Возмещение морального ущерба

ВВЕДЕНИЕ

Вот уже десять лет Казахстан является суверенным, независимым государством ставящим перед собой задачу развиваться и функционировать как правовое государство.
Общепризнанно, что для такого государства характерно наличие высокого уровня обеспеченности прав и свобод человека, верховенство общечеловеческих ценностей.
Свое соответствие этому, уже ставшему естественным и неотъемлемым, показателю развития стремится на деле доказать наше государство.
Так, Республика Казахстан в ст. 1 Конституции признает в качестве высших своих ценностей – человека, его жизнь, права и свободы. Но следует заметить, что признание прав и свобод человека и гражданина не главный показатель. Главное – реализация в повседневной жизни ряда норм, закрепленных в наиболее важных международно-правовых актах, касающихся прав и свобод человека, например, таких как Всеобщая Декларация прав и свобод человека, Международный пакт о гражданских и политических правах и других, направленных на обеспечение наиболее справедливого, быстрого и эффективного восстановления нарушенного права и возмещения причиненного вреда.
Есть сферы человеческой деятельности, в которых названные проблемы стоят особенно остро и среди них – сфера уголовного судопроизводства.
Возникла необходимость в исследовании вопросов, ранее не отличавшихся особой остротой. В частности, - это возмещение потерпевшим морального вреда, причиненного преступлением.
Актуальность темы. Действующее законодательство определяет возмещение морального вреда как один из способов защиты гражданских прав . Как правовой институт – возмещение морального вреда – явление достаточно новое для казахстанского права и, если можно так сказать, пребывает в "детском" возрасте. В течение всего советского периода развития этот институт считался чуждым нашему обществу. Возмещение морального вреда в денежной форме полностью отвергалось, так как считалось, что переносимые человеком физические или нравственные страдания не поддаются точной денежной оценке – это субъективные категории, более того, попытки оценить их в денежном выражении сами по себе аморальны. Данный подход является типичным примером тотальной идеологизации права. В юридической литературе эта тема почти не поднималась – большинство ученых сходилось во мнении, что возмещение морального вреда в принципе невозможно.
Лишь с конца 1980-х годов в литературе впервые стали высказываться предложения о денежной компенсации морального вреда, в частности, в работах Н.С.Малеина, М.Малеиной, П.Яни, В.Жуйкова и др.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Конституция Республики Казахстан, 1995.
2. Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан от 13 декабря 1997., №206-1 по состоянию 1 апреля 2002 г.
3. Уголовный Кодекс Республики Казахстан от 16 июля 19997 г. по состоянию на 1 января 2002 г.
4. Гражданский Кодекс Республики Казахстан. Общая и особенная часть по состоянию на 1 января 2001г.
5. Гражданско-процессуальный кодекс Республики Казахстан от 13 июля 1999г. по состоянию на 1 марта 2002г.
6. Нормативное постановление Верховного Суда Республики Казахстан от 21 июня 2001г. «О применении судами законодательства о возмещении морального вреда».
7. Уголовно-процессуальный кодекс Казахской ССР от 2 июля 1959г. с изменениями и дополнениями от 16 апреля 1996 г.
8. Закон СССР от 12 июня 1990г. «О печати и других средствах массовой информации»
9. Закон Казахской ССР, от 28 июня 1991г. «О печати и др. средствах массовой информации»
10. Закон Республики Казахстан, от 18 января 1992 г. «об образовании»
11. Закон Республики Казахстан, от 18 января 1993 г. «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров».
12. Закон Республики Казахстан, от 20 января 1993 г. «О статусе и социальной защите военнослужащих членов их семей»
13. Ведомости Верховного Суда Республики Казахстан, 1993, №1, №2.
14. Альперт С.А. Производство по уголовным делам, возбуждённым по жалобе потерпевшего. – Харьков, 1976.
15. Бюллетень ВС РК №6/2001, №8/2001г., №9/2001.
16. Беляцкин С.А. Возмещение морального вреда. – М.,1997.
17. Волчинский В.К. Неимущественные права хозяйственных организаций. – М.,1973.
18. Дубривный В.А. Потерпевший на предварительном следствии в советском уголовном процессе. – Саратов, 1966.
19. Игнатов А.М. Уголовное право. Особенная часть. М.,1998.
20. Кокорев Л.Д. Потерпевший от преступления в советском уголовном процессе. – Воронеж, 1964.
21. Ларин А.М. Защита прав потерпевшего в уголовном процессе М.,1993.
22. Лупинская П.А. Уголовно-процессуальное право РФ. – М.,1999.
23. Незнанова З.А., Козаченко И.Я. Уголовное право. Общая часть. – М.,1998.
24. Нарикбаев М.С., Юрченко Р.Н., Алиев М.М. Актуальные вопросы применения нового уголовного и уголовно-процессуального законодательства Республики Казахстан. – Алматы

Дисциплина: Законодательство и Право, Криминалистика
Тип работы: Курсовая работа
Бесплатно: Антиплагиат
Объем: 31 страниц
В избранное:

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГАЛВА 1. ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ИНСТИТУТА ВОЗМЕЩЕНИЯ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА И ЕГО ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ АКРЕПЛЕНИЕ
В СУВЕРЕННОМ КАЗАХСТАНЕ

ГЛАВА 2. ВИДЫ ВРЕДА, ПРИЧИНЯЕМЫЕ ПОТЕРПЕВШЕМУ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ
2.1 Общее понятие преступного вреда
2.2 Правовая природа морального вреда, причиненного потерпевшему преступлением

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

ВВЕДЕНИЕ

Вот уже десять лет Казахстан является суверенным, независимым государством ставящим перед собой задачу развиваться и функционировать как правовое государство.
Общепризнанно, что для такого государства характерно наличие высокого уровня обеспеченности прав и свобод человека, верховенство общечеловеческих ценностей.
Свое соответствие этому, уже ставшему естественным и неотъемлемым, показателю развития стремится на деле доказать наше государство.
Так, Республика Казахстан в ст. 1 Конституции признает в качестве высших своих ценностей – человека, его жизнь, права и свободы. Но следует заметить, что признание прав и свобод человека и гражданина не главный показатель. Главное – реализация в повседневной жизни ряда норм, закрепленных в наиболее важных международно-правовых актах, касающихся прав и свобод человека, например, таких как Всеобщая Декларация прав и свобод человека, Международный пакт о гражданских и политических правах и других, направленных на обеспечение наиболее справедливого, быстрого и эффективного восстановления нарушенного права и возмещения причиненного вреда.
Есть сферы человеческой деятельности, в которых названные проблемы стоят особенно остро и среди них – сфера уголовного судопроизводства.
Возникла необходимость в исследовании вопросов, ранее не отличавшихся особой остротой. В частности, - это возмещение потерпевшим морального вреда, причиненного преступлением.
Актуальность темы. Действующее законодательство определяет возмещение морального вреда как один из способов защиты гражданских прав1. Как правовой институт – возмещение морального вреда – явление достаточно новое для казахстанского права и, если можно так сказать, пребывает в "детском" возрасте. В течение всего советского периода развития этот институт считался чуждым нашему обществу. Возмещение морального вреда в денежной форме полностью отвергалось, так как считалось, что переносимые человеком физические или нравственные страдания не поддаются точной денежной оценке – это субъективные категории, более того, попытки оценить их в денежном выражении сами по себе аморальны. Данный подход является типичным примером тотальной идеологизации права. В юридической литературе эта тема почти не поднималась – большинство ученых сходилось во мнении, что возмещение морального вреда в принципе невозможно.
Лишь с конца 1980-х годов в литературе впервые стали высказываться предложения о денежной компенсации морального вреда, в частности, в работах Н.С.Малеина, М.Малеиной, П.Яни, В.Жуйкова и др.
Сторонники возмещения неимущественного вреда (в т.ч. морального вреда) доказали необходимость денежной компенсации такого рода вреда. Они опирались как на знания о природе морального вреда, так и на зарубежный опыт усвоения принципа возмещения морального вреда.
Действительно, моральный вред очень сложно поддается точной денежной оценке. Но это не может служить препятствием для принципиального ответа на вопрос о его компенсации. Правонарушение и меру ответственности за него и во многих других случаях сложно соотнести адекватно, в том числе при причинении имущественного вреда в гражданских правоотношениях договорного характера (при взыскании штрафа, пени, неустойки и т.д.), но ведь на этом основании никто не отказывается от необходимости возмещения имущественного вреда. Кроме того, при оценке морального вреда речь не идет об эквивалентном возмещении, а всего лишь о компенсации, сглаживании нравственных страданий потерпевшего.
Демократизация государства и общества, необходимость создания правового государства обусловили то, что в конечном счете наше законодательство восприняло данные предложения и начиная с 1990-х годов последовательно расширялся круг законодательных актов, предусматривающих возможность возмещения морального вреда в денежной форме. Касалось это прежде всего сферы гражданских правоотношений.
Тогда же впервые был поставлен вопрос о возмещении морального вреда в уголовном судопроизводстве. Но действующее уголовно - процессуальное законодательство недостаточно ясно и полно регламентирует данный институт. Анализ первого дает основание утверждать, что наиболее полное развитие названный институт получил применительно к подозреваемому, обвиняемому, осужденному (далее по тексту: обвиняемый). Правильность такого положения не вызывает каких-либо сомнений в силу особого процессуального положения обвиняемого. Однако надо иметь в виду, что преступление, как правило, посягает на права и законные интересы других лиц, которые тоже нуждаются в социально-правовой защите. К тому же Верховный Суд Республики Казахстан постановил, что: "... судебная защита личных неимущественных прав и благ, принадлежащих гражданам от рождения или в силу закона, и полное возмещение причиненного гражданам морального вреда является эффективным способом реализации конституционных прав и свобод, построения правового государства и гражданского общества"2.
Представляется, что осложняет положение отсутствие глубоких теоретических разработок в области возмещения рассматриваемого вида вреда вообще и в уголовном процессе в частности. Исследованию данной проблемы уделяли внимание А. Эрделевский, Н.Ф. Кузнецова, М. Острой, С. Беляцкин, М. С.Нарикбаев и др. Однако большинство имеющихся в литературе публикаций носят, по сути, обзорный либо информационный характер и охватывают либо какой-то отдельный аспект проблемы, либо всю полностью, но поверхностно, конспективно. Серьезных монографических исследований до настоящего времени нет, что вызывает необходимость комплексного изучения вопросов, связанных с возмещением морального вреда в уголовном процессе.
Цель данной работы заключается в определении места и роли рассматриваемого правового института в системе гарантий прав человека, выявление возможных путей совершенствования законодательства, регулирующего возмещение морального вреда в уголовном судопроизводстве.
Целевое назначение работы обусловило следующие задачи, на решение которых направление исследование:
- рассказать об истории развития института возмещения морального вреда и тенденции его дальнейшего совершенствования;
- раскрыть понятие потерпевшего и его процессуальный статус как участника процесса;
- дать определение видам вреда и моральному вреду в частности, причиняемых потерпевшему преступлением;
- показать роль и социальное назначение института возмещения морального вреда в денежной форме как важнейшего способа защиты нематериальных благ и личных неимущественных прав человека;
- проанализировать судебную практику возмещения морального вреда в уголовном процессе.
Курсовая работа состоит из введения, 2-х глав, заключения и перечня использованной литературы.

ГЛАВА 1. ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ИНСТИТУТА ВОЗМЕЩЕНИЯ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА И ЕГО ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ ЗАКРЕПЛЕНИЕ В СУВЕРЕННОМ КАЗАХСТАНЕ

В специальной литературе высказывается мнение, что страной, ранее всех усвоившей принцип возмещения морального вреда, является Англия3 с ее англосаксонской системой права, которая характеризуется удивительной житейской гибкостью, приспосабливаемостью к объективным изменениям действительности.
Английское право при возмещении вреда не делает никакой разницы между вредом материальным и нематериальным. За всякий вред полагается вознаграждение, если он действительный и серьезный, без различия того, причинен ли этот вред неправомерными деяниями или нарушением договора. Общее право Англии знает три формы возмещения морального вреда.
Во-первых, оно рассматривается как дополнение к четко установленному размеру причиненного вреда. Во-вторых, это компенсация чисто морального вреда и, наконец, третья форма – возмещение номинального вреда.
В первом случае по общему по общему правилу при присуждении компенсации за имущественный ущерб суд не обязан слепо руководствоваться размером причиненного вреда: усматривая недобросовестность нарушителя, суд может возложить на него ответственность не только в количестве причиненного, но и сверх этого количества. Остаток, превышающий действительные убытки, является вознаграждением за моральный вред.
Компенсация чисто морального вреда – суммы, присуждаемые по усмотрению суда в случаях причинения вреда чести, репутации, здоровью и т.д., когда об имущественных убытках нет и речи. Здесь суд считается с конкретными данными, конкретной справедливостью, средствами сторон и многими другими обстоятельствами. Иного порядка английское право не знает и не знало.
Чисто моральный вред, представляя собой, с одной стороны, как бы наказание виновного, а с другой – приватную компенсацию для потерпевшего, не является единственной формой компенсации морального вреда. Английское право выработало своеобразный вид возмещения, в гражданском обороте играющий громадную роль. Это так называемый номинальный вред, имеющий характер то очень почетный, то чрезвычайно унизительный, в котором также учитываются моменты морального вознаграждения. Потерпевший в этом случае может добиваться только признания за ним известного права и лишь попутно требовать какого-либо вознаграждения: суд признает право и присудит с ответчика несколько шиллингов. Эти несколько шиллингов должны свидетельствовать о том, что не только право подтверждено за истцом, но ответчик признан нарушителем. Давая порой истцу большое нравственное удовлетворение, "номинальный вред" в иных случаях свидетельствует о презрительном отношении к праву истца, что бывает тогда, когда последнему действительно причинен вред, но морально он его заслужил. Присуждение такого вознаграждения – нередкое явление при взысканиях за превышение пределов самообороны.
Несмотря на кажущуюся распространенность исков о возмещении морального вреда, в Англии с давних времен основным был и остается принцип: "Моральные страдания и беспокойства право не может оценить и не может претендовать на их возмещение, если в совокупности с ними не идет речь о другом ущербе". Иными словами, в соответствии с английским законом невозможно требовать (за исключением нескольких случаев, о которых речь пойдет ниже) возмещения морального вреда при отсутствии страданий или материального ущерба. Такие иски просто не будут приняты к рассмотрению.
Причинение физического страдания как одно из оснований для компенсации морального вреда всегда влечет за собой денежное вознаграждение, так как такое причинение может вызвать одно из следующих последствий или их совокупность: боль и страдания (и как часть их нервный шок и невроз); потерю радости в жизни (например, невозможность вступать в сексуальные отношения, невозможность для женщины иметь детей, развод, ставший результатом болезни); укорачивание жизни в сравнении с ожидаемым; изменение фигуры и обезображивание лица, что особенно актуально для женщин; дискомфорт и неудобства (например, невозможность сверхурочной работы), либо хроническое заболевание.
Душевные страдания, соединенные с физическими, также подлежат денежной оценке и соответственно компенсации. Еще в XIV веке в Англии был известен так называемый "деликт нападения", в соответствии с которым лицо могло компенсировать очень специфичную форму душевного страдания – "опасения угрозы нападения или угрозы физического контакта". Основная цель, которая преследовалась таким средством правовой защиты, заключалась в сохранении и поддержании общественного порядка4.
По мере эволюции общего права (Common Law) появляется все большее количество деликтов помимо причинения собственного физического вреда, следствием которых может быть денежное вознаграждение за причиненные душевную боль и страдания.
Здесь можно выделить: неправомерный арест или заключение; вторжение на чужую территорию; клевету: устную и письменную; сговор, повлекший за собой расторжение договора; нарушение авторского права.
Но при предъявлении соответствующих исковых требований суды проверяют их "чистоту", т.е. при обосновании иска надо указать на какой-либо другой наличный ущерб, например, на физические страдания или материальный вред. До 1970 года к этой категории деликтов относились и следующие разновидности правонарушений : обольщение, измена, переманивание жениха, нарушение обещания жениться.
Правовая реформа в Англии 1970 года признала исковые требования, вытекающие из перечисленных деликтов, существенными сами по себе для получения вознаграждения за душевные страдания без обоснования их связи с физическими.
В начале 60-х годов прошлого столетия Палатой лордов была разработана система принципов, дающая иные ответы на целый ряд важных вопросов, по которым единства среди судей не было.
Во-первых, было установлено, что в делах о вознаграждении душевных страданий не обязательно, чтобы противоправный акт создавал угрозу непосредственно потерпевшему.
Во-вторых, истец не обязательно должен быть в таком положении, в котром бы он имел возможность наблюдать происшествие5.
Толчком для создания вышеназванных правил послужило решение Палаты лордов по делу King Phillips (1963 г.)6. Обстоятельства его таковы. Водитель такси вел машину задним ходом, не оглянувшись для того, чтобы убедиться, свободен ли путь. В результате автомобиль ранил ребенка, катавшегося на велосипеде. Мать ребенка, которая была в доме, находившемся всего в 60-70 метрах от места происшествия, услышала крик, выглянула в окно и увидела, что автомашина переехала ее ребенка. Она пережила сильное нервное потрясение, приведшее к серьезной болезни. Иск был удовлетворен, хотя дело вызвало много споров не только среди судейского корпуса, но и среди ученых по вопросу – мог и должен ли был предвидеть водитель возможность того, что мать станет свидетелем.
Положительное решение по данному делу стало прецедентом для следующего случая, который тоже вызвал немало споров в высших судебных инстанциях Англии. Суть дела в том, что был удовлетворен иск мужа потерпевшей, которая скончалась из-за полученного нервного потрясения, вызванного сообщением прохожих, что несущимся по улице автомобилем был сбит мальчик, по описанию похожий на ее. Хотя иск был удовлетворен, однако правильность подобного решения оспаривалась многими судьями, считавшими, что иск может быть удовлетворен лишь при том условии, что потерпевшая сама видела происшествие, а не узнала о нем со слов прохожих.
В свое время великий римский юрист II века до н.э. Гай в своей 3-ей Книге Институций написал: "По-видимому, мы терпим обиду не только нам самим нанесенную, но и нашим подвластным детям, нашим женам; следовательно, если ты нанесешь обиду моей дочери, выданной замуж за Тиция, то иск об обиде может быть вчиняем против тебя не только от имени этой дочери, но также от моего имени, как и от имени Тиция"7.
Думаем, что приведенная цитата, написанная еще до нашей эры, говорит о том, насколько английская система возмещения морального вреда наполнена практическим смыслом.
В настоящее время в Англии, США и других государствах (в основном, бывших английских колониях), где существует прецедентное право, накоплена богатая практика применения рассматриваемого института.
Вопрос о нравственном вреде и его возмещении получил на континенте Европы несколько иное развитие, нежели в Англии. В Германии медленное развитие этого института объясняется господством римского права, не успевшего выработать законченной системы компенсации морального вреда. В этой стране долгое время преобладало мнение, что римское право совершенно не считалось с моральным вредом и моральными интересами, а принимало в соображение только вред и интересы, оцениваемые в деньгах. Поэтому в римском праве Германии унаследованные начала древнего права по данному вопросу не получили развития. Интерпретаторы римского права до начала ХХ века оставались глухи к общему смыслу источников и исповедовали как безусловную истину, что под вредом, подлежащим возмещению, следует разуметь только вред экономический, денежный вред. Во главу угла ставились примитивные изречения источников, вроде того, что "Свободное человеческое тело не приемлет денежной оценки", как будто речь идет об объективной оценке человеческого тела, а не общей оценке вреда, связанного с потерей органа человеческого тела для того или иного пострадавшего. Германские ученые совершенно не считались с тем, что приведенное изречение было отголоском старых воззрений на возмещение как на экономическую реституцию и в значительной степени, кроме того, могло явиться реакцией против господствовавшей в старину материальной таксировки органов человеческого тела, установленной еще законами 12 таблиц (столько-то за выбитый глаз, отрезанную руку и т.д.)8. Однако при всем трепетном отношении германских ученых к римским текстам народное правосознание в Германии оказывало явное непочтение к источникам, вырабатывая с самых ранних времен такой институт, как Schmerzengeld9, т.е. денежное вознаграждение за боль, за страдания "свободного тела". Размер этого денежного вознаграждения определялся каждый раз судьей в зависимости от степени причиненной боли.
Итак, отнестись с должным вниманием в идее компенсации нематериального вреда составителям гражданского уложения мешала "старая традиция" римского права. Хотя составители Германского гражданского уложения (долее: ГГУ) и ввели несколько статей, посвященных возмещению неэкономического вреда, трудно отделаться от мысли, что сделали они это как бы против воли, через силу, словно пришлось принести дань какому-то модному учению, дать место чуждому и, быть может, инородному элементу в системе родных строго взвешенных и испытанных правовых начал, т.е. особенность ГГУ в том, что возможность возмещения морального вреда в Германии ограничена лишь случаями, прямо предусмотренными в законе. Так, параграф 823 ГГУ возлагает обязанность на нарушителя возместить вред, причиненный жизни, физической целостности, здоровью, свободе, собственности потерпевшего от намеренного или неосторожного причинения ущерба. При этом данный параграф ничего большего о других защищаемых законом правах личности не говорит. Кроме того, следует отметить, что параграф 249 ГГУ определяет в качестве основного принципа компенсации ответственности за вред – реституцию, т.е. возвращение потерпевшей стороны в положение, которое она бы имела, если бы не было правонарушения. А вот если такая реституция невозможна или в результате ее невозможно в полном смысле возместить вред, то ответственное лицо должно компенсировать причиненный ущерб деньгами (п. 1 пар. 21 ГГУ). Отсюда вывод: если и ограничена возможность возмещения морального вреда в Германии указанными в ГГУ случаями, но тогда и денежная компенсация за причиненный вред может иметь место лишь в случаях, когда невозможно восстановить правовое положение сторон, существовавшее до правонарушения, и что интересы личности, за исключением строго оговоренных, не относятся к интересам, охраняемым гражданским законом. Но практика требует иного. И здесь наблюдается общность с системой общего права (Common Law). В настоящее время суды в Германии в сфере защиты прав личности руководствуются положением конституции и принципом, в соответствии с которым права личности в современном обществе должны быть важнее прав собственности.
От подчинения римскому праву легче, чем Германия, освободились романские страны. Романский судья, живой, энергичный и отзывчивый, чуждающийся в применении правовых норм мертвой формальности, способствовал широкому проведению в жизнь идеи вознаграждения серьезного нравственного вреда. Не находя в римском праве достаточно сильного подкрепления тому положению, что всякий вред, причиненный невиновному, не должен оставаться без воздействия и удовлетворения, даваемого не только в пользу государства как абстрактной величины, но и непосредственно в пользу потерпевшего, романский судья порвал в этом отношении связь с классическим правом и пошел по самостоятельному пути. Еще задолго до великой революции во Франции встречаются судебные решения, определяющие потерпевшему денежное вознаграждение за моральный вред. Революция с ее учением о достоинстве личности, об уважении к чужой индивидуальности могла только способствовать укреплению в сознании народа мысли о необходимости удовлетворения, как публичного, так и частного, за вторжение в сферу личных прав потерпевшего.
Вообще, надо сказать, идея социальной ответственности за посягательство на права личности разрабатывалась уже на первых этапах развития человеческого общества с формулированием в обществе представлений о нравственности. В процессе развития общества от догосударственного до современного, реформируемого в гражданское, требования морали неизменно входили в ту или иную систему нормативного регулирования взаимоотношений людей: не убивать, не воровать, помогать в беде, говорить правду, выполнять обещания и пр. При этом осуждались трусость, жадность, предательство, эгоизм, жестокость, зависть, лицемерие, обман. Уже на заре своего становления общественное сознание за убийство, увечье и другие обиды, которые понимались в очень широком смысле, давало потерпевшему или его родственникам право искать вознаграждения с делинквента за чисто идеальный вред. В самые ранние эпохи государство поощряло получение с нарушителя такого вознаграждения, мало-помалу вытесняющего обычай личной расправы с ним со стороны родственников. Так, в законах Хамурапи, царя Вавилона (18 в. до н.э.) осуждались измена, лжесвидетельство, телесные повреждения и многое другое: "если человек станет обличать под клятвою человека, бросив на него обвинение в убийстве, и не докажет этого, то обличившего должно убить"; "если человек украдет малолетнего сына человека, то его должно убить", "если человек повредит глаз какого-либо из людей, то должно повредить его глаз", "если в доме человека вспыхнет огонь и человек пришедший тушить его, обратит свой взор на пожитки хозяина дома, то этого человека должно бросить в огонь", "если жена человека будет захвачена лежащей в другим мужчиною, то должно их связать и бросить в воду. Если хозяин жены сохранит жизнь своей жене, то и царь сохранит жизнь своего раба" и др.
Позже в Законах 12 таблиц устанавливаются денежные таксы за членовредительство, убийства, кражи и др. правонарушения10. В свое время Гай отметил, что установленные размеры денежных наказаний казались в те времена достаточными в виду большой бедности населения.
Во II веке до н.э. в Древнем Риме претор позволял потерпевшим уже самим оценивать обиду, и судья присуждал первым такую сумму, либо по своему усмотрению с учетом тяжести обиды – другую сумму.
Если обратиться непосредственно к нашей истории, то и в обычном праве казахов, и в исторических памятниках российского права усматривается институт возмещения морального вреда, который позже прекращает свое существование в связи с приходом к власти Советов.
До 1917 года в Российской империи существовала юридическая ответственность за посягательство на имущественные права вообще и за причинение физических и нравственных страданий, в частности. Свидетельством тому служит главный исторический памятник – Закон Руси "Правда Роськая" (Русская Правда) X-XI вв.11, который содержит в себе пространный кодекс чести. То есть многие нормы этого свода древнерусского феодального права предусматривали юридическую ответственность и компенсацию за оскорбление и обиду. Например, "обиженному, оскорбленному предусматривалось взять по Правде за обиду № - гривенное взыскание с ответчика". За причинение телесных повреждений батогом, жердью, пястью (ладонью), чашей, рогом, тылеснею (тупой стороной) острого оружия предусматривалась компенсация в размере "12 гривен". Кроме того, Русская Правда предусматривала компенсацию неимущественного вреда и наказание за оскорбление женщины позорным словом. При этом учитывалось ее сословие. Так, публичное отнесение уважаемой замужней женщины к числу женщин легкого поведения означало тяжело оскорбить не только ее, но и мужа, и всю семью. В случае подобного оскорбления боярской жены великих бояр в пользу потерпевшей с обидчика взыскивали "5 гривен золотом, а митрополиту тоже такую сумму". Если же оскорбление наносилось боярской жене меньших бояр, то компенсация потерпевшей составляла "3 гривны золотом, а митрополиту рубль"12 и т.д.
Русская Правда к тому же закрепляла право на кровную месть или 40 гривен определенному кругу родственников в порядке компенсации за убийство мужчины. Сорок гривен составляла плата за убийство, именуемое вирой, или денежной пеней за смерть. Можно продолжать перечислять соответствующие нормы Русской Правды, предусматривающие возмещение материального и морального вреда, но это будет излишне, поскольку анализ этого Закона показывает, что основной целью наказания обидчика являлось возмещение указанных выше видов ущерба. И потому не зря называлась русская Правда еще и Кодексом частного права.
К 1917 году в российском государстве сформировалась одна из лучших в мире цивилистических школ. В работах многих российских правоведов того времени высказывались предложения о необходимости компенсации морального вреда в денежной или иной материальной форме. В 1917 году был даже разработан проект закона "Об обязательном праве", которым предусматривалось возмещение нематериального вреда в случае телесного повреждения, прелюбодеяния и обольщения, неисполнения должным образом своих обязанностей и др.13 Однако этот закон не был принят. И хотя события 1917 года положили начало уничтожению государственной и правовой системы Российской империи, "чистке буржуазных институтов, в том числе и института компенсации морального вреда, традиции цивилистической школы сохранились и в советский период. Однако, как отмечает Б. Завидов, хотя законодательство России и предусматривало возмещение морального вреда, четкого юридического понятия "моральный вред" в рассматриваемый период Россия не имела14.
Институт возмещения морального вреда можно пронаблюдать и в Казахском обычном праве, хотя развит он был не так сильно, как в Российской империи в силу широкого распространения и действовавшего вплоть до конца XiX века института права кровной мести. Право мести твердо зафиксировано в законах хана Тауке. Вступительная часть этих законов провозглашает право мести как основу всего правосудия: "За кровь мстить кровью, за увечье таким же увечьем". Однако 6 и 7 разделы "Жеті-Жарғы" регламентируют нормы уголовного права, предусматривающие выплату штрафов – айып и құн . К примеру, за убийство виновник должен был выплатить құн в размере 100 лошадей, одного пленника, двух верблюдов; конечно, это не были деньги, но такое положение вещей объяснялось тем, что экономическую базу основного населения Казахстана составлял скот и рабы, которые, по сути, имели материальное содержание. Право кровной мести начинает отступать перед обязанностью довольствоваться құном, но в то же время потерпевший все еще не обязан отказаться от своего права мести и принять құн.
Несмотря на исчезновение кровной мести, сама идеология кровной мести была еще и во второй половине XIX в. чрезвычайно живучей. Сохранилось, в частности, устойчивое представление, что предпочтительней месть, нежели брать выкуп крови - құн. Казахская пословица по этому поводу гласит: " Құн у человека – 100 лошадей, а совесть – 1000 лошадей". Это позволяет сделать вывод, что если бы казахское обычное право позволило потерпевшему ущерб от посягательства на его личные права самому оценивать обиду аналогично древнеримским законам, то считаем, что институт возмещения морального вреда получил бы широкое развитие в действующем в то время обычном праве казахов.
Все же основной формой возмещения за отдельные правонарушения оставался штраф, который сохранился в Казахстане до Октябрьской революции.
События 1917 года предопределили судьбу института возмещения морального вреда в СССР. Поскольку этот институт считался чисто "буржуазным институтом", он отменялся как "противоречащее революционному правосознанию". Поэтому вопрос о возмещении морального вреда был на долгие годы предан забвению в теории и практике советского права. Представлялось недопустимым измерять человеческое достоинство, поднятое Конституцией СССР на недосягаемую высоту, в презренном металле. Судебная практика в соответствии с господствующей доктриной отличалась стабильностью в этом вопросе и суды неизменно отказывали в изредка предъявлявшихся исках о возмещении морального вреда в денежной форме. Советский закон, не одобряя буржуазную практику капиталистических стран, широко допускающих денежную компенсацию за моральный вред, где деньгами оцениваются и здоровье, и честь, и родственные чувства, считал, что личные блага, попранные противоправными действиями, делаются предметом спекуляции и источником наживы потерпевшего, поэтому законодательством Советского Союза не была урегулирована проблема возмещения морального вреда личности, что объясняет отсутствие вообще и понятия морального вреда в законодательстве. Акцентируя внимание на последнем, уточним, что моральный вред как правовая категория все же существовала в законодательстве рассматриваемого периода, но только в уголовном законе, где дается определение потерпевшего как лица, которому причинили моральный, физический или имущественный вред (ст. 24 основ Уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик). Здесь моральный вред рассматривается как самостоятельное основание для привлечения к уголовной ответственности за составы клеветы и оскорбления (подробнее об этом смотрите в 3-ей главе настоящей работы), поскольку государство чувствовало необходимость как-то оградить честь и достоинство своих граждан. Однако ни о каком материальном вреде не могло быть и речи. Советские ученые-юристы полагали достаточным в случае, если состав клеветы, к примеру, образуют действия, выразившиеся в опубликовании заведомо ложных измышлений, и потерпевший считает необходимым привлечь нарушителя к уголовной ответственности, признать за ним право на предъявление иска в том же гражданском деле или независимо от него гражданского иска, чтобы обязать нарушителя опубликовать опровержение этих измышлений15. В остальных же случаях само признание виновным и справедливое наказание лица, нанесшего вред потерпевшему, дает последнему, как и всей общественности, моральное удовлетворение16.
Такова была советская доктрина, не признающая возможность возмещения морального вреда своим гражданам в результате нарушения неимущественных прав и благ последних, в связи с чем законодательство советского общества довольно долгое время занимало чрезвычайно пассивную позицию в обеспечении прав личности. Отрицание права на компенсацию морального вреда имело под собой четкое идеологическое обоснование: считалось недопустимым оценивать страдания, боль и другие человеческие чувства в недостойной их денежной форме.
Но как бы не относиться к стремлению советского законодателя предельно сузить роль денег в общественной жизни, нельзя было согласиться с тем, чтобы пострадавший от правонарушения, лишенный права требования по своему усмотрению денежной компенсации пережитых душевных страданий через суд, оказался вообще без какого-либо возмещения своих экономических и моральных потерь.
В конце 1980-х годов и теоретики и практики Советского Союза пришли к мысли о том, что законодательство, принятое в 1959-1961 годах, объективно не отражает современных тенденций в праве, не соответствует мировым стандартам, определяющим приоритеты в правовом государстве: человек его высшая ценность, его место в системе складывающихся отношений, роль государства и характер взаимоотношений человека и государства.
Распад СССР подтвердил выводы теоретиков постольку, поскольку в ряду иных опосредованных факторов, он также означал несостоятельность правовой политики, построенной на положениях, в основном, не подкрепленных реальными гарантиями соблюдения законности, так как последнее, как известно, является необходимым условием гармоничного развития человечества, основой нормальной жизнедеятельности цивилизованного общества, в котором нет оснований для противопоставления естественного и позитивного права. Последнее закрепляет и охраняет естественные права ... продолжение

Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.