Национальные интересы и национальная безопасность
Введение 2
I
1. Национальные Интересы, Национальная и Международная Безопасность 4
1.2. Национальные интересы и национальная безопасность 10
1.3. Национальные интересы как категория политической науки 13
II
2.К вопросу обеспечения национальных интересов Казахстана 26
2.2.Приорететные направления внешней политики и политики
безопасности Республики Казахстан. 37
Заключение 57
Список использованной литературы 58
I
1. Национальные Интересы, Национальная и Международная Безопасность 4
1.2. Национальные интересы и национальная безопасность 10
1.3. Национальные интересы как категория политической науки 13
II
2.К вопросу обеспечения национальных интересов Казахстана 26
2.2.Приорететные направления внешней политики и политики
безопасности Республики Казахстан. 37
Заключение 57
Список использованной литературы 58
Актуальность исследования. После обретения независимости перед Казахстаном стоит задача дальнейшей разработки своей долгосрочной стратегии основы которой были заложены в выступлениях президента Республики Казахстан.
Актуальность данной темы обусловлено тем что , Казахстан как молодое суверенное государство стоит на пути формирование принципов своей внешней политики . Наша Республика является президентской , и поэтому меня интересует то обстоятельство ,что в демократических странах и странах переходного периода внешняя политика страны как правило определяется главой государства . Следовательно , роль главы государства обладающего конституционными полномочиями в решении внешнеполитических проблем , а также факторы , оказывающее влияния на этот процесс , на данном этапе обретает особое значение.
Формирующееся глобальная система не будет жизнеспособна , если она не открыта национальным интересам и не построена на взаимодействии государств. Для этого государство должно быть способным, адекватно реагировать на новое разнообразные вызовы и угрозы . то есть быть (сильным).В условиях глобализации должно возрастать роль государства в социально-экономической , политической и других областях.
Именно государству предстоит выработать и претворять в жизнь долгосрочную стратегию развития страны , нацеленную на преодоление вызовов 21 века .
Таким образом задача построения демократического общества Казахстане требует нового теоретического освещения целого круга вопросов.
Механизмов укрепления политического режима, формирующееся внешнеполитического курса в новых условиях глобализации международных отношении, роли главы государства . влияния на этот процесс различных факторов, связанных с новыми условиями на международной арене.
Источниковая база исследования. Для решение задач в работе были изучены следующие группы источников.
Первая группа источников – составляет издания справочного характера «2-8», «14-22», «28», «40».
Ко вторым группам источников относится мнения Казахстанских институтов «58-60», «65-82».
К третьи группе источников относится теоретики и практики произведение «10-13», «15-20», «22-27», «29-37»,
Четвертая группа источников- законадательные акты «9», «41-45»,
Пятая группа источников – обьеденяет материалы периодических изданий «59-63», «65-73», «77-81».
Актуальность данной темы обусловлено тем что , Казахстан как молодое суверенное государство стоит на пути формирование принципов своей внешней политики . Наша Республика является президентской , и поэтому меня интересует то обстоятельство ,что в демократических странах и странах переходного периода внешняя политика страны как правило определяется главой государства . Следовательно , роль главы государства обладающего конституционными полномочиями в решении внешнеполитических проблем , а также факторы , оказывающее влияния на этот процесс , на данном этапе обретает особое значение.
Формирующееся глобальная система не будет жизнеспособна , если она не открыта национальным интересам и не построена на взаимодействии государств. Для этого государство должно быть способным, адекватно реагировать на новое разнообразные вызовы и угрозы . то есть быть (сильным).В условиях глобализации должно возрастать роль государства в социально-экономической , политической и других областях.
Именно государству предстоит выработать и претворять в жизнь долгосрочную стратегию развития страны , нацеленную на преодоление вызовов 21 века .
Таким образом задача построения демократического общества Казахстане требует нового теоретического освещения целого круга вопросов.
Механизмов укрепления политического режима, формирующееся внешнеполитического курса в новых условиях глобализации международных отношении, роли главы государства . влияния на этот процесс различных факторов, связанных с новыми условиями на международной арене.
Источниковая база исследования. Для решение задач в работе были изучены следующие группы источников.
Первая группа источников – составляет издания справочного характера «2-8», «14-22», «28», «40».
Ко вторым группам источников относится мнения Казахстанских институтов «58-60», «65-82».
К третьи группе источников относится теоретики и практики произведение «10-13», «15-20», «22-27», «29-37»,
Четвертая группа источников- законадательные акты «9», «41-45»,
Пятая группа источников – обьеденяет материалы периодических изданий «59-63», «65-73», «77-81».
1. Поздняков Э.А. Национальные интересы: теории и практики М, 1991.
2. Полис 1994. №4: 1995 №1: 1997 №1.
3. Вестник Московского университета сер. 12, Политические науки. 1993. №5.
4. Информационно-аналитический бюллетень. Специальный выпуск. «Национальная безопасность России: реальность и перспективы». Клуб «Реалисты» 1996.
5. Митрохин С.С. Политика государства и ценности общества // Полис. 1997.
6. Международная безопасность и обороноспособность государства (понятия, определения, термины) / Под. общ. ред. О.К. Рогозина. М., 1998. с.18.
7. Мировая экономика и международные отношения. 1996. №7. с. 64-67.
8. Межуев Б.В. Понятие «национальный интерес» в российской общественно-политической жизни // Полис. 1997. №1. с. 5-32.
9. Закон о Национальной безопасности РК от 26 июня 1998 года.
10. Shafer B.C. Faces of nationalism. New realities and old myths. N.Y., 1972. P.15-16.
11. Хобебаум Э. Нации и национальные после 1780 года. СПб., 1998. с. 26.
12. Словарь современного русского литературного языка: В 17т. Т. 7. М., 1958. с. 645-646.
13. В поисках парадигмы нации (нациологические очерки) / Под. общ. ред. В.Х.Болотокова и В.М.Семенова. М,: Нальчик, 1997. с. 55.
14. Яковенко и.Г. От империи к национальному государству (Попытка концептуализации процесса) // Полис. 1996. №6 с. 118.
15. Словарь русского языка. В 4т. Т. 2 / под. ред. А.П. Евгеньевой. М., 1982. с. 414.
16. Сталин И.В. Марксизм и национальный вопрос. М., 19549. с. 10.
17. Алексеев В.В. Род, племя, народность, нация (исторические формы общности людей). М., 1962. с. 25.
18. Ормокеев К. О социальной сущности национального интереса // О некоторых понятиях теории наций. Фрунзе, 1968. с. 39, 55.
19. Цит.по: Козинг А. Указ.соч. с. 39.
20. Милль Дж.С. Представительное правление. СПб., 1907. с. 275.
21. Поздняков Э.А. Нация. Национализм. Политика // Национализм: теория и практика. Сборник статей. М., 1994. с. 16.
22. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Вопросы философии. 1989. №4. с. 143-145.
23. Сорокин П.А. основные черти русской нации в двадцатом столетии // О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М., 1990. с. 466.
24. Oxford English dictionary. Vol. VII. Oxford, 1933. p. 30.
25. Deutsch K.W. Nationalism and social communication.
26. Поздняков Э.А. Нация. Национализм. Политика. с. 27.
27. Философский энциклопедический словарь. М., 1998. с. 291.
28. Межуеев В.М. Идея национального государства в исторической преспективе // Полис. 1992. №5-6. с.16.
29. Ильин В.В., Ахиезер А.С. Российская государственность: истоки, традиции, перспективы. М., 1997. с.88.
30. Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. Т 5. м., 1956. с.394-396.
31. Цит.по: Ильин М.В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. М., 1997. с. 124.
32. Гельвеций К.А. Об уме // Соч: В 2т. Т. 1. М., 1973. с. 186-187.
33. Гегель Г.В.Ф. Философия истории // соч: В 14 т. Т. 8. М., 1935. с. 23.
34. Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство, или Критика критической критики. Против Бруно Бауэра и компании // Соч: В 50 т. Т. 2. М., 1955. с. 134.
35. Энциклопедический социологический словарь // Под.общ. ред.акад. Г.В. Осипова. М., 1995.с. 242.
36. Большая Советская Энциклопедия: В 30 т. Т. 10 / Гл.ред. А.М. Прохоров. М., 1972. с. 946.
37. Сиренко В.Ф. Интересы – власть – управление. Киев. 1991. с. 9-10.
38. Федякин А.В. Национальные интересы России и идеология политических партий: к постановке проблемы // Вестник. М. университета. Сер. 12, политические науки. 1999. №4. с.101.
39. Яковенко И.Г. Указ. соч. с. 124.
40. Бэттлер А. Национальные интересы, национальная и международная безопасность// Полис. – 2002. - №4.- С.149.
41. Закон Республики Казахстан «О национальной безопасности Республики Казахстан» от 26 июня 1998 года (Изменения внесены в соответствии с Законом Республики Казахстан «О внесении изменений в Закон Республики Казахстан «О национальной безопасности Республики Казахстан» от 28 апреля 2000 года). Статья 1.
42. Закон Республики Казахстан «О национальной безопасности Республики Казахстан» от 26 июня 1998года.
43. Там же. Статья 4.
44. Там же. Статья 1.
45. Там же.
46. Манилов В.Л. Безопасность в эпоху партнерства. – М.: ТЕРРА, 1999. – С.87.
47. Ильин М.В. Слова и смысли: интерес //Полис. – 1995. - №2. – С.107.
48. Бэттлер А. Национальные интересы, национальная и международная
безопасность// Полис. – 2002. - №4.- С.148.
49. Там же. С. 148-149.
50. http: //www. In mid. ru / brp, 19.07.2004.
51. http: // usinfo.state.gov., 28.08.2004.
52. Там же.
53. Там же.
54. http://www.russianembassy.org., 09.08.2004
55. Там же.
56. Известия, 31.08.2004.
57. http://www.centrasia.ru7/news, 24.08.2004.
58. Рахматуллина Г.Г. Формирование энергетического рынка стран
Центральной Азии: проб¬лемы и перспективы // Казахстан-Спектр,
2004, №2, С. 24-25.
59. Казахстанская правда, 8.06.2004.
60. Там же.
61. Назарбаев Н.А. Послание Президента народу Казахстана. К
конкурентоспособному Казах¬стану, конкурентоспособной экономике,
конкурентоспособной нации. Астана, 2004. С. 19.
62. Panorama, 25.06.2004.
63. Красная звезда, 10.08.2004.
64. Доклад о торговле людьми //Международные информационные
программы
Государствен¬ного департамента США. http://usinfo.gov., 14.06.2004.
65. http://www.knb.kz. 23.12.2003., 15.06.2004.
66. Panorama, 25.06.2004.
67. http://nornad.su, 29.07.2004., 14.04.2004., 20.07.2004., 15.04.2004
68. Там же, 08.07.2004.
69. Там же, 29.07.2004.
70. http://www.dw-world.com, 30.07.2004.
71. http://nomad.su, 21.06.2004.
72. Известия - Казахстан, 12 августа 2004 г.
73. Там же.
74. http://nomad.su, 03.09.2004.
75. Казахстанская правда, 18.06.2004.
76. http://www.centrasia.ru/news, 22.06.2004.
77. Известия - Казахстан, 28.07.2004.
78. Назарбаев Н.А. Наш выбор -единство и интеграция//Казахстанская
правда, 15. 12.2001.
79. Назарбаев Н.А. Послание Президента народу Казахстана. - С. 19-20.
80. Казахстанская правда, 28.05.2004.
81. http://www.ecntrasia.ru/news, 7.06.2004.
2. Полис 1994. №4: 1995 №1: 1997 №1.
3. Вестник Московского университета сер. 12, Политические науки. 1993. №5.
4. Информационно-аналитический бюллетень. Специальный выпуск. «Национальная безопасность России: реальность и перспективы». Клуб «Реалисты» 1996.
5. Митрохин С.С. Политика государства и ценности общества // Полис. 1997.
6. Международная безопасность и обороноспособность государства (понятия, определения, термины) / Под. общ. ред. О.К. Рогозина. М., 1998. с.18.
7. Мировая экономика и международные отношения. 1996. №7. с. 64-67.
8. Межуев Б.В. Понятие «национальный интерес» в российской общественно-политической жизни // Полис. 1997. №1. с. 5-32.
9. Закон о Национальной безопасности РК от 26 июня 1998 года.
10. Shafer B.C. Faces of nationalism. New realities and old myths. N.Y., 1972. P.15-16.
11. Хобебаум Э. Нации и национальные после 1780 года. СПб., 1998. с. 26.
12. Словарь современного русского литературного языка: В 17т. Т. 7. М., 1958. с. 645-646.
13. В поисках парадигмы нации (нациологические очерки) / Под. общ. ред. В.Х.Болотокова и В.М.Семенова. М,: Нальчик, 1997. с. 55.
14. Яковенко и.Г. От империи к национальному государству (Попытка концептуализации процесса) // Полис. 1996. №6 с. 118.
15. Словарь русского языка. В 4т. Т. 2 / под. ред. А.П. Евгеньевой. М., 1982. с. 414.
16. Сталин И.В. Марксизм и национальный вопрос. М., 19549. с. 10.
17. Алексеев В.В. Род, племя, народность, нация (исторические формы общности людей). М., 1962. с. 25.
18. Ормокеев К. О социальной сущности национального интереса // О некоторых понятиях теории наций. Фрунзе, 1968. с. 39, 55.
19. Цит.по: Козинг А. Указ.соч. с. 39.
20. Милль Дж.С. Представительное правление. СПб., 1907. с. 275.
21. Поздняков Э.А. Нация. Национализм. Политика // Национализм: теория и практика. Сборник статей. М., 1994. с. 16.
22. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Вопросы философии. 1989. №4. с. 143-145.
23. Сорокин П.А. основные черти русской нации в двадцатом столетии // О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М., 1990. с. 466.
24. Oxford English dictionary. Vol. VII. Oxford, 1933. p. 30.
25. Deutsch K.W. Nationalism and social communication.
26. Поздняков Э.А. Нация. Национализм. Политика. с. 27.
27. Философский энциклопедический словарь. М., 1998. с. 291.
28. Межуеев В.М. Идея национального государства в исторической преспективе // Полис. 1992. №5-6. с.16.
29. Ильин В.В., Ахиезер А.С. Российская государственность: истоки, традиции, перспективы. М., 1997. с.88.
30. Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. Т 5. м., 1956. с.394-396.
31. Цит.по: Ильин М.В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. М., 1997. с. 124.
32. Гельвеций К.А. Об уме // Соч: В 2т. Т. 1. М., 1973. с. 186-187.
33. Гегель Г.В.Ф. Философия истории // соч: В 14 т. Т. 8. М., 1935. с. 23.
34. Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство, или Критика критической критики. Против Бруно Бауэра и компании // Соч: В 50 т. Т. 2. М., 1955. с. 134.
35. Энциклопедический социологический словарь // Под.общ. ред.акад. Г.В. Осипова. М., 1995.с. 242.
36. Большая Советская Энциклопедия: В 30 т. Т. 10 / Гл.ред. А.М. Прохоров. М., 1972. с. 946.
37. Сиренко В.Ф. Интересы – власть – управление. Киев. 1991. с. 9-10.
38. Федякин А.В. Национальные интересы России и идеология политических партий: к постановке проблемы // Вестник. М. университета. Сер. 12, политические науки. 1999. №4. с.101.
39. Яковенко И.Г. Указ. соч. с. 124.
40. Бэттлер А. Национальные интересы, национальная и международная безопасность// Полис. – 2002. - №4.- С.149.
41. Закон Республики Казахстан «О национальной безопасности Республики Казахстан» от 26 июня 1998 года (Изменения внесены в соответствии с Законом Республики Казахстан «О внесении изменений в Закон Республики Казахстан «О национальной безопасности Республики Казахстан» от 28 апреля 2000 года). Статья 1.
42. Закон Республики Казахстан «О национальной безопасности Республики Казахстан» от 26 июня 1998года.
43. Там же. Статья 4.
44. Там же. Статья 1.
45. Там же.
46. Манилов В.Л. Безопасность в эпоху партнерства. – М.: ТЕРРА, 1999. – С.87.
47. Ильин М.В. Слова и смысли: интерес //Полис. – 1995. - №2. – С.107.
48. Бэттлер А. Национальные интересы, национальная и международная
безопасность// Полис. – 2002. - №4.- С.148.
49. Там же. С. 148-149.
50. http: //www. In mid. ru / brp, 19.07.2004.
51. http: // usinfo.state.gov., 28.08.2004.
52. Там же.
53. Там же.
54. http://www.russianembassy.org., 09.08.2004
55. Там же.
56. Известия, 31.08.2004.
57. http://www.centrasia.ru7/news, 24.08.2004.
58. Рахматуллина Г.Г. Формирование энергетического рынка стран
Центральной Азии: проб¬лемы и перспективы // Казахстан-Спектр,
2004, №2, С. 24-25.
59. Казахстанская правда, 8.06.2004.
60. Там же.
61. Назарбаев Н.А. Послание Президента народу Казахстана. К
конкурентоспособному Казах¬стану, конкурентоспособной экономике,
конкурентоспособной нации. Астана, 2004. С. 19.
62. Panorama, 25.06.2004.
63. Красная звезда, 10.08.2004.
64. Доклад о торговле людьми //Международные информационные
программы
Государствен¬ного департамента США. http://usinfo.gov., 14.06.2004.
65. http://www.knb.kz. 23.12.2003., 15.06.2004.
66. Panorama, 25.06.2004.
67. http://nornad.su, 29.07.2004., 14.04.2004., 20.07.2004., 15.04.2004
68. Там же, 08.07.2004.
69. Там же, 29.07.2004.
70. http://www.dw-world.com, 30.07.2004.
71. http://nomad.su, 21.06.2004.
72. Известия - Казахстан, 12 августа 2004 г.
73. Там же.
74. http://nomad.su, 03.09.2004.
75. Казахстанская правда, 18.06.2004.
76. http://www.centrasia.ru/news, 22.06.2004.
77. Известия - Казахстан, 28.07.2004.
78. Назарбаев Н.А. Наш выбор -единство и интеграция//Казахстанская
правда, 15. 12.2001.
79. Назарбаев Н.А. Послание Президента народу Казахстана. - С. 19-20.
80. Казахстанская правда, 28.05.2004.
81. http://www.ecntrasia.ru/news, 7.06.2004.
Дисциплина: Международные отношения
Тип работы: Дипломная работа
Бесплатно: Антиплагиат
Объем: 69 страниц
В избранное:
Тип работы: Дипломная работа
Бесплатно: Антиплагиат
Объем: 69 страниц
В избранное:
Содержание
Введение
2
I
1. Национальные Интересы, Национальная и Международная Безопасность 4
1.2. Национальные интересы и национальная безопасность
10
1.3. Национальные интересы как категория политической науки
13
II
2.К вопросу обеспечения национальных интересов Казахстана
26
2.2.Приорететные направления внешней политики и политики
безопасности Республики Казахстан.
37
Заключение
57
Список использованной литературы
58
Введение
Актуальность исследования. После обретения независимости перед
Казахстаном стоит задача дальнейшей разработки своей долгосрочной
стратегии основы которой были заложены в выступлениях президента Республики
Казахстан.
Актуальность данной темы обусловлено тем что , Казахстан как молодое
суверенное государство стоит на пути формирование принципов своей внешней
политики . Наша Республика является президентской , и поэтому меня
интересует то обстоятельство ,что в демократических странах и странах
переходного периода внешняя политика страны как правило определяется
главой государства . Следовательно , роль главы государства обладающего
конституционными полномочиями в решении внешнеполитических проблем , а
также факторы , оказывающее влияния на этот процесс , на данном этапе
обретает особое значение.
Формирующееся глобальная система не будет жизнеспособна , если она не
открыта национальным интересам и не построена на взаимодействии
государств. Для этого государство должно быть способным, адекватно
реагировать на новое разнообразные вызовы и угрозы . то есть быть
(сильным).В условиях глобализации должно возрастать роль государства в
социально-экономической , политической и других областях.
Именно государству предстоит выработать и претворять в жизнь долгосрочную
стратегию развития страны , нацеленную на преодоление вызовов 21 века .
Таким образом задача построения демократического общества Казахстане
требует нового теоретического освещения целого круга вопросов.
Механизмов укрепления политического режима, формирующееся
внешнеполитического курса в новых условиях глобализации международных
отношении, роли главы государства . влияния на этот процесс различных
факторов, связанных с новыми условиями на международной арене.
Источниковая база исследования. Для решение задач в работе были
изучены следующие группы источников.
Первая группа источников – составляет издания справочного характера
2-8, 14-22, 28, 40.
Ко вторым группам источников относится мнения Казахстанских
институтов 58-60, 65-82.
К третьи группе источников относится теоретики и практики
произведение 10-13, 15-20, 22-27, 29-37,
Четвертая группа источников- законадательные акты 9, 41-45,
Пятая группа источников – обьеденяет материалы периодических изданий
59-63, 65-73, 77-81.
В работе обобщен и системотизирован общирный информационно –
справочный материал из Казахстанских прессы.
Необходимый информационный материал был извлечен из общественно –
политических журналов, издаваемых в России и Казахстане.
Цель работы выяснить имеет ли Казахстан возможность самостоятельно,
без посторонней помощи осуществлять свои национальные интересы и
сотрудничество с какими странами могло бы содействовать их более
эффективной реализации.
После определения основных контуров системы национальных интересов
Республики Казахстан была поставлена задача выявления наиболее реальных
угроз национальной безопасности страны. Необходимо было выяснить какие
факторы в социально- экономической, внутриполитической и внешнеполитической
сферах могут оказывать уже в ближайшее время негативное влияние на
безопасность Республики Казахстан.
Для выполнения данной работы были использованы следующие научные
методы: Метод исторической – конкретики, сравнительный, и структурно-
функциональный.
Хронологическими рамками работы можно считать 1990 – 2005 гг.хотя
для понимания вопросов необходимо рассматривать события, лежащие далеко за
указанными пределами.
Ι Глава
1.1. Национальные Интересы, Национальная и Международная Безопасность
Проблема национальных интересов дискутируется на протяжении почти 100
лет, но единогласия как не было, так и нет. Вроде бы ясно, что национальные
интересы – это сохранение территориальной целостности, независимости,
выживаемости, а ещё лучше – процветания народа. Что тут непонятного? И
действительно многие ученые не видят здесь предмета для спора. Между тем
другие исследователи задаются вопросами: а что есть сохранение
территориальной целостности? Включает ли данное понятие защиту союзников
или воздушного пространства, и как быть с так называемыми спорными
территориями, статус которых четко не определен либо является сомнительным
для одной или многих сторон? Возможно ли оно в современном мире? Является
ли Казахстан независимой страной, если она формирует бюджет на основе, а
состояние её экономики определяется уровнем мировых цен на нефть? Опять же
правомерно ли вести речь о его выживании? И если 50% казахстанцев живут
лишь на три американских доллара в день – это процветание или выживание? И
т.д. и т.п.
Получается, не всё так просто, как кажется на первый взгляд. Не случайно
крупнейшие теоретики и мыслители спорят на означенную тему. И хотя в спорах
чаще рождается не столько истина, сколько новые проблемы, сегодня уже можно
говорить об известном прогрессе в осмыслении категории национальных
интересов.
Категория национальных интересов может рассматриваться с различных
позиций (например, с философских). Меня же интересует её внешнеполитический
аспект – в данном качестве эта тема начала обсуждаться с начала 20-го века.
Знаменитый американский адмирал Мэхэн определял её по-военному четко. Как
известно, он отстаивал идею расширения и усиления военного флота для защиты
не только территории, но и "справедливых национальных интересов, что бы они
не означали и где бы они ни были" [Olson et al. 1983: 89]. К числу таких
интересов, помимо обороны национальных границ, он относил активизацию
морской торговли (прежде всего с Китаем), приобретение территориальных
владений, которые бы способствовали контролю над морями, поддержку доктрины
Монро и гегемонию в Карибском бассейне. Это – классический имперский подход
к национальным интересам. Они выражались прямо и откровенно, что
соответствовало типу мышления того времени.
Более "философскую" трактовку указанной категории, судя по всему, начали
вводить Ч. Бирд и Дж. Смит, которые впервые обратили внимание на эволюцию
термина "национальные интересы" (интересы "династий" - "государственные
соображения") и разную его интерпретацию в зависимости от типа общества. В
конце 1930-х годов тема была поднята в широко известной книге Э. Кара [Carr
1939], давшей толчок исследованиям таких ученых, как Дж. Кеннан, У. Липпман
и Г. Моргентау. После войны вокруг данной категории в США развернулась
бурная дискуссия, в которой, наряду с упомянутыми теоретиками, участвовали
Р. Нибур, Г. Гуцков, А. Вольфэрс, К. Уолц, К. Дойч, Э. Фурнисс, М. Каплан,
Дж. Розенау и другие.[1]
Различные ученые по-разному выстраивали иерархию интересов. Так,
Р. Осгуд на первый план выдвигал "национальное выживание" и
"самосохранение" (national survival and self-preservation), которые
определялись им в терминах территориальной целостности, политической
независимости и поддержки фундаментальных правительственных институтов,
т.е. существующего политического режима [Osgood 1953]. Дж. Чейз располагал
национальные интересы США в следующей последовательности: (1) не допускать
потенциальных агрессоров к базам, с которых они могли бы совершать атаки
против Соединенных Штатов; (2) поддерживать самоуправление и демократию за
рубежом; (3) защищать и развивать торговлю; (4) способствовать установлению
благоприятного баланса сил в мире [см. Olson et al. 1983: 58]. С началом
холодной войны особую актуальность приобрел идеологический аспект проблемы,
причем он вызвал ожесточенные споры: надо ли включать в национальные
интересы "ценности", а если надо, то как их определять?
Весьма противоречивую трактовку национальных интересов дали
А. Джордж и Р. Кеохане [Olson et al. 1983]. Эти интересы были объединены
ими в три группы: физическое выживание, не обязательно означающее
сохранение территорий или суверенитета; свобода – способность жителей
страны выбирать форму правления и устанавливать совокупность индивидуальных
прав, которые утверждаются законом и защищаются государством; экономическое
благополучие, предполагающее максимальное увеличение экономического
благосостояния. В данном перечне вызывает смущение первая группа
"интересов": непонятно, как выживание людей может быть осуществлено без
территории и суверенитета. Возможно, авторы имели в виду какую-то особую
организацию общества, о структуре которого они то ли забыли рассказать, то
ли по неким другим причинам решили в этот вопрос не углубляться.
Что касается Г. Моргентау [Olson et al. 1983], то его новаторство
заключалось в том, что он понятие национальных интересов связал с понятием
силы (power), перейдя затем к более широкой категории "баланс сил".
Остановимся на критическом анализе концепции национальных интересов,
предпринятом Ф. Зондерманом – автором статьи, к которой я активно прибегаю
при обсуждении данной темы [Olson et al. 1983]. Зондерман сгруппировал свои
замечания в пять блоков.
1. Наибольшую критику исследователя вызвала широта, размытость и
нефункциональность понятия "национальные интересы", не позволяющая
политикам им оперировать. При этом ученый указывал, что попытки
уточнить термины зачастую ведут к ещё большей путанице. Например,
когда Моргентау ввел категорию силы в контекст национальных
интересов, его коллегам пришлось напряженно думать, о чем же идет
речь.
2. Вторая проблема возникла в связи с попытками отделить цели от
средств их достижения. Как отмечал Ван Дейк, "когда мы используем
язык средств и целей, мы говорим, что средства сами могут быть
целями, а цели могут стать средствами". Например, то же Моргентау
предлагал категорию силы в качестве меры измерения национальных
интересов, т.е. сила превращалась в цель внешней политики. В свою
очередь Джордж и Кеохане писали, что "сила является всего лишь
подцелью национальных интересов, причем скорее инструментальной
целью, нежели фундаментальной ценностью". Иначе говоря, остается
неясным, является ли сила целью или инструментом внешней политики.
3. Следующая проблема связана с вопросами о том, чьи интересы имеются
в виду, как их определять и кем они должны определяться. Очевидно,
что ответы на них можно дать, не рассматривая структуру общества,
государство, классы и страты. Зондерман полагает, что в данном
случае "надо принимать определения национальных интересов
предложенные высшими должностными лицами государства и политиками"
[Olson et al. 1983: 62][2].
4. Ещё одна проблема касается реализации национальных интересов
высшей бюрократией. Эта тема дискутируется в рамках взаимодействия
(по принципу обратной связи) чиновников с широкой общественностью
– то, чему в Казахстане не придается значения.
5. Последний блок затрагивает споры о субъектах осуществления
национальных интересов на международной арене (государство,
международные корпорации, общественные организации) – тема,
ставшая особенно актуальной в 1990-е годы.
Говоря об этой полемике, Зондерман обсуждает проблему, которая часто
поднимается в теоретической литературе, а именно: национальные интересы
одной страны должны отвечать национальным интересам других государств.
Данная тема подводит к проблеме международной безопасности. Как пишет
Зондерман, "имея в виду международный контекст и сохраняющуюся потребность
проводить внешнюю политику, в процессе формулирования целей и поиска путей
их достижения политики, обозреватели, а также граждане должны
культивировать в себе три качества – скромность, способность к
самоограничению и открытость к изменениям" [Olson et al. 1983: 64]. В его
понимании скромность означает признание за другими правами определять, что
именно отвечает их интересам. Способность к самоограничению предполагает
сдержанность в утверждении собственных интересов (личностных, групповых или
национальных) относительно интересов других. Открытость подразумевает: (1)
отказ от попыток представить собственную трактовку национальных интересов в
виде формы; (2) готовность к восприятию альтернативных доктрин национальных
интересов и национальной политики. К сожалению, все названные категории,
будучи весьма привлекательными с моральной точки зрения, настолько широки и
размыты, что вряд ли могут служить основой для формулирования национальных
интересов.
В связи с разбираемой темой целесообразно вкратце рассмотреть взгляды
канадского теоретика К. Холсти, книга которого - "Международная политика" –
переиздавалась шесть или семь раз [Holsti 1987]. В одном из последних
изданий этот автор выстраивает иерархию целей, четко определяя
фундаментальные, среднесрочные и перспективные цели, а затем подразделяя их
на конкретные и абстрактные. Его схема выглядит следующим образом.
Фундаментальные цели отражают ценности, которые Холсти называет
стержневыми; их необходимо защищать всеми средствами и во все времена. К
ним относятся: безопасность, автономия, независимость политической единицы
(т.е. государства), её политических, социальных, религиозных и культурных
институтов, а также благосостояние её граждан. На конкретном уровне это
означает территориальную целостность, национальную безопасность,
территориальное единство, экономическое благосостояние; на абстрактном –
защиту, автономию и безопасность.
Вторая ступень – среднесрочные цели. В конкретном плане они предполагают
ослабление оппонентов, поддержку союзников и друзей, расширение
экономических возможностей в мире, региональное доминирование и экспансию,
создание и поддержку международных институтов; в абстрактном – укрепление
престижа, распространение ценностей за рубежом (права человека, социализм и
т.д.). Отмечу, что графе у Холсти такого рода цели обозначены словом
goals.
Реализация перспективных целей, или стремлений (aspirations), не
требует всех ресурсов государства. Более того, сама их постановка (в
отличие от целей стержневых) – результат выбора, а не необходимости. Но
государство, которое их ставит, обычно предъявляет радикальные требования
ко всем другим субъектам системы и тем самым провоцирует нестабильность.
Соответствующими целями на конкретном уровне могут быть, например,
построение нового порядка, на абстрактном – международный мир и
безопасность.
Подробный анализ предлагаемой Холсти интерпретации целей каждого типа
выходит за рамки данной статьи. Здесь важно отметить, что ученый
структурировал цели и что именно в структурированном виде они закреплены в
официальных доктринах США. Следует также обратить внимание, что
американские теоретики, разбирая национальные интересы, четко привязывают
их к внешней политике [см. Jordan et al. 1998]. В противном случае
концепция национальных интересов превратилась бы в фиксацию всех проблем
общества, т.е. в рассуждения обо всем в духе "Очередных задач партии и
правительства".
Среди российских авторов хотелось выделить Э. Позднякова – исследователя,
хорошо знающего западную литературу и имеющего собственные взгляды на любой
аспект теории внешней политики и международных отношений (и не только).
Концепция национальных интересов в понимании Позднякова во многом совпадает
с моими представлениями о данном предмете. Между тем, судя по отсутствию
сносок, он не читал моих работ на эту тему, а я, в свою очередь не видел
его работ (до написания настоящей статьи). Поэтому сходство нашей воззрений
я могу объяснить тем, что для определения категорий потребностей и
интересов мы оба пользовались одной методологией. Как бы то ни было,
Поздняков видит в интересах выражение и осознание объективных потребностей
и тем самым ... общую мотивацию деятельности человека, принимающую форму
целей [Поздняков 1994: 56-57]. При этом он исходит из того , что интересы
по своей сути субъективны, поскольку формируются людьми.
В свое время я так описывал указанные взаимосвязи: "Под формированием
внешней политики мы понимаем одну из фаз внешнеполитического процесса,
протекающего в рамках национальной системы под воздействием таких
внутренних и внешних факторов, которые вызывают у системы (государства)
объективную потребность вступить во взаимоотношения со внешним миром...
Однако, чтобы эти объективные потребности, вызванные экономическим
развитием страны, реализовались во взаимодействии, они должны пройти этап
субъективизации, т.е. осознанными общественными силами в государстве –
другими словами, принять форму интереса. Поэтому интерес – это субъективная
форма выражения объективных потребностей общества. Но сам по себе интерес
не воплощается в политике. Политика начинается тогда, когда интерес
трансформируется в цель. Общее между интересом и целью заключается в том,
что и то, и другое отражает объективную потребность общества; различие же
коренится в том, что первое осознается, а второе предполагает субъективную
деятельность через институциональные механизмы государства. Отсюда цель –
это интерес в действии. Следовательно, внешняя политика выступает в
качестве закона, детерминирующего характер деятельности и способ действия
государства на мировой арене. Но на данном этапе внешняя цель представляет
лишь идею о необходимости действовать. Такие идеи обычно воплощаются во
внешнеполитических программах в виде концепций и доктрин. В процессе их
формулирования особое значение придается роли и месту собственного
государства в мире, а также оценке восприятия данного государства и его
политики со стороны международной среды" [Алиев 1986: 15-16; Алиев 1989: 3-
4].
Расхождения между нами возникают при рассмотрении вопроса о том, могут ли
субъективные интересы быть истинными? Поздняков отвечает на него
следующим образом: "Некоторые социологи и политологи считают, что интерес
объективен только в случае в своей истинности, а в случае ложности,
несоответствия подлинным потребностям субъекта перестает быть объективным.
С такой постановкой вопроса можно было бы согласиться, если бы существовал
некий абсолютный критерий истинности или ложности интереса, которым
руководствуется в своей деятельности тот или иной субъект. Но такого
критерия нет и быть не может в принципе, и субъект исходит в своей
деятельности из интересов, как они понимаются им в каждый данный момент
времени. Они-то и являются для него истинными" [Поздняков 1994:59]. В
подобном ответе в принципе отвергается познаваемость явлений из-за
субъективности познающего. В данном случае Поздняков явно предпочитает
Гегелю Канта, игнорируя познанные человеком объективные законы, которые
подтверждают свою истинность на практике. На самом деле критерий есть, и,
как бы банально это не звучало, им является практика.
Есть цели, отражающие некогда сформулированные государством интересы не
достигаются или их осуществление наносит ущерб интересам (как философская
или политологическая категория), а их формулировки, выработанные людьми, не
способными понять истинные интересы страны. Поскольку истинные интересы,
реализованную через внешнюю политику, призваны усиливать государство,
ложные ослабляют или разрушают его. Пример с Афганистаном, приводимый
Поздняковым, полностью подтверждает это положение. Ввод советских войск в
Афганистан в 1979 году не отвечал объективным интересам СССР и фактически
послужил толчком к его развалу. Многие обозначенные некомпетентным
брежневским руководством интересы Советского Союза оказались ложными. В
результате эта былая сверхдержава сошла с мировой арены. Точно так же ложно
определены и нынешние интересы России. Результат не заставит себя долго
ждать.
В то же время интересы, вытекающие из действительных потребностей
государства и сопряженные с реальными возможностями своего воплощения, как
правило, осуществимы, а значит – истинны. И подобные варианты встречаются в
практике многих стран мира. Критерий, таким образом, существует. Проблема –
в компетентности тех, кто эти интересы формулирует и реализует. Именно
поэтому американские теоретики столь бурно обсуждают упомянутые Зондерманом
третий и четвертый блоки проблем.
Что касается внешнеполитических интересов, то Поздняков рассматривает их
в духе американцев, и это вполне естественно, поскольку определяемые ими
интересы различных уровней объективны для любых государств. Обращаясь к
России, Поздняков справедливо высказывается как против противопостановления
его Западу и Азии, так и против попыток привязать его к европейской
цивилизации. Он пишет, что "у России своя судьба, обусловленная всем ходом
его становления как исторической индивидуальности" [Поздняков 1994: 99].
Мне очень близок этот взгляд. Рассмотрим теперь соотношение между
национальными интересами и национальной безопасностью.
1.2. Национальные интересы и национальная безопасность
Поскольку при формулировании категории национальных интересов все
теоретики включали в ней категорию национальной безопасности, придавая
последней решающее значение, в последующем эти две категории как бы слились
в одну. Как указывает А. Вольфэрс, "в результате формулировка национальных
интересов практически стала синонимом формулы национальной безопасности"
[Vasquez 1996: 51]. Для того чтобы развести
Данные категории, надо было бы использовать дополнительную категорию
ценностей или стержневых ценностей (core values) – термины, которые
довольно активно употреблял У. Липпман [Lippmann 1943]. Вводя эту
категорию, Вольфэрс так описывает взаимосвязь между различными ценностями:
"Безопасность есть ценность, которой государство может в большей или
меньшей степени обладать и которую оно так или иначе стремится иметь. Она
имеет много общего с силой и благосостоянием, двумя другими ценностями
громадной важности в международных делах. Однако, если благосостояние
измеряется количеством материальных ресурсов государства, а сила – его
способностью контролировать действия других, безопасность в объективном
смысле измеряется отсутствием угрозы приобретенным ценностям, а в
субъективном – отсутствием страха перед возникновением угрозы этим
ценностям. В обоих случаях национальная безопасность может пониматься
весьма широко: от почти полной опасности или чувства до почти полной
безопасности или отсутствия страха". Проблема же, по мнению исследователя,
состоит в том, что не только внутри одного государства, но и в
международных отношениях одни и те же явления воспринимаются по-разному –
открытие, сделанное ещё древними греками и блестяще проиллюстрированное в
"Диалогах" Платона. Вместе с тем, сосредоточившись на категории
безопасности, Вольфэрс так и не показал, в чем её отличие от национальных
интересов. Из его рассуждений по-прежнему следует, что это одно и то же.
Другими словами, путаница продолжается до сих пор.
Для того, что выйти из заколдованного круга, я предлагаю свою
интерпретацию взаимозависимостей разбираемых категорий.
Методологически схема выработки концепции национальной безопасности
предполагает несколько последовательных операций: сперва определяются
национальные интересы, затем обозначаются реальные и потенциальные угрозы
этим интересам, и только потом формулируется политика предотвращения или
нейтрализации угроз, т.е. национальной безопасности. Чтобы понять
функциональные роли национальных интересов и национальной безопасности,
необходимо представлять всю цепь внешнеполитического процесса, которая в
сжатом виде выглядит следующим образом.
Государство, как и любая система, объективно настроено, во-первых, на
самосохранение, т.е. на поддержание целостности, и, во-вторых, на то, чтобы
эту целостность поддерживать как можно дольше. В силу множества причин эти
потребности реализуются, помимо прочего, за счет взаимодействия с внешней
средой, которую образуют другие государства и международные субъекты. Но
само взаимодействие требует осознания его необходимости, и потому данный
процесс субъективен. Его результат выражается в форме интереса. На
философском языке это называлось бы процессом субъективизации объективных
потребностей общества. Проще говоря, интерес государства есть субъективная
форма выражения объективных потребностей общества, которые аккумулируются
государством и по сути дела оказываются государственными интересами.
Понятно, что такие интересы могут быть как внутренними, так и внешними.
Среди первых важнейшими выступают стабильность и развитие – два
противоречивых процесса, баланс которых делает систему-государство
устойчивым (целостным). Далее я сосредоточу свое внимание исключительно на
внешних интересах, тем более что обе категории интересов проявляют себя в
принципе одинаково, только в разных политико-экономических пространствах.
Поскольку внешняя среда крайне неоднородна, то и интересы по отношению к
её компонентам неодинаковы. При всем том при взаимодействии с любым актором
постоянными остаются фундаментальные интересы, каковыми во все времена и
для всех государств являются: (1) территориальная целостность, (2)
независимость или политический суверенитет, (3) экономическое развитие и
процветание, (4) сохранение существующего политико-экономического режима. К
фундаментальным интересам следует отнести и поддержание национально-
культурной самобытности страны – феномен, для определения которого на
Западе используют термин identity[3]. Следует отметить, что последние два
интереса американцы обозначают как ценности: под капиталистическими
ценностями они понимают рынок и демократию, под самобытностью –
американский образ жизни.
Помимо фундаментальных интересов и ценностей имеются стратегические и
тактические интересы. Эти интересы динамичны, изменчивы, постоянно
корректируются в зависимости от складывающейся международной обстановки. Их
реализация призвана увеличить степень удовлетворения фундаментальных
интересов данного государства, например расширить его территорию за счет
иных государств, обеспечить ему контроль над какими-то субъектами мировой
политики, позволить навязывать другим свою систему правления, ценности и
т.п.
Но все это в теории, поскольку сам по себе интерес не преобразуется в
политику. Повторю: политика начинается тогда, когда интерес
трансформируется в цель. Общее между интересов и целью состоит в том, что и
то, и другое отражает объективные потребности общества; различие – в тои,
что первое просто осознается, а второе предполагает субъективную
деятельность через институциональные механизмы общества или государства.
Цель – это интерес в действии. Следовательно, внешнюю цель можно
рассматривать в качестве закона, определяющего характер деятельности и
способ действия субъекта на мировой арене. Иными словами, цель воплощается
в категории деятельность, которая в свою очередь описывается цепочкой
терминов – действие, влияние, взаимодействие, объем отношений -
стоящим несколько особняком понятием активность. Совокупность явлений,
выражающихся через категорию деятельности, называется политикой. Внешняя
политика есть сознательная деятельность государства, направленная на
достижение внешних целей в соответствии с национальными интересами страны.
Необходимо подчеркнуть, что транснациональные и межнациональные компании
и банки, равно как и другие значимые общественные акторы типа партий тоже
имеют свою внешнюю политику, иногда превосходящую по воздействию на
международную среду официальную политику страны, но их деятельность не
имеет отношения к национальным интересам. Их интересы – скорее
интернациональные, причем они нередко расходятся с интересами тех стран,
где подобные организации располагаются.
Для того, чтобы внешняя политика могла быть реализована, требуется
соответствующий аппарат, обычно включающий в себя министерства иностранных
дел, обороны, внешних связей и т.д. Хотя формально каждый их этих
институтов отвечает за одно направление внешней политики, на практики они
часто дополняют друг друга (а иногда и мешают друг другу). Главная их
функция – реализовывать политику, в том числе и политику безопасности,
конечная цель которой заключается, как минимум, в защите фундаментальных
интересов и ценностей, как максимум – в беспредельном расширении их объёма.
В свою очередь политика безопасности дробится на множество политик
безопасности в зависимости от их функциональной направленности и восприятия
угроз: политика военной, экономической, технологической, экологической,
информационной, культурной и прочей безопасности.
Следует также учитывать, что названные категории связаны с другой
цепочкой категорий, в которую встроена и внешняя политика. Это – мощь
государства, его вес, коррелирующий с категорией престижа, сама внешняя
политика, с которой сопрягаются категории роли и силы государства. Через
данную цепочку категорий фактически определяется соотношение между
экономическим потенциалом государства и способностью последнего
реализовывать свои внешние цели. Анализ всех этих соотношений требует
введения категории восприятия, изучением которой занимается самостоятельное
научное направление – теория восприятия (или в западном варианте,
перцепциология). Именно на данном уровне формулируются доктрины и концепции
внешней политики, в том числе национальных интересов и безопасности.
Экскурс в теорию был нужен прежде всего для того, чтобы развести
категорию национальных интересов и политику безопасности. Эти категории
отражают разные функции внешнеполитического процесса, который делится на
две фазы: фазу формирования и формулирования внешней политики и фазу её
реализации в системе международных отношений. Категория интереса относится
к первой фазе, безопасности – ко второй.
Интерес – это категория политики, отражающая осознание
(субъективизацию) объективных потребностей государства. Внешнеполитический
интерес, т.е. национальные интересы вовне, являются выражением общих и
частных потребностей государства, вытекающих из его социально- политической
природы, а также его места и роли в системе международных отношений.
Безопасность национальная есть категория политики, обозначающая способы,
средства и формы обеспечения национальных интересов государства как внутри
страны, так и в системе международных отношений. Безопасность международная
– категория, фиксирующая такое состояние международных отношений, при
котором реализуются фундаментальные национальные интересы всех субъектов
мировой политики. Другими словами, в первом случае речь идет о политике, во
втором – о состоянии.
Предпочтительность той или иной формы международной безопасности для
каждой конкретной страны зависит от её национальных интересов. Поскольку
интересы разных держав чаще всего неодинаковы, то они оказываются
источниками опасности, т.е. напряженности, конфликтов или войн на мировой
арене. Именно поэтому формулирование концепции национальных интересов и
определение угроз этим интересам должны предшествовать выработке политики
национальной безопасности.
1.3. Национальные интересы" как категория политической науки
В последнее время вопросы выявления национальных интересов Казахстана,
оказавшегося в состоянии системного кризиса и ценностного вакуума,
приобретают небывалую остроту и актуальность. К их разработке и изучению
подключаются все большее число отечественных ученых: политологов,
философов, социологов, историков. Регулярно проводятся семинары,
конференции, круглые столы, на повестке дня которых – определение роли
Казахстана в современном мире, поиск путей выхода из кризисного положения,
конкретизация контуров дальнейшего развития страны и т.д.
Так, в 1994 году редакцией журнала Полис были опубликованы материалы
конференции Армия и общество, посвященной национальным интересам и его
текущей военной политике. В 1995 году Полис уже самостоятельно
организовал заочный круглый стол с участием
В.В. Ильина, А.А. Кара-Мурзы, В.И. Пантина, В.Л. Цымбурского и ряда других
ученых, которые, будучи приверженцами различных идейных подходов и находясь
на разных уровнях осмысления, высказали свое внимание и обозначили текущее
отношение к категории национальный интерес. В 1997 году редколлегия
журнала вернулась к изучению данной темы[4].
Подборки материалов по рассматриваемой проблематике публиковались и
другими научными журналами. Среди них – Вестник Московского университета.
Сер. 12, Политические науки, Мировая экономика и международные
отношения, Власть, отечественная история, Военная мысль и другие. В
большинстве этих исследований главное внимание уделялось содержанию
современны национальных интересов, определяемых с позиций различных
социально-политических сил[5].
Изучению национальных интересов были посвящены сборник статей
Национальные интересы: теория и практика (М., 1991), монографии Э.А.
Позднякова Нация, национализм, национальные интересы (М., 1996) и
некоторые другие работы. Обширный материал накоплен экспертами клуба
Реалисты[6].
Попытки дать определение понятия национальные интересы предпринимались
М.В. Ильиным в книге "Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических
понятий" (М., 1997), а также авторами и составителями энциклопедического
словаря "Политология" (М., 1993) и сборника "Международная безопасность и
обороноспособность государств" (М., 1998).
Однако при всем внимании к данным тема вопросы категориального осмысления
национальных интересов и определения методологического инструментария их
изучения нередко остаются за кадром. Очевидно, что их разработанность ещё
не достигла того уровня, когда дальнейшие поиски оказываются ненужными и
осталось лишь включить готовые модели в замыслы исследовательских проектов,
а также в стратегию и тактику внутри – и внешнеполитических мероприятий,
проводимых руководством страны. Всё это свидетельствует о том, что изучение
национальных интересов как категории качественной политической науки
вполне обоснованно можно считать проблемой, предметное поле которой
нуждается в особом исследовании.
В качестве основной составляющей данной проблемной ситуации следует
отметить прежде всего специфику и сложность категориального осмысления
национальных интересов, обусловленную поляризованностью трактовок,
неоднозначной и далеко не всегда оправданной содержательной дифференциацией
понятий, которая нередко приводит к терминологической путанице. С одной
стороны, в научной и общественной среде не прекращается дискуссия о
содержании понятия национальные интересы. С другой – до сих пор не
достигнуто принципиальной договоренности о выделении более или менее
устойчивого перечня национальных интересов нашего государства.
В частности, одни исследователи полагают, что национальный интерес есть
потребность стимулировать приращение национальных ресурсов, а также
противодействовать угрозам национальной безопасности, не вступая в
противоречие с доминирующими ценностями общества[7]. Другие национальные
интересы отождествляют с государственными (нередко употребляется термин
национально-государственные интересы) и сводят их к совокупности
ценностей, имеющих доминирующее значение для государства, его
существования и развития, его способности защищать и отстаивать свою
независимость и суверенитет[8]. Третьи же например
Б.Г. Капустин и Д.Е. Фурман, вообще считают национальные интересы
псевдопонятием, малопродуктивной категорией, архаичным, пережиточным,
преходящим явлением[9].
Вообще, по словам Б.В. Межуева[10], в отечественной научной литературе
можно выделить как минимум две основные трактовки понятия национальный
интерес, которые условно можно назвать либеральной и государственнической
(национал-консервативной). Сторонники первой выступают за строгое
терминологическое разведение категорий национальный интерес и
государственный интерес. По их мнение, национальный интерес не является
исключительно государственным. Его важнейшей частью является совокупность
интересов гражданского общества. Последнее выступает в качестве субъекта
национального интереса и должно обладать приоритетным правом определять и
формировать интересы нации, тогда как интересы государственной бюрократии
при их прямом транспонировании в сферу политического целеполагания
неизбежно оборачиваются идеологизацией, чреватой либо неоправданной
агрессивностью по отношению к другим странам, либо столь же неоправданным
подчинением их интересам.
Что же касается национал-консерваторов, то они усматривают какой-либо
разницы между категориями национальный интерес и государственный
интерес. В основе данной позиции лежит понимание государства как особо
(политического) состояния, организованного в рамках определенной территории
народа. По их мнению, приоритетной задачей политики государства является
укрепление экономического и военно-стратегического положения страны в мире,
эффективным средством достижения которого является экономическая активность
государства. В отличие от национал-либералов, которых больше интересуют
изменчивые параметры национального интереса, способные вносить коррективы в
политический курс государства, национал-консерваторы акцентируют внимание
на таких факторах государственной политики (геополитическом, культурно-
цивилизованном, реже конфессиональном и т.д.), которые формируют постоянный
интерес нации, независимый от меняющихся обстоятельств.
Следует отметить, что в ряде источников используются термин жизненные
интересы (жизненно важные интересы). В одних случаях он употребляется в
качестве синонима понятия национальные интересы, в других – несет
специфическую смысловую нагрузку и обозначает выделяемую по степени
значимости разновидность национальных интересов. Так, Закон Республики
Казахстан "О национальной безопасности" определяет жизненно важные интересы
как совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает
существование и возможности прогрессивного развития личности, общества,
государства[11].
Думается, что ни один из перечисленных выше подходов в должной мере не
обеспечивает полноту раскрытия и категориального осмысления национальных
интересов. В большинстве случаев авторы воздерживаются от определения
понятия национальные интересы, ограничиваясь лишь перечислением того, что
они считают национальными интересами Казахстана. И хотя наука допускает
замену определения описанием, характеристикой, сравнением и другими
операциями нарушение элементарных правил логики при их осуществлении
придает многим теоретическим выкладкам определенную ущербность. Имеющимся
же в научной литературе определениям национальных интересов в основном, к
сожалению, присущи расплывчатость, относительность, нечеткость,
семантическая неопределенность и многозначность – проблемы, свойственные
многим понятиям и категория современной отечественной политологии.
В этой связи представляется необходимым применение широкого спектра
научных приемов (сравнение, анализ, синтез, абстрагирование и т.д.) и
обобщение различных точек зрения для выявления наиболее характерных черт и
универсальных элементов, которые бы позволили продвинуться вперед в
выработке определения понятия национальные интересы.
Анализ научные литера туры позволяет говорить о наличии в ней как минимум
двух способов образования понятия национальные интересы
Одни исследователи выводят национальные интересы из существования нации,
считают первые неотъемлемым признаком последних. Так, крупный западный
исследователь национальных проблем Б. Шейфер характеризует нацию как группу
людей, объединенную совместным проживанием на общей земле; общим
культурным наследием; общими интересами в настоящем о общими надеждами
продолжать жить вместе в будущем, а также общим желанием иметь и развивать
свое собственное национальное государство[12]. Э. Хобсбаум в своей книге
"Нация и национализм после 1780 года" приводит одно из определений нации,
сформулированных в Словаре Испанской Королевской Академии (1958-1964гг.),
где под нацией понимается совокупность граждан государства, живущих в
условиях единого режима власти или общей системы правления и имеющих общие
интересы. Словарь современного русского литературного языка определяет
значение прилагательного национальный как относящийся к нации,
...связанный с её интересами[13]. Ряд современных отечественных ученых
считают интегративным началом нации, неотъемлемым условием её нормальной
жизнедеятельности национальное самосознание, т.е понимание своих
потребностей и интересов в отношениях к формам организации своей жизни, в
отношении к другим этносам, к социальной и природной среде[14]. По мнению
И.Г. Яковского, нация представляет собой этап развития этноса, характерными
чертами которого является прежде всего формирование гражданского общества и
национального государства, обеспечивающего реализацию национальных
интересов[15].
Эти и другие фрагменты работ отечественных и зарубежных исследователей
свидетельствует о том, что отношение к национальным интересам к
существенному признаку нации является довольно устойчивым в научной
литературе. При прочих равных условиях такой подход может быть редуцирован
к формуле: "Нация начинается там, тогда и постольку, где, когда и поскольку
она осознает свои интересы". Очевидно, однако, что для раскрытия содержания
категории национальные интересы этого явно недостаточно. В этой связи
представляется целесообразным обратиться к другому способу образования
данного термина, заключающемуся в объединении и обобщении содержания
входящих в его состав понятий нация и интересы.
Среди огромного количества накопленных к настоящему времени в науке
определений понятия нация (от лат. nation – племя, народ) нам вряд ли
удастся найти логически однозначные и содержательные, а потому безупречные
и недискуссионные. Анализ хотя бы части этих определений представляется не
только непосильной задачей, но и малопродуктивной операцией. Изучение же
наиболее типичных определений позволяет выделить две наиболее часто
встречающиеся трактовки феномена нации – этническую и политическую
(государственническую). Этому соответствуют два значения слова нация,
имеющиеся в современном русском языке: 1) тип этноса, исторически
возникшая социально-экономическая и духовная общность людей с определенной
психологией и самосознанием, 2) государство, страна.
Этническое понимание нации в большей степени присуще представителям
марксистского направления социально-политической мысли. И хотя в трудах К.
Маркс и Ф. Энгельса мы вряд ли встретим более или менее определенные
суждения на этот счет. Их последователи (прежде всего представители
советской науки) работали над проблемой весьма основательно. Отправной
точкой многие вполне обоснованно считают определение нации,
сформулированное И.В. Сталиным: "Нация есть исторически сложившаяся
устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории,
экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности
культуры"[16]. Впоследствии названные Сталиным признаки нации как
устойчивой этнической общности в тех или иных вариациях воспроизводились в
определениях, содержащихся в литературе научного и публицистического
профиля[17]. Неудивительно, что в подобном ключе понимались и национальные
интересы. Так, одни авторы видели в них, могучий фактор национально-
освободительной борьбы, другие размышляя о разумном сочетании
национальных и интернациональных интересов, третьи считали единственным
носителем национальных интересов рабочий класс[18].
Основное чаще всего обсуждавшееся в немарксистской литературе значение
слова нация было политическим. В духе идей американской и французской
революций появляется уравнение нация = государство = народ. В частности,
один из авторов Декларации прав человека и гражданина Э.Ж Сьейес определял
нацию как совокупность объединенных индивидуумов, живущих под общим
законом и представляемых одними и теми же законодательными органами[19]. О
связи понятия нации с политикой и государством говорил Дж. С. Милль,
полагая, что наиболее важной причиной образования нации является
общность политической судьбы[20]. Однако, как считает Э.А. Поздняков,
самостоятельный концептуальный аспект эта связь приобретает у М. Вебера,
который называл нацией сообщество людей, объединенное в собственном
автономном государстве[21]. Эквивалентность нации и государства, полагал
Вебер, заключается в том, что государство существует лишь благодаря своей
способности использовать солидарные чувства национального сообщества в
поддержку своей власти. Нация в свою очередь может сохранить свою
идентичность только благодаря поддержке и защите со стороны государства.
Политическое понимание нации получило свое дальнейшее развитие в работах
большого числа авторов. Так, испанский философ Х. Ортега-и-Гассет видел
причину образования современных наций не в кровном родстве или общности
языка, а в предыдущем политическом объединении[22]. По мнению П.А.
Сорокина, "только тогда, когда группа индивидов принадлежит к одному
государству, связана общим языком и территорией, - они действительно
образуют нацию"[23]. Упор ... продолжение
Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.
Введение
2
I
1. Национальные Интересы, Национальная и Международная Безопасность 4
1.2. Национальные интересы и национальная безопасность
10
1.3. Национальные интересы как категория политической науки
13
II
2.К вопросу обеспечения национальных интересов Казахстана
26
2.2.Приорететные направления внешней политики и политики
безопасности Республики Казахстан.
37
Заключение
57
Список использованной литературы
58
Введение
Актуальность исследования. После обретения независимости перед
Казахстаном стоит задача дальнейшей разработки своей долгосрочной
стратегии основы которой были заложены в выступлениях президента Республики
Казахстан.
Актуальность данной темы обусловлено тем что , Казахстан как молодое
суверенное государство стоит на пути формирование принципов своей внешней
политики . Наша Республика является президентской , и поэтому меня
интересует то обстоятельство ,что в демократических странах и странах
переходного периода внешняя политика страны как правило определяется
главой государства . Следовательно , роль главы государства обладающего
конституционными полномочиями в решении внешнеполитических проблем , а
также факторы , оказывающее влияния на этот процесс , на данном этапе
обретает особое значение.
Формирующееся глобальная система не будет жизнеспособна , если она не
открыта национальным интересам и не построена на взаимодействии
государств. Для этого государство должно быть способным, адекватно
реагировать на новое разнообразные вызовы и угрозы . то есть быть
(сильным).В условиях глобализации должно возрастать роль государства в
социально-экономической , политической и других областях.
Именно государству предстоит выработать и претворять в жизнь долгосрочную
стратегию развития страны , нацеленную на преодоление вызовов 21 века .
Таким образом задача построения демократического общества Казахстане
требует нового теоретического освещения целого круга вопросов.
Механизмов укрепления политического режима, формирующееся
внешнеполитического курса в новых условиях глобализации международных
отношении, роли главы государства . влияния на этот процесс различных
факторов, связанных с новыми условиями на международной арене.
Источниковая база исследования. Для решение задач в работе были
изучены следующие группы источников.
Первая группа источников – составляет издания справочного характера
2-8, 14-22, 28, 40.
Ко вторым группам источников относится мнения Казахстанских
институтов 58-60, 65-82.
К третьи группе источников относится теоретики и практики
произведение 10-13, 15-20, 22-27, 29-37,
Четвертая группа источников- законадательные акты 9, 41-45,
Пятая группа источников – обьеденяет материалы периодических изданий
59-63, 65-73, 77-81.
В работе обобщен и системотизирован общирный информационно –
справочный материал из Казахстанских прессы.
Необходимый информационный материал был извлечен из общественно –
политических журналов, издаваемых в России и Казахстане.
Цель работы выяснить имеет ли Казахстан возможность самостоятельно,
без посторонней помощи осуществлять свои национальные интересы и
сотрудничество с какими странами могло бы содействовать их более
эффективной реализации.
После определения основных контуров системы национальных интересов
Республики Казахстан была поставлена задача выявления наиболее реальных
угроз национальной безопасности страны. Необходимо было выяснить какие
факторы в социально- экономической, внутриполитической и внешнеполитической
сферах могут оказывать уже в ближайшее время негативное влияние на
безопасность Республики Казахстан.
Для выполнения данной работы были использованы следующие научные
методы: Метод исторической – конкретики, сравнительный, и структурно-
функциональный.
Хронологическими рамками работы можно считать 1990 – 2005 гг.хотя
для понимания вопросов необходимо рассматривать события, лежащие далеко за
указанными пределами.
Ι Глава
1.1. Национальные Интересы, Национальная и Международная Безопасность
Проблема национальных интересов дискутируется на протяжении почти 100
лет, но единогласия как не было, так и нет. Вроде бы ясно, что национальные
интересы – это сохранение территориальной целостности, независимости,
выживаемости, а ещё лучше – процветания народа. Что тут непонятного? И
действительно многие ученые не видят здесь предмета для спора. Между тем
другие исследователи задаются вопросами: а что есть сохранение
территориальной целостности? Включает ли данное понятие защиту союзников
или воздушного пространства, и как быть с так называемыми спорными
территориями, статус которых четко не определен либо является сомнительным
для одной или многих сторон? Возможно ли оно в современном мире? Является
ли Казахстан независимой страной, если она формирует бюджет на основе, а
состояние её экономики определяется уровнем мировых цен на нефть? Опять же
правомерно ли вести речь о его выживании? И если 50% казахстанцев живут
лишь на три американских доллара в день – это процветание или выживание? И
т.д. и т.п.
Получается, не всё так просто, как кажется на первый взгляд. Не случайно
крупнейшие теоретики и мыслители спорят на означенную тему. И хотя в спорах
чаще рождается не столько истина, сколько новые проблемы, сегодня уже можно
говорить об известном прогрессе в осмыслении категории национальных
интересов.
Категория национальных интересов может рассматриваться с различных
позиций (например, с философских). Меня же интересует её внешнеполитический
аспект – в данном качестве эта тема начала обсуждаться с начала 20-го века.
Знаменитый американский адмирал Мэхэн определял её по-военному четко. Как
известно, он отстаивал идею расширения и усиления военного флота для защиты
не только территории, но и "справедливых национальных интересов, что бы они
не означали и где бы они ни были" [Olson et al. 1983: 89]. К числу таких
интересов, помимо обороны национальных границ, он относил активизацию
морской торговли (прежде всего с Китаем), приобретение территориальных
владений, которые бы способствовали контролю над морями, поддержку доктрины
Монро и гегемонию в Карибском бассейне. Это – классический имперский подход
к национальным интересам. Они выражались прямо и откровенно, что
соответствовало типу мышления того времени.
Более "философскую" трактовку указанной категории, судя по всему, начали
вводить Ч. Бирд и Дж. Смит, которые впервые обратили внимание на эволюцию
термина "национальные интересы" (интересы "династий" - "государственные
соображения") и разную его интерпретацию в зависимости от типа общества. В
конце 1930-х годов тема была поднята в широко известной книге Э. Кара [Carr
1939], давшей толчок исследованиям таких ученых, как Дж. Кеннан, У. Липпман
и Г. Моргентау. После войны вокруг данной категории в США развернулась
бурная дискуссия, в которой, наряду с упомянутыми теоретиками, участвовали
Р. Нибур, Г. Гуцков, А. Вольфэрс, К. Уолц, К. Дойч, Э. Фурнисс, М. Каплан,
Дж. Розенау и другие.[1]
Различные ученые по-разному выстраивали иерархию интересов. Так,
Р. Осгуд на первый план выдвигал "национальное выживание" и
"самосохранение" (national survival and self-preservation), которые
определялись им в терминах территориальной целостности, политической
независимости и поддержки фундаментальных правительственных институтов,
т.е. существующего политического режима [Osgood 1953]. Дж. Чейз располагал
национальные интересы США в следующей последовательности: (1) не допускать
потенциальных агрессоров к базам, с которых они могли бы совершать атаки
против Соединенных Штатов; (2) поддерживать самоуправление и демократию за
рубежом; (3) защищать и развивать торговлю; (4) способствовать установлению
благоприятного баланса сил в мире [см. Olson et al. 1983: 58]. С началом
холодной войны особую актуальность приобрел идеологический аспект проблемы,
причем он вызвал ожесточенные споры: надо ли включать в национальные
интересы "ценности", а если надо, то как их определять?
Весьма противоречивую трактовку национальных интересов дали
А. Джордж и Р. Кеохане [Olson et al. 1983]. Эти интересы были объединены
ими в три группы: физическое выживание, не обязательно означающее
сохранение территорий или суверенитета; свобода – способность жителей
страны выбирать форму правления и устанавливать совокупность индивидуальных
прав, которые утверждаются законом и защищаются государством; экономическое
благополучие, предполагающее максимальное увеличение экономического
благосостояния. В данном перечне вызывает смущение первая группа
"интересов": непонятно, как выживание людей может быть осуществлено без
территории и суверенитета. Возможно, авторы имели в виду какую-то особую
организацию общества, о структуре которого они то ли забыли рассказать, то
ли по неким другим причинам решили в этот вопрос не углубляться.
Что касается Г. Моргентау [Olson et al. 1983], то его новаторство
заключалось в том, что он понятие национальных интересов связал с понятием
силы (power), перейдя затем к более широкой категории "баланс сил".
Остановимся на критическом анализе концепции национальных интересов,
предпринятом Ф. Зондерманом – автором статьи, к которой я активно прибегаю
при обсуждении данной темы [Olson et al. 1983]. Зондерман сгруппировал свои
замечания в пять блоков.
1. Наибольшую критику исследователя вызвала широта, размытость и
нефункциональность понятия "национальные интересы", не позволяющая
политикам им оперировать. При этом ученый указывал, что попытки
уточнить термины зачастую ведут к ещё большей путанице. Например,
когда Моргентау ввел категорию силы в контекст национальных
интересов, его коллегам пришлось напряженно думать, о чем же идет
речь.
2. Вторая проблема возникла в связи с попытками отделить цели от
средств их достижения. Как отмечал Ван Дейк, "когда мы используем
язык средств и целей, мы говорим, что средства сами могут быть
целями, а цели могут стать средствами". Например, то же Моргентау
предлагал категорию силы в качестве меры измерения национальных
интересов, т.е. сила превращалась в цель внешней политики. В свою
очередь Джордж и Кеохане писали, что "сила является всего лишь
подцелью национальных интересов, причем скорее инструментальной
целью, нежели фундаментальной ценностью". Иначе говоря, остается
неясным, является ли сила целью или инструментом внешней политики.
3. Следующая проблема связана с вопросами о том, чьи интересы имеются
в виду, как их определять и кем они должны определяться. Очевидно,
что ответы на них можно дать, не рассматривая структуру общества,
государство, классы и страты. Зондерман полагает, что в данном
случае "надо принимать определения национальных интересов
предложенные высшими должностными лицами государства и политиками"
[Olson et al. 1983: 62][2].
4. Ещё одна проблема касается реализации национальных интересов
высшей бюрократией. Эта тема дискутируется в рамках взаимодействия
(по принципу обратной связи) чиновников с широкой общественностью
– то, чему в Казахстане не придается значения.
5. Последний блок затрагивает споры о субъектах осуществления
национальных интересов на международной арене (государство,
международные корпорации, общественные организации) – тема,
ставшая особенно актуальной в 1990-е годы.
Говоря об этой полемике, Зондерман обсуждает проблему, которая часто
поднимается в теоретической литературе, а именно: национальные интересы
одной страны должны отвечать национальным интересам других государств.
Данная тема подводит к проблеме международной безопасности. Как пишет
Зондерман, "имея в виду международный контекст и сохраняющуюся потребность
проводить внешнюю политику, в процессе формулирования целей и поиска путей
их достижения политики, обозреватели, а также граждане должны
культивировать в себе три качества – скромность, способность к
самоограничению и открытость к изменениям" [Olson et al. 1983: 64]. В его
понимании скромность означает признание за другими правами определять, что
именно отвечает их интересам. Способность к самоограничению предполагает
сдержанность в утверждении собственных интересов (личностных, групповых или
национальных) относительно интересов других. Открытость подразумевает: (1)
отказ от попыток представить собственную трактовку национальных интересов в
виде формы; (2) готовность к восприятию альтернативных доктрин национальных
интересов и национальной политики. К сожалению, все названные категории,
будучи весьма привлекательными с моральной точки зрения, настолько широки и
размыты, что вряд ли могут служить основой для формулирования национальных
интересов.
В связи с разбираемой темой целесообразно вкратце рассмотреть взгляды
канадского теоретика К. Холсти, книга которого - "Международная политика" –
переиздавалась шесть или семь раз [Holsti 1987]. В одном из последних
изданий этот автор выстраивает иерархию целей, четко определяя
фундаментальные, среднесрочные и перспективные цели, а затем подразделяя их
на конкретные и абстрактные. Его схема выглядит следующим образом.
Фундаментальные цели отражают ценности, которые Холсти называет
стержневыми; их необходимо защищать всеми средствами и во все времена. К
ним относятся: безопасность, автономия, независимость политической единицы
(т.е. государства), её политических, социальных, религиозных и культурных
институтов, а также благосостояние её граждан. На конкретном уровне это
означает территориальную целостность, национальную безопасность,
территориальное единство, экономическое благосостояние; на абстрактном –
защиту, автономию и безопасность.
Вторая ступень – среднесрочные цели. В конкретном плане они предполагают
ослабление оппонентов, поддержку союзников и друзей, расширение
экономических возможностей в мире, региональное доминирование и экспансию,
создание и поддержку международных институтов; в абстрактном – укрепление
престижа, распространение ценностей за рубежом (права человека, социализм и
т.д.). Отмечу, что графе у Холсти такого рода цели обозначены словом
goals.
Реализация перспективных целей, или стремлений (aspirations), не
требует всех ресурсов государства. Более того, сама их постановка (в
отличие от целей стержневых) – результат выбора, а не необходимости. Но
государство, которое их ставит, обычно предъявляет радикальные требования
ко всем другим субъектам системы и тем самым провоцирует нестабильность.
Соответствующими целями на конкретном уровне могут быть, например,
построение нового порядка, на абстрактном – международный мир и
безопасность.
Подробный анализ предлагаемой Холсти интерпретации целей каждого типа
выходит за рамки данной статьи. Здесь важно отметить, что ученый
структурировал цели и что именно в структурированном виде они закреплены в
официальных доктринах США. Следует также обратить внимание, что
американские теоретики, разбирая национальные интересы, четко привязывают
их к внешней политике [см. Jordan et al. 1998]. В противном случае
концепция национальных интересов превратилась бы в фиксацию всех проблем
общества, т.е. в рассуждения обо всем в духе "Очередных задач партии и
правительства".
Среди российских авторов хотелось выделить Э. Позднякова – исследователя,
хорошо знающего западную литературу и имеющего собственные взгляды на любой
аспект теории внешней политики и международных отношений (и не только).
Концепция национальных интересов в понимании Позднякова во многом совпадает
с моими представлениями о данном предмете. Между тем, судя по отсутствию
сносок, он не читал моих работ на эту тему, а я, в свою очередь не видел
его работ (до написания настоящей статьи). Поэтому сходство нашей воззрений
я могу объяснить тем, что для определения категорий потребностей и
интересов мы оба пользовались одной методологией. Как бы то ни было,
Поздняков видит в интересах выражение и осознание объективных потребностей
и тем самым ... общую мотивацию деятельности человека, принимающую форму
целей [Поздняков 1994: 56-57]. При этом он исходит из того , что интересы
по своей сути субъективны, поскольку формируются людьми.
В свое время я так описывал указанные взаимосвязи: "Под формированием
внешней политики мы понимаем одну из фаз внешнеполитического процесса,
протекающего в рамках национальной системы под воздействием таких
внутренних и внешних факторов, которые вызывают у системы (государства)
объективную потребность вступить во взаимоотношения со внешним миром...
Однако, чтобы эти объективные потребности, вызванные экономическим
развитием страны, реализовались во взаимодействии, они должны пройти этап
субъективизации, т.е. осознанными общественными силами в государстве –
другими словами, принять форму интереса. Поэтому интерес – это субъективная
форма выражения объективных потребностей общества. Но сам по себе интерес
не воплощается в политике. Политика начинается тогда, когда интерес
трансформируется в цель. Общее между интересом и целью заключается в том,
что и то, и другое отражает объективную потребность общества; различие же
коренится в том, что первое осознается, а второе предполагает субъективную
деятельность через институциональные механизмы государства. Отсюда цель –
это интерес в действии. Следовательно, внешняя политика выступает в
качестве закона, детерминирующего характер деятельности и способ действия
государства на мировой арене. Но на данном этапе внешняя цель представляет
лишь идею о необходимости действовать. Такие идеи обычно воплощаются во
внешнеполитических программах в виде концепций и доктрин. В процессе их
формулирования особое значение придается роли и месту собственного
государства в мире, а также оценке восприятия данного государства и его
политики со стороны международной среды" [Алиев 1986: 15-16; Алиев 1989: 3-
4].
Расхождения между нами возникают при рассмотрении вопроса о том, могут ли
субъективные интересы быть истинными? Поздняков отвечает на него
следующим образом: "Некоторые социологи и политологи считают, что интерес
объективен только в случае в своей истинности, а в случае ложности,
несоответствия подлинным потребностям субъекта перестает быть объективным.
С такой постановкой вопроса можно было бы согласиться, если бы существовал
некий абсолютный критерий истинности или ложности интереса, которым
руководствуется в своей деятельности тот или иной субъект. Но такого
критерия нет и быть не может в принципе, и субъект исходит в своей
деятельности из интересов, как они понимаются им в каждый данный момент
времени. Они-то и являются для него истинными" [Поздняков 1994:59]. В
подобном ответе в принципе отвергается познаваемость явлений из-за
субъективности познающего. В данном случае Поздняков явно предпочитает
Гегелю Канта, игнорируя познанные человеком объективные законы, которые
подтверждают свою истинность на практике. На самом деле критерий есть, и,
как бы банально это не звучало, им является практика.
Есть цели, отражающие некогда сформулированные государством интересы не
достигаются или их осуществление наносит ущерб интересам (как философская
или политологическая категория), а их формулировки, выработанные людьми, не
способными понять истинные интересы страны. Поскольку истинные интересы,
реализованную через внешнюю политику, призваны усиливать государство,
ложные ослабляют или разрушают его. Пример с Афганистаном, приводимый
Поздняковым, полностью подтверждает это положение. Ввод советских войск в
Афганистан в 1979 году не отвечал объективным интересам СССР и фактически
послужил толчком к его развалу. Многие обозначенные некомпетентным
брежневским руководством интересы Советского Союза оказались ложными. В
результате эта былая сверхдержава сошла с мировой арены. Точно так же ложно
определены и нынешние интересы России. Результат не заставит себя долго
ждать.
В то же время интересы, вытекающие из действительных потребностей
государства и сопряженные с реальными возможностями своего воплощения, как
правило, осуществимы, а значит – истинны. И подобные варианты встречаются в
практике многих стран мира. Критерий, таким образом, существует. Проблема –
в компетентности тех, кто эти интересы формулирует и реализует. Именно
поэтому американские теоретики столь бурно обсуждают упомянутые Зондерманом
третий и четвертый блоки проблем.
Что касается внешнеполитических интересов, то Поздняков рассматривает их
в духе американцев, и это вполне естественно, поскольку определяемые ими
интересы различных уровней объективны для любых государств. Обращаясь к
России, Поздняков справедливо высказывается как против противопостановления
его Западу и Азии, так и против попыток привязать его к европейской
цивилизации. Он пишет, что "у России своя судьба, обусловленная всем ходом
его становления как исторической индивидуальности" [Поздняков 1994: 99].
Мне очень близок этот взгляд. Рассмотрим теперь соотношение между
национальными интересами и национальной безопасностью.
1.2. Национальные интересы и национальная безопасность
Поскольку при формулировании категории национальных интересов все
теоретики включали в ней категорию национальной безопасности, придавая
последней решающее значение, в последующем эти две категории как бы слились
в одну. Как указывает А. Вольфэрс, "в результате формулировка национальных
интересов практически стала синонимом формулы национальной безопасности"
[Vasquez 1996: 51]. Для того чтобы развести
Данные категории, надо было бы использовать дополнительную категорию
ценностей или стержневых ценностей (core values) – термины, которые
довольно активно употреблял У. Липпман [Lippmann 1943]. Вводя эту
категорию, Вольфэрс так описывает взаимосвязь между различными ценностями:
"Безопасность есть ценность, которой государство может в большей или
меньшей степени обладать и которую оно так или иначе стремится иметь. Она
имеет много общего с силой и благосостоянием, двумя другими ценностями
громадной важности в международных делах. Однако, если благосостояние
измеряется количеством материальных ресурсов государства, а сила – его
способностью контролировать действия других, безопасность в объективном
смысле измеряется отсутствием угрозы приобретенным ценностям, а в
субъективном – отсутствием страха перед возникновением угрозы этим
ценностям. В обоих случаях национальная безопасность может пониматься
весьма широко: от почти полной опасности или чувства до почти полной
безопасности или отсутствия страха". Проблема же, по мнению исследователя,
состоит в том, что не только внутри одного государства, но и в
международных отношениях одни и те же явления воспринимаются по-разному –
открытие, сделанное ещё древними греками и блестяще проиллюстрированное в
"Диалогах" Платона. Вместе с тем, сосредоточившись на категории
безопасности, Вольфэрс так и не показал, в чем её отличие от национальных
интересов. Из его рассуждений по-прежнему следует, что это одно и то же.
Другими словами, путаница продолжается до сих пор.
Для того, что выйти из заколдованного круга, я предлагаю свою
интерпретацию взаимозависимостей разбираемых категорий.
Методологически схема выработки концепции национальной безопасности
предполагает несколько последовательных операций: сперва определяются
национальные интересы, затем обозначаются реальные и потенциальные угрозы
этим интересам, и только потом формулируется политика предотвращения или
нейтрализации угроз, т.е. национальной безопасности. Чтобы понять
функциональные роли национальных интересов и национальной безопасности,
необходимо представлять всю цепь внешнеполитического процесса, которая в
сжатом виде выглядит следующим образом.
Государство, как и любая система, объективно настроено, во-первых, на
самосохранение, т.е. на поддержание целостности, и, во-вторых, на то, чтобы
эту целостность поддерживать как можно дольше. В силу множества причин эти
потребности реализуются, помимо прочего, за счет взаимодействия с внешней
средой, которую образуют другие государства и международные субъекты. Но
само взаимодействие требует осознания его необходимости, и потому данный
процесс субъективен. Его результат выражается в форме интереса. На
философском языке это называлось бы процессом субъективизации объективных
потребностей общества. Проще говоря, интерес государства есть субъективная
форма выражения объективных потребностей общества, которые аккумулируются
государством и по сути дела оказываются государственными интересами.
Понятно, что такие интересы могут быть как внутренними, так и внешними.
Среди первых важнейшими выступают стабильность и развитие – два
противоречивых процесса, баланс которых делает систему-государство
устойчивым (целостным). Далее я сосредоточу свое внимание исключительно на
внешних интересах, тем более что обе категории интересов проявляют себя в
принципе одинаково, только в разных политико-экономических пространствах.
Поскольку внешняя среда крайне неоднородна, то и интересы по отношению к
её компонентам неодинаковы. При всем том при взаимодействии с любым актором
постоянными остаются фундаментальные интересы, каковыми во все времена и
для всех государств являются: (1) территориальная целостность, (2)
независимость или политический суверенитет, (3) экономическое развитие и
процветание, (4) сохранение существующего политико-экономического режима. К
фундаментальным интересам следует отнести и поддержание национально-
культурной самобытности страны – феномен, для определения которого на
Западе используют термин identity[3]. Следует отметить, что последние два
интереса американцы обозначают как ценности: под капиталистическими
ценностями они понимают рынок и демократию, под самобытностью –
американский образ жизни.
Помимо фундаментальных интересов и ценностей имеются стратегические и
тактические интересы. Эти интересы динамичны, изменчивы, постоянно
корректируются в зависимости от складывающейся международной обстановки. Их
реализация призвана увеличить степень удовлетворения фундаментальных
интересов данного государства, например расширить его территорию за счет
иных государств, обеспечить ему контроль над какими-то субъектами мировой
политики, позволить навязывать другим свою систему правления, ценности и
т.п.
Но все это в теории, поскольку сам по себе интерес не преобразуется в
политику. Повторю: политика начинается тогда, когда интерес
трансформируется в цель. Общее между интересов и целью состоит в том, что и
то, и другое отражает объективные потребности общества; различие – в тои,
что первое просто осознается, а второе предполагает субъективную
деятельность через институциональные механизмы общества или государства.
Цель – это интерес в действии. Следовательно, внешнюю цель можно
рассматривать в качестве закона, определяющего характер деятельности и
способ действия субъекта на мировой арене. Иными словами, цель воплощается
в категории деятельность, которая в свою очередь описывается цепочкой
терминов – действие, влияние, взаимодействие, объем отношений -
стоящим несколько особняком понятием активность. Совокупность явлений,
выражающихся через категорию деятельности, называется политикой. Внешняя
политика есть сознательная деятельность государства, направленная на
достижение внешних целей в соответствии с национальными интересами страны.
Необходимо подчеркнуть, что транснациональные и межнациональные компании
и банки, равно как и другие значимые общественные акторы типа партий тоже
имеют свою внешнюю политику, иногда превосходящую по воздействию на
международную среду официальную политику страны, но их деятельность не
имеет отношения к национальным интересам. Их интересы – скорее
интернациональные, причем они нередко расходятся с интересами тех стран,
где подобные организации располагаются.
Для того, чтобы внешняя политика могла быть реализована, требуется
соответствующий аппарат, обычно включающий в себя министерства иностранных
дел, обороны, внешних связей и т.д. Хотя формально каждый их этих
институтов отвечает за одно направление внешней политики, на практики они
часто дополняют друг друга (а иногда и мешают друг другу). Главная их
функция – реализовывать политику, в том числе и политику безопасности,
конечная цель которой заключается, как минимум, в защите фундаментальных
интересов и ценностей, как максимум – в беспредельном расширении их объёма.
В свою очередь политика безопасности дробится на множество политик
безопасности в зависимости от их функциональной направленности и восприятия
угроз: политика военной, экономической, технологической, экологической,
информационной, культурной и прочей безопасности.
Следует также учитывать, что названные категории связаны с другой
цепочкой категорий, в которую встроена и внешняя политика. Это – мощь
государства, его вес, коррелирующий с категорией престижа, сама внешняя
политика, с которой сопрягаются категории роли и силы государства. Через
данную цепочку категорий фактически определяется соотношение между
экономическим потенциалом государства и способностью последнего
реализовывать свои внешние цели. Анализ всех этих соотношений требует
введения категории восприятия, изучением которой занимается самостоятельное
научное направление – теория восприятия (или в западном варианте,
перцепциология). Именно на данном уровне формулируются доктрины и концепции
внешней политики, в том числе национальных интересов и безопасности.
Экскурс в теорию был нужен прежде всего для того, чтобы развести
категорию национальных интересов и политику безопасности. Эти категории
отражают разные функции внешнеполитического процесса, который делится на
две фазы: фазу формирования и формулирования внешней политики и фазу её
реализации в системе международных отношений. Категория интереса относится
к первой фазе, безопасности – ко второй.
Интерес – это категория политики, отражающая осознание
(субъективизацию) объективных потребностей государства. Внешнеполитический
интерес, т.е. национальные интересы вовне, являются выражением общих и
частных потребностей государства, вытекающих из его социально- политической
природы, а также его места и роли в системе международных отношений.
Безопасность национальная есть категория политики, обозначающая способы,
средства и формы обеспечения национальных интересов государства как внутри
страны, так и в системе международных отношений. Безопасность международная
– категория, фиксирующая такое состояние международных отношений, при
котором реализуются фундаментальные национальные интересы всех субъектов
мировой политики. Другими словами, в первом случае речь идет о политике, во
втором – о состоянии.
Предпочтительность той или иной формы международной безопасности для
каждой конкретной страны зависит от её национальных интересов. Поскольку
интересы разных держав чаще всего неодинаковы, то они оказываются
источниками опасности, т.е. напряженности, конфликтов или войн на мировой
арене. Именно поэтому формулирование концепции национальных интересов и
определение угроз этим интересам должны предшествовать выработке политики
национальной безопасности.
1.3. Национальные интересы" как категория политической науки
В последнее время вопросы выявления национальных интересов Казахстана,
оказавшегося в состоянии системного кризиса и ценностного вакуума,
приобретают небывалую остроту и актуальность. К их разработке и изучению
подключаются все большее число отечественных ученых: политологов,
философов, социологов, историков. Регулярно проводятся семинары,
конференции, круглые столы, на повестке дня которых – определение роли
Казахстана в современном мире, поиск путей выхода из кризисного положения,
конкретизация контуров дальнейшего развития страны и т.д.
Так, в 1994 году редакцией журнала Полис были опубликованы материалы
конференции Армия и общество, посвященной национальным интересам и его
текущей военной политике. В 1995 году Полис уже самостоятельно
организовал заочный круглый стол с участием
В.В. Ильина, А.А. Кара-Мурзы, В.И. Пантина, В.Л. Цымбурского и ряда других
ученых, которые, будучи приверженцами различных идейных подходов и находясь
на разных уровнях осмысления, высказали свое внимание и обозначили текущее
отношение к категории национальный интерес. В 1997 году редколлегия
журнала вернулась к изучению данной темы[4].
Подборки материалов по рассматриваемой проблематике публиковались и
другими научными журналами. Среди них – Вестник Московского университета.
Сер. 12, Политические науки, Мировая экономика и международные
отношения, Власть, отечественная история, Военная мысль и другие. В
большинстве этих исследований главное внимание уделялось содержанию
современны национальных интересов, определяемых с позиций различных
социально-политических сил[5].
Изучению национальных интересов были посвящены сборник статей
Национальные интересы: теория и практика (М., 1991), монографии Э.А.
Позднякова Нация, национализм, национальные интересы (М., 1996) и
некоторые другие работы. Обширный материал накоплен экспертами клуба
Реалисты[6].
Попытки дать определение понятия национальные интересы предпринимались
М.В. Ильиным в книге "Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических
понятий" (М., 1997), а также авторами и составителями энциклопедического
словаря "Политология" (М., 1993) и сборника "Международная безопасность и
обороноспособность государств" (М., 1998).
Однако при всем внимании к данным тема вопросы категориального осмысления
национальных интересов и определения методологического инструментария их
изучения нередко остаются за кадром. Очевидно, что их разработанность ещё
не достигла того уровня, когда дальнейшие поиски оказываются ненужными и
осталось лишь включить готовые модели в замыслы исследовательских проектов,
а также в стратегию и тактику внутри – и внешнеполитических мероприятий,
проводимых руководством страны. Всё это свидетельствует о том, что изучение
национальных интересов как категории качественной политической науки
вполне обоснованно можно считать проблемой, предметное поле которой
нуждается в особом исследовании.
В качестве основной составляющей данной проблемной ситуации следует
отметить прежде всего специфику и сложность категориального осмысления
национальных интересов, обусловленную поляризованностью трактовок,
неоднозначной и далеко не всегда оправданной содержательной дифференциацией
понятий, которая нередко приводит к терминологической путанице. С одной
стороны, в научной и общественной среде не прекращается дискуссия о
содержании понятия национальные интересы. С другой – до сих пор не
достигнуто принципиальной договоренности о выделении более или менее
устойчивого перечня национальных интересов нашего государства.
В частности, одни исследователи полагают, что национальный интерес есть
потребность стимулировать приращение национальных ресурсов, а также
противодействовать угрозам национальной безопасности, не вступая в
противоречие с доминирующими ценностями общества[7]. Другие национальные
интересы отождествляют с государственными (нередко употребляется термин
национально-государственные интересы) и сводят их к совокупности
ценностей, имеющих доминирующее значение для государства, его
существования и развития, его способности защищать и отстаивать свою
независимость и суверенитет[8]. Третьи же например
Б.Г. Капустин и Д.Е. Фурман, вообще считают национальные интересы
псевдопонятием, малопродуктивной категорией, архаичным, пережиточным,
преходящим явлением[9].
Вообще, по словам Б.В. Межуева[10], в отечественной научной литературе
можно выделить как минимум две основные трактовки понятия национальный
интерес, которые условно можно назвать либеральной и государственнической
(национал-консервативной). Сторонники первой выступают за строгое
терминологическое разведение категорий национальный интерес и
государственный интерес. По их мнение, национальный интерес не является
исключительно государственным. Его важнейшей частью является совокупность
интересов гражданского общества. Последнее выступает в качестве субъекта
национального интереса и должно обладать приоритетным правом определять и
формировать интересы нации, тогда как интересы государственной бюрократии
при их прямом транспонировании в сферу политического целеполагания
неизбежно оборачиваются идеологизацией, чреватой либо неоправданной
агрессивностью по отношению к другим странам, либо столь же неоправданным
подчинением их интересам.
Что же касается национал-консерваторов, то они усматривают какой-либо
разницы между категориями национальный интерес и государственный
интерес. В основе данной позиции лежит понимание государства как особо
(политического) состояния, организованного в рамках определенной территории
народа. По их мнению, приоритетной задачей политики государства является
укрепление экономического и военно-стратегического положения страны в мире,
эффективным средством достижения которого является экономическая активность
государства. В отличие от национал-либералов, которых больше интересуют
изменчивые параметры национального интереса, способные вносить коррективы в
политический курс государства, национал-консерваторы акцентируют внимание
на таких факторах государственной политики (геополитическом, культурно-
цивилизованном, реже конфессиональном и т.д.), которые формируют постоянный
интерес нации, независимый от меняющихся обстоятельств.
Следует отметить, что в ряде источников используются термин жизненные
интересы (жизненно важные интересы). В одних случаях он употребляется в
качестве синонима понятия национальные интересы, в других – несет
специфическую смысловую нагрузку и обозначает выделяемую по степени
значимости разновидность национальных интересов. Так, Закон Республики
Казахстан "О национальной безопасности" определяет жизненно важные интересы
как совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает
существование и возможности прогрессивного развития личности, общества,
государства[11].
Думается, что ни один из перечисленных выше подходов в должной мере не
обеспечивает полноту раскрытия и категориального осмысления национальных
интересов. В большинстве случаев авторы воздерживаются от определения
понятия национальные интересы, ограничиваясь лишь перечислением того, что
они считают национальными интересами Казахстана. И хотя наука допускает
замену определения описанием, характеристикой, сравнением и другими
операциями нарушение элементарных правил логики при их осуществлении
придает многим теоретическим выкладкам определенную ущербность. Имеющимся
же в научной литературе определениям национальных интересов в основном, к
сожалению, присущи расплывчатость, относительность, нечеткость,
семантическая неопределенность и многозначность – проблемы, свойственные
многим понятиям и категория современной отечественной политологии.
В этой связи представляется необходимым применение широкого спектра
научных приемов (сравнение, анализ, синтез, абстрагирование и т.д.) и
обобщение различных точек зрения для выявления наиболее характерных черт и
универсальных элементов, которые бы позволили продвинуться вперед в
выработке определения понятия национальные интересы.
Анализ научные литера туры позволяет говорить о наличии в ней как минимум
двух способов образования понятия национальные интересы
Одни исследователи выводят национальные интересы из существования нации,
считают первые неотъемлемым признаком последних. Так, крупный западный
исследователь национальных проблем Б. Шейфер характеризует нацию как группу
людей, объединенную совместным проживанием на общей земле; общим
культурным наследием; общими интересами в настоящем о общими надеждами
продолжать жить вместе в будущем, а также общим желанием иметь и развивать
свое собственное национальное государство[12]. Э. Хобсбаум в своей книге
"Нация и национализм после 1780 года" приводит одно из определений нации,
сформулированных в Словаре Испанской Королевской Академии (1958-1964гг.),
где под нацией понимается совокупность граждан государства, живущих в
условиях единого режима власти или общей системы правления и имеющих общие
интересы. Словарь современного русского литературного языка определяет
значение прилагательного национальный как относящийся к нации,
...связанный с её интересами[13]. Ряд современных отечественных ученых
считают интегративным началом нации, неотъемлемым условием её нормальной
жизнедеятельности национальное самосознание, т.е понимание своих
потребностей и интересов в отношениях к формам организации своей жизни, в
отношении к другим этносам, к социальной и природной среде[14]. По мнению
И.Г. Яковского, нация представляет собой этап развития этноса, характерными
чертами которого является прежде всего формирование гражданского общества и
национального государства, обеспечивающего реализацию национальных
интересов[15].
Эти и другие фрагменты работ отечественных и зарубежных исследователей
свидетельствует о том, что отношение к национальным интересам к
существенному признаку нации является довольно устойчивым в научной
литературе. При прочих равных условиях такой подход может быть редуцирован
к формуле: "Нация начинается там, тогда и постольку, где, когда и поскольку
она осознает свои интересы". Очевидно, однако, что для раскрытия содержания
категории национальные интересы этого явно недостаточно. В этой связи
представляется целесообразным обратиться к другому способу образования
данного термина, заключающемуся в объединении и обобщении содержания
входящих в его состав понятий нация и интересы.
Среди огромного количества накопленных к настоящему времени в науке
определений понятия нация (от лат. nation – племя, народ) нам вряд ли
удастся найти логически однозначные и содержательные, а потому безупречные
и недискуссионные. Анализ хотя бы части этих определений представляется не
только непосильной задачей, но и малопродуктивной операцией. Изучение же
наиболее типичных определений позволяет выделить две наиболее часто
встречающиеся трактовки феномена нации – этническую и политическую
(государственническую). Этому соответствуют два значения слова нация,
имеющиеся в современном русском языке: 1) тип этноса, исторически
возникшая социально-экономическая и духовная общность людей с определенной
психологией и самосознанием, 2) государство, страна.
Этническое понимание нации в большей степени присуще представителям
марксистского направления социально-политической мысли. И хотя в трудах К.
Маркс и Ф. Энгельса мы вряд ли встретим более или менее определенные
суждения на этот счет. Их последователи (прежде всего представители
советской науки) работали над проблемой весьма основательно. Отправной
точкой многие вполне обоснованно считают определение нации,
сформулированное И.В. Сталиным: "Нация есть исторически сложившаяся
устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории,
экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности
культуры"[16]. Впоследствии названные Сталиным признаки нации как
устойчивой этнической общности в тех или иных вариациях воспроизводились в
определениях, содержащихся в литературе научного и публицистического
профиля[17]. Неудивительно, что в подобном ключе понимались и национальные
интересы. Так, одни авторы видели в них, могучий фактор национально-
освободительной борьбы, другие размышляя о разумном сочетании
национальных и интернациональных интересов, третьи считали единственным
носителем национальных интересов рабочий класс[18].
Основное чаще всего обсуждавшееся в немарксистской литературе значение
слова нация было политическим. В духе идей американской и французской
революций появляется уравнение нация = государство = народ. В частности,
один из авторов Декларации прав человека и гражданина Э.Ж Сьейес определял
нацию как совокупность объединенных индивидуумов, живущих под общим
законом и представляемых одними и теми же законодательными органами[19]. О
связи понятия нации с политикой и государством говорил Дж. С. Милль,
полагая, что наиболее важной причиной образования нации является
общность политической судьбы[20]. Однако, как считает Э.А. Поздняков,
самостоятельный концептуальный аспект эта связь приобретает у М. Вебера,
который называл нацией сообщество людей, объединенное в собственном
автономном государстве[21]. Эквивалентность нации и государства, полагал
Вебер, заключается в том, что государство существует лишь благодаря своей
способности использовать солидарные чувства национального сообщества в
поддержку своей власти. Нация в свою очередь может сохранить свою
идентичность только благодаря поддержке и защите со стороны государства.
Политическое понимание нации получило свое дальнейшее развитие в работах
большого числа авторов. Так, испанский философ Х. Ортега-и-Гассет видел
причину образования современных наций не в кровном родстве или общности
языка, а в предыдущем политическом объединении[22]. По мнению П.А.
Сорокина, "только тогда, когда группа индивидов принадлежит к одному
государству, связана общим языком и территорией, - они действительно
образуют нацию"[23]. Упор ... продолжение
Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.
Похожие работы
Дисциплины
- Информатика
- Банковское дело
- Оценка бизнеса
- Бухгалтерское дело
- Валеология
- География
- Геология, Геофизика, Геодезия
- Религия
- Общая история
- Журналистика
- Таможенное дело
- История Казахстана
- Финансы
- Законодательство и Право, Криминалистика
- Маркетинг
- Культурология
- Медицина
- Менеджмент
- Нефть, Газ
- Искуство, музыка
- Педагогика
- Психология
- Страхование
- Налоги
- Политология
- Сертификация, стандартизация
- Социология, Демография
- Статистика
- Туризм
- Физика
- Философия
- Химия
- Делопроизводсто
- Экология, Охрана природы, Природопользование
- Экономика
- Литература
- Биология
- Мясо, молочно, вино-водочные продукты
- Земельный кадастр, Недвижимость
- Математика, Геометрия
- Государственное управление
- Архивное дело
- Полиграфия
- Горное дело
- Языковедение, Филология
- Исторические личности
- Автоматизация, Техника
- Экономическая география
- Международные отношения
- ОБЖ (Основы безопасности жизнедеятельности), Защита труда
