Древнетюркские святилища: структура сакрального
ВВЕДЕНИЕ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 3
1 История изучения древнетюркских святилищ
1.1 История изучения древнетюркских поминальных оградок ... ... ... ... ... ... ...7
1.2 История изучения мемориалов древнетюркской знати ... ... ... ... ... ... ... ... ...12
1.3 Открытие многообразия типов культовых памятников древних тюрков ... ..19
2 Типология святилищ древнетюркской эпохи (V . IX вв.)
2.1 Древнетюркские поминальные оградки ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ...23
2.2 Мемориалы древнетюркской знати ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ...29
3 Структура сакрального пространства городища Бозок
3.1 Феномен «сакрального» как культурно.историческое понятие ... ... ... ... ... 37
3.2 Истоки структуры сакрального пространства древнетюркских святилищ...39
3.3 Сакральное пространство городища Бозок ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ..44
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ..65
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 66
1 История изучения древнетюркских святилищ
1.1 История изучения древнетюркских поминальных оградок ... ... ... ... ... ... ...7
1.2 История изучения мемориалов древнетюркской знати ... ... ... ... ... ... ... ... ...12
1.3 Открытие многообразия типов культовых памятников древних тюрков ... ..19
2 Типология святилищ древнетюркской эпохи (V . IX вв.)
2.1 Древнетюркские поминальные оградки ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ...23
2.2 Мемориалы древнетюркской знати ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ...29
3 Структура сакрального пространства городища Бозок
3.1 Феномен «сакрального» как культурно.историческое понятие ... ... ... ... ... 37
3.2 Истоки структуры сакрального пространства древнетюркских святилищ...39
3.3 Сакральное пространство городища Бозок ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ..44
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ..65
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 66
Важным источником по истории и культуре древних и средневековых кочевников Казахстана и сопредельных территорий являются поминальные памятники. Они отражают обряды поминального цикла, призванные увековечить память о деяниях соплеменников, героев - воинов, кочевых вождей. На территории Казахстана находится огромное количество величественных древних памятников как свидетельство происходивших некогда событий. Естественно, памятники сооружались по определённому канону, ритуальной традиции, уходящей своими корнями в глубь истории. В рамках отдельной культуры в обрядово - ритуальной практике были свои варианты погребения и поминок присущие клановой традиции. Курганы, как погребальные памятники, практически всегда находятся в тесной системе с объектами поминального (ритуального) назначения. После совершения погребения усопшего производили его поминки с ритуальными действиями: разведением огня, пиршеством, жертвоприношением и так далее, для кормления душ умерших. Неотъемлемым элементом поминок было сооружение объектов ритуально-поминального комплекса: оградок, изваяний, стел, ритуальных курганов, балбалов.
Цель исследования заключается в комплексном анализе и реконструкции системы представлений древних и раннесредневековых кочевников Алтая, связанных с ритуальной сферой деятельности и отраженных вспецифических археологических памятниках.
Задачи:
1. Обобщить и систематизировать накопленные сведения по изучению ритуальных комплексов древних и раннесредневековых кочевников Казахстана и сопредельных территорий.
2. Выявить основные элементы организации и оформления сакрального пространства в разные периоды.
3. Определить семантику и функциональное назначение отдельныхтипов ритуальных объектов и конструкций.
Объектом исследования выступает ритуальная практика древних ираннесредневековых кочевых обществ Казахстана и сопредельных территорий.
Предметом работы являются ритуальные объекты и сооружения, зафиксированные в околокурганном пространстве, и обособленные от них
комплексы.
Территориальные рамки продиктованы распространением поминальных памятников древних и средневековых кочевников на территории Казахстана. При уточнении хронологии с использованием метода датированных аналогий привлечены материалы с сопредельных территорий.
Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают период с V в. по IX в. н.э.
Цель исследования заключается в комплексном анализе и реконструкции системы представлений древних и раннесредневековых кочевников Алтая, связанных с ритуальной сферой деятельности и отраженных вспецифических археологических памятниках.
Задачи:
1. Обобщить и систематизировать накопленные сведения по изучению ритуальных комплексов древних и раннесредневековых кочевников Казахстана и сопредельных территорий.
2. Выявить основные элементы организации и оформления сакрального пространства в разные периоды.
3. Определить семантику и функциональное назначение отдельныхтипов ритуальных объектов и конструкций.
Объектом исследования выступает ритуальная практика древних ираннесредневековых кочевых обществ Казахстана и сопредельных территорий.
Предметом работы являются ритуальные объекты и сооружения, зафиксированные в околокурганном пространстве, и обособленные от них
комплексы.
Территориальные рамки продиктованы распространением поминальных памятников древних и средневековых кочевников на территории Казахстана. При уточнении хронологии с использованием метода датированных аналогий привлечены материалы с сопредельных территорий.
Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают период с V в. по IX в. н.э.
1. Шелепова Е.В. Ритуальные памятники кочевников Алтая поздней древности и раннего средневековья // Автореф. дисс. канд. ист. наук: 07.00.06 - археология. - Барнаул, 2009. - 24 с.
2. Борисенко А.Ю., Скобелев С.Г., Худяков Ю.С. Основные проблемы изучения культуры древних тюрок в Центральной Азии // Памятники древнетюркской культуры в Саяно-Алтае и Центральной Азии. - Новосибирск, 2000. - С.7-26.
3. Амброз А.К. О Вознесенском комплексе VIII в. на Днепре // Древности эпохи великого переселения народов V-VIII вв. - М., 1982. - С.212-220.
4. Адамов А.А. Тюркские поминальные сооружения лесостепного Обь-Иртышья // Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий (по данным археологии). - Омск, 1992. - С.4-8.
5. Борисенко А.Ю., Худяков Ю.С. Древнетюркские поминальные памятники в Минусинской котловине (по материалам экспедиций XVIII-XIX .вв.) // Памятники культуры древних тюрок в Южной Сибири и Центральной Азии. - Новосибирск, 1999. - С.4-22.
6. Борисенко А.Ю., Худяков Ю.С. Каменная скульптура барана из Барнаульского музея // Памятники древнетюркской культуры в Саяно-Алтае и Центральной Азии. - Новосибирск, 2000. - С.134-142.
7. Эйхвальд Э.И. О чудских копях // Труды восточного отделения археологического общества. - СПб., 1856. - Ч.III. - С.1-104.
8. Захаров А. А. Материалы по археологии Сибири. Раскопки акад. В. В. Радлова в 1865 г.- ТГИМ, 1936. - № 1. - С. 74.
9. Радлов В.В. Из Сибири. Страницы дневника. - М., 1989. - 749 с.
10. Войтов В.Е. Древнетюркский пантеон и модель мироздания в культово-поминальных памятниках Монголии VI-VIII вв. - М., 1996. - 152 с.
11. Кляшторный С.Г., Лившиц В.А. Открытие и изучение древнетюркских и согдийских эпиграфических памятников Центральной Азии // Археология и этнография Монголии. - Новосибирск, 1978. - С.37-60.
12. Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. - М.-Л., 1950. - Ч.1. - 381 с.
13. Радлов В.В., Мелиоранский П.М. Древнетюркские памятники в Кошо-Цайдаме // Сборник трудов Орхонской экспедиции. - СПб., 1897. - Вып.IV. - С.1-45.
14. Appelgren-Kivalo H. Alt-Altaische Kunstdenkmaler. Briefe und Bildermaterial von J.R. Aspelins Reisen in Sibirien und Mongolei 1887-1889. - Helsingfors, 1931. - 126 S.
15. Уманский А.П. Археологические раскопки Лебедура в Горном Алтае // Записки ГАНИИИЯЛ. - Горно-Алтайск, 1964. - Вып. 6. - С. 35-52.
16. Шелепова Е.В. Изучение Г.Н. Потаниным и Н.М. Ядринцевым каменных изваяний Горного Алтая и Северо-Западной Монголии // Природные условия, история и культура Западной Монголии и сопредельных регионов: сб. тез. Том.гос. ун-т. - Томск, 2003. - С. 184.
17. Суразаков А.С., Тишкин А.А., Шелепова Е.В. Археологический комплекс Котыр-Тас на Алтае. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2008. -112 с.
18. Адрианов А. В. К археологии Западного Алтая. – ИАК. - Спб., 1916. – II. - Вып. 62. - С. 45-49.
19. Руденко С. И. Культура населения Горного Алтая в скифское время. - М.- Л.,1953. - 402 с.
20. Гаврилова А. А. Могильник Кудыргэ как источник по истории алтайских племен. - М.- Л., 1965. -145 с.
21. Евтюхова Л.А., Киселев С.В. Отчет о работах Саяно - Алтайской археологической экспедиции в 1935 г. – ТГИМ. – 1941. - Вып. XVI. - С. 92, 114, 116 -117.
22. Грязнов М. П. Раскопки на Алтае.- Сообщ. ГЭ. - Л., 1940. - Вып. 1. - С. 17 - 21.
23. Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири // Материалы и исследования по истории СССР. - М.-Л., 1949. - 382 с.
24. Евтюхова Л. А. Каменные изваяния Южной Сибири и Монголии.- МИА. - М.,1952. - № 24. - С. 72-120.
25. Сорокин С.С. Материалы к археологии. Горного Алтая.- Учен.зап.
ГАНИИЯЛИ. - Барнаул, 1969. - Вып. 8. - С. 84-86.
26. Суразаков А.С. Исследования у с. Куюс в Горном Алтае. - АО 1980 года. - М.,1981. - С. 214.
27. Васютин А.С. Разведка в бассейне р. Кокоря. - АО 1979 года. - М., 1980. - С. 195.
28. Кубарев В.Д. Древнетюркский поминальный комплекс на Дьер-Тебе // Древние культуры Алтая и Западной Сибири. - Новосибирск, 1978. - С. 86-98.
29. Кубарев В.Д. Новые сведения о древнетюркских оградках Восточного Алтая // Новое в археологии Сибири и Дальнего Востока. - Новосибирск, 1979. - С.135-160.
30. Кубарев В.Д. Древнетюркские изваяния Алтая. - Новосибирск, 1984. - 229 с.
31. Кызласов Л.Р. История Тувы в средние века. - М.: МГУ, 1969. - 212 с.
32. Савинов Д.Г. Древнетюркские изваяния Узунтальской степи // Историческая этнография: традиции и современность. - Л., 1983. - Вып.II. - С.155-163.
2. Борисенко А.Ю., Скобелев С.Г., Худяков Ю.С. Основные проблемы изучения культуры древних тюрок в Центральной Азии // Памятники древнетюркской культуры в Саяно-Алтае и Центральной Азии. - Новосибирск, 2000. - С.7-26.
3. Амброз А.К. О Вознесенском комплексе VIII в. на Днепре // Древности эпохи великого переселения народов V-VIII вв. - М., 1982. - С.212-220.
4. Адамов А.А. Тюркские поминальные сооружения лесостепного Обь-Иртышья // Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий (по данным археологии). - Омск, 1992. - С.4-8.
5. Борисенко А.Ю., Худяков Ю.С. Древнетюркские поминальные памятники в Минусинской котловине (по материалам экспедиций XVIII-XIX .вв.) // Памятники культуры древних тюрок в Южной Сибири и Центральной Азии. - Новосибирск, 1999. - С.4-22.
6. Борисенко А.Ю., Худяков Ю.С. Каменная скульптура барана из Барнаульского музея // Памятники древнетюркской культуры в Саяно-Алтае и Центральной Азии. - Новосибирск, 2000. - С.134-142.
7. Эйхвальд Э.И. О чудских копях // Труды восточного отделения археологического общества. - СПб., 1856. - Ч.III. - С.1-104.
8. Захаров А. А. Материалы по археологии Сибири. Раскопки акад. В. В. Радлова в 1865 г.- ТГИМ, 1936. - № 1. - С. 74.
9. Радлов В.В. Из Сибири. Страницы дневника. - М., 1989. - 749 с.
10. Войтов В.Е. Древнетюркский пантеон и модель мироздания в культово-поминальных памятниках Монголии VI-VIII вв. - М., 1996. - 152 с.
11. Кляшторный С.Г., Лившиц В.А. Открытие и изучение древнетюркских и согдийских эпиграфических памятников Центральной Азии // Археология и этнография Монголии. - Новосибирск, 1978. - С.37-60.
12. Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. - М.-Л., 1950. - Ч.1. - 381 с.
13. Радлов В.В., Мелиоранский П.М. Древнетюркские памятники в Кошо-Цайдаме // Сборник трудов Орхонской экспедиции. - СПб., 1897. - Вып.IV. - С.1-45.
14. Appelgren-Kivalo H. Alt-Altaische Kunstdenkmaler. Briefe und Bildermaterial von J.R. Aspelins Reisen in Sibirien und Mongolei 1887-1889. - Helsingfors, 1931. - 126 S.
15. Уманский А.П. Археологические раскопки Лебедура в Горном Алтае // Записки ГАНИИИЯЛ. - Горно-Алтайск, 1964. - Вып. 6. - С. 35-52.
16. Шелепова Е.В. Изучение Г.Н. Потаниным и Н.М. Ядринцевым каменных изваяний Горного Алтая и Северо-Западной Монголии // Природные условия, история и культура Западной Монголии и сопредельных регионов: сб. тез. Том.гос. ун-т. - Томск, 2003. - С. 184.
17. Суразаков А.С., Тишкин А.А., Шелепова Е.В. Археологический комплекс Котыр-Тас на Алтае. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2008. -112 с.
18. Адрианов А. В. К археологии Западного Алтая. – ИАК. - Спб., 1916. – II. - Вып. 62. - С. 45-49.
19. Руденко С. И. Культура населения Горного Алтая в скифское время. - М.- Л.,1953. - 402 с.
20. Гаврилова А. А. Могильник Кудыргэ как источник по истории алтайских племен. - М.- Л., 1965. -145 с.
21. Евтюхова Л.А., Киселев С.В. Отчет о работах Саяно - Алтайской археологической экспедиции в 1935 г. – ТГИМ. – 1941. - Вып. XVI. - С. 92, 114, 116 -117.
22. Грязнов М. П. Раскопки на Алтае.- Сообщ. ГЭ. - Л., 1940. - Вып. 1. - С. 17 - 21.
23. Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири // Материалы и исследования по истории СССР. - М.-Л., 1949. - 382 с.
24. Евтюхова Л. А. Каменные изваяния Южной Сибири и Монголии.- МИА. - М.,1952. - № 24. - С. 72-120.
25. Сорокин С.С. Материалы к археологии. Горного Алтая.- Учен.зап.
ГАНИИЯЛИ. - Барнаул, 1969. - Вып. 8. - С. 84-86.
26. Суразаков А.С. Исследования у с. Куюс в Горном Алтае. - АО 1980 года. - М.,1981. - С. 214.
27. Васютин А.С. Разведка в бассейне р. Кокоря. - АО 1979 года. - М., 1980. - С. 195.
28. Кубарев В.Д. Древнетюркский поминальный комплекс на Дьер-Тебе // Древние культуры Алтая и Западной Сибири. - Новосибирск, 1978. - С. 86-98.
29. Кубарев В.Д. Новые сведения о древнетюркских оградках Восточного Алтая // Новое в археологии Сибири и Дальнего Востока. - Новосибирск, 1979. - С.135-160.
30. Кубарев В.Д. Древнетюркские изваяния Алтая. - Новосибирск, 1984. - 229 с.
31. Кызласов Л.Р. История Тувы в средние века. - М.: МГУ, 1969. - 212 с.
32. Савинов Д.Г. Древнетюркские изваяния Узунтальской степи // Историческая этнография: традиции и современность. - Л., 1983. - Вып.II. - С.155-163.
Дисциплина: Общая история
Тип работы: Дипломная работа
Бесплатно: Антиплагиат
Объем: 85 страниц
В избранное:
Тип работы: Дипломная работа
Бесплатно: Антиплагиат
Объем: 85 страниц
В избранное:
Магистерская диссертация
ДРЕВНЕТЮРКСКИЕ СВЯТИЛИЩА: СТРУКТУРА САКРАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .. 3
1 История изучения древнетюркских святилищ
1.1 История изучения древнетюркских поминальных оградок ... ... ... ... ... ... ...7
1.2 История изучения мемориалов древнетюркской знати ... ... ... ... ... ... ... .. ... .12
1.3 Открытие многообразия типов культовых памятников древних тюрков ... ..19
2 Типология святилищ древнетюркской эпохи (V - IX вв.)
2.1 Древнетюркские поминальные оградки ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 23
2.2 Мемориалы древнетюркской знати ... ... ... ... ... ... ... .. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ..29
3 Структура сакрального пространства городища Бозок
3.1 Феномен сакрального как культурно-историческое понятие ... ... ... ... ... 37
3.2 Истоки структуры сакрального пространства древнетюркских святилищ...39
3.3 Сакральное пространство городища Бозок ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ...44
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ... ... ... ... ... ... . ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ...65
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ ... ... ... ... ... ... . ... ... ... ... ... ...66
Введение
Важным источником по истории и культуре древних и средневековых кочевников Казахстана и сопредельных территорий являются поминальные памятники. Они отражают обряды поминального цикла, призванные увековечить память о деяниях соплеменников, героев - воинов, кочевых вождей. На территории Казахстана находится огромное количество величественных древних памятников как свидетельство происходивших некогда событий. Естественно, памятники сооружались по определённому канону, ритуальной традиции, уходящей своими корнями в глубь истории. В рамках отдельной культуры в обрядово - ритуальной практике были свои варианты погребения и поминок присущие клановой традиции. Курганы, как погребальные памятники, практически всегда находятся в тесной системе с объектами поминального (ритуального) назначения. После совершения погребения усопшего производили его поминки с ритуальными действиями: разведением огня, пиршеством, жертвоприношением и так далее, для кормления душ умерших. Неотъемлемым элементом поминок было сооружение объектов ритуально-поминального комплекса: оградок, изваяний, стел, ритуальных курганов, балбалов.
Цель исследования заключается в комплексном анализе и реконструкции системы представлений древних и раннесредневековых кочевников Алтая, связанных с ритуальной сферой деятельности и отраженных вспецифических археологических памятниках.
Задачи:
1. Обобщить и систематизировать накопленные сведения по изучению ритуальных комплексов древних и раннесредневековых кочевников Казахстана и сопредельных территорий.
2. Выявить основные элементы организации и оформления сакрального пространства в разные периоды.
3. Определить семантику и функциональное назначение отдельныхтипов ритуальных объектов и конструкций.
Объектом исследования выступает ритуальная практика древних ираннесредневековых кочевых обществ Казахстана и сопредельных территорий.
Предметом работы являются ритуальные объекты и сооружения, зафиксированные в околокурганном пространстве, и обособленные от них
комплексы.
Территориальные рамки продиктованы распространением поминальных памятников древних и средневековых кочевников на территории Казахстана. При уточнении хронологии с использованием метода датированных аналогий привлечены материалы с сопредельных территорий.
Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают период с V в. по IX в. н.э.
Методологияисследования основывается на принципах исторического познания. Явления исторической действительности рассматриваются как определенным образом организованная структура, состоящая изотдельных элементов, которые входят ...как часть в целое в более общую систему общественного сознания [1, с. 4]. Для реализации цели всесторонней реконструкции ритуальной практики нами использован системный подход. Он подразумевает рассмотрение объектовкак сложноорганизованных систем, ...ориентирует на раскрытие целостности объекта и обеспечивающих ее механизмов, на выявление многообразных типов связей сложного объекта и сведение их в единую теоретическую картину, предполагает построение моделей систем и ихсвойств, рассмотрение их в динамике развития [1, с. 4]. Применение основных положений данного подхода на археологическом материале нашей тематики предполагаловосприятие сакрального пространства погребального комплекса и каждого ритуального памятника как упорядоченной, целостной, динамичнойсистемы взаимосвязанных элементов, обладающих для целого определенной значимостью. Это позволило выявить функции отдельных типовсооружений.
При написании диссертации использовались как общеисторические
методы познания (сравнительно-исторический, хронологический), так и
традиционно применяемые в археологических исследованиях. Планиграфический анализ погребально-поминального комплекса использован длявыяснения структуры организации сакрального пространства и составляющих его элементов. С помощью классификации осуществлялось выделение конкретных типов ритуальных сооружений и объектов. Приемы статистической обработки использовались для подсчета веса признаков, характеризующих те или иные памятники. Метод датированных аналогий
применялся для определения длительности бытования определенных традиций ритуального строительства в рамках существования названныхкультур. Прием археолого-этнографических параллелей, моделированиепроцессов и явлений исторической действительности решали задачу изучения семантики и выявления функциональной принадлежности разныхритуальных объектов и конструкций.
Степень изученности проблемы. Поминальные комплексы являются одним из наиболее распространенных видов памятников культуры древних тюрок в Центральной Азии и сопредельных регионах. К настоящему времени они обнаружены и в разной степени исследованы в Саяно-Алтае, Монголии, Восточном Туркестане, Кыргызстане, Казахстане, Приуралье. В поле зрения ученых и путешественников древнетюркские поминальники, и в особенности, входившие в их состав каменные изваяния, попали в начале XVIII в. В дальнейшем эти памятники отмечали многие исследователи, побывавшие в Саяно-Алтае.Первые целенаправленные раскопки древнетюркских поминальных оградок в Горном Алтае провел в 1865 г. В.В.Радлов. Систематические исследования древнетюркских оградок были начаты в 1924-1925 гг. Алтайской экспедицией этнографического отдела Русского музея, возглавляемой С.И. Руденко, при участии А.Н. Глухова. В своей монографии А. А. Гаврилова впервые обобщила все сведения об алтайских оградках, посвятив описанию их отдельную главу. В ней рассмотрены вопросы, связанные с хронологией и этнической принадлежностью кудыргинских оградок. В 1930-е гг. на Алтае начала работу Саяно-Алтайская экспедиция под руководством С.В. Киселева и Л.А. Евтюховой. В 1939 г. раскопки на Алтае у поселка Яконур производились Алтайской экспедицией Эрмитажа под руководством М.П. Грязнова. Несколько оградок с остатками вертикально стоявших деревянных столбов в центре исследованы А. С. Суразаковым у с. Куюс на р. Катунь и А. С. Васютиным на р. Кызылчин близ р. Кокоря. За период 1968-1984 гг. свыше половины ныне известных изваяний Алтая зафиксировано В.Д. Кубаревым. С 1976 г. он исследовал оградки на Юстыде. В начале 1990-х гг. несколько оградок вскрыто на памятнике Курата-II А.С.Суразаковым. Одним из исследователей древнетюркских памятников была Б.Б. Овчинникова. Серия своеобразных ритуальных комплексов изучена В.А. Могильниковым в 1992, 1994 гг. на памятнике Кара-Коба-I.
В истории изучения данной категории памятников в Монголии можно выделить три основных этапа. Первый этап - 1889-1912 гг. - связан с открытием памятников Хушо-Цайдама, первыми археологическими раскопками и первыми попытками их охраны (Н. М. Ядринцев, А. Гейкель, В. В. Радлов, Д. А. и E. H. Клеменцы, Г. И. Рамстедт, С. Пяльси, В. Л. Котвич). В этот период проводились дешифровка, интенсивная обработка и публикация всех известных тогда памятников енисейско-орхонской рунической письменности (В. Томсен, В. В. Радлов, П. М. Мелиоранский, Г. И. Рамстедт). Второй этап (1924-1968 гг.) был начат советскими учеными (Б. Я. Владимирцов, В. А. Казакевич, П. К. Козлов, Г. И. Боровка, Д. Д. Букинич) и успешно продолжен монгольскими археологами (X. Пэрлээ, Ц. Доржсурэн, Н. Сэр-Оджав). В 1920-е годы Б. Я. Владимирцов заложил основы классификации поминальных памятников, а в 1956-1958 гг. ценнейший вклад в их изучение внесли открытие Ц. Доржсурэном комплексов конца VI - начала VII вв. на Бугуте и Идэре и крупномасштабные научные раскопки монгольской и монголо-чехословацкой экспедиций на мемориалах Тоньюкука и Кюль-тегина. В целом, работы на втором этапе стимулировали дальнейшее изучение этой категории памятников. Третий этап начался в 1969 г. созданием СМИКЭ и продолжался до 1990 г. Сотрудники экспедиции ревизовали многие давно известные и обнаружили новые комплексы, на ряде которых произвели раскопки. Проводился дальнейший поиск и обработка памятников древнетюркской письменности, в том числе самой ранней согдоязычной надписи на Бугутской стеле. Раскопки ранее не обследовавшихся каменных ящиков-саркофагов и оградок ещё раз подтвердили их мемориальный, а не погребальный характер. На памятниках разных типов получен большой новый материал по монументальному искусству, архитектуре и бытовой культуре тюрок. Важнейшим результатом третьего этапа на настоящий момент можно считать выделение по неизвестным прежде поисковым признакам поминальных ансамблей периода Первого каганата (551-630 гг.), памятников середины VII в., разнообразных вариантов сооружений эпохи Второго каганата (681-744 гг.) и каганских комплексов раннеуйгурского времени (745-760 гг.), т.е. проследить непрерывную линию в развитии памятников на протяжении почти 200 лет.
Новизна работы заключается в систематизации и обобщении материалов поминальных памятников в хронологическом диапазоне с V в. по IX в. н.э.Проведена единая классификация поминальных объектов. Данная классификация основана на строгой иерархии признаков, что позволило разработать более гибкую классификационную основу, способную с большей точностью определить тот или иной тип и подтип оградки и соответственно ее продатировать. Кроме того, в работе прослежена эволюция поминальных памятников с эпохи раннего железа до раннего средневековья.
Практическая значимость.Результаты исследования будут иметь важную практическуюзначимость, поскольку систематизированная и обобщённая база данных о поминальных памятниках позволит в дальнейшем привлекать их для анализа вопросов культурогенеза. Кроме того, материалы исследования могут быть использованы при разработке учебных курсов для студентов -археологов, подготовки спецкурсов широкой тематики, написании курсовых и дипломных работ.
Апробация результатов исследования. Результаты исследований были доложены в докладах на региональных и международных конференциях молодых ученых в Астане (Евразийский национальный університет им. Л.Н. Гумилева) и Новосибирске (Новосибирский государственный університет). Полученные результаты отражены в 4 публикациях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источникови приложения, представленного в табличной, текстовой ииллюстративной форме.
ГЛАВА 1. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ ДРЕВНЕТЮРКСКИХ СВЯТИЛИЩ
1.1 История изучения древнетюркских поминальных оградок.
Поминальные комплексы являются одним из наиболее распространенных видов памятников культуры древних тюрок в Центральной Азии и сопредельных регионах. К настоящему времени они обнаружены и в разной степени исследованы в Саяно-Алтае, Монголии, Восточном Туркестане, Кыргызстане, Казахстане, Приуралье [2, с. 10]. Ареал распространения древнетюркских поминальных комплексов в значительной степени определяет границы древнетюркской культуры. Некоторые ученые, специалисты по археологии Западной Сибири и Восточной Европы, относят к числу древнетюркских отдельные средневековые комплексы на этих территориях[3, с. 212-220; 4, с. 4-8]. Однако эти памятники отличаются существенными конструктивными и функциональными особенностями от типичных древнетюркских оградок. Поэтому с их отнесением к древнетюркской культуре трудно согласиться.
В поле зрения ученых и путешественников древнетюркские поминальники, и в особенности, входившие в их состав каменные изваяния, попали в начале XVIII в. [5, с. 40]. В дальнейшем эти памятники отмечали многие исследователи, побывавшие в Саяно-Алтае. В начале XIX в. отдельные антропоморфные изваяния и каменные скульптуры баранов оказались в собрании первого в Сибири Барнаульского музея [6, с. 134]. По сложившейся в XVIII-XIX вв. научной традиции многие ученые относили каменные изваяния, наряду с курганами, древними горными выработками, наскальными рисунками и надписями к бронзовому веку и мифическому народу "чуди", который считался предком финно-угорских народов. Наиболее подробно эта точка зрения отражена в труде Э.И.Эйхвальда [7, с. 24-27].
Первые целенаправленные раскопки древнетюркских поминальных оградок в Горном Алтае провел в 1865 г. В.В.Радлов. Им были раскопаны четыре оградки ус. Онгудай ("Ангодайская миссия") и в июне этого же года - четыре оградки на р. Тобожок в Чуйской степи (окрестности с. Кош-Агач). "Под каменными плитами одного, из них нашлась железная лопата, а под двумя другими обломки железных ножей... После их я разрыл еще 1 четырехугольную насыпь и нашел под камнями, углубясь (14) аршина под материк, маленькое деревянное корытце с 4-мя ножичками и заключающем в себе лежащие в порядке кости бараньего хвоста" [8, с. 14]. В том же 1865 году В. В. Радлов раскопал четыре оградки у с. Катанды, в которых найдены только железные удила и нож. Он не обнаружил в них захоронений и интерпретировал в качестве "мест жертвоприношений" [9, с. 414]. В отношении каменных изваяний он первоначально придерживался традиционной точки зрения, относя их к эпохе бронзы [9, с. 431].
Важное значение для определения древнетюркской принадлежности поминальных оградок и изваяний имело открытие и изучение комплексов древнетюркской знати в Монголии, проведенное в конце XIX в. российскими и финскими учеными, расшифровка и перевод памятников древнетюркской рунической письменности, и перевод на европейские языки сведений средневековых китайских источников о древних тюрках [10, с. 13-17;11, с. 41-46; 12, с. 230]. Наибольший вклад в изучение поминальных комплексов древнетюркской знати и переводы рунических надписей в этот период внес В.В.Радлов. Хотя он неточно называл эти памятники "княжескими могилами", но при этом отмечал, что стелы с надписями "в честь умерших тюркских князей не ставились на самой могиле" [13, с. 7]. С этого времени принадлежность поминальных комплексов с изваяниями, стелами и балбалами древним тюркам была доказана. В конце XIX - начале XX вв. отдельные каменные изваяния в Горном Алтае и в музеях Барнаула и Томска были обследованы учеными из Финляндии [14, с. 25, 26].
К. Ф. Лебедур раскопал ряд археологических объектов в долине Чарыша между современными селами Усть-Кан и Мендур-Соккон, в числе которых была "могила с оградкой". По мнению А. П. Уманского, это была оградка, в которую было впущено погребение с конем [15, с. 44]. Тюркские оградки и изваяния осматривались Н.М. Ядринцевым, Г.Н. Потаниным и др. [16, с. 184]. Сведения о таких памятниках содержатся в письмах финского ученого И.Р. Аспелина [17, с. 85]. Две тюркские оградки раскопаны А.В. Адриановым в 1916 году на Кара-Кобе[18, с. 46].
Систематические исследования древнетюркских оградок были начаты в 1924-1925 гг. Алтайской экспедицией этнографического отдела Русского музея, возглавляемой С.И. Руденко, при участии А.Н. Глухова. Характерной особенностью этих работ было стремление участников экспедиции выяснитьназначение оградок, их культурную принадлежность. Очевидно, по этой причине раскопки оградок производились в различных районах Алтая. Первыми были раскопаны две оградки в урочище Пазырык и две оградки в Мешейлыке близ урочища Арагол на р.Большой Улаган. Особенно неожиданными оказались результаты раскопок оградки (4х4 м), находящейся на левом берегу р. Большой Улаган, в 2,5 км ниже впадения в нее р. Балыктыюль. Внутри оградки в яме глубиной 40 см найдены кости человека, овцы, кроме этого - обгоревшие угли, миниатюрные железные удила и стремена, пряжка и четыре наконечника стрел [19, с. 25]. В том же 1924 г. С. И. Руденко производит раскопки еще одной оградки у изваяния, но уже в Кош-Агачском районе, на р. Кокори (Кокоринка) [19 с. 27]. Одновременно с ним работает А. Н. Глухов, раскопавший четыре оградки на Бугузуне и в Узундаше, в Сайлюгемской степи и оградку на р. Чибиль [20, с. 14-19]. В полевом сезоне следующего 1925 г. С. И. Руденко и А. Н. Глухов продолжили работы на раннетюркском могильнике в урочище Кудыргэ, где они также обнаружили большую группу оградок (около 60), раскопав шесть из них в тот же год. Материалы раскопок из этих оградок были опубликованы только через 40 лет А. А. Гавриловой, которая в 1948 г. вскрыла в могильнике Кудыргэ еще девять древнетюркских оградок [20, с. 14-19]. В своей монографии А. А. Гаврилова впервые обобщила все сведения об алтайских оградках, посвятив описанию их отдельную главу. В ней рассмотрены вопросы, связанные с хронологией и этнической принадлежностью кудыргинских оградок [20, с. 14 - 21].
В 1930-е гг. на Алтае начала работу Саяно-Алтайская экспедиция под руководством С.В.КиселеваиЛ.А. Евтюховой.Применениеметодикисплошно говскрытияпозволилозафиксироватькон структивныеособенности многих оградок. В 1934 г. были раскопаны три оградки с изваяниями у с. Кулада на р. Каракол 10; в 1935 г.- шесть оградок с изваяниями и каменной площадкой у с. Курай, в урочищах Тадила и Тотоп; в 1937 г.- оградка у с. Туэкта [21, с. 114, 116].
Анализируя результаты раскопок у оградок, Л. А. Евтюхова одна из первых приходит к выводу о жертвенном характере рассматриваемых сооружений, сравнивая их с "погребальными" памятниками орхонских тюрков[21, с. 92, 116 - 117].
В 1939г.раскопкинаАлтаеупоселкаЯконур производилисьАлтайской экспедицией Эрмитажаподруководством М.П. Грязнова. Им были раскопаны две каменные оградки с вереницами камней-балбалов. Несмотря на заключение автора раскопок об этих оградках как о погребальных памятниках, существенным вкладом является новый метод исследования поминальных
сооружений, предложенный М. П. Грязновым [22, с. 19 - 20].Он заключается в том, что весь памятник (включая ряды камней) изучается одним общим раскопом. Именно таким способом автору данной работы удалось выявить некоторые новые детали в конструкции этих интересных и своеобразных памятников древнетюркской эпохи.
В разные годы на Алтае (Пазырык, Башадар) были продолжены раскопки оградок С. И. Руденко. Как многие его предшественники, он все еще называл их иногда "курганами", а чаще всего "квадратными плиточными могилами". В одном из таких "курганов" под № 14 С. И. Руденко обнаружил небольшое углубление, в котором лежали кости передних конечностей и лопатки лошади [19, с. 24 - 25].
С.В.Киселев при издании результатов раскопок нескольких оградок высказался в пользу их "ритуального значения" и назвал "поминальными сооружениями" [23, с. 306, 308]. Л.А.Евтюховой в сводке каменных изваяний было опубликовано 29 изваяний с Алтая. Комплексы древнетюркской знати в Саяно-Алтае и Монголии она назвала "погребальными сооружениями", а четырехугольные каменные оградки с "вереницами камней" - поминальными, и высказала предположение, что они возникли "еще в гуннскую эпоху"[24, с. 116-118].
Один жертвенный курган (со слоем угля под каменной насыпью) и три оградки на р. Аргут раскопал С. С. Сорокин в 1964 г. [25, с. 84-86]. Несколько оградок с остатками вертикально стоявших деревянных столбов в центре исследованы А. С. Суразаковым ус. Куюс на р. Катунь [26, с. 214] и А. С. Васютиным на р. Кызылчин близ р. Кокоря[27, с. 195].
В 1965 г. материалы раскопок оградок на могильнике Кудыргэ были систематизированы А.А.Гавриловой. Она выделила "большие" одиночные и "малые" - смежные и коллективные. По ее оценке, "малые" оградки сооружались в VI-VII вв., а "большие" могли сооружаться "позднее, чем малые, но их датировку можно будет уточнить лишь при дальнейших раскопках"[20, с. 16, 18]. Она считала, что "прямых данных" о назначении оградок нет, их нельзя считать ни погребальными, ни поминальными объектами [20, с. 18].
Запериод 1968-1984гг.свышеполовинынынеизвест ных изваяний АлтаязафиксированоВ.Д. Кубаревым. С 1976 г. онисследовалоградкинаЮстыде.Комплек сизчетырехоградок раскопаннахолмеДъер-Тебе[28, с. 89].Интересные данныеполучены при исследованияхв логуЧадыр[29, с. 139].Оградкисваломирвомвскрытывстеп иМакажан,налевомберегуАктру,вурочищ е Малталу [30, с. 57].Своеобразноепоконструкциисооруж ениераскопановместностиЯн-Гобо.В198 0г. открытразновременныйкомплексБелыйБо м-II,впределахкоторогообследованасе рияраннесредневековыхоградок. В.Д.Кубарев дополнил классификацию А.А.Гавриловой, выделив еще три типа алтайских оградок, и добавив их к двум, выделенным ранее. Он высказал ряд довольно спорных предположений в отношении реконструкции поминальных комплексов и назначения балбалов [28, с. 96-98; 30, с. 63, 69, 76-77, 79-81]. В.Д.Кубаревым была собрана и опубликована сводка каменных изваяний из Горного Алтая [30, с. 102-179]. Важное значение для изучения оградок имел радиоуглеродный анализ образца угля из раскопок одной из оградок на памятнике Дьер-Тебе, который позволил уточнить время бытования этих объектов до X в. [28, с. 93]. Ранее считалось, что оградки сооружались до конца VIII в. [31, с. 25].
Д.Г.Савинов высказал предположение, что некогда все изваяния, обследованные им в Узунтальской степи, были установлены с восточной стороны оградок, в том числе таких, которые он назвал "смежными". По его мнению, в прошлом скульптуры "сопровождали каждую оградку". Он отметил, что многие реалии на изваяниях с сосудом в одной руке позволяют датировать их VIII - X вв. [32, с. 156, 157, 160]. В дальнейшем он отнес каменные изваяния IX-X вв. Саяно-Алтая к "алтае-телесским тюркам" [34, с. 121, 122].
В 1980-хгг.вОнгудайскомиУлаганскомрай онахработалА.С.Васютин[17, с. 57].При систематизации оградок, он почему-то исключил из рассмотрения каменные изваяния при оградках, что совершенно неоправданно. Васютин А.С. внес ряд дополнений в предложенную ранее классификацию оградок, уточнил хронологию отдельных типов сооружений. Период бытования оградок он определил VII-X вв. [34, с. 121].
Вконце1970-х - начале1980-хгг.ритуальныесооружения изучалисьнапамятникахАйрыдаш-IиII,в урочищеКызык-Телань,намогильникеСар ы-Кобы.
Вначале1990-хгг.несколькооградоквск рытонапамятникеКурата-II.А.С.Сураза ков, опираясь на неоправданную реконструкцию оградки с растущим в центре деревом, высказал предположение, что к ветвям этих деревьев подвешивались мешочки с сожженными костями умерших, а сами памятники являются погребальными сооружениями [35, с. 569].
Одним из исследователей древнетюркских памятников была Б.Б. Овчинникова. По ее мнению в ряде комплексов фиксировался факт совместной встречаемости тюркских оградок с погребениями человека с конём. К числу таких комплексов она относила могильник Даг-Аразы (Аймырлыг 3) в Туве [36, с. 8-9]. На его площадке сохранились различные по конструкции древнетюркские оградки: это смежные, с пристройками и трёхкамерные. Такие поминальные сооружения количественно соответствуют вскрытым погребениям человека с конём на этом могильнике. Подобная картина встречается и на других памятниках как в Туве, так и на Алтае. Б.Б. Овчинникова не исключала такое соответствие и для известного памятника Кудыргэ, при условии, если число каменных оградок на его площадке подсчитывать комплексом, представляющим собой одно поминальное сооружение (в поминальный комплекс входят основная ограда с пристроенными дополнительно оградками, имеющими общую стенку с ней, а также смежные ограды), а не отдельно каждую оградку, как это учитывалось А.А. Гавриловой[37, с. 68]. Соответствие оградок с погребениями человека с конём зафиксировано в Туве на памятниках Монгун-Тайга [38, с. 11], Ак-Тураг, Кокэль 2 [39, с. 220]; Даттыг-Чарыг-Аксы [40, с. 236], Улуг-Бюк II, Мугур-Саргол [41, с. 201] и др.; на Алтае -Талдура, Кара-Коба [42, с. 259]. По ее мнению при дальнейшем исследовании в этом направлении число их будет увеличиваться.
Сериясвоеобразныхритуальныхкомплекс овизученаВ.А.Могильниковым в 1992,1994 гг. напамятникеКара-Коба-I.Он отметил, что классификации, предложенные В.Д.Кубаревым и А.С.Васютиным "не являются безупречными и одна оградка может содержать особенности разных типов"[43, с. 96].Оградкираскапывалисьнамогильник ахПазырык, Сары-Коба - I - III,Тогусхан-IV,Бойтыгем-IIиIV,Бике -I,Чобурак-I, Мендур-Соккон I.В1992г. более20сооруженийисследованонапамят никеКотыр-Тас-I[17, с. 89].
В результате раскопок и обобщения результатов исследований предшествующих лет в 1990-х гг. Ю.Т.Мамадаковым, В.И.Соёновым и А.В.Эбелем были выделены оградки булан-кобинской культуры хунно-сарматского времени на территории Горного Алтая [44, с. 59-60; 45, с. 117-118]. Вещественныйматериал,наосновекоторо говыделенраннийэтаптюркскойкультуры ,полученприраскопкахобъектовкомплек саКызыл-Таш[46, с. 118].
Под руководствомЮ.С.Худяковаинтересныед анныедалиисследованиянапамятникахБи ченегиКишнегАртудар[46, с. 467].Ю.С.Худяковым были выделены оградки позднего этапа пазырыкской культуры в Горном Алтае [47, с. 88-89; 48, с. 127].Несколькотюркскихоградокизучен ов2003г. напамятникахЯломанIIиVII[49, с. 178].В 2008 г. археологической экспедицией Алтайского госуниверситета под руководством В.И. Соёнова на могильнике Бике III раскопаны четыре ритуальных кургана и прямоугольная тюркская оградка, расположенные к западу от основной цепочки пазырыкских курганов[50, с. 79].
1.2 История изучения мемориалов древнетюркской знати.
Погребальные и поминальные памятники центрально-азиатских тюрок изучаются археологами уже свыше двухсот лет. Они встречаются в Монголии, Туве, Хакасии, на Алтае, в Казахстане, Киргизии, Северном и Северо-Западном Китае, где в это время обитали различные племена, входившие в состав тюркских каганатов. По описаниям китайских средневековых летописей, обряд погребения у тюрок совершался в три этапа. В конце строили в честь погребённого особый памятник, на котором производили сложные поминальные церемонии.
В археологической литературе поминальные памятники принято делить по социальному признаку на рядовые, или каменные оградки, и княжеские могилы - большие и сложные по планировке комплексы, сооружённые представителям древнетюркской аристократии. Термин княжеские могилы, введенный Д.А. Клеменцем [51, с. 5], прочно вошёл в научный обиход, хотя и не соответствует функциональному назначению обозначаемых им памятников. Первый памятник, относящийся к категории княжеских могил, зафиксировал у д. Знаменка (Енисейская губ.) в 20-х гг. XVIII в. Д.Г. Мессершмидт. Его описание было опубликовано в ряде работ [52, с. 21], но сама могила до сих пор не исследована.
В настоящее время около 100 княжеских могил известно на территории Монголии; не менее 10 - в Южной Туве, юго-восточной части Горного Алтая и Восточном Казахстане. К сожалению, несмотря на длительность археологического изучения этих поминальных сооружений в Монголии, ни одно из них не раскопано полностью. Сводных работ о княжеских памятниках нет, разрозненные материалы о них частично опубликованы или же хранятся в рукописных отчётах экспедиций, многие вещественные находки, особенно из старых раскопок, утрачены.
В истории изучения данной категории памятников в Монголии можно выделить три основных этапа. Первый этап - 1889-1912 гг. - связан с открытием памятников Хушо-Цайдама, первыми археологическими раскопками и первыми попытками их охраны (Н. М. Ядринцев, А. Гейкель, В. В. Радлов, Д. А. и E. H. Клеменцы, Г. И. Рамстедт, С. Пяльси, В. Л. Котвич). В этот период проводились дешифровка, интенсивная обработка и публикация всех известных тогда памятников енисейско-орхонской рунической письменности (В. Томсен, В. В. Радлов, П. М. Мелиоранский, Г. И. Рамстедт) [53, с. 43]. Второй этап (1924-1968 гг.) был начат советскими учеными (Б. Я. Владимирцов, В. А. Казакевич, П. К. Козлов, Г. И. Боровка, Д. Д. Букинич) и успешно продолжен монгольскими археологами (X. Пэрлээ, Ц. Доржсурэн, Н. Сэр-Оджав). В 1920-е годы Б. Я. Владимирцов заложил основы классификации поминальных памятников, а в 1956-1958 гг. ценнейший вклад в их изучение внесли открытие Ц. Доржсурэном комплексов конца VI - начала VII вв. на Бугуте и Идэре и крупномасштабные научные раскопки монгольской и монголо-чехословацкой экспедиций на мемориалах Тоньюкука и Кюль-тегина. В целом, работы на втором этапе стимулировали дальнейшее изучение этой категории памятников [54, с. 122].
Третий этап начался в 1969 г. созданием СМИКЭ и продолжался до 1990 г. Сотрудники экспедиции ревизовали многие давно известные и обнаружили новые комплексы, на ряде которых произвели раскопки. Проводился дальнейший поиск и обработка памятников древнетюркской письменности, в том числе самой ранней согдоязычной надписи на Бугутской стеле. Раскопки ранее не обследовавшихся каменных ящиков-саркофагов и оградок ещё раз подтвердили их мемориальный, а не погребальный характер. На памятниках разных типов получен большой новый материал по монументальному искусству, архитектуре и бытовой культуре тюрок. Важнейшим результатом третьего этапа на настоящий момент можно считать выделение по неизвестным прежде поисковым признакам поминальных ансамблей периода Первого каганата (551-630 гг.), памятников середины VII в., разнообразных вариантов сооружений эпохи Второго каганата (681-744 гг.) и каганских комплексов раннеуйгурского времени (745-760 гг.), т.е. проследить непрерывную линию в развитии памятников на протяжении почти 200 лет.
В 1889 г. Восточно-Сибирский отдел РГО направил из Иркутска в Монголию научную экспедицию под руководством Н.М. Ядринцева. Перед экспедицией стояла задача изучить памятники долины Орхона, различные сведения о которых встречались в древних летописях, записках путешественников XIII в. (Плано Карпини, Гильом Рубрук, Марко Поло, Джувейни), а также в отчетах путешественников середины XIX в. (М.В. Певцов, И.В. Падерин, Г.Н. Потанин и др.). Попутно производились картографирование местности, археологические и этнографические наблюдения, сбор минералогических и зоологических коллекций. Результаты этих работ имели большое значение. Но особый вклад экспедиция внесла в изучение средневековой истории Центральной Азии, положив начало археологическому исследованию древних памятников Монголии.
Крупные и совершенно новые результаты по археологии Востока, добытые экспедицией Н.М. Ядринцева на Орхоне, побудили Финно-Угорское археологическое общество командировать на развалины древнего Каракорума доктора Гейкеля, археолога-этнографа, вместе со статс-археологом Аспелином, занимающимся изучением сибирских древностей [55, с. 152]. Весной 1890 г. экспедиция отправляется в Монголию. В течение августа она проводит работы на Орхоне, а затем совершает научную поездку по Забайкалью н Енисейской губернии. Результаты этой поездки были обобщены в специальном, великолепно изданном труде [56, с. 145-147].
В конце марта 1891 г. А. Гейкель опубликовал краткий отчёт о работах в Хушо-Цайдаме. В первой части отчёта под заголовком Памятник покойному Цюетэлэ он привел сделанный П.С. Поповым предварительный перевод китайской надписи на стеле Кюль-тегина. Сопоставив его с переводами из танских хроник Н.Я. Бичурина, А. Гейкель пришел к выводу, что упоминаемый Цюетэлэ принадлежал к Дулгаскому или Тюркскому племени и был братом царствовавшему в то время хану Бигя-хан-Могилян [57, с. 5]. Далее исследователь, отмечая виденные им статуи людей и животных, высказал мысль, что которая-нибудь из первых изображает умершего, а также возвышенность наподобие приплюснутого сверху кургана, усеянную обломками черепицы. Едва ли может быть сомнение в том, - заключил он,- что упомянутое возвышение представляет провалившийся храм, который по китайскому строительному обычаю воздвигнут из сушёной глины. Всё это несомненно доказывает, что памятник с самого начала сооружен именно для указанной в китайской летописи цели. Во второй части отчета А. Гейкель дал описание другого памятника в Хушо-Цайдаме, который он, опять-таки со ссылкой на перевод Н.Я. Бичурина, предположительно отнёс к Бильге-кагану [58, с. 7].
В июне 1891 г. H.M. Ядринцев отправился в свою вторую и последнюю, а Д.А. Клеменц - в первую поездку в Монголию. Они руководили различными отрядами новой Орхонской экспедиции, возглавляемой акад. В.В. Радловым. Н.М. Ядрннцев прошёл по рекам Тола, Онгин и Туин гол, осмотрел памятники в Северной Гоби и затем по Орхону вернулся в Ургу и далее в Кяхту и Иркутск.
Д.А. Клеменц совершил путешествие на Орхон, Хануй н Хуни гол и от верховьев Селенги возвратился через Туву в Минусинск [59, с. 27]. Во время поездки они открыли несколько новых древнетюркских комплексов, в том числе Онгинский, Асхетский и Ихэ-Ханын-норский памятники с руническими надписями.
В.В. Радлов производил работы в Хушо-Цайдаме. В первой публикации о них он дал описание всех четырёх памятников, определил их этническую принадлежность как тукюэскую и подтвердил вывод А. Гейкеля о принадлежности одного из южных комплексов известному Кюй-тегину. Он был сооружён во время династии Тан, в 20-й год правления Кай-Юань 7-го числа 12-й луны (732 г.), а второй, лежащий от первого в 400 саженях к юго-востоку... годом позже [60, с. 6]. Однако имя Бильге-кагана, которому был посвящен второй памятник, В.В. Радлов не упоминает. Изыскания, произведенные на втором памятнике, стали самыми первыми археологическими раскопками древнетюркских княжеских могил в Монголии. Благодаря им удалось обнаружить основание кирпичного храма под черепичной кровлей, стоявшего здесь когда-то на фундаменте из битой слоями глины, о котором прежде упоминали только китайские письменные источники. Обстоятельства помешали развернуть здесь большие земляные работы, поэтому исследователи не имели возможности разыскать могильную яму и изучить её внутреннее строение [61, с. 395].
Подводя итоги этой работе, В.В. Радлов констатировал: Несмотря на произведенные нами раскопки в разных местах, нигде не оказалось могильной ямы, что ясно нам доказало, что хан не был похоронен на месте описанного сооружения... Памятники в честь умерших тюркских князей не ставились на самой могиле их, но что для празднования поминок строились особые памятники в отдалении от самой могилы... к категории подобного рода памятников должно отнести и вышеописанный [62, с. 2].
В 1912 г. в Хушо-Цайдаме по поручению Русского Комитета для изучения Средней и Восточной Азии работали В.Л. Котвич, К.А. Масков и Ц.Ж. Жамцарано [63, с. 52]. Котвичем помимо внешнего осмотра для выяснения строения древних турецких могильников, в крайнем могильнике, лежащем к северу от могильника Кюль-тегина, был раскопан саркофаг, причём на глубине 1,5 м оказалась ямка, заполненная слежавшимся углем; она диаметром в 80 см и толщиной в центре в 10 см, а на одном из памятников была найдена одна незамеченная прежними путешественниками статуя [64, с. 6]. Этими работами закончился первый этап изучения памятников Хушо-Цайдама.
В середине 20-х гг. в Монголии работала советская комплексная экспедиция, руководимая П.К. Козловым. В её состав входили зоологи, биологи, археологи, этнографы, геологи, географы, лингвисты и др. Маршруты отрядов экспедиции прошли от Хэнтэя на севере до Гоби на юге, от Хангая на западе до степей Дариганга на востоке. Большой интерес вызвали археологические работы экспедиции, и которых наряду с археологами принимали участие специалисты по другим дисциплинам. Важное научное значение имели раскопки царских захоронений эпохи хунну в горах Нойн-уула, проведенные А.Д. Симуковым и С.А. Кондратьевым. Г.И. Боровка тщательно обследовал среднее течение р. Толы. При этом было раскопано несколько разновременных погребений, в том числе и древнетюркские поминальные комплексы. П.К. Козлов отмечал в своих дневниках множество различных памятников древности. Им произведены раскопки княжеской могилы на р. Толе и зафиксирован ряд аналогичных памятников в верховьях Онгин гола. Участники этнолингвистического отряда акад. Б.Я. Владимирцов и студент Ленинградского восточного института В.А. Казакевич открыли и раскопали несколько древнетюркских поминальных комплексов в верхнем течении Толы. Результаты этих работ были обобщены Б.Я. Владимирцовым в виде типологической схемы княжеских могил, верхнюю строчку которой по праву заняли памятники Хушо-Цайдама [65, с. 42].
В сентябре 1933 г. в окрестностях Цайдамских озер работал Д.Д. Букинич. Помимо географического описания он изложил результаты собственных раскопок в Хушо-Цайдаме. Повторные раскопки, предпринятые ... после разведок экспедиции Радлова, также не обнаружили ни малейших следов какого-либо постоянного поселения. Траншеи, прорытые в разных направлениях на небольших холмиках, на которых находятся изваяния, как на северной группе (группа А), так и на южной (группа Б), показали, что в указанных пунктах были только небольшие сооружения в виде храмовых часовен, от которых остались обломки черепицы н кирпича [54, с. 19].
Раскопки В.В. Радлова на памятнике Бильге-кагана, а также В.Л. Котвича и Д.Д. Букинича на двух северных комплексах носили разведочный характер и дали мало сведений об общей структуре и детальной планировке этих сооружений. В основном они сводились к поискам предполагаемых богатых погребений, которые не увенчались успехом.
В начале лета 1958 г. в Цайдамской степи раскинул лагерь большой интернациональный отряд археологов под руководством Л. Йисл и Н. Сэр-Оджав. Подробное описание работ дано Л. Йислом в отчёте, изданном на чешском и немецком языках. После 70-дневной напряжённой работы экспедиции удалось восстановить первоначальный общий внешний вид памятника Кюль-тегина [66, с. 1-2].
Работы 1958 г. завершили один из важных этапов археологического изучения памятников Хушо-Цайдама. Однако накопленные материалы являются лишь частицей большого историко-культурного наследия тюрок первой половины VIII в. н.э. Интерес вызывает также работа, проделанная Э.А. Новгородовой. На основе детального изучения общего плана памятника Кюль-тегина, выполненного Чехословацко-Монгольской экспедицией, исследовательница реконструировала центральную часть сооружения. Предложенный ею вариант может служить базой для воссоздания архитектурного облика памятника [67, с. 143].
Уже более века Орхонские памятники являются предметом пристального внимания тюркологов, археологов, лингвистов. Со времени издания атласов А. Гейкеля и В.В. Радлова в 1892-1899 гг. известный ряд древностей существенно пополнился за счет новых значимых памятников тюрков, обнаруженных на территории Монголии и не изученных специалистами. В связи с этим перед тюркологами встала новая задача: в целях дальнейшего всестороннего и системного анализа объединить орхонские памятники в единый исследовательский комплекс [68, с. 9].
Для осуществления этой задачи в последней трети XX века проводилась многолетняя совместная экспедиция Академии наук СССР (возглавлял старший научный сотрудник Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР кандидат исторических наук С.Г. Кляшторный) и Монгольской академии наук (возглавлял руководитель Отдела эпиграфики Монгольской академии наук К. Сарткожаулы). Экспедицией было уточнено местонахождение отдельных известных памятников, найдены новые образцы рунических текстов, составлен ... продолжение
Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.
ДРЕВНЕТЮРКСКИЕ СВЯТИЛИЩА: СТРУКТУРА САКРАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .. 3
1 История изучения древнетюркских святилищ
1.1 История изучения древнетюркских поминальных оградок ... ... ... ... ... ... ...7
1.2 История изучения мемориалов древнетюркской знати ... ... ... ... ... ... ... .. ... .12
1.3 Открытие многообразия типов культовых памятников древних тюрков ... ..19
2 Типология святилищ древнетюркской эпохи (V - IX вв.)
2.1 Древнетюркские поминальные оградки ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 23
2.2 Мемориалы древнетюркской знати ... ... ... ... ... ... ... .. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ..29
3 Структура сакрального пространства городища Бозок
3.1 Феномен сакрального как культурно-историческое понятие ... ... ... ... ... 37
3.2 Истоки структуры сакрального пространства древнетюркских святилищ...39
3.3 Сакральное пространство городища Бозок ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ...44
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ... ... ... ... ... ... . ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ...65
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ ... ... ... ... ... ... . ... ... ... ... ... ...66
Введение
Важным источником по истории и культуре древних и средневековых кочевников Казахстана и сопредельных территорий являются поминальные памятники. Они отражают обряды поминального цикла, призванные увековечить память о деяниях соплеменников, героев - воинов, кочевых вождей. На территории Казахстана находится огромное количество величественных древних памятников как свидетельство происходивших некогда событий. Естественно, памятники сооружались по определённому канону, ритуальной традиции, уходящей своими корнями в глубь истории. В рамках отдельной культуры в обрядово - ритуальной практике были свои варианты погребения и поминок присущие клановой традиции. Курганы, как погребальные памятники, практически всегда находятся в тесной системе с объектами поминального (ритуального) назначения. После совершения погребения усопшего производили его поминки с ритуальными действиями: разведением огня, пиршеством, жертвоприношением и так далее, для кормления душ умерших. Неотъемлемым элементом поминок было сооружение объектов ритуально-поминального комплекса: оградок, изваяний, стел, ритуальных курганов, балбалов.
Цель исследования заключается в комплексном анализе и реконструкции системы представлений древних и раннесредневековых кочевников Алтая, связанных с ритуальной сферой деятельности и отраженных вспецифических археологических памятниках.
Задачи:
1. Обобщить и систематизировать накопленные сведения по изучению ритуальных комплексов древних и раннесредневековых кочевников Казахстана и сопредельных территорий.
2. Выявить основные элементы организации и оформления сакрального пространства в разные периоды.
3. Определить семантику и функциональное назначение отдельныхтипов ритуальных объектов и конструкций.
Объектом исследования выступает ритуальная практика древних ираннесредневековых кочевых обществ Казахстана и сопредельных территорий.
Предметом работы являются ритуальные объекты и сооружения, зафиксированные в околокурганном пространстве, и обособленные от них
комплексы.
Территориальные рамки продиктованы распространением поминальных памятников древних и средневековых кочевников на территории Казахстана. При уточнении хронологии с использованием метода датированных аналогий привлечены материалы с сопредельных территорий.
Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают период с V в. по IX в. н.э.
Методологияисследования основывается на принципах исторического познания. Явления исторической действительности рассматриваются как определенным образом организованная структура, состоящая изотдельных элементов, которые входят ...как часть в целое в более общую систему общественного сознания [1, с. 4]. Для реализации цели всесторонней реконструкции ритуальной практики нами использован системный подход. Он подразумевает рассмотрение объектовкак сложноорганизованных систем, ...ориентирует на раскрытие целостности объекта и обеспечивающих ее механизмов, на выявление многообразных типов связей сложного объекта и сведение их в единую теоретическую картину, предполагает построение моделей систем и ихсвойств, рассмотрение их в динамике развития [1, с. 4]. Применение основных положений данного подхода на археологическом материале нашей тематики предполагаловосприятие сакрального пространства погребального комплекса и каждого ритуального памятника как упорядоченной, целостной, динамичнойсистемы взаимосвязанных элементов, обладающих для целого определенной значимостью. Это позволило выявить функции отдельных типовсооружений.
При написании диссертации использовались как общеисторические
методы познания (сравнительно-исторический, хронологический), так и
традиционно применяемые в археологических исследованиях. Планиграфический анализ погребально-поминального комплекса использован длявыяснения структуры организации сакрального пространства и составляющих его элементов. С помощью классификации осуществлялось выделение конкретных типов ритуальных сооружений и объектов. Приемы статистической обработки использовались для подсчета веса признаков, характеризующих те или иные памятники. Метод датированных аналогий
применялся для определения длительности бытования определенных традиций ритуального строительства в рамках существования названныхкультур. Прием археолого-этнографических параллелей, моделированиепроцессов и явлений исторической действительности решали задачу изучения семантики и выявления функциональной принадлежности разныхритуальных объектов и конструкций.
Степень изученности проблемы. Поминальные комплексы являются одним из наиболее распространенных видов памятников культуры древних тюрок в Центральной Азии и сопредельных регионах. К настоящему времени они обнаружены и в разной степени исследованы в Саяно-Алтае, Монголии, Восточном Туркестане, Кыргызстане, Казахстане, Приуралье. В поле зрения ученых и путешественников древнетюркские поминальники, и в особенности, входившие в их состав каменные изваяния, попали в начале XVIII в. В дальнейшем эти памятники отмечали многие исследователи, побывавшие в Саяно-Алтае.Первые целенаправленные раскопки древнетюркских поминальных оградок в Горном Алтае провел в 1865 г. В.В.Радлов. Систематические исследования древнетюркских оградок были начаты в 1924-1925 гг. Алтайской экспедицией этнографического отдела Русского музея, возглавляемой С.И. Руденко, при участии А.Н. Глухова. В своей монографии А. А. Гаврилова впервые обобщила все сведения об алтайских оградках, посвятив описанию их отдельную главу. В ней рассмотрены вопросы, связанные с хронологией и этнической принадлежностью кудыргинских оградок. В 1930-е гг. на Алтае начала работу Саяно-Алтайская экспедиция под руководством С.В. Киселева и Л.А. Евтюховой. В 1939 г. раскопки на Алтае у поселка Яконур производились Алтайской экспедицией Эрмитажа под руководством М.П. Грязнова. Несколько оградок с остатками вертикально стоявших деревянных столбов в центре исследованы А. С. Суразаковым у с. Куюс на р. Катунь и А. С. Васютиным на р. Кызылчин близ р. Кокоря. За период 1968-1984 гг. свыше половины ныне известных изваяний Алтая зафиксировано В.Д. Кубаревым. С 1976 г. он исследовал оградки на Юстыде. В начале 1990-х гг. несколько оградок вскрыто на памятнике Курата-II А.С.Суразаковым. Одним из исследователей древнетюркских памятников была Б.Б. Овчинникова. Серия своеобразных ритуальных комплексов изучена В.А. Могильниковым в 1992, 1994 гг. на памятнике Кара-Коба-I.
В истории изучения данной категории памятников в Монголии можно выделить три основных этапа. Первый этап - 1889-1912 гг. - связан с открытием памятников Хушо-Цайдама, первыми археологическими раскопками и первыми попытками их охраны (Н. М. Ядринцев, А. Гейкель, В. В. Радлов, Д. А. и E. H. Клеменцы, Г. И. Рамстедт, С. Пяльси, В. Л. Котвич). В этот период проводились дешифровка, интенсивная обработка и публикация всех известных тогда памятников енисейско-орхонской рунической письменности (В. Томсен, В. В. Радлов, П. М. Мелиоранский, Г. И. Рамстедт). Второй этап (1924-1968 гг.) был начат советскими учеными (Б. Я. Владимирцов, В. А. Казакевич, П. К. Козлов, Г. И. Боровка, Д. Д. Букинич) и успешно продолжен монгольскими археологами (X. Пэрлээ, Ц. Доржсурэн, Н. Сэр-Оджав). В 1920-е годы Б. Я. Владимирцов заложил основы классификации поминальных памятников, а в 1956-1958 гг. ценнейший вклад в их изучение внесли открытие Ц. Доржсурэном комплексов конца VI - начала VII вв. на Бугуте и Идэре и крупномасштабные научные раскопки монгольской и монголо-чехословацкой экспедиций на мемориалах Тоньюкука и Кюль-тегина. В целом, работы на втором этапе стимулировали дальнейшее изучение этой категории памятников. Третий этап начался в 1969 г. созданием СМИКЭ и продолжался до 1990 г. Сотрудники экспедиции ревизовали многие давно известные и обнаружили новые комплексы, на ряде которых произвели раскопки. Проводился дальнейший поиск и обработка памятников древнетюркской письменности, в том числе самой ранней согдоязычной надписи на Бугутской стеле. Раскопки ранее не обследовавшихся каменных ящиков-саркофагов и оградок ещё раз подтвердили их мемориальный, а не погребальный характер. На памятниках разных типов получен большой новый материал по монументальному искусству, архитектуре и бытовой культуре тюрок. Важнейшим результатом третьего этапа на настоящий момент можно считать выделение по неизвестным прежде поисковым признакам поминальных ансамблей периода Первого каганата (551-630 гг.), памятников середины VII в., разнообразных вариантов сооружений эпохи Второго каганата (681-744 гг.) и каганских комплексов раннеуйгурского времени (745-760 гг.), т.е. проследить непрерывную линию в развитии памятников на протяжении почти 200 лет.
Новизна работы заключается в систематизации и обобщении материалов поминальных памятников в хронологическом диапазоне с V в. по IX в. н.э.Проведена единая классификация поминальных объектов. Данная классификация основана на строгой иерархии признаков, что позволило разработать более гибкую классификационную основу, способную с большей точностью определить тот или иной тип и подтип оградки и соответственно ее продатировать. Кроме того, в работе прослежена эволюция поминальных памятников с эпохи раннего железа до раннего средневековья.
Практическая значимость.Результаты исследования будут иметь важную практическуюзначимость, поскольку систематизированная и обобщённая база данных о поминальных памятниках позволит в дальнейшем привлекать их для анализа вопросов культурогенеза. Кроме того, материалы исследования могут быть использованы при разработке учебных курсов для студентов -археологов, подготовки спецкурсов широкой тематики, написании курсовых и дипломных работ.
Апробация результатов исследования. Результаты исследований были доложены в докладах на региональных и международных конференциях молодых ученых в Астане (Евразийский национальный університет им. Л.Н. Гумилева) и Новосибирске (Новосибирский государственный університет). Полученные результаты отражены в 4 публикациях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источникови приложения, представленного в табличной, текстовой ииллюстративной форме.
ГЛАВА 1. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ ДРЕВНЕТЮРКСКИХ СВЯТИЛИЩ
1.1 История изучения древнетюркских поминальных оградок.
Поминальные комплексы являются одним из наиболее распространенных видов памятников культуры древних тюрок в Центральной Азии и сопредельных регионах. К настоящему времени они обнаружены и в разной степени исследованы в Саяно-Алтае, Монголии, Восточном Туркестане, Кыргызстане, Казахстане, Приуралье [2, с. 10]. Ареал распространения древнетюркских поминальных комплексов в значительной степени определяет границы древнетюркской культуры. Некоторые ученые, специалисты по археологии Западной Сибири и Восточной Европы, относят к числу древнетюркских отдельные средневековые комплексы на этих территориях[3, с. 212-220; 4, с. 4-8]. Однако эти памятники отличаются существенными конструктивными и функциональными особенностями от типичных древнетюркских оградок. Поэтому с их отнесением к древнетюркской культуре трудно согласиться.
В поле зрения ученых и путешественников древнетюркские поминальники, и в особенности, входившие в их состав каменные изваяния, попали в начале XVIII в. [5, с. 40]. В дальнейшем эти памятники отмечали многие исследователи, побывавшие в Саяно-Алтае. В начале XIX в. отдельные антропоморфные изваяния и каменные скульптуры баранов оказались в собрании первого в Сибири Барнаульского музея [6, с. 134]. По сложившейся в XVIII-XIX вв. научной традиции многие ученые относили каменные изваяния, наряду с курганами, древними горными выработками, наскальными рисунками и надписями к бронзовому веку и мифическому народу "чуди", который считался предком финно-угорских народов. Наиболее подробно эта точка зрения отражена в труде Э.И.Эйхвальда [7, с. 24-27].
Первые целенаправленные раскопки древнетюркских поминальных оградок в Горном Алтае провел в 1865 г. В.В.Радлов. Им были раскопаны четыре оградки ус. Онгудай ("Ангодайская миссия") и в июне этого же года - четыре оградки на р. Тобожок в Чуйской степи (окрестности с. Кош-Агач). "Под каменными плитами одного, из них нашлась железная лопата, а под двумя другими обломки железных ножей... После их я разрыл еще 1 четырехугольную насыпь и нашел под камнями, углубясь (14) аршина под материк, маленькое деревянное корытце с 4-мя ножичками и заключающем в себе лежащие в порядке кости бараньего хвоста" [8, с. 14]. В том же 1865 году В. В. Радлов раскопал четыре оградки у с. Катанды, в которых найдены только железные удила и нож. Он не обнаружил в них захоронений и интерпретировал в качестве "мест жертвоприношений" [9, с. 414]. В отношении каменных изваяний он первоначально придерживался традиционной точки зрения, относя их к эпохе бронзы [9, с. 431].
Важное значение для определения древнетюркской принадлежности поминальных оградок и изваяний имело открытие и изучение комплексов древнетюркской знати в Монголии, проведенное в конце XIX в. российскими и финскими учеными, расшифровка и перевод памятников древнетюркской рунической письменности, и перевод на европейские языки сведений средневековых китайских источников о древних тюрках [10, с. 13-17;11, с. 41-46; 12, с. 230]. Наибольший вклад в изучение поминальных комплексов древнетюркской знати и переводы рунических надписей в этот период внес В.В.Радлов. Хотя он неточно называл эти памятники "княжескими могилами", но при этом отмечал, что стелы с надписями "в честь умерших тюркских князей не ставились на самой могиле" [13, с. 7]. С этого времени принадлежность поминальных комплексов с изваяниями, стелами и балбалами древним тюркам была доказана. В конце XIX - начале XX вв. отдельные каменные изваяния в Горном Алтае и в музеях Барнаула и Томска были обследованы учеными из Финляндии [14, с. 25, 26].
К. Ф. Лебедур раскопал ряд археологических объектов в долине Чарыша между современными селами Усть-Кан и Мендур-Соккон, в числе которых была "могила с оградкой". По мнению А. П. Уманского, это была оградка, в которую было впущено погребение с конем [15, с. 44]. Тюркские оградки и изваяния осматривались Н.М. Ядринцевым, Г.Н. Потаниным и др. [16, с. 184]. Сведения о таких памятниках содержатся в письмах финского ученого И.Р. Аспелина [17, с. 85]. Две тюркские оградки раскопаны А.В. Адриановым в 1916 году на Кара-Кобе[18, с. 46].
Систематические исследования древнетюркских оградок были начаты в 1924-1925 гг. Алтайской экспедицией этнографического отдела Русского музея, возглавляемой С.И. Руденко, при участии А.Н. Глухова. Характерной особенностью этих работ было стремление участников экспедиции выяснитьназначение оградок, их культурную принадлежность. Очевидно, по этой причине раскопки оградок производились в различных районах Алтая. Первыми были раскопаны две оградки в урочище Пазырык и две оградки в Мешейлыке близ урочища Арагол на р.Большой Улаган. Особенно неожиданными оказались результаты раскопок оградки (4х4 м), находящейся на левом берегу р. Большой Улаган, в 2,5 км ниже впадения в нее р. Балыктыюль. Внутри оградки в яме глубиной 40 см найдены кости человека, овцы, кроме этого - обгоревшие угли, миниатюрные железные удила и стремена, пряжка и четыре наконечника стрел [19, с. 25]. В том же 1924 г. С. И. Руденко производит раскопки еще одной оградки у изваяния, но уже в Кош-Агачском районе, на р. Кокори (Кокоринка) [19 с. 27]. Одновременно с ним работает А. Н. Глухов, раскопавший четыре оградки на Бугузуне и в Узундаше, в Сайлюгемской степи и оградку на р. Чибиль [20, с. 14-19]. В полевом сезоне следующего 1925 г. С. И. Руденко и А. Н. Глухов продолжили работы на раннетюркском могильнике в урочище Кудыргэ, где они также обнаружили большую группу оградок (около 60), раскопав шесть из них в тот же год. Материалы раскопок из этих оградок были опубликованы только через 40 лет А. А. Гавриловой, которая в 1948 г. вскрыла в могильнике Кудыргэ еще девять древнетюркских оградок [20, с. 14-19]. В своей монографии А. А. Гаврилова впервые обобщила все сведения об алтайских оградках, посвятив описанию их отдельную главу. В ней рассмотрены вопросы, связанные с хронологией и этнической принадлежностью кудыргинских оградок [20, с. 14 - 21].
В 1930-е гг. на Алтае начала работу Саяно-Алтайская экспедиция под руководством С.В.КиселеваиЛ.А. Евтюховой.Применениеметодикисплошно говскрытияпозволилозафиксироватькон структивныеособенности многих оградок. В 1934 г. были раскопаны три оградки с изваяниями у с. Кулада на р. Каракол 10; в 1935 г.- шесть оградок с изваяниями и каменной площадкой у с. Курай, в урочищах Тадила и Тотоп; в 1937 г.- оградка у с. Туэкта [21, с. 114, 116].
Анализируя результаты раскопок у оградок, Л. А. Евтюхова одна из первых приходит к выводу о жертвенном характере рассматриваемых сооружений, сравнивая их с "погребальными" памятниками орхонских тюрков[21, с. 92, 116 - 117].
В 1939г.раскопкинаАлтаеупоселкаЯконур производилисьАлтайской экспедицией Эрмитажаподруководством М.П. Грязнова. Им были раскопаны две каменные оградки с вереницами камней-балбалов. Несмотря на заключение автора раскопок об этих оградках как о погребальных памятниках, существенным вкладом является новый метод исследования поминальных
сооружений, предложенный М. П. Грязновым [22, с. 19 - 20].Он заключается в том, что весь памятник (включая ряды камней) изучается одним общим раскопом. Именно таким способом автору данной работы удалось выявить некоторые новые детали в конструкции этих интересных и своеобразных памятников древнетюркской эпохи.
В разные годы на Алтае (Пазырык, Башадар) были продолжены раскопки оградок С. И. Руденко. Как многие его предшественники, он все еще называл их иногда "курганами", а чаще всего "квадратными плиточными могилами". В одном из таких "курганов" под № 14 С. И. Руденко обнаружил небольшое углубление, в котором лежали кости передних конечностей и лопатки лошади [19, с. 24 - 25].
С.В.Киселев при издании результатов раскопок нескольких оградок высказался в пользу их "ритуального значения" и назвал "поминальными сооружениями" [23, с. 306, 308]. Л.А.Евтюховой в сводке каменных изваяний было опубликовано 29 изваяний с Алтая. Комплексы древнетюркской знати в Саяно-Алтае и Монголии она назвала "погребальными сооружениями", а четырехугольные каменные оградки с "вереницами камней" - поминальными, и высказала предположение, что они возникли "еще в гуннскую эпоху"[24, с. 116-118].
Один жертвенный курган (со слоем угля под каменной насыпью) и три оградки на р. Аргут раскопал С. С. Сорокин в 1964 г. [25, с. 84-86]. Несколько оградок с остатками вертикально стоявших деревянных столбов в центре исследованы А. С. Суразаковым ус. Куюс на р. Катунь [26, с. 214] и А. С. Васютиным на р. Кызылчин близ р. Кокоря[27, с. 195].
В 1965 г. материалы раскопок оградок на могильнике Кудыргэ были систематизированы А.А.Гавриловой. Она выделила "большие" одиночные и "малые" - смежные и коллективные. По ее оценке, "малые" оградки сооружались в VI-VII вв., а "большие" могли сооружаться "позднее, чем малые, но их датировку можно будет уточнить лишь при дальнейших раскопках"[20, с. 16, 18]. Она считала, что "прямых данных" о назначении оградок нет, их нельзя считать ни погребальными, ни поминальными объектами [20, с. 18].
Запериод 1968-1984гг.свышеполовинынынеизвест ных изваяний АлтаязафиксированоВ.Д. Кубаревым. С 1976 г. онисследовалоградкинаЮстыде.Комплек сизчетырехоградок раскопаннахолмеДъер-Тебе[28, с. 89].Интересные данныеполучены при исследованияхв логуЧадыр[29, с. 139].Оградкисваломирвомвскрытывстеп иМакажан,налевомберегуАктру,вурочищ е Малталу [30, с. 57].Своеобразноепоконструкциисооруж ениераскопановместностиЯн-Гобо.В198 0г. открытразновременныйкомплексБелыйБо м-II,впределахкоторогообследованасе рияраннесредневековыхоградок. В.Д.Кубарев дополнил классификацию А.А.Гавриловой, выделив еще три типа алтайских оградок, и добавив их к двум, выделенным ранее. Он высказал ряд довольно спорных предположений в отношении реконструкции поминальных комплексов и назначения балбалов [28, с. 96-98; 30, с. 63, 69, 76-77, 79-81]. В.Д.Кубаревым была собрана и опубликована сводка каменных изваяний из Горного Алтая [30, с. 102-179]. Важное значение для изучения оградок имел радиоуглеродный анализ образца угля из раскопок одной из оградок на памятнике Дьер-Тебе, который позволил уточнить время бытования этих объектов до X в. [28, с. 93]. Ранее считалось, что оградки сооружались до конца VIII в. [31, с. 25].
Д.Г.Савинов высказал предположение, что некогда все изваяния, обследованные им в Узунтальской степи, были установлены с восточной стороны оградок, в том числе таких, которые он назвал "смежными". По его мнению, в прошлом скульптуры "сопровождали каждую оградку". Он отметил, что многие реалии на изваяниях с сосудом в одной руке позволяют датировать их VIII - X вв. [32, с. 156, 157, 160]. В дальнейшем он отнес каменные изваяния IX-X вв. Саяно-Алтая к "алтае-телесским тюркам" [34, с. 121, 122].
В 1980-хгг.вОнгудайскомиУлаганскомрай онахработалА.С.Васютин[17, с. 57].При систематизации оградок, он почему-то исключил из рассмотрения каменные изваяния при оградках, что совершенно неоправданно. Васютин А.С. внес ряд дополнений в предложенную ранее классификацию оградок, уточнил хронологию отдельных типов сооружений. Период бытования оградок он определил VII-X вв. [34, с. 121].
Вконце1970-х - начале1980-хгг.ритуальныесооружения изучалисьнапамятникахАйрыдаш-IиII,в урочищеКызык-Телань,намогильникеСар ы-Кобы.
Вначале1990-хгг.несколькооградоквск рытонапамятникеКурата-II.А.С.Сураза ков, опираясь на неоправданную реконструкцию оградки с растущим в центре деревом, высказал предположение, что к ветвям этих деревьев подвешивались мешочки с сожженными костями умерших, а сами памятники являются погребальными сооружениями [35, с. 569].
Одним из исследователей древнетюркских памятников была Б.Б. Овчинникова. По ее мнению в ряде комплексов фиксировался факт совместной встречаемости тюркских оградок с погребениями человека с конём. К числу таких комплексов она относила могильник Даг-Аразы (Аймырлыг 3) в Туве [36, с. 8-9]. На его площадке сохранились различные по конструкции древнетюркские оградки: это смежные, с пристройками и трёхкамерные. Такие поминальные сооружения количественно соответствуют вскрытым погребениям человека с конём на этом могильнике. Подобная картина встречается и на других памятниках как в Туве, так и на Алтае. Б.Б. Овчинникова не исключала такое соответствие и для известного памятника Кудыргэ, при условии, если число каменных оградок на его площадке подсчитывать комплексом, представляющим собой одно поминальное сооружение (в поминальный комплекс входят основная ограда с пристроенными дополнительно оградками, имеющими общую стенку с ней, а также смежные ограды), а не отдельно каждую оградку, как это учитывалось А.А. Гавриловой[37, с. 68]. Соответствие оградок с погребениями человека с конём зафиксировано в Туве на памятниках Монгун-Тайга [38, с. 11], Ак-Тураг, Кокэль 2 [39, с. 220]; Даттыг-Чарыг-Аксы [40, с. 236], Улуг-Бюк II, Мугур-Саргол [41, с. 201] и др.; на Алтае -Талдура, Кара-Коба [42, с. 259]. По ее мнению при дальнейшем исследовании в этом направлении число их будет увеличиваться.
Сериясвоеобразныхритуальныхкомплекс овизученаВ.А.Могильниковым в 1992,1994 гг. напамятникеКара-Коба-I.Он отметил, что классификации, предложенные В.Д.Кубаревым и А.С.Васютиным "не являются безупречными и одна оградка может содержать особенности разных типов"[43, с. 96].Оградкираскапывалисьнамогильник ахПазырык, Сары-Коба - I - III,Тогусхан-IV,Бойтыгем-IIиIV,Бике -I,Чобурак-I, Мендур-Соккон I.В1992г. более20сооруженийисследованонапамят никеКотыр-Тас-I[17, с. 89].
В результате раскопок и обобщения результатов исследований предшествующих лет в 1990-х гг. Ю.Т.Мамадаковым, В.И.Соёновым и А.В.Эбелем были выделены оградки булан-кобинской культуры хунно-сарматского времени на территории Горного Алтая [44, с. 59-60; 45, с. 117-118]. Вещественныйматериал,наосновекоторо говыделенраннийэтаптюркскойкультуры ,полученприраскопкахобъектовкомплек саКызыл-Таш[46, с. 118].
Под руководствомЮ.С.Худяковаинтересныед анныедалиисследованиянапамятникахБи ченегиКишнегАртудар[46, с. 467].Ю.С.Худяковым были выделены оградки позднего этапа пазырыкской культуры в Горном Алтае [47, с. 88-89; 48, с. 127].Несколькотюркскихоградокизучен ов2003г. напамятникахЯломанIIиVII[49, с. 178].В 2008 г. археологической экспедицией Алтайского госуниверситета под руководством В.И. Соёнова на могильнике Бике III раскопаны четыре ритуальных кургана и прямоугольная тюркская оградка, расположенные к западу от основной цепочки пазырыкских курганов[50, с. 79].
1.2 История изучения мемориалов древнетюркской знати.
Погребальные и поминальные памятники центрально-азиатских тюрок изучаются археологами уже свыше двухсот лет. Они встречаются в Монголии, Туве, Хакасии, на Алтае, в Казахстане, Киргизии, Северном и Северо-Западном Китае, где в это время обитали различные племена, входившие в состав тюркских каганатов. По описаниям китайских средневековых летописей, обряд погребения у тюрок совершался в три этапа. В конце строили в честь погребённого особый памятник, на котором производили сложные поминальные церемонии.
В археологической литературе поминальные памятники принято делить по социальному признаку на рядовые, или каменные оградки, и княжеские могилы - большие и сложные по планировке комплексы, сооружённые представителям древнетюркской аристократии. Термин княжеские могилы, введенный Д.А. Клеменцем [51, с. 5], прочно вошёл в научный обиход, хотя и не соответствует функциональному назначению обозначаемых им памятников. Первый памятник, относящийся к категории княжеских могил, зафиксировал у д. Знаменка (Енисейская губ.) в 20-х гг. XVIII в. Д.Г. Мессершмидт. Его описание было опубликовано в ряде работ [52, с. 21], но сама могила до сих пор не исследована.
В настоящее время около 100 княжеских могил известно на территории Монголии; не менее 10 - в Южной Туве, юго-восточной части Горного Алтая и Восточном Казахстане. К сожалению, несмотря на длительность археологического изучения этих поминальных сооружений в Монголии, ни одно из них не раскопано полностью. Сводных работ о княжеских памятниках нет, разрозненные материалы о них частично опубликованы или же хранятся в рукописных отчётах экспедиций, многие вещественные находки, особенно из старых раскопок, утрачены.
В истории изучения данной категории памятников в Монголии можно выделить три основных этапа. Первый этап - 1889-1912 гг. - связан с открытием памятников Хушо-Цайдама, первыми археологическими раскопками и первыми попытками их охраны (Н. М. Ядринцев, А. Гейкель, В. В. Радлов, Д. А. и E. H. Клеменцы, Г. И. Рамстедт, С. Пяльси, В. Л. Котвич). В этот период проводились дешифровка, интенсивная обработка и публикация всех известных тогда памятников енисейско-орхонской рунической письменности (В. Томсен, В. В. Радлов, П. М. Мелиоранский, Г. И. Рамстедт) [53, с. 43]. Второй этап (1924-1968 гг.) был начат советскими учеными (Б. Я. Владимирцов, В. А. Казакевич, П. К. Козлов, Г. И. Боровка, Д. Д. Букинич) и успешно продолжен монгольскими археологами (X. Пэрлээ, Ц. Доржсурэн, Н. Сэр-Оджав). В 1920-е годы Б. Я. Владимирцов заложил основы классификации поминальных памятников, а в 1956-1958 гг. ценнейший вклад в их изучение внесли открытие Ц. Доржсурэном комплексов конца VI - начала VII вв. на Бугуте и Идэре и крупномасштабные научные раскопки монгольской и монголо-чехословацкой экспедиций на мемориалах Тоньюкука и Кюль-тегина. В целом, работы на втором этапе стимулировали дальнейшее изучение этой категории памятников [54, с. 122].
Третий этап начался в 1969 г. созданием СМИКЭ и продолжался до 1990 г. Сотрудники экспедиции ревизовали многие давно известные и обнаружили новые комплексы, на ряде которых произвели раскопки. Проводился дальнейший поиск и обработка памятников древнетюркской письменности, в том числе самой ранней согдоязычной надписи на Бугутской стеле. Раскопки ранее не обследовавшихся каменных ящиков-саркофагов и оградок ещё раз подтвердили их мемориальный, а не погребальный характер. На памятниках разных типов получен большой новый материал по монументальному искусству, архитектуре и бытовой культуре тюрок. Важнейшим результатом третьего этапа на настоящий момент можно считать выделение по неизвестным прежде поисковым признакам поминальных ансамблей периода Первого каганата (551-630 гг.), памятников середины VII в., разнообразных вариантов сооружений эпохи Второго каганата (681-744 гг.) и каганских комплексов раннеуйгурского времени (745-760 гг.), т.е. проследить непрерывную линию в развитии памятников на протяжении почти 200 лет.
В 1889 г. Восточно-Сибирский отдел РГО направил из Иркутска в Монголию научную экспедицию под руководством Н.М. Ядринцева. Перед экспедицией стояла задача изучить памятники долины Орхона, различные сведения о которых встречались в древних летописях, записках путешественников XIII в. (Плано Карпини, Гильом Рубрук, Марко Поло, Джувейни), а также в отчетах путешественников середины XIX в. (М.В. Певцов, И.В. Падерин, Г.Н. Потанин и др.). Попутно производились картографирование местности, археологические и этнографические наблюдения, сбор минералогических и зоологических коллекций. Результаты этих работ имели большое значение. Но особый вклад экспедиция внесла в изучение средневековой истории Центральной Азии, положив начало археологическому исследованию древних памятников Монголии.
Крупные и совершенно новые результаты по археологии Востока, добытые экспедицией Н.М. Ядринцева на Орхоне, побудили Финно-Угорское археологическое общество командировать на развалины древнего Каракорума доктора Гейкеля, археолога-этнографа, вместе со статс-археологом Аспелином, занимающимся изучением сибирских древностей [55, с. 152]. Весной 1890 г. экспедиция отправляется в Монголию. В течение августа она проводит работы на Орхоне, а затем совершает научную поездку по Забайкалью н Енисейской губернии. Результаты этой поездки были обобщены в специальном, великолепно изданном труде [56, с. 145-147].
В конце марта 1891 г. А. Гейкель опубликовал краткий отчёт о работах в Хушо-Цайдаме. В первой части отчёта под заголовком Памятник покойному Цюетэлэ он привел сделанный П.С. Поповым предварительный перевод китайской надписи на стеле Кюль-тегина. Сопоставив его с переводами из танских хроник Н.Я. Бичурина, А. Гейкель пришел к выводу, что упоминаемый Цюетэлэ принадлежал к Дулгаскому или Тюркскому племени и был братом царствовавшему в то время хану Бигя-хан-Могилян [57, с. 5]. Далее исследователь, отмечая виденные им статуи людей и животных, высказал мысль, что которая-нибудь из первых изображает умершего, а также возвышенность наподобие приплюснутого сверху кургана, усеянную обломками черепицы. Едва ли может быть сомнение в том, - заключил он,- что упомянутое возвышение представляет провалившийся храм, который по китайскому строительному обычаю воздвигнут из сушёной глины. Всё это несомненно доказывает, что памятник с самого начала сооружен именно для указанной в китайской летописи цели. Во второй части отчета А. Гейкель дал описание другого памятника в Хушо-Цайдаме, который он, опять-таки со ссылкой на перевод Н.Я. Бичурина, предположительно отнёс к Бильге-кагану [58, с. 7].
В июне 1891 г. H.M. Ядринцев отправился в свою вторую и последнюю, а Д.А. Клеменц - в первую поездку в Монголию. Они руководили различными отрядами новой Орхонской экспедиции, возглавляемой акад. В.В. Радловым. Н.М. Ядрннцев прошёл по рекам Тола, Онгин и Туин гол, осмотрел памятники в Северной Гоби и затем по Орхону вернулся в Ургу и далее в Кяхту и Иркутск.
Д.А. Клеменц совершил путешествие на Орхон, Хануй н Хуни гол и от верховьев Селенги возвратился через Туву в Минусинск [59, с. 27]. Во время поездки они открыли несколько новых древнетюркских комплексов, в том числе Онгинский, Асхетский и Ихэ-Ханын-норский памятники с руническими надписями.
В.В. Радлов производил работы в Хушо-Цайдаме. В первой публикации о них он дал описание всех четырёх памятников, определил их этническую принадлежность как тукюэскую и подтвердил вывод А. Гейкеля о принадлежности одного из южных комплексов известному Кюй-тегину. Он был сооружён во время династии Тан, в 20-й год правления Кай-Юань 7-го числа 12-й луны (732 г.), а второй, лежащий от первого в 400 саженях к юго-востоку... годом позже [60, с. 6]. Однако имя Бильге-кагана, которому был посвящен второй памятник, В.В. Радлов не упоминает. Изыскания, произведенные на втором памятнике, стали самыми первыми археологическими раскопками древнетюркских княжеских могил в Монголии. Благодаря им удалось обнаружить основание кирпичного храма под черепичной кровлей, стоявшего здесь когда-то на фундаменте из битой слоями глины, о котором прежде упоминали только китайские письменные источники. Обстоятельства помешали развернуть здесь большие земляные работы, поэтому исследователи не имели возможности разыскать могильную яму и изучить её внутреннее строение [61, с. 395].
Подводя итоги этой работе, В.В. Радлов констатировал: Несмотря на произведенные нами раскопки в разных местах, нигде не оказалось могильной ямы, что ясно нам доказало, что хан не был похоронен на месте описанного сооружения... Памятники в честь умерших тюркских князей не ставились на самой могиле их, но что для празднования поминок строились особые памятники в отдалении от самой могилы... к категории подобного рода памятников должно отнести и вышеописанный [62, с. 2].
В 1912 г. в Хушо-Цайдаме по поручению Русского Комитета для изучения Средней и Восточной Азии работали В.Л. Котвич, К.А. Масков и Ц.Ж. Жамцарано [63, с. 52]. Котвичем помимо внешнего осмотра для выяснения строения древних турецких могильников, в крайнем могильнике, лежащем к северу от могильника Кюль-тегина, был раскопан саркофаг, причём на глубине 1,5 м оказалась ямка, заполненная слежавшимся углем; она диаметром в 80 см и толщиной в центре в 10 см, а на одном из памятников была найдена одна незамеченная прежними путешественниками статуя [64, с. 6]. Этими работами закончился первый этап изучения памятников Хушо-Цайдама.
В середине 20-х гг. в Монголии работала советская комплексная экспедиция, руководимая П.К. Козловым. В её состав входили зоологи, биологи, археологи, этнографы, геологи, географы, лингвисты и др. Маршруты отрядов экспедиции прошли от Хэнтэя на севере до Гоби на юге, от Хангая на западе до степей Дариганга на востоке. Большой интерес вызвали археологические работы экспедиции, и которых наряду с археологами принимали участие специалисты по другим дисциплинам. Важное научное значение имели раскопки царских захоронений эпохи хунну в горах Нойн-уула, проведенные А.Д. Симуковым и С.А. Кондратьевым. Г.И. Боровка тщательно обследовал среднее течение р. Толы. При этом было раскопано несколько разновременных погребений, в том числе и древнетюркские поминальные комплексы. П.К. Козлов отмечал в своих дневниках множество различных памятников древности. Им произведены раскопки княжеской могилы на р. Толе и зафиксирован ряд аналогичных памятников в верховьях Онгин гола. Участники этнолингвистического отряда акад. Б.Я. Владимирцов и студент Ленинградского восточного института В.А. Казакевич открыли и раскопали несколько древнетюркских поминальных комплексов в верхнем течении Толы. Результаты этих работ были обобщены Б.Я. Владимирцовым в виде типологической схемы княжеских могил, верхнюю строчку которой по праву заняли памятники Хушо-Цайдама [65, с. 42].
В сентябре 1933 г. в окрестностях Цайдамских озер работал Д.Д. Букинич. Помимо географического описания он изложил результаты собственных раскопок в Хушо-Цайдаме. Повторные раскопки, предпринятые ... после разведок экспедиции Радлова, также не обнаружили ни малейших следов какого-либо постоянного поселения. Траншеи, прорытые в разных направлениях на небольших холмиках, на которых находятся изваяния, как на северной группе (группа А), так и на южной (группа Б), показали, что в указанных пунктах были только небольшие сооружения в виде храмовых часовен, от которых остались обломки черепицы н кирпича [54, с. 19].
Раскопки В.В. Радлова на памятнике Бильге-кагана, а также В.Л. Котвича и Д.Д. Букинича на двух северных комплексах носили разведочный характер и дали мало сведений об общей структуре и детальной планировке этих сооружений. В основном они сводились к поискам предполагаемых богатых погребений, которые не увенчались успехом.
В начале лета 1958 г. в Цайдамской степи раскинул лагерь большой интернациональный отряд археологов под руководством Л. Йисл и Н. Сэр-Оджав. Подробное описание работ дано Л. Йислом в отчёте, изданном на чешском и немецком языках. После 70-дневной напряжённой работы экспедиции удалось восстановить первоначальный общий внешний вид памятника Кюль-тегина [66, с. 1-2].
Работы 1958 г. завершили один из важных этапов археологического изучения памятников Хушо-Цайдама. Однако накопленные материалы являются лишь частицей большого историко-культурного наследия тюрок первой половины VIII в. н.э. Интерес вызывает также работа, проделанная Э.А. Новгородовой. На основе детального изучения общего плана памятника Кюль-тегина, выполненного Чехословацко-Монгольской экспедицией, исследовательница реконструировала центральную часть сооружения. Предложенный ею вариант может служить базой для воссоздания архитектурного облика памятника [67, с. 143].
Уже более века Орхонские памятники являются предметом пристального внимания тюркологов, археологов, лингвистов. Со времени издания атласов А. Гейкеля и В.В. Радлова в 1892-1899 гг. известный ряд древностей существенно пополнился за счет новых значимых памятников тюрков, обнаруженных на территории Монголии и не изученных специалистами. В связи с этим перед тюркологами встала новая задача: в целях дальнейшего всестороннего и системного анализа объединить орхонские памятники в единый исследовательский комплекс [68, с. 9].
Для осуществления этой задачи в последней трети XX века проводилась многолетняя совместная экспедиция Академии наук СССР (возглавлял старший научный сотрудник Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР кандидат исторических наук С.Г. Кляшторный) и Монгольской академии наук (возглавлял руководитель Отдела эпиграфики Монгольской академии наук К. Сарткожаулы). Экспедицией было уточнено местонахождение отдельных известных памятников, найдены новые образцы рунических текстов, составлен ... продолжение
Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.
Похожие работы
Дисциплины
- Информатика
- Банковское дело
- Оценка бизнеса
- Бухгалтерское дело
- Валеология
- География
- Геология, Геофизика, Геодезия
- Религия
- Общая история
- Журналистика
- Таможенное дело
- История Казахстана
- Финансы
- Законодательство и Право, Криминалистика
- Маркетинг
- Культурология
- Медицина
- Менеджмент
- Нефть, Газ
- Искуство, музыка
- Педагогика
- Психология
- Страхование
- Налоги
- Политология
- Сертификация, стандартизация
- Социология, Демография
- Статистика
- Туризм
- Физика
- Философия
- Химия
- Делопроизводсто
- Экология, Охрана природы, Природопользование
- Экономика
- Литература
- Биология
- Мясо, молочно, вино-водочные продукты
- Земельный кадастр, Недвижимость
- Математика, Геометрия
- Государственное управление
- Архивное дело
- Полиграфия
- Горное дело
- Языковедение, Филология
- Исторические личности
- Автоматизация, Техника
- Экономическая география
- Международные отношения
- ОБЖ (Основы безопасности жизнедеятельности), Защита труда
