Творчество М. Зощенко в контексте русской литературы

Тип работы: Курсовая работа
Бесплатно: Антиплагиат
Объем: 27 страниц
В избранное:

Содержание

Введение . . .

1 Раннее творчество М. Зощенко . . .

1. 1ТворчествоМ. Зощенко как предмет литературного исследования . . .

1. 2 М. Зощенко в первой половине 1920-х годов:

рождение литературной репутации… . . .

1. 3Тематика и проблематика рассказов М. М. Зощенко . . .

2 Творчество М. Зощенко в контексте русской литературы . . .

2. 1 Предшественники и последователи М. Зощенко . . .

2. 2 «Зверь» и «неживой человек» в мире раннего М. Зощенко……… . . . … Заключение . . . … . . . Список использованной литературы . . .

Введение

Сатирик и юморист Михаил Михайлович Зощенко (1894-1958) вошел в литературу в начале 20-х годов, в эпоху сложную и драматическую, полную социальных перемен и нововведений. Уже первые произведения молодого писателя свидетельствовали о том, что сатирический цех пополнился мастером ни на кого не похожим, с особым взглядом на мир, систему общественных и человеческих отношений, культуру и мораль и наконец, со своим особым зощенковским языком, отличавшимся от языка всех до него и после него работавших в жанре сатиры писателей. Изучением раннего творчества М. М. Зощенко исследователи занимались сравнительно мало. Д. М. Молдавский упоминает юношеские рассказы М. М Зощенко «Сосед», «Мещаночка» и описывает его круг чтения - «здесь и Блок, и Ницше, и Уайльд, и Мопассан, и наконец, позднее, Маяковский» [1, с. 77] .

Наиболее подробнее описание и анализ рукописного периода М. М. Зощенко представлены в 1 главе книги М. О. Чудаковой, в которой она исследовала ранние рассказы Зощенко [2] .

М. О. Чудакова отметила, что «Зощенко вел и все написанное ранее никогда не печатал» [3, с. 48] . Действительно, в немногочисленных автобиографиях Зощенко предпочитал не упоминать о своих занятиях литературой в 1914 - 1919 годах. В автобиографии 1924 года М. Зощенко писал о себе: «В 1921 году занялся литературой» [4, с. 98] .

Соответственно своей концепции Д. М. Молдавский оценивает Назара Ильича Синебрюхова, героя «Рассказов Назара Ильича господина Синебрюхова», как «первого сатирического героя М. Зощенко: Он дик, безнадежно испорчен войной, способен на страшные и почти необъяснимые поступки. Воспитан он на каких - то отметках культуры, мещански-лубочное восприятие мира и его мораль заменяет у него народные широкие представления» [5, с. 79] . М. Зощенко довел до совершенства манеру комического сказа, имевшего богатые традиции в русской литературе им создан оригинальный стиль - лирико-иронического повествования в рассказах 20-х - 30-х гг. и языковые особенности.

В данной работе рассматриваются следующие проблемы: образ рассказчика, позиция автора в сатирических рассказах М. Зощенко 20-30-х годов видение героем окружающей действительности, тематика и проблематика рассказов, способ отображения характера героя с помощью разнообразных художественных средств.

Актуальность темы.

Произведения Михаила Зощенко современны своей проблематикой и системой образов. Писатель беззаветно любил свою страну и поэтому болел душой за всё, что происходило в ней в послереволюционные годы сатира М. М Зощенко направлены против пороков общества: мещанства, обывательщины, социального чванства, бескультурья, воинствующей безграмотности, примитивности мышления. Некоторые сюжеты рассказов в какой-то мере повторяются в современной жизни. Именно это делает рассказы актуальными в настоящее время.

Цель исследования.

Цель данной работы - выявить наиболее характерные для писателя способы отображения действительности послереволюционного времени в России.

Задачи исследования.

1) Дать краткий обзор раннего творчество М. Зощенко (1820-1830 годы)

2) Проанализировать, как и с помощью каких приемов, автор изображал типичного советского человека, характер его мыслей, поступки, идеологию, видение «нового времени».

3) Раскрыть комический образ героя - обывателя в сатирических рассказах М. Зощенко.

Новизна заключается в целостном исследовании раннего творчества М. М. Зощенко.

Объект исследования - рассказы М. Зощенко «Веселая жизнь», «Сентиментальные повести», «Сирень цветет» и «Мишель Синягин», «Коза», «Люди», «Мудрость», «Страшная ночь», «Веселое приключение», «Аполлон и Тамара», «Рассказы Назара Ильича господина Синебрюхова», «Аристократка».

Предмет исследования - особенности творческий манеры раннего М. М. Зощенко.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно позволяет рассматривать раннее творчество М. Зощенко в области русского литературы и углубить наше представление о раннем творчестве М. Зощенко.

Практическая значимость работы может быть использована на уроках русский литературы в старших классах средней школы.

Структура работы . Работа состоит из введения, двух разделов, заключения и списка использованной литературы. Объем работы - 43 страницы.

1 Раннее творчество М. Зощенко

1. 1 Творчество М. Зощенко как предмет литературного исследования

Изучением раннего периода творчества М. М. Зощенко исследователи занимались сравнительно мало. Дм. Молдавский упоминает юношеские рассказы Зощенко «Сосед», «Мещаночка» и описывает его круг чтения - «здесь и Блок, и Пшибышевский, и Ницше, и Уайльд, и Мопассан, и, наконец, позднее, Маяковский». Далее Дм. Молдавский цитирует план сборника статей «На переломе», о котором речь пойдет дальше, и делает вывод: «Мы не хотим акцентировать внимание на этих случайно сохранившихся юношеских заметках. И тем более выискивать в них ответ на сложный вопрос формирования эстетических взглядов писателя» [6, с. 52] . План сборника и очень краткий обзор творчества М. Зощенко 1914-1919 годов также присутствуют в книге А. Н. Старкова, который уже в ранних рассказах писателя подметил стилистические черты, характерные для произведений М. Зощенко 1920-х годов [7, с. 183] .

Попытка восстановить картину жизни М. Зощенко на войне в 1915-1916 годах была предпринята Ю. Томашевским мы хотели бы остановиться подробнее на событиях 1916-го года. В апреле 1916 года Зощенко едет в отпуск, узнает, что Надежда Русанова-Замысловская, с которой он познакомился и которую он полюбил в 1917-м году, выходит замуж. На следующий день он уезжает обратно в полк [8, с. 58] . Любимыми писателями Зощенко в ту пору были А. Вербицкая, М. П. Арцыбашев (роман «Санин»), А. Каменский и др. В библиотеке М. Зощенко сохранились книги стихов В. Гофмана и Вл. Нелединского с замечаниями и отметками Зощенко на полях, предположительно сделанными в 1917 году. Среди авторов, влиявших на молодого Зощенко, по свидетельству В. В. Зощенко «были и философские сказки Уайльда, были поэмы Пшибышевского». В это время Зощенко пишет ныне опубликованные сказку «Каприз короля» (лето 1917г. ), ноктюрн «Костюм маркизы» (май 1917г. ), рассказы «Актриса» (5 июля 1917г. ) «Конец» (Июнь 1917г. ), «Случай с гусаром» (июнь 1917) и др. Чувственность и культ тела отразились в рассказе «Сосед» (осень 1917г) в котором рассказывается о молодой женщине, вышедшей замуж за немолодого мужчину и изменявшей ему с сильным, молодым соседом. Муж подсмотрел однажды, потом еще несколько раз посмотрел на них, и в итоге перестал отпускать Маринку к соседу, чувствуя в себе силы и желание. По версии М. О. Чудаковой, которая кажется нам вполне убедительной, М. Зощенко, записавшийся на занятия литературной студии К. Чуковского летом 1919 года, в это же время задумал сборник статей «На переломе», хотя приступил собственно к его написанию осенью того же года. Мы не будем описывать его в данной работе, так как он исследован и описан в ряде работ; наиболее тщательный и подробный анализ представлен в книге М. О. Чудаковой «Поэтика Михаила Зощенко» [3] . Согласно одному из вариантов плана, М. Зощенко намеревался написать статьи о В. Инбер И. Северянине, А. Вертинском (отдел «Неживые люди»), Б. Зайцеве и З. Гиппиус («Поэзия безволья»), Александре Блоке («Трагический рыцарь»), которые вместе составляли главу «Кризис индивидуализма». В главе «На переломе» он намеревался написать о А. Блоке (Поэма «12»), и В. Маяковском («Поэт безвременья») . В последней главе «Нигилисты и порнографы» должны были быть статьи об М. П. Арцыбашеве («Санин»), А. Вербицкой («Если ты целуешься…») В набросках к статье об Арцыбашеве Зощенко пишет: «Как же странно и как болезненно преломилась в сердце русского писателя идея, созданная индивидуализмом, - о свободном и сильном человеке!» С одной стороны Арцыбашевский Санин, в котором - «Сильный человек, которому все позволено, грядущий человек-бог, обратился в совершеннейшего подлеца и в эгоиста. А радость его жизни - в искании утех и наслаждений. И бог любви - в культ тела». Но все же - «лишь один сильный человек во всей литературе - Арцыбашевский Санин». «Но Санин - это меньшинство, это лишь одна крайность индивидуализма, другая страшнее, другая - пустота, смертная тоска и смерть» [9, с. 56] .

Одновременно с отрицанием старых литературных авторитетов М. Зощенко пишет о новых поэтах, захвативших его мысли, - В. Маяковском и Ал. Блоке, а так же включает в книгу главу «Ложнопролетарская литература», состоявшую из двух разделов: «Поэзия борьбы и разрушения» («Князев, Самобытник, Бессалько») и «Имитация Уитмена («Арский, Клюев, Кириллов») [10, с. 36] . Все это служит прекрасной иллюстрацией изменившихся взглядов М. Зощенко, который обратил внимание на пролетарскую литературу и, видимо, именно в это время (а не в 1918 году, как он пишет в повести «Перед восходом солнца») задумался о возможности создать истинно пролетарскую (народную) литературу. Этой идее он посвятил, как мы увидим, всю свою жизнь.

«Я взял эту работу, чтоб увидеть, как живут люди.

В тетради М. Зощенко 1917-1920 гг. есть такого рода запись:

«1902- 1906 - стихотворения

1907 - рассказ «Пальто»

1910 - рассказ «За что?». Эти детские еще опыты затерялись. Однако в 1914 - 1921 гг. М. Зощенко много писал, и большинство произведений тех лет, к счастью, сохранилось. Первые дошедшие до нас произведения уже отразили насмешливое направление его ума. Это были эпиграммы. Направленные в основном против сослуживцев М. Зощенко по полку, они не отличались ни значительностью обобщений, ни совершенством формы, обнаруживая отсутствие стихотворного таланта у их создателя. Затем М. Зощенко пробует свои силы в прозаических жанрах: сказка, рассказ, новелла, литературно-критическая статья, пародия, повесть. Любопытны опыты в жанре «сказки». Жанр этот был весьма популярен в русской литературе начала века. Достаточно назвать известнейшие сказки М. Горького - и сатирические («Русские сказки»), и лирические («Сказки об Италии») . Регулярно выступали на страницах «Сатирикона» со своими изящно-ироническими «сказочками» А. Н. Толстой и К. Милль-Полярный. Читающие верхи, особенно в Петербурге, где проходили детство и юность М. Зощенко, увлекались философско-сентиментальными сказками О. Уайльда и поэмами С. Пшибышевского. Именно в атмосфере повышенного интереса к своеобразному литературному жанру и следует видеть истоки обращения М. Зощенко к этому направлению. Правда, опыты эти отличались подражательностью, но они пронизаны и обостренными нравственно-философскими исканиями. Здесь в центре - вечные проблемы бытия, главные ценности человеческого существования: любовь и счастье, труд и народ и т. п. Повествование выдержано в отвлеченно-морализаторском духе, герои - короли, придворные, арлекины, странствующие философы, стиль сентиментально-медитативный, красиво-напевный, абсолютно ничем не напоминающий произведения будущего-автора «Веселой жизни» и «Уважаемых граждан».

Таковы сказки «Каприз короля», «Тайпа счастливого», «И только ветер шепнул . . . », «Какие у вас прекрасные игрушки». Автор их выражается возвышенно и туманно: «Много в жизни печального, еще больше грустного, еще больше придуманного. А одно из придуманного - счастье». «Цветы перевиты прекрасными фразами и прекрасные фразы цветами. Ковер под ногами вышит мелким блестящим бисером из чужой нежности» [11. с, 126] . Однако параллельно с этими возвышенными аллегориями постепенно - и чем дальше, тем острее - пробуждается интерес к повседневному, бытовому, что окружает нас и больно задевает живую совесть художника. Так создаются рассказы и новеллы, где действуют совсем иные персонажи, произведения, исполненные в беспощадно реалистической манере («Двугривенный» - о старухе, которая молилась в церкви и плевок приняла за монету; «Случай с гусаром» - об офицере, обезображенном дурной болезнью; «Сосед» - о несчастном замужестве угловатой девушки Маринки) . В том же критическом, но пока еще не юмористическом ключе, выдержаны рассказы «Мещаночка», «Подлец» и другие. Возвращение к стихии комического после недолгого увлечения эпиграммами происходит в 1919 г., когда М. Зощенко работает старшим милиционером на ст. Логово и сочиняет несколько шутливых «Приказов по железнодорожной милиции и уголовному надзору ст. Логово». Здесь не только умело пародируется стиль казенных бумаг, но и сделана попытка воссоздать уродливое и пошлое в смешной форме. Есть места, которые предваряют в чем-то существенном манеру будущего писателя: «Объявляется строгий выговор милицейскому Форсбергу, который, быв в ушедшем состоянии, с места своей службы., дверь закрыл на ключ и оный унес с собой . . .

Чего же смотрит младший милицейский? Сегодня ключ, завтра чайник, а там, скажем, и единственный и столь прекрасный диван унесет по рассеянности своей натуры».

Именно этим временем можно датировать вступление М. Зощенко на путь профессионального литератора. В 1919 г. он начинает заниматься в Студии, организованной при издательстве «Всемирная литература», которое возглавлял М. Горький. Здесь на отделении критики М. Зощенко, судя по дошедшим до нас планам и наброскам, задумал написать ряд статей по русской литературе начала XX веке. Автор рассчитывал создать шесть основных циклов: 1) Реставрация дворянской литературы (Лаппо-Данилевская, Софья Фонвизин) ; 2) Кризис индивидуализма (Зайцев и Гиппиус. Поэзия безволья; Неживые люди: Инбер, Северянин, Вертинский; Трагический рыцарь) ; 3) На переломе (Ал. Блок. Поэма «Двенадцать»; Поэт безвременья. Маяковский) ; 4) Ложно-пролетарская литература (Поэзия борьбы и разрушения; Имитация Уитмена) ; 5) Литературные фармацевты (Брик, Шкловский, Эйхенбаум, Чуковский) ; 6) Нигилисты и порнографы (Арцыбашев «Санин», Вербицкая «Если ты целуешься . . . », Каменский) . В другом наброске плана есть раздел «Пролетарская литература» и в нем пункт «Поэзия борьбы (Маяковский) ». Как известно, на Студии, помимо критического отделения, работали еще три отдела: прозы, поэзии и перевода. Почему же будущий прозаик избрал направление, не лежащее, казалось бы, в русле основных его профессиональных интересов? Видимо, потому, что, собираясь обличать общественные пороки, М. Зощенко задумал аналитически осмыслить ту литературу, лучшими образцами которой он некогда увлекался, подвергнуть критике ложные тенденции, а также выявить в потоке текущей словесности то здоровое и честное, что могло служить ориентиром в его собственном творчестве. Убийственна оценка реставраторов дворянской литературы:

«Все чисто внешнее. Духовной жизни нет. Запросов нет. Мир понятен. Живут, имеют связи, утешаются, избегают скандалов и работают на бедных.

Убогая жизнь с ханжеской моралью, с копеечной философией. Поистине неудачная реставрация дворянской литературы.

А какие все люди: министр, член Государственной думы, великие князья . . . ».

Подводя итог своим размышлениям, М. Зощенко писал: «Появилась какая-то странная жизнь принцесс и маркиз и принцев с Антильских островов, полюбили виденья и призрачных незнакомок». И тут же с гневом замечает: «Какая же ненастоящая жизнь! Устранение жизни. Люди марионетки». Кого же М. Зощенко противопоставляет этой литературе распада, тления и угасания? Двух гигантов русской поэзии: А. Блока и В. Маяковского. В статье «Конец рыцаря печального образа» (1919) дается высокая оценка поэме А. Блока «Двенадцать»: «В этой героической поэме казалось все новым от идеи до слов . . . Тут уже новые слова, новое творчество. Живет что-то иное, может быть, и есть - пролетарское». Маяковскому Зощенко посвящает две работы. В статье «О Владимире Маяковском» поставлена проблема, которая и доныне волнует отдельных исследователей: «Футурист он или это нарочно?». Ответ на вопрос и дает статья. «Вот и Северянин непременно футурист, а ведь он и Маяковский, я бы сказал, под одним знаменем величайшая наглость контрастов». Маяковский «не поэт, а глашатай. Он вдохновенный для улицы и народной толпы». М. Зощенко называет Маяковского «гениальным поэтом», говорит, что он его «обворожил». «Нам поистине удивительна огромная воля к жизни поэта после умирания, пустоты, отчаяния и непротивления». В сохранившихся набросках статьи «Вл. Маяковский» сделана попытка раскрыть художественное новаторство поэта:

«Метафоры - все удивительно неожиданны и новы. Манера - обращение к толпе. Он будто оратор на трибуне.

Стих - выпяченный, лепной». Маяковский - «новый литературный скульптор, лепит метафору на метафоре, выпячивая слово за словом, мысль за мыслью».

В заключение вновь следует антитеза: Северянин - «поэт-эстет», Маяковский «поэт демократий . . . Революции ему ближе всего». Несколько особняком стоит работа «Литературные фармацевты». Здесь М. Зощенко с тревогой пишет о начавших распространяться в литературоведении формалистских тенденциях. Некоторые ученые и поэты «с рвением подсчитывают, сколько каких букв было в поэме Пушкина (Чуковский, Брик, Шкловский, А. Белый) ».

«Но не угодно ли - четыре « в», семь «о» в одной некрасовской строке: Волга, Волга, весной многоводной, восклицает критик Чуковский. И дальше десять «у» в двух строфах» [17, с. 84] .

«Бывали в жизни они чудаковаты до крайности, с одной какой-нибудь фразой или там со стишком носились годами, изучали, измеряли, подсчитывали и с наслаждением доказывали, что у Гоголя слово «черт» повторяется 217 раз».

Представление о ранних литературно-эстетических воззрениях М. Зощенко было бы неполным, если не учитывать еще одной в высшей степени интересной работы, посвященной творчеству Н. Тэффи. Характерно, что из всей плеяды талантливых авторов «Сатирикона» Зощенко остановил свое внимание именно на этой писательнице, творчество которой отмечено и демократическими элементами, и своеобразно интонированным юмором. На примере произведений П. Тэффи он стремится постичь законы комического, богатство переходов от смешного к печальному.

«Писательница говорит:

- Позвольте, я не смеюсь, мои рассказы печальны. А мы ей не верим и смеемся. И ведь искренне же мы смеемся!

И попробуйте пересказать какой-нибудь, даже самый смешной ее рассказ, и, право, получится совершенно не смешно. Будет нелепо, а, может быть, и трагически».

Далее М. Зощенко более подробно анализирует манеру Тэффи, показывая, как она создает комические образы и ситуации, к каким приемам заострения прибегает:

«Тут смешны не анекдотические столкновения людей и не сами люди-шаржи, прекрасно смешит интимный ее сказ, мягкий ее юмор в смешных, нелепых словах . . .

Ее книги - сборник шаржей и удивительных карикатур.

... продолжение

Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.