика и теория оперативно-розыскной деятельности, сменились отношениями взаимо­действия равноправных партнеров.
С принятием Закона РК "Об оперативно-розыскной дея­тельности" это одно из важнейших направлений борьбы с преступностью получило прочную правовую основу. Но в это же время и теория ОРД получила свое официальное признание в государственном плане: новая номенклатура научных работ­ников, разработанная Министерством науки и технической политики РФ, предусматривает в качестве научной специаль­ности теорию оперативно-розыскной деятельности.

Глава 2. Соотношение и связи криминалистики и
теории ОРД

Признание большинством ученых-криминалистов теории оперативно-розыскной деятельности как самостоятельной области научного знания не повлекло за собой, как можно было ожидать, широкого использования положений этой те­ории для целей криминалистики и доказывания.
Частично это объясняется закрытым характером литературы по опе­ративно-розыскной деятельности, что делает ее трудно­доступной для научных сотрудников и преподавателей об­щегражданских учебных заведений и научных учреждений, частично — стереотипами мышления последних, узостью и стандартностью тематики их исследований, несовершенст­вом программы подготовки юристов для правоохранитель­ных органов.
Как свидетельствует анализ криминалистической литера­туры, ее авторы чаще всего обращаются к теоретическим проблемам оперативно-розыскной деятельности при рас­смотрении вопросов обнаружения и раскрытия преступле­ний, формирования и проверки следственных версий, плани­рования и реализации тактических комбинаций (операций) и некоторых других проблем криминалистики и доказывания. Существенный комплекс вопросов составляет пробле­матика использования в доказывании информации, получен­ной в результате применения оперативно-розыскных мер, а также некоторых организационных форм взаимодействия следователя с оперативными работниками органов дознания.
Сформировавшееся в теории ОРД понятие раскрытия пре­ступления, согласно которому раскрытым признается — в оперативном, служебном плане — преступление, когда пре­ступник установлен, точнее, когда возникло обоснованное подозрение в отношении конкретного лица или лиц', наи­более полно отвечает целям конструирования криминали­стического определения этого понятия. Начав с незнания (виновный неизвестен), орган дознания и следователь в про­цессе раскрытия приходят к вероятному знанию (предполо­жение о виновности определенного лица). Возникновение этого вероятного знания означает раскрытие преступления личность виновного становится известной органам расследо­вания, известной, разумеется, в предположительной форме. Раскрытие преступления связано, таким образом, с появле­нием по делу заподозренного лица.2
Возникновение подозрения в отношении возможного субъ­екта преступления не следует приравнивать к появлению в деле фигуры подозреваемого как участника уголовного про­цесса, это понятие следует определять в более широком смысле.
Л. М. Карнеева была совершенно права, утверждая, что возникшее у следователя подозрение "должно рассмат­риваться применительно к его деятельности по крайней мере в трех значениях: как психологическая характеристика состо­яния сознания следователя, определяющая его субъективное отношение к исследуемому факту; как криминалистическое понятие, используемое при подборе оснований к решению задач расследования и выдвижения версий и, наконец, как процессуальная категория, когда с возникшим подозрением закон связывает наступление определенных процессуальных последствий"'. Она употребляла термин "заподозренный", обозначая им субъективное отношение следователя к лицу, совершение преступления которым он исследует, а не про­цессуальное положение такого лица. И лишь при наличии оснований, указанных в ст. 52, заподозренный становится подозреваемым в процессуальном значении этого термина.1
Можно считать, что первые два из названных Л. М. Карнеевой значений термина "заподозренный" имеются в виду и в оперативно-розыскной деятельности при осуществлении оперативно-розыскных мер против конкретного лица.
Появление заподозренного лица в криминалистическом значении этого понятия, как правило, совпадает с окончани­ем этапа первоначальных следственных действий и оператив­но-розыскных мероприятий. Таким образом, в общей форме можно сказать, что содержанием этого этапа является рас­крытие преступления, тогда как содержанием последую­щих — его доказывание. Если же заподозренный появился в процессе проведения оперативно-розыскных мер, осущест­вленных до возбуждения уголовного дела, то доказывание начинается уже на начальном этапе расследования.
Исходя из изложенных посылок, криминалистическое по­нятие раскрытия преступления может быть определено как деятельность, направленная на получение информации, даю­щей основание к выдвижению версии о совершении преступ­ления определенным лицом. В сущности это определение аналогично определению, предложенному И. И. Карпецом для оперативно-розыскной деятельности; различие в них за­ключается лишь в различии версий, которые обосновывают­ся: следственной и оперативно-розыскной. Но в отличие от мнения И. И. Карпеца, полагаем, что раскрытие преступле­ния — задача не только оперативных аппаратов органов вну­тренних дел; это задача и их и следователя, и решаться она должна на основе взаимодействия между ними. Но всегда ли может быть решена эта задача?
Все ли преступления при любых обстоятельствах могут быть раскрыты и действительно раскрываются?
Существуют две точки зрения по этому вопросу. Большинство авторов считает, что нет и не может быть преступлений, которые нельзя было бы рас­крыть. Они убеждены, что преступление остается нераскры­тым вследствие недостатков и упущений в работе органов дознания и следствия.
Однако с течением времени тезис о том, что нет преступле­ний, которые нельзя было бы раскрыть, перестал выглядеть аксиомой, вытекающей из "ленинского принципа неотвра­тимости наказания". Представления о закономерностях воз­никновения информации о преступлении и преступнике, процессе превращения этой информации в судебные доказа­тельства и их обнаружения потребовали радикального пере­смотра этого тезиса.
Закономерный характер процесса возникновения и обнару­жения доказательств обеспечивает принципиальную возмож­ность раскрытия всякого преступления. Однако поскольку всякая объективная закономерность проявляется как тенден­ция, прокладывая себе путь через случайности, через отступ­ления от общих правил и учитывая, что наряду с законо­мерностью возникновения криминалистически значимой информации действует закономерность ее исчезновения, рассеивания, следует признать, что в конкретном случае про­цессы возникновения, существования и обнаружения доказа­тельств могут протекать нетипично. Это означает, что до­казательства могут не возникнуть в таком качестве, чтобы быть обнаруженными современными средствами и мето­дами, либо что их количество окажется недостаточным для раскрытия преступления. Эти процессы могут иметь объ­ективный характер, не зависящий от качества деятельности по раскрытию и расследованию преступлений и субъектов раскрытия преступления. Разумеется, в большинстве случаев то, что преступление осталось нераскрытым, — следствие недостатков в организации и осуществлении процесса его раскрытия и расследования. Но часть преступлений — пусть небольшая — остается нераскрытой именно в силу названных причин. Естественно, с точки зрения практической деятель­ности прогнозировать заранее невозможность раскрытия пре­ступления нельзя, не произведя расследования на надлежа­щем уровне. Для того, чтобы признать, что конкретное преступление не может быть раскрыто ввиду уничтожения доказательств (или невоз­можности их обнаружения), необходимо вначале дать оценку всей совокупности действий, использованию процессуальных средств и полной реализации полномочий субъектов рассле­дования. В противном случае любая трудность могла бы объясняться как объективная закономерность невозможности получения доказательственной информации'". Сказанное от­носится и к основной массе латентных преступлений, которые остаются необнаруженными не в силу объективных причин, препятствующих их раскрытию, а, главным образом, потому, что вне поля зрения оперативных преимущественно, но также и следственных аппаратов остаются наличные признаки их совершения. Ярким примером тому — состояние раскрываемости так называемых компьютерных преступлений.
Другим направлением тесной связи криминалистики и тео­рии ОРД служит проблематика версий. У следственной и оперативно-розыскной версий — единая природа: и та и другая представляют собой разновидности частной гипо­тезы, имеющей значение только для данного случая. Одина­ков и логический процесс их построения и проверки.
Если оперативно-розыскная версия возникает при произ­водстве оперативно-розыскных мероприятий до возбуждения уголовного дела и подтверждается оперативной информаци­ей, то при реализации оперативных данных эта версия ло­жится в основу следственной версии, принимаемой к провер­ке следователем.
Иной характер носит процесс формирования оперативно-розыскных версий в процессе расследования, когда оперативно-розыскные меры проводятся для выполнения задания следователя. Основанием для оперативно-розыскной версии в этом случае служит обычно следственная версия, она опирается на те же фактические данные, что и следственная версия, а следовательно, и на имеющиеся в распоряжении следователя доказательства и, в сущности, нацелена на про­верку следственной версии. И хотя полученная при произ­водстве оперативно-розыскных мер информация носит не доказательственный, а ориентирующий характер, она позво­ляет следователю определить свои дальнейшие шаги по про­верке следственной версии либо в определенных ситуациях произвести необходимую корректировку или замену версии.
Возможности получения оперативной информации и, глав­ное, ее использования при доказывании — важнейшая линия связи криминалистики и теории ОРД. Варианты использова­ния оперативной информации в доказывании определяются ее содержанием.'
Использование криминалистикой положений теории ОРД заключается, как следует из сказанного, во-первых, в различ­ных формах применения разработок, связанных с методами и средствами получения оперативной информации, и, во-вторых, в учете при разработке криминалистической теории, криминалистической тактики, и в особенности криминали­стической методики возможностей оперативно-розыскной деятельности в целом, и отдельных оперативно-розыск­ных мероприятий в частности, в комплексировании этих возможностей с возможностями следственных и розыскных действий, в разработке наиболее эффективных форм вза­имодействия субъекта доказывания с субъектами ОРД. Кри­миналисты заинтересованы в разработке в теории ОРД ис­черпывающих представлений о содержании и видах опе­ративной информации, о связи оперативной информации с информационными процессами при доказывании, о путях и пределах использования в ОРД криминалистических при­емов и средств, направлениях и приемах использования опе­ративным работником доказательственной информации, предоставляемой ему следователем. Представляет известный интерес и разработка вопросов использования возможностей оперативных аппаратов в тех случаях, когда расследование проводится в полном объеме органом дознания и предвари­тельного следствия не требуется.
"Обратная связь" между теорией ОРД и оперативно-ро­зыскной практикой и криминалистикой выражается:
1) в использовании в процессе оперативно-розыскной де­ятельности и обосновании такого использования в теории ОРД криминалистических средств, приемов и рекомендаций, например, при опросе граждан — приемов тактики допроса, при обследовании помещений, участков местности и транс­портных средств — тактики осмотра, при наблюдении — описаний внешности по системе словесного портрета и т.п. Активно внедряются в оперативно-розыскную практику ре­комендации по применению видео- и аудиозаписи, фото­съемки, получения следов пальцев, копий документов и т. д.;
2) в адаптации к условиям ОРД и коррекции с учетом теории этой деятельности ряда криминалистических концеп­ций и категорий. К их числу в последнее время можно отнести криминалистическую характеристику преступления, следственную ситуацию, теорию фиксации доказательствен­ной информации и некоторые другие. Правда, в этой области специалисты-теоретики ОРД, увлекаясь, иногда конструиру­ют искусственные понятия, например понятие оперативно-розыскной характеристики (по аналогии с криминалисти­ческой характеристикой преступления), или формулируют понятия, не выдерживающие критики с точки зрения анало­гичных понятий криминалистики, например понятие опера­тивно-розыскной ситуации, как реально существующих в данный момент обстоятельств криминального события, смешивая при этом два понятия: опе­ративно-розыскной и криминальной ситуаций. Элементы преступной деятельности, образующие докриминальную, криминальную и посткриминальную ситуации, входят в ка­честве составляющих в оперативно-розыскную ситуацию;
3) в разработке в оперативно-розыскном аспекте проблем взаимодействия и координации действий всех участников процесса раскрытия и расследования преступлений.
Теория оперативно-розыскной деятельности заинтересо­вана в решении криминалистами таких проблем, как оп­ределение значения оперативной информации в системе компонентов следственной ситуации, роли этой информации в процессе подготовки и принятия тактических решений, разработке критериев оценки достоверности оперативной информации, вариантов и тактики оперативно-тактических операций, и др. Именно взаимодействие между теорий ОРД и криминалистикой обусловливает и взаимную постановку задач, требующих решения силами специалистов этих облас­тей знания и комплексирования их усилий.
В практической деятельности по раскрытию и расследова­нию преступлений связи криминалистики и теории опера­тивно-розыскной деятельности выражаются в различных формах взаимодействия субъектов ОРД и доказывания.

Глава 3. Организация первоначального этапа - этапа производства по уголовным делам.

В теории уголовного судопроизводства, в криминалистике и практике процесс расследования преступлений дифферен­цируют на ряд этапов (периодов). В содержании расследова­ния процессуалисты, учитывая его розыскной харак­тер, усматривали два этапа: предварительное (генеральное) следствие и специальное (формальное) следствие. Первое имело задачей выяснение факта преступления и установле­ние лиц, которые совершили его. Второе следствие слагалось из совокупности действий, направленных против определен­ного лица, поставленного в положение обвиняемого, с целью обнаружения достаточно обстоятельных и полных доказа­тельств для предания суду.
Первый этап расследования, связанный с установлением и раскрытием преступлений, составлял основную задачу ор­ганов дознания. Второй этап — дальнейшее расследование в связи с появлением обвиняемого — составлял задачу ор­ганов следствия (следователей)'.1
В советской уголовно-процессуальной литературе этапы расследования определялись примерно так же2. И советские криминалисты усматривали в расследовании два этапа — первоначальный (от возбуждения дела до предъявления об­винения) и последующий (производство следственных дей­ствий до окончания расследования)3.
В то же время среди криминалистов и процессуалистов были иные подходы к периодизации расследования. Так, И.Н. Якимов дифференцировал расследование на три этапа:
воссоздание картины преступления; собирание и исполь­зование улик для выявления личности виновника преступ­ления; обследование виновника и предъявление ему обви­нения'.1 В.И. Громов тоже указывал на три стадии: принятие дела к производству; собирание материала для изобличения подозреваемого и предъявления ему обвинения; обобщение всего материала по законченному уголовному делу. Кры­ленко Н.В. называл общее и специальное предварительное расследование, а также его заключительный этап.2
С 70-х гг. в криминалистических работах преобладающим стало деление процесса расследования на три этапа: началь­ный, последующий и заключительный. Ряд криминалистов и процессуалистов выделяют четыре, пять и даже шесть этапов предварительного расследования преступлений. В основу дифференциации закладывают узловые процессу­альные задачи, решаемые в период расследования: выявле­ние преступлений и установление лиц, которые их совер­шили, предъявление им обвинения; проверка показаний об­виняемых и доказывание их вины; принятие решения об окончании расследования и проведение дополнительных следственных действий; составление процессуальных актов, венчающих процесс расследования.
Криминалистическая дифференциация в основе имеет за­дачу по установлению структуры криминалистической ме­тодики расследования преступлений, т.е. определение ком­плекса криминалистических рекомендаций, включая про­ведение следственных действий и оперативно розыскных мероприятий, для раскрытия, расследования и предупрежде­ния - преступлений.
И процессуальная, и криминалистическая периодизации расследования объективно необходимы, поскольку позволя­ют не только четко уяснить сущность этой стадии судопроиз­водства с позиций уголовно-процессуального права и крими­налистики, но и обозначить практически значимые рекомен­дации процессуального и криминалистического характера для оптимизации деятельности по расследованию преступлений.
Следует иметь в виду, что при расследовании решаются не только процессуальные, криминалистические, оперативно-розыскные задачи, но и организационно-управленческие, поскольку организация деятельности следователя, дознавателя, оперативного работника по конкретному делу и управ­ление деятельностью в целом подразделений и аппаратов следствия, дознания и оперативно-розыскных органов обес­печивают эффективное расследование.
Учитывая процессуальные, криминалистические и опера­тивно-розыскные задачи, решаемые органами расследования и взаимодействующими с ними оперативно-розыскными органами криминальной милиции (и других правоохрани­тельных органов) и иными службами, а также организацион­но-управленческие задачи, решаемые ими и субъектами управления органами дознания, следственными, оперативно-розыскными и иными аппаратами правоохранительной сис­темы, процесс расследования преступлений рекомендуется подразделять на три этапа: первоначальный, последующий и производство по приостановленным делам.
Субъектами управления, осуществляющими организацию раскрытия, расследования и предупреждения преступлений, являются начальники органов и управлений внутренних дел, министры внутренних дел, начальники следственных аппа­ратов и следственных подразделений, начальники органов дознания и оперативно-розыскных подразделений, а также следователи, возглавляющие деятельность следственных и следственно-оперативных групп.
В органах внутренних дел организаторами выявления, раскрытия, расследования, предупреждения и пресечения преступлений являются прежде всего первые руководители, т.е. министры внутренних дел, начальники УВД (ГУВД, РУВДТ).
Первые руководители министерств и управлений внутрен­них дел организуют криминологическое прогнозирование, разработку стратегии и тактики борьбы с преступностью, в том числе с участием следственных аппаратов и органов дознания. Они издают ведомственные нормативные акты по вопросам организации раскрытия и расследования преступ­лений и управления деятельностью следственных аппаратов и органов дознания, а также взаимодействующих с ними служб. Первые руководители осуществляют координацион­ное обеспечение деятельности следственных аппаратов, орга­нов дознания, экспертно-криминалистических, оперативно-розыскных и иных подчиненных им служб по выявлению, раскрытию, расследованию, предупреждению и пресечению преступлений, укреплению законности. Они принимают ме­ры, гарантирующие процессуальную самостоятельность и не­зависимость следователей, начальников следственных отде­лов, органов дознания; организуют проверки соблюдения законности в профессиональной деятельности следователей и органов дознания, анализ и обобщение причин нарушений в процессуальной, оперативно-розыскной, экспертно-криминалистической деятельности и на этой основе — разработ­ку и осуществление мер по дальнейшему совершенствованию функционирования органов следствия, дознания, экспертно-криминалистических, оперативно-розыскных подразделений и других служб органов внутренних дел.
Руководители следственных аппаратов и руководители ми­лиции (других органов дознания) осуществляют управление подчиненными им силами и средствами. Внутрисистемное управление включает следующие основные направления де­ятельности руководителей и подчиненных им сотрудников, через которых они реализуют эту функцию:
— сбор и анализ информации о деятельности органов пред­варительного следствия и милиции (других органов дозна­ния) соответственно в уголовном судопроизводстве и в ходе оперативно-розыскной деятельности;
— планирование работы органов следствия ... продолжение

Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.
Похожие работы
НАУЧНАЯ ОСНОВА ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
История становления оперативно-розыскной деятельности на постсоветском пространстве
Роль оперативно-розыскной деятельности в борьбе с преступностью. Формы и методы борьбе с преступностью
Проблемы раскрытия и расследования незаконного оборота наркотиков
Сущность оперативно – розыскной деятельности и ее основные задачи, роль оперативно-розыскной деятельности в борьбе с преступностью
Роль оперативно-розыскной деятельности в борьбе с преступностью
Индивидуальная оценка экономических преступлений: история разработки и современные подходы к определению и классификации
Понятие и система криминалистической тактики, ее роль в раскрытии и расследовании преступлений
Методика расследования преступлений в сфере банковского кредитования
Принципы и формы взаимодействия между органами дознания и следствия при расследовании преступлений
Дисциплины