Экономико-правовое регулирование ресурсоориентированных стран
КАЗАХСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ АЛЬ-ФАРАБИ
Факультет экономики и бизнеса
Кафедра экономической теории
Дипломная работа
Экономико-правовое регулирование ресурсоориентированных стран
Исполнитель _______________________________ Батыркулова
И.А.
студент 4 курса
Научный руководитель _______________________________ Махмеджанова Л.Н.
к.э.н. (подпись, дата)
Нормоконтролер _______________________________ Аскаров Д.Т.
ст. преп. (подпись, дата)
Допущен к защите
зав. кафедрой ________________________________ Тулегенова
М.С.
д.э.н. профессор (подпись, дата)
Алматы, 2009
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 3
1 ТЕОРИЯ РАЗВИТИЯ РЕСУРСООРИЕНТИРОВАННОЙ ЭКОНОМИКИ: 6
ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ
1.1 Особенности развития ресурсоориентированной экономики 6
1.2 Феномен голландской болезни и пути преодоления 14
1.3 Нормативно-правовое обеспечение использования и распределения 25
доходов
2 ГОСУДАРСТВЕННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ РЕСПУБЛИКИ 35
КАЗАХСТАН
2.1 Анализ мирового опыта и развития ресурсоориентированных экономик 35
и его применение
2.2 Современные тенденции развития казахстанской экономики 44
2.3 Проблема подготовки национальных кадров 51
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 55
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 57
ПРИЛОЖЕНИЕ А 60
ПРИЛОЖЕНИЕ Б 61
ПРИЛОЖЕНИЕ В 64
ПРИЛОЖЕНИЕ Г 65
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования. Эффективное распределение ресурсов
является основной проблемой не только отдельных экономических агентов, но и
государства в целом (национальных экономик), которое стремится с наибольшей
выгодой участвовать в международном разделении труда и оптимально
использовать существующие в рамках мировой экономики возможности.
Обладание большими запасами естественных ресурсов может иметь как
положительный, так и отрицательный эффект на экономическое развитие страны.
“Голландская болезнь” и тезис “ресурсного проклятия” определяют различные
механизмы и эффекты, которые могут сдерживать рост в богатых ресурсами
экономических системах. Однако, как показывает мировая практика, наличие
богатых запасов ресурсов само по себе не всегда негативно влияет на
экономику. А правильное использование этих ресурсов, в особенности доходов
от них, позволяет экономике иметь положительную динамику в экономическом
росте. Таким образом, проводимая государством экономическая политика
оказывает главное влияние на рост в ресурсоориентированных странах.
Главная цель реформирования модели социально-экономического развития
общества состоит в создании эффективной национальной экономики, способной
обеспечить высокий уровень жизни населения страны. Решение вспомогательных
задач, связанных с достижением макроэкономической стабилизации и выводом
экономики из кризисного состояния, как бы они ни были важны сами по себе,
не должны отодвигать на второй план интересы достижения этой стратегической
цели. В соответствии с этим естественная цель хозяйственной политики
заключается в создании и поддержании условий устойчивого экономического
роста путем стимулирования совокупного спроса.
Для этого в странах с переходной экономикой, в том числе и в
Казахстане, необходимо пересмотреть основные положения денежно-кредитной и
бюджетной политики, изменить целевую функцию макроэкономической политики с
формального доведения уровня макроэкономических показателей до
среднемировых значений на поддержание потенциала экономического роста в
области положительных значений. В этих целях важно рассмотреть основные
пороговые значения для казахстанской экономики, принятые как индикатор,
снижение которого свидетельствует о приближении экономического спада.
В трудах отечественных ученых рассматриваются отдельные проблемы
развития богатой ресурсами страны, однако ряд теоретических проблем,
связанных с разработкой основных направлений целостной системы
экономической политики, отвечающей долгосрочным целям не получили должного
освещения. Необходима также единая концепция подготовки национальных
кадров, прежде всего, управляющего персонала.
В связи с вышеизложенным, необходимо комплексное изучение проблем
воздействия богатых запасов естественных ресурсов на экономический рост,
который требует рассмотрения двух и многосекторных моделей
ресурсоэкспортоориентированных экономик, раскрытия сущности пороговой
модели, обоснования приоритетных направлений и долгосрочных перспектив
развития казахстанской экономики. Все это в комплексе определило научно-
практическую значимость указных проблем и выбор темы дипломной работы.
Степень научной исследованности. Теоретические проблемы развития
отдельных секторов экономики как предпосылки возникновения проблем
однобокой направленности экономики изучены в работах Р. Фишера, П.
Самуэльсона и др. Проблемы экономического развития ресурсоориентированной
экономики, анализ причин негативных эффектов и стратегия развития
освещалось во всем их многообразии в трудах отечественных ученых-
экономистов Я.Аубакирова, А. Челекбая, А. Тлеппаева, О.Егорова, М. Спанова,
А.Есентугелова, Е.Жатканбаева, Р.Жоламанова, К. Берентаева, А.Рамазанова,
М.Тулегеновой и др.
В зарубежной экономической науке вопросы, посвященные
ресурсоориентированным странам, получили развитее в работах В.Полтеровича,
В.Попова, А.Тониса, Н. Волочковой, А.Илларионова, Н. Антюшиной, R. Auty, D.
Rodrik, J. Sachs, A. Warner.
Цель и основные задачи исследования. Цель дипломной работы заключается
в анализе экономико-правового аспекта регулирования ресурсоориентированных
стран.
В соответствии с поставленной целью намечено решить следующие задачи:
- исследовать тенденции и особенности развития экспортоориентированных
экономик;
- рассмотреть эффект “голландской болезни” в двухсекторной и
многосекторной моделях национальной экономики и определить пути его
преодоления;
- систематизировать правовую базу использования основных экспортных
ресурсов и распределения полученных доходов;
- проанализировать развитие мировых ресурсоориентированных экономик и
определить его отражение в казахстанской экономике;
- на основе предложенных моделей рассмотреть макроэкономические тенденции
развития казахстанской экономики и определить ее перспективы;
- обосновать рекомендации по подготовке национальных кадров,
соответствующих международным требованиям и отвечающих целям развития
Республики Казахстан.
Объектом исследования выступает национальная экономика Республики
Казахстан.
Предметом исследования являются отношения экономической безопасности и
состояние социально-экономического развития казахстанской экономики в
условиях интеграции Казахстана в мировое хозяйство.
Научно-методической базой исследования явилась совокупность общенаучных
положений и принципов экономических исследований, разработанных в трудах
отечественных и зарубежных ученых. Общими основами методологии работы
послужили диалектика и абстрагирование, как всеобщие методы познания;
системный и ситуационный подходы как основные направления реализации
принципов методологии. В работе применялись общенаучные методы: эмпирико-
теоретические (наблюдения, измерения, описания), логико-теоретические
(сравнения, аналитический, логического моделирования, историко-логический).
Апробация результатов исследования. Основные теоретические и
методологические положения и практические рекомендации дипломной работы
докладывались и получили одобрение на следующих научных конференциях: II
международной научно-практической конференции “Молодежь и наука: реальность
и будущее” 2009 г., IX научно-теоретической конференции студентов и молодых
ученых “Инновационное развитие национальной экономики в условиях
глобализации” 2008 г.
Структура работы. Дипломная работа состоит из введения, двух разделов,
заключения, списка использованной литературы и приложений. Работа содержит
4 приложения, 5 таблиц, 5 рисунков; список использованной литературы
включает 42 наименования.
1 Теория развития ресурсоориентированной экономики: институциональный
аспект
1.1 Особенности развития ресурсоориентированной экономики
На первый взгляд кажется странным, что наличие у страны практически
бесплатного доступа к дорогостоящим ресурсам может являться причиной
экономических неудач. Однако, как это часто случается в экономических
системах, разнообразные косвенные отрицательные эффекты могут доминировать
над прямым положительным эффектом от дополнительных, соответственно с точки
зрения развития всей экономики общий эффект обладания естественными
ресурсами может оказаться как отрицательным, так и положительным.
Прежде всего необходимо рассмотреть влияние ресурсного богатства на
макроэкономические индикаторы – дефицит бюджета, темп инфляции, накопление
золотовалютных резервов, реальный валютный курс, а следовательно и на
экономическое развитие.
Кажется очевидным, что страна, обеспеченная большими количествами
природных ресурсов, имеет преимущество и (если другие условия являются
подобными), должна расти быстрее чем страна, бедная ресурсами. Однако это
не всегда верно. Между 1960 и 1990 годами доходы на душу населения в
странах, ограниченных ресурсами, увеличивались в два - три раза быстрее чем
доходы на душу населения в странах, имеющих ресурсы в изобилии, и различие
в темпах роста, расширяется со временем [1]. Это удивительное явление стало
предметом интенсивных исследований, как эмпирических, так и теоретических.
Сотни работ были опубликованы, в последние годы поддерживая тезис
“ресурсного проклятия” и предлагая различные объяснения механизмов и
эффектов, которые могут сдерживать рост в богатых ресурсами экономических
системах. Несколько недавних публикаций, однако (Alexeev, Конрад; Stijns;
Brunnschweiler), подвергают сомнению простое существование “проклятия
ресурса” и считают необходимым пересмотреть гипотезы о воздействии изобилия
ресурса на экономический рост.
Даже без строгих вычислений, очевидно что не все богатые ресурсами
страны потерпели неудачу. “Тридцать лет назад, Индонезия и Нигерия - обе
зависящие от нефти - имели сопоставимый доход на душу населения. Сегодня,
доход на душу населения Индонезии в четыре раза больше чем в Нигерии.
Подобная ситуация характерна и для Сьерра-Леоне и Ботсваны. Обе богаты
алмазами. Все же Ботсвана составляла в среднем ежегодный экономический рост
на 8,7 % за прошлые тридцать лет, в то время как Сьерра-Леоне погрузилась в
гражданскую борьбу” [2. С. 14]. Норвегия, где большие нефтяные залежи были
обнаружены в семидесятых, была в состоянии избежать последствий Голландской
болезни. Кроме того, Норвегия увеличила паритет покупательной способности
(ППС) в валовом внутреннем продукте на душу населения очень значительно,
оставляя позади своих соседей, и почти догоняя США.
Нет никаких убедительных доказательств, что изобилие ресурса, в отличие
от физического и человеческого капитала, оказывает существенное влияние,
или положительное или отрицательное, на экономический рост.
Эмпирическое исследование Полтеровича и Попова показывает, что страны
богатые ресурсами имеют в среднем:
- более низкие бюджетные дефициты и инфляцию, более высокие валютные
запасы и более высокие притоки прямых иностранных инвестиций (ПИИ);
- более низкие внутренние топливные цены и, следовательно,
положительный эффект на долгосрочный рост даже при том, что они связаны с
потерями, следующими из более высокой энергетической интенсивности;
- более высокое отношение инвестицийвалового внутреннего продукта;
- более низкое неравенство дохода.
Однако, изобилие ресурса
- увеличивает среднее отношение внутренних к американским ценам
(голландская болезнь), искажения внутренних цен, и высокой энергетической
интенсивности;
- ослабляет институты, если они были плохи в начале, не способствует
накоплению человеческого капитала;
- препятствует экономическому росту под низким качеством институтов, но
ускоряет рост экономических систем с высоким качеством институтов [3. С. 4-
5].
Таким образом, кажется, есть два главных механизма условного ресурсного
проклятия: ухудшение институтов и голландская болезнь. Соответствующая
индустриальная политика (или ее нехватка) может быть третьим механизмом,
который оказывает главное влияние на рост в богатых ресурсами странах.
Для страны, которая пытается избежать переоценки валюты в результате
ресурсного бума, казалось бы есть две чрезвычайных политики реагирования. В
первом случае, страна держит реальный обменный курс ее валюты достаточно
низко, накапливая активы за границей (валютные запасы) и получая низкий но
надежный процентный доход. Это имело место в политике Норвегии и многих
других стран. Второй тип политики подразумевает перераспределение потоков
дохода, чтобы стимулировать развитие секторов машиностроения и
производства.
Первая политика безопасна, но при ней упускается момент для
развивающейся страны для эффективного перераспределения доходов от
ресурсов. Вторая политика могла бы дать шанс диверсифицировать национальную
экономику, таким образом, чтобы она была менее зависимой от мировых цен на
ресурсы. Эта политика опасна, так как она требует хорошей администрации и
хорошей координации правительства и деловых кругов. Кроме того, можно
рассмотреть и варианты смешанной политики, чтобы попытаться найти
оптимальное сочетание запасного накопления и индустриальной
перераспределительной политики. Компромисс между инфляцией и переоценкой
внутренней валюты - часть этой проблемы.
Нужно отметить, что корреляция между запасами и производством весьма
высока, тогда как корреляция между экспортом (нетто или общее количество),
с одной стороны, и производством и запасами на душу населения, с другой
стороны, заметно ниже. Этим объясняется различное потребление энергии на
душу населения в странах с различными стадиями развития - богатые страны
расходуют несколько раз больше энергии на человека чем развивающиеся
страны. Например, на текущем среднем ежегодном уровне потребления энергии
Западных стран (приблизительно 5 тонн нефтяного эквивалента на душу, и даже
8 тонн в США и Канаде) некоторые известные топливные экспортеры, как
Азербайджан, Иран, Ирак, Мексика, Россия, не были бы экспортерами, потому
что их топливное производство будет только достаточно, чтобы покрыть
внутреннее потребление (Приложение А).
В последующих регрессах Полтерович и Попов включают только страны,
которые производят топливо (69 стран), имеют запасы топлива (57), и
экспортируют топливо (181); другие страны не включены в регрессы.
Априорно, не ясно, как изобилие ресурса влияет на макроэкономические
индикаторы. С одной стороны, высокие экспортные доходы облегчают
обслуживание низкой инфляции и высоких инвестиций. С другой стороны,
возникает искушение заимствовать и потратить слишком много, так, что
неблагоприятное изменение мировых цен или других условий может привести к
кризису. Оказывается, что более высокое топливное производство на душу
населения связано с более низкой инфляцией. Используя долю топлива в
экспорте как индикатор изобилия ресурса, можно показать установленный
порог: если средний индекс инвестиционного климата (IC) больше 49,9,
экспорт топлива приводит к более низкой инфляции, иначе он стимулирует
инфляцию. 49,9% - это - примерный уровень инвестиционного климата в 1984-90
годах в Аргентине, Египте, Пакистане, Филиппинах [4. С. 15].
Подобные отношения существуют между изобилием ресурса и излишком
бюджета. Более высокая доля топлива в экспорте связана с более высокими
излишками бюджета (более низкие дефициты). Так, изобилие ресурса фактически
помогает уравновесить бюджет и стабилизировать цены. Это заключение,
конечно, верно только в “среднем случае”. В таких странах как Бахрейн,
Кувейт, Ливия, Катар, Оман, Саудовская Аравия, Объединенные Арабские
Эмираты была очень низкая инфляция (некоторые - Бахрейн, Оман, Саудовская
Аравия - даже испытывали дефляцию в 1984-91 гг), тогда как Ангола, Боливия,
Мексика, Эквадор, Венесуэла испытали периоды высокой инфляции.
Ожидается, что рентная плата за ресурсы увеличивает сбережения, которые
при разумном содействии компетентных институтов могут быть преобразованы в
более высокие инвестиции. В странах с очень хорошим инвестиционным климатом
(IC 84,5, уровень Канады, Финляндии, Новой Зеландии, Великобритании),
увеличение топливного производства не приводит к более высокой доле
инвестиций в валовом внутреннем продукте, но во всех других странах это
фактически имеет место, и эффект более силен в странах с IC 49,9.
Отношения между иностранными прямыми инвестициями и экспортом ресурса и
производством оказываются положительными - ПИИ выше в топливопроизводящих и
экспортирующих странах. Возможно, топливо настолько важно, что иностранные
компании желают вложить капитал в его производство и экспорт даже в странах
с плохим инвестиционным климатом, коррупцией, и т.д. наглядно это можно
увидеть на примере Казахстана. В период становления национальной экономики
именно в нефтегазовую отрасль привлекалось наибольшее количество
иностранных инвестиций.
Неравенства дохода, Ineq, в ресурсоэкспортирующих странах, оказываются
ниже. EXfuel (доля топлива в экспорте) положительно влияет на излишек
бюджета; поэтому у правительства есть больше возможностей уменьшить
неравенство дохода. Отметим, что этот результат противоречит заключениям
другого исследования Gylfason и Zoega, утверждающего, что изобилие ресурса
- фактор, который способствует неравенствам. Но они использовали другой
индикатор изобилия ресурса (доля природных ресурсов в богатстве страны).
Встает закономерный вопрос, если у богатых ресурсами стран есть
значительные преимущества - макроэкономическая политика стабилизации
(низкие бюджетные дефициты и инфляция), более высокий уровень внутренних и
внешних инвестиций, более высокая продолжительность жизни и более низкие
неравенства дохода, то почему эти преимущества не могут быть преобразованы
в более высокий рост. Ни один главный экспортер топлива не стал случаем
“чуда роста”, показывая темпы роста, сопоставимые с Японией, Tайванем, и
Южной Кореей в 1950-ых-1980-ых.
Есть два главных препятствия для быстрого роста богатой ресурсами
страны - низкое качество государственных институтов и неадекватная
индустриальная политика (обслуживание низких внутренних топливных цен и
высокого реального обменного курса, как предполагает теория голландской
болезни).
Существуют различные взгляды на то, влияет ли изобилие ресурсов на
качество институтов. Некоторые авторы (Alexeev, Конрад) утверждают, что нет
никакой связи, тогда как другие (Kartashov, Chystyakov), находят более
тонкие нелинейные отношения - никакое воздействие ресурсов на институты для
богатых стран с хорошими институтами (или даже положительное воздействие) и
негативное воздействие для стран со слабыми институтами. Возможные
механизмы такого воздействия были предметом обсуждения в литературе не раз.
Во-первых, изобилие ресурса создает стимулы, чтобы бороться за рентную
плату за ресурсы - эта борьба становится возможной при содействии слабых
институтов и, в результате ослабляет их даже больше. Во-вторых, отток
ресурсов от вторичного производства и высоких технических отраслей
промышленности в сектор ресурса уменьшает рост человеческого капитала,
который в свою очередь чинит препятствия для совершенствования институтов.
В-третьих, высокие доходы бюджета от сектора ресурса делают правительства
менее согласными вложить капитал в создание сильных институтов.
Так, если IС 54,8 (уровень Алжира, Бразилии, Камеруна, Чили, Кении,
Катара, Объединенных Арабских Эмиратов), у экспорта топлива есть негативное
воздействие на последующем качестве институтов.
Нужно отметить, что у некоторых богатых ресурсами странах есть
относительно высокие индикаторы качества институтов. Например, в Бахрейне,
Брунее, Кувейте, Омане, Объединенных Арабских Эмиратах, не говоря о
Норвегии, качество институтов сопоставимо с уровнем Италии. Худшие
институциональные индикаторы наблюдаются в Анголе, Ираке, и Нигерии.
Относительно человеческого капитала оказывается, что со слабыми
институтами и высоким производством топлива там не очень много возможностей
улучшить образовательные уровни.
Самыми важными особенностями индустриальной политики в богатых
ресурсами странах является обслуживание низких цен на внутреннюю энергию и
топливо (через экспортные налоги и прямые ограничения на экспорт) и
переоценка обменного курса. Последнее обычно не рассматривают как
инструмент индустриальной политики, но фактически это – так и есть. Уровни
и нормы роста валютных запасов (FOREX) сильно изменяются среди стран, даже
после включения в исследование объективных факторов накопления запасов,
таких как отношение торговли к валовому внутреннему продукту (ВВП),
изменчивости торговли, качеству институтов, ВВП на душу населения, уровень
внешнего долга. Эти различия в скорости накопления запасов оказались очень
информативными для объяснения изменений по пересеченной вариации в темпах
роста: тогда как для развитых стран накопление запасов сверх объективных
потребностей было вредно для роста, для развивающихся стран это накопление
оказало сильное положительное влияние на рост даже после рассмотрения
обычных переменных в регрессах роста, таких как начальный доход, качество
институтов, темпов прироста населения, отношений инвестиций к ВВП.
Реальный обменный курс (RER) обычно рассматривают как внешнюю
переменнюю (в долгосрочной перспективе), но факт - то, что различия среди
стран в нормах накопления запасов приводят к драматическим изменениям в
уровне реальных обменных курсов. Политика недооценки реального обменного
курса через накопление валютных запасов в результате приводит к заниженному
обменному курсу и нарушает равновесие - этот эффект является весьма большим
и иногда называется “протекционизмом обменного курса”. Резонно, что такая
политика, поощряющая рост, является по крайней мере двойной. Во-первых, она
позволяет получать доходы от экспорта, особенно производственного и
экспорта на основе высоких технологий, предоставляя дополнительную защиту
отечественным производителям, увеличивая их конкурентоспособность против
иностранных производителей, и переориентируя их к экспортным рынкам.
Поскольку развитый экспорт стран в отношении валового внутреннего продукта
уже может быть на оптимальном уровне, тогда как для развивающихся стран они
все еще низки, таким образом специальные правительственные усилия
необходимы, чтобы поднять их к оптимуму. Во-вторых, быстрое накопление
запасов предоставляет сигнал зарубежным инвесторам (что правительство
сильно), и также занижает внутренние активы, так, чтобы был дополнительный
приток иностранных прямых инвестиций, которые способствуют росту. Модель
Полтеровича и Попова обеспечивает эмпирическое свидетельство, страны,
которые накапливают лишние запасы, имеют более низкие реальные обменные
курсы, более высокий рост экспорта и торговли к отношениям валового
внутреннего продукта, более высокие инвестиции к отношениям валового
внутреннего продукта и в конечном счете развиваются быстрее. Rodrik также
обеспечивает свидетельство, что страны с недооцененными обменными курсами
действительно развиваются быстрее [5].
Теоретически, тот же самый эффект может быть достигнут через наложение
таможенных пошлин на ввозимые товары и экспортных субсидий (политика,
которая была присуща многим странам с быстрым ростом, особенно в Восточной
Азии), но преимущество недооценки обменного курса через накопление запасов
состоит в том, что эта политика не является отборной и следовательно может
быть эффективной даже с бедными институтами и низким качеством бюрократии.
Независимо от существования долгосрочного воздействия недооценки
реального обменного курса на росте, большинство экономистов согласилось бы,
что обменный курс не должен быть по крайней мере переоценен, как это часто
случается в ресурсоэкспортирующих странах (голландская болезнь). Однако, в
то же самое время эти страны обычно держат относительно низко внутренние
цены за топливо и энергию, что имеет два эффекта на рост: отрицательный (из-
за более высокой интенсивности энергии, приводящей к трате энергии) и
положительный (из-за более высокой конкурентоспособности отечественных
производителей, наслаждающихся низкими затратами энергии), и второй,
стимулирующий эффект, преобладает. Лучшая политика, таким образом, должна
занизить обменный курс и держать внутренние топливные цены высоко, но
обычно у богатых ресурсами стран есть противоположная комбинация.
В Казахстане же наблюдается следующая картина. С 2001 по 2008 гг.
реальный обменный курс тенге, как и реальный эффективный обменный курс
(REER) значительно поднимались (Приложение Б). Укрепление реального курса
тенге составило 30%. По данным Национального банка, в результате за 11
месяцев 2008 года укрепление реального эффективного обменного курса тенге
по отношению к валютам стран торговых партнеров составило 13%, а с учетом
предварительных данных января 2009 года - 16%. И в условиях роста давления
на обменный курс национальной валюты Национальный банк принимал
значительные усилия по обеспечению стабильности обменного курса и
сохранению коридора в пределах 117-123 тенге за доллар [6].
Однако наряду с высоким курсом национальной валюты топливные цены на
внутреннем рынке также стремятся к увеличению. По мнению главы Минэнерго
Сауата Мынбаева, сейчас с учетом внешних цен на нефть отечественные
недропользователи заинтересованы исключительно в экспорте. Если они и
поставляют нефтепродукты на внутренний рынок, то по завышенной стоимости.
Как результат рынок нефтепродуктов у нас непрозрачен, выполняет функцию
процессинга, недропользователи стараются сами распоряжаться нефтепродуктами
через аффилированные структуры и, несмотря на дешевизну оптовых цен - рынок
доступен не всем, до розницы обязательно ступенчато присутствуют
посредники.
Чтобы удерживать цены в долгосрочной перспективе у государства нет
достаточных рычагов, чтобы на законодательном уровне ограничить экспорт, а
с расширением мощности трубопроводов, в частности КТК, положение еще более
усугубится. Кроме того, большая часть недропользователей не скреплена
контрактными обязательствами по поставкам на отечественные
нефтеперерабатывающие заводы.
Одним из способов регулирования может стать экспортная пошлина.
Регулировать цены высокооктановых марок бензина и авиакеросина государству
не удастся, так как эти продукты Казахстан импортирует из России, а вот
сдерживать цены на мазут, дизельное топливо и бензин марки А-80 вполне
возможно. Экспортная пошлина на нефть и нефтепродукты по предварительным
расчетам может составить 103 доллара США за тонну при цене барреля нефти в
60 долларов США. На таких условиях выгода от экспорта и поставок на
внутренний рынок для недропользователей будет равнозначна. По расчетам
ведомства, нововведение позволит не вывозить за рубеж порядка 27 миллионов
тонн нефти, именно такой объем находится у тех компаний в контрактах, в
которых не предусмотрена стабильность по таможенным платежам.
То есть собственники этих объемов будут перед альтернативой поставлять
на экспорт с учетом экспортной таможенной пошлины или на внутренний рынок,
при введении обоснованной таможенной пошлины эти объемы, конкурируя на
внутреннем рынке, обеспечат разрыв цен внутреннего и внешних рынков [7].
Легко продемонстрировать, что богатые ресурсами страны обычно
поддерживают более низкий уровень внутренних топливных цен. Это особенно
верно для богатых ресурсами стран с плохим инвестиционным климатом
(IC64.4): выше доля топлива в экспорте - ниже внутренние топливные цены.
Также очевидно, что более низкие цены на энергию связаны с более низкой
эффективностью использования энергии: эффективность энергии выше в странах
с более высокими ценами на энергию. Можно также показать, что эффективность
энергии ниже в топливопроизводящих и экспортирующих странах. Рассматривая
начальный доход, размер страны (население), и качество институтов,
оказывается, что темпы роста зависят отрицательно от уровня внутренних
топливных цен, то есть более низкие цены связаны с более высокими темпами
роста. Низкие внутренние топливные цены затрагивают рост положительно
(через увеличенную конкурентоспособность отечественных производителей) и
отрицательно (через трату энергии), но первый эффект преобладает.
Также интересно отметить, что расходы R&D (на научные исследования и
разработки) выше в странах с низкими внутренними топливными ценами.
Интерпретация этих отношений могла быть такой, что там вероятно
существует корреляция между различными инструментами индустриальной
политики: страны, которые пытаются разносторонне развить их экспорт и
продвинуть рост, сохраняют внутренние топливные цены низкими и также
поддерживают научные исследования. Низкие внутренние топливные цены
позволяют поддерживать национальных производителей, не обращаясь к
импортным тарифам - есть существенная положительная корреляция между
уровнем топливных цен и тарифами импорта (R = 0,39).
Если попытаться соединить качество институтов и изменения
относительного уровеня внутренних топливных цен, получается, что топливный
экспорт препятствует росту в странах с низким качеством институтов, тогда
как низкий уровень топливных цен имеет стимулирующий эффект на рост
независимо от качества институтов. Эти отношения предполагают, что с
бедными институтами (IC 65.8, близко к порогу был Кипр, Венгрия, Малайзия,
Таиланд) экспорт топлива (EXfuel) связан с более низким ростом, тогда как,
чем ниже уровень относительных внутренних топливных цен, тем выше рост.
Недооценка RER имеет тот же самый стимулирующий эффект на рост как
низкий уровень внутренних топливных цен, таким образом в некотором смысле
эти две политики взаимозаменяемые. Также важно, что эти две политики
являются в значительной степени неотборными - они дают преимущества для
большинства производителей. Однако, обе политики являются дорогостоящими.
Низкий внутренний топливный ценовой результат в энергии тратит впустую и
стимулирует экспорт энерго интенсивных продуктов, а не продукты на основе
высоких технологий, у которых обычно есть очень низкая интенсивность
энергии. Недооценка RER обычно связывается с валютным накоплением запаса,
которое также означает трату ресурсов.
Увеличение внешнего отношения торговливалового внутреннего продукта
было самым быстрым в странах, которые занижали их RER больше всего. Также
самый сильный рост внешней торговли к отношению валового внутреннего
продукта наблюдался в странах с низким реальным обменным курсом.
Тем временем, недавнее исследование предполагает, что у индустриальной
политики, нацеленной на стимулирующий высокотехнологичный экспорт, есть
важные факторы для роста. По-другому, экспорт ресурсов и энерго интенсивных
товаров не столь выгодно для роста как экспорт высоко технических товаров.
С этой точки зрения лучше занизить обменный курс, а не внутренние цены за
топливо [8]. Однако, практически большинство богатых ресурсами стран держат
высоко RER и низко внутренние топливные цены.
Таким образом, богатые ресурсами страны страдают от нескольких
недостатков, препятствующих их росту. Во-первых, качество их институтов
ниже, чем в других странах - если у страны вначале была плохая
институциональная способность, то она ухудшается в будущем пропорционально
к величине экспортапроизводства ресурса. Во-вторых, богатые ресурсами
страны страдают от голландской болезни. Чтобы продвинуть рост такие страны
держат внутренние топливные цены на низком уровне - эта политика
действительно помогает стимулировать рост, но платя при этом за высокую
интенсивность энергии (которая убивает часть роста, и отклоняет ресурсы
далеко от высоко технических отраслей промышленности). Не удивительно, что
у богатых ресурсами стран есть относительно более низкое качество
человеческого капитала. Кроме того, в богатых ресурсами экономических
системах изменчивость темпов роста выше, и возможности развить устойчивый
демократический политический режим ниже.
Однако, не кажется, что ресурсо-богатые страны развиваются менее быстро
из-за их богатства ресурсами. Это объясняет тот факт, что они преследуют
хорошую политику в некоторых областях и наслаждаются преимуществами наличия
рентной платы за ресурсы. В частности у богатых ресурсами экономических
систем есть более низкие бюджетные дефициты и инфляция, более высокие
отношения инвестицийвалового внутреннего продукта, более высокие притоки
ПИИ по сравнению с валовым внутренним продуктом, и больше равноправного
распределения дохода. Так, наш анализ поддерживает тезис условного, но не
абсолютного проклятия ресурса - богатые ресурсами страны не развиваются
более медленно чем другие, но они действительно отстают от пути роста,
который, возможно, был возможен для них из-за их богатства ресурсами.
Принимая во внимание, что трудно быстро улучшить качество институтов,
теоретически возможно переключиться на более многообещающую индустриальную
политику. Правительство должно попытаться привлечь бизнес для объединенных
проектов, которые заимствовали бы новые технологии с Запада, чтобы
увеличить продуктивность главных нересурсных секторов. Нужно держать RER
достаточно низко, чтобы продвинуть высоко технологичный экспорт и
постепенно поднимать внутренние цены на топливо, чтобы увеличить
эффективность использования энергии. При содействии слабых институтов
правительственное вмешательство всегда опасно. До сих пор, не было никакой
богатой ресурсами страны с этой комбинацией политики. Однако, это, кажется,
единственный вариант стратегии с разумным шансом для успеха.
Слабая активность богатой ресурсами экономической системы является
относительно недавним явлением. В конце девятнадцатого столетия они
развивались так быстро, чтобы их средний доход на душу населения был выше
чем тот из средней ограниченной ресурсами страны в начале 1960-ых. Поэтому
возникает гипотеза, что имеющаяся слабая активность является результатом
глобализации. Однако примечательно, что Норвегия не торопится участвовать в
процессах объединения Европы.
1.2 Феномен “голландской болезни” и пути ее преодоления
“Голландская болезнь” – негативный эффект, оказываемый укреплением
реального курса национальной валюты на экономическое развитие в результате
бума в добывающем секторе. Этот эффект получил свое название после открытия
Голландией месторождений природного газа в 1959 г. Рост экспорта газа
привел к увеличению инфляции и безработицы, падению экспорта продукции
обрабатывающей промышленности и темпов роста доходов в 70-х гг. Рост цен на
нефть в середине 70-х и начале 80-х гг. вызвал подобный эффект в Саудовской
Аравии, Нигерии, Мексике.
Увеличение экспортных доходов в результате шока в добывающем секторе
экономики ведет к дополнительному притоку иностранной валюты в страну. В
итоге номинальный курс национальной валюты растет, а иностранной – падает.
Кроме того, резкий рост доходов создает дополнительный спрос как на
обмениваемые, так и на необмениваемые блага. Поскольку обмениваемые блага
участвуют в международной конкуренции, их внутренняя цена принимается
фиксированной на уровне мировой (при условии, что страна является маленькой
относительно мировой экономики). Однако цена необмениваемых благ
определяется равновесием на внутреннем рынке (равенством спроса и
предложения). Поэтому резкое увеличение спроса на них ведет к росту цен.
Результатом этих процессов является рост инфляции и еще большее укрепление
реального курса.
Растущие цены не “оподотворены” реальной добавленной стоимостью,
поэтому в структуре цены существенную часть занимает “инфляционная
подушка”, которая, как легкие деньги, расхолаживает предпринимателей, сводя
всю деловую активность к погоне за сиюминетной выгодой [9. С.29].
Реальное удорожание национальной валюты снижает конкурентоспособность
отечественной продукции, что влечет за собой ряд негативных последствий. В
частности, сокращается выпуск и экспорт обрабатывающих отраслей, что может
привести к росту безработицы, увеличивается импорт, снижается чистый
экспорт и, в конечном итоге, валовый внутренний продукт.
В долгосрочной перспективе “голландская болезнь” приводит к перемещению
ресурсов из обрабатывающего сектора в добывающий, который создает меньшую
величину добавленной стоимости. Кроме того, длительная зависимость
экономики от экспорта природных ресурсов ослабляет стимулы для развития
обрабатывающих отраслей и создания новых технологий. При том, что именно
технический прогресс, а не накопление факторов производства, является
источником долгосрочного роста (Приложение В).
Термин “голландская болезнь” встречается довольно часто в экономической
литературе. Однако его использование не всегда правильно, так как нередко
он употребляется в контексте несколько иной проблемы, нежели той, для
описания которой он был изначально введен в экономическую науку.
Оригинальный смысл термина “голландская болезнь” относится к ситуации,
когда открытие в стране запасов некоторого естественного ресурса или
неожиданный рост на мировом рынке цены на экспортируемый ресурс
отрицательно сказываются на развитии других, как правило обрабатывающих,
отраслей экономики, товары которых экспортируются на мировой рынок. В обоих
случаях внешний баланс страны будет характеризоваться ростом условий
торговли. Но довольно часто этот термин употребляется в контексте
возможного отрицательного влияния обладания естественными ресурсами на
долгосрочное развитие страны, безотносительно к конкретным эпизодам
экзогенного роста условий торговли. Хотя, несомненно, оба эти явления тесно
взаимосвязаны, необходимо их различать, так как механизмы их влияния на
экономику различны, а соответственно, должны использоваться разные
инструменты экономической политики для влияния на них [10. С. 4].
Механизмы голландской болезни и причины, по которым страны, богатые
приподными ресурсами, подвержены ей могут быть рассмотрены на основе модели
торговой теории, моделей двух- и четырехсекторной экономики.
Стандартные модели торговой теории показывают, что ресурсный бум
неизбежно ведет к движению ресурса от торгового к быстро развивающимуся,
которое приводит к всеобщему снижению или деиндустриализации торгового
сектора. Такой результат был распространен (по крайней мере первоначально)
во всех нефтеэкспортирующих странах с существенным торговым, таким как
сельскохозяйственный, сектором. Согласно теории, этого последствия можно
избежать через политику финансового, денежно-кредитного и обменного курса,
направленную на сдерживание, если не на полное изменение, негативных
воздействий на обмен всех экспортируемых товаров.
Важно рассмотреть неизбежное различие между тем, что утверждает теория,
что может случиться и какова фактическая практика. Следует выдвинуть на
первый план некоторые из недавних расширений в торговой теории, которые до
некоторой степени “оправдали” правительственную политику, которую
стандартная экономическая теория определила бы как “иррациональную”. Они
показывают, что иногда может быть экономически рационально странам бросить
вызов стандартным предписаниям экономистов и принять, (например) завышенные
обменные курсы или наложить торговые барьеры [11].
В частичной модели равновесия экономика разделена на два главных
сектора. Один называется торговым (T) сектором, который производит товары и
услуги и для экспорта (импорта) и для внутреннего потребления. Другой
сектор - неторговый (N), который производит товары и услуги только для
внутреннего потребления. В модели и торгуемые и неторгуемые товары, как
предполагается для аналитической простоты, являются сложными товарами,
каждый из которых является совокупностью всех товаров, произведенных в том
специфическом секторе.
Когда внезапное открытие ресурса или товарный бум происходит, то
расширяющийся "подсектор" торгуемых товаров становится ясно различимым в
остальной части небыстро развивающегося торгового сектора в показателях
предельной ценности продукта в этом подсекторе. В таких случаях, быстро
развивающийся (B) подсектор (например, нефть, природный газ, кофе или
фосфаты), рассматривается отдельно от остальной части торгуемых товаров (T)
так, чтобы его эффекты и на T и на N секторах могли быть изучены. Также
предполагается, что рынок для неторгуемых товаров всегда очищается
(предположение не далекое от действительности).
Предположим, что сектор, B, приносит внезапный доход. Он увеличит
реальные доходы и благосостояние потребителей и поэтому, по крайней мере к
этому пункту, этот эффект нельзя назвать “болезнью”. Его “патологические”
признаки становятся очевидными только после изучения эффектов расходов и
движений ресурса, которые немедленно следуют за увеличением дохода.
Эффект движения ресурсов выработан в результате увеличения предельного
продукта капитала и труда (и соответственно, где Q - совокупный
продукт). Таким образом, спрос на капитал и труд в быстро развивающихся
секторах увеличивается, черпая ресурсы как из небыстро развивающегося
торгового сектора (T), так и из неторгового сектора. В краткосрочной модели
движение ресурса можно рассмотреть в двух частях. Во-первых, ресурсы
перемещаются от торгового (T) к быстро развивающемуся сектору (B). Это
называют прямой деиндустриализацией, так как неторговый сектор не вовлечен
вообще. Затем, ресурсы перемещаются от неторгуемых товаров (N) к сектору В.
Это создает лишний спрос на неторгуемые товары так как, согласно начальному
предположению, рынок для неторгуемых товаров должен всегда очищаться. Этот
лишний спрос приводит к увеличению цены неторгуемых товаров. Важно
заметить, что это ценовое увеличение независимо от эффекта расходов.
Чтобы очистить лишний спрос на неторгуемые товары, ресурсы должны
переместиться от торгового до неторгового сектора, что называют косвенной
деиндустриализацией (рисунок 1). Чистый результат прямой и косвенной
деиндустриализации в том, что происходит резкое снижение в торговом
секторе.
Если капитал и технология, используемые в быстро развивающемся секторе,
являются определенными, и он не требует существенного количества труда из
других секторов, то в модели нет эффекта движения ресурса. Фактически,
нефтяной сектор - возможно самый наглядный пример. Даже в разгаре нефтяного
бума, меньше чем 1% совокупной нигерийской и индонезийской рабочей силы был
занят в нефтяном секторе. Быстро развивающийся сектор, который не
вырабатывает эффект движения ресурса, называют “анклавом”.
Эффект расходов имеет место, когда некоторый процент от более высокого
реального дохода, произведенного быстро развивающимся сектором, потрачен на
торгуемые и на неторгуемые товары. Если эластичность дохода спроса на
неторгуемые товары, которая является их чувствительностью к изменениям
дохода, положительна, более высокий доход должен увеличить их цену. Однако,
цена торгуемых товаров, в широком смысле, установленна, потому что они
реализуются по всему миру и повинуются закону одной цены в отсутствии
экспортных налоговсубсидий и тарифов на импорт. Поэтому, лишний спрос на
торгуемые товары может быть устранен только увеличением объема импорта.
Когда номинальный обменный курс установлен (что имело место в
большинстве стран-производителей нефти), и цена торгуемых товаров не
изменяется в ответ на более высокие реальные доходы, более высокий спрос
(приводящий к ценовому увеличению) для неторгуемых товаров приводит к
переоценке реального обменного курса (RER), q, который определен как:
(1)
где и - цены торгуемых и неторговых товаров соответственно;
e - номинальный обменный курс между внутренней и зарубежной cтранами.
Увеличение понижает ценность q, что называют переоценкой, потому
что ценность внутренней валюты касательно иностранной фактически
повысилась. Единственный способ устранить лишний спрос на неторгуемые
товары состоит в том, чтобы привлечь ресурсы из быстро развивающегося
(если это не анклав) и торгового сектора. Однако, если B - анклав, то
торговый сектор - единственный сектор, теряющий ресурсы в пользу
неторгового сектора. В этой модели что импорт и произведенные внутри страны
товары – идеальные заменители.
Можно сделать вывод, что неожиданный ресурсный бум доход определенно
приводит к снижению в торговом секторе. Однако, если эту частичную модель
равновесия заменить общей моделью равновесия (закон Вальраса), то
вышеупомянутые аргументы должны быть немного изменены. Результаты общей
модели равновесия (GE) более наглядны, если рассматривать два периода:
настоящее и будущее. Предположим, что в первом периоде, бум происходит в
секторе B, что будет иметь эффекты равномерного распространения в T ... продолжение
Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.
Факультет экономики и бизнеса
Кафедра экономической теории
Дипломная работа
Экономико-правовое регулирование ресурсоориентированных стран
Исполнитель _______________________________ Батыркулова
И.А.
студент 4 курса
Научный руководитель _______________________________ Махмеджанова Л.Н.
к.э.н. (подпись, дата)
Нормоконтролер _______________________________ Аскаров Д.Т.
ст. преп. (подпись, дата)
Допущен к защите
зав. кафедрой ________________________________ Тулегенова
М.С.
д.э.н. профессор (подпись, дата)
Алматы, 2009
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 3
1 ТЕОРИЯ РАЗВИТИЯ РЕСУРСООРИЕНТИРОВАННОЙ ЭКОНОМИКИ: 6
ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ
1.1 Особенности развития ресурсоориентированной экономики 6
1.2 Феномен голландской болезни и пути преодоления 14
1.3 Нормативно-правовое обеспечение использования и распределения 25
доходов
2 ГОСУДАРСТВЕННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ РЕСПУБЛИКИ 35
КАЗАХСТАН
2.1 Анализ мирового опыта и развития ресурсоориентированных экономик 35
и его применение
2.2 Современные тенденции развития казахстанской экономики 44
2.3 Проблема подготовки национальных кадров 51
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 55
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 57
ПРИЛОЖЕНИЕ А 60
ПРИЛОЖЕНИЕ Б 61
ПРИЛОЖЕНИЕ В 64
ПРИЛОЖЕНИЕ Г 65
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования. Эффективное распределение ресурсов
является основной проблемой не только отдельных экономических агентов, но и
государства в целом (национальных экономик), которое стремится с наибольшей
выгодой участвовать в международном разделении труда и оптимально
использовать существующие в рамках мировой экономики возможности.
Обладание большими запасами естественных ресурсов может иметь как
положительный, так и отрицательный эффект на экономическое развитие страны.
“Голландская болезнь” и тезис “ресурсного проклятия” определяют различные
механизмы и эффекты, которые могут сдерживать рост в богатых ресурсами
экономических системах. Однако, как показывает мировая практика, наличие
богатых запасов ресурсов само по себе не всегда негативно влияет на
экономику. А правильное использование этих ресурсов, в особенности доходов
от них, позволяет экономике иметь положительную динамику в экономическом
росте. Таким образом, проводимая государством экономическая политика
оказывает главное влияние на рост в ресурсоориентированных странах.
Главная цель реформирования модели социально-экономического развития
общества состоит в создании эффективной национальной экономики, способной
обеспечить высокий уровень жизни населения страны. Решение вспомогательных
задач, связанных с достижением макроэкономической стабилизации и выводом
экономики из кризисного состояния, как бы они ни были важны сами по себе,
не должны отодвигать на второй план интересы достижения этой стратегической
цели. В соответствии с этим естественная цель хозяйственной политики
заключается в создании и поддержании условий устойчивого экономического
роста путем стимулирования совокупного спроса.
Для этого в странах с переходной экономикой, в том числе и в
Казахстане, необходимо пересмотреть основные положения денежно-кредитной и
бюджетной политики, изменить целевую функцию макроэкономической политики с
формального доведения уровня макроэкономических показателей до
среднемировых значений на поддержание потенциала экономического роста в
области положительных значений. В этих целях важно рассмотреть основные
пороговые значения для казахстанской экономики, принятые как индикатор,
снижение которого свидетельствует о приближении экономического спада.
В трудах отечественных ученых рассматриваются отдельные проблемы
развития богатой ресурсами страны, однако ряд теоретических проблем,
связанных с разработкой основных направлений целостной системы
экономической политики, отвечающей долгосрочным целям не получили должного
освещения. Необходима также единая концепция подготовки национальных
кадров, прежде всего, управляющего персонала.
В связи с вышеизложенным, необходимо комплексное изучение проблем
воздействия богатых запасов естественных ресурсов на экономический рост,
который требует рассмотрения двух и многосекторных моделей
ресурсоэкспортоориентированных экономик, раскрытия сущности пороговой
модели, обоснования приоритетных направлений и долгосрочных перспектив
развития казахстанской экономики. Все это в комплексе определило научно-
практическую значимость указных проблем и выбор темы дипломной работы.
Степень научной исследованности. Теоретические проблемы развития
отдельных секторов экономики как предпосылки возникновения проблем
однобокой направленности экономики изучены в работах Р. Фишера, П.
Самуэльсона и др. Проблемы экономического развития ресурсоориентированной
экономики, анализ причин негативных эффектов и стратегия развития
освещалось во всем их многообразии в трудах отечественных ученых-
экономистов Я.Аубакирова, А. Челекбая, А. Тлеппаева, О.Егорова, М. Спанова,
А.Есентугелова, Е.Жатканбаева, Р.Жоламанова, К. Берентаева, А.Рамазанова,
М.Тулегеновой и др.
В зарубежной экономической науке вопросы, посвященные
ресурсоориентированным странам, получили развитее в работах В.Полтеровича,
В.Попова, А.Тониса, Н. Волочковой, А.Илларионова, Н. Антюшиной, R. Auty, D.
Rodrik, J. Sachs, A. Warner.
Цель и основные задачи исследования. Цель дипломной работы заключается
в анализе экономико-правового аспекта регулирования ресурсоориентированных
стран.
В соответствии с поставленной целью намечено решить следующие задачи:
- исследовать тенденции и особенности развития экспортоориентированных
экономик;
- рассмотреть эффект “голландской болезни” в двухсекторной и
многосекторной моделях национальной экономики и определить пути его
преодоления;
- систематизировать правовую базу использования основных экспортных
ресурсов и распределения полученных доходов;
- проанализировать развитие мировых ресурсоориентированных экономик и
определить его отражение в казахстанской экономике;
- на основе предложенных моделей рассмотреть макроэкономические тенденции
развития казахстанской экономики и определить ее перспективы;
- обосновать рекомендации по подготовке национальных кадров,
соответствующих международным требованиям и отвечающих целям развития
Республики Казахстан.
Объектом исследования выступает национальная экономика Республики
Казахстан.
Предметом исследования являются отношения экономической безопасности и
состояние социально-экономического развития казахстанской экономики в
условиях интеграции Казахстана в мировое хозяйство.
Научно-методической базой исследования явилась совокупность общенаучных
положений и принципов экономических исследований, разработанных в трудах
отечественных и зарубежных ученых. Общими основами методологии работы
послужили диалектика и абстрагирование, как всеобщие методы познания;
системный и ситуационный подходы как основные направления реализации
принципов методологии. В работе применялись общенаучные методы: эмпирико-
теоретические (наблюдения, измерения, описания), логико-теоретические
(сравнения, аналитический, логического моделирования, историко-логический).
Апробация результатов исследования. Основные теоретические и
методологические положения и практические рекомендации дипломной работы
докладывались и получили одобрение на следующих научных конференциях: II
международной научно-практической конференции “Молодежь и наука: реальность
и будущее” 2009 г., IX научно-теоретической конференции студентов и молодых
ученых “Инновационное развитие национальной экономики в условиях
глобализации” 2008 г.
Структура работы. Дипломная работа состоит из введения, двух разделов,
заключения, списка использованной литературы и приложений. Работа содержит
4 приложения, 5 таблиц, 5 рисунков; список использованной литературы
включает 42 наименования.
1 Теория развития ресурсоориентированной экономики: институциональный
аспект
1.1 Особенности развития ресурсоориентированной экономики
На первый взгляд кажется странным, что наличие у страны практически
бесплатного доступа к дорогостоящим ресурсам может являться причиной
экономических неудач. Однако, как это часто случается в экономических
системах, разнообразные косвенные отрицательные эффекты могут доминировать
над прямым положительным эффектом от дополнительных, соответственно с точки
зрения развития всей экономики общий эффект обладания естественными
ресурсами может оказаться как отрицательным, так и положительным.
Прежде всего необходимо рассмотреть влияние ресурсного богатства на
макроэкономические индикаторы – дефицит бюджета, темп инфляции, накопление
золотовалютных резервов, реальный валютный курс, а следовательно и на
экономическое развитие.
Кажется очевидным, что страна, обеспеченная большими количествами
природных ресурсов, имеет преимущество и (если другие условия являются
подобными), должна расти быстрее чем страна, бедная ресурсами. Однако это
не всегда верно. Между 1960 и 1990 годами доходы на душу населения в
странах, ограниченных ресурсами, увеличивались в два - три раза быстрее чем
доходы на душу населения в странах, имеющих ресурсы в изобилии, и различие
в темпах роста, расширяется со временем [1]. Это удивительное явление стало
предметом интенсивных исследований, как эмпирических, так и теоретических.
Сотни работ были опубликованы, в последние годы поддерживая тезис
“ресурсного проклятия” и предлагая различные объяснения механизмов и
эффектов, которые могут сдерживать рост в богатых ресурсами экономических
системах. Несколько недавних публикаций, однако (Alexeev, Конрад; Stijns;
Brunnschweiler), подвергают сомнению простое существование “проклятия
ресурса” и считают необходимым пересмотреть гипотезы о воздействии изобилия
ресурса на экономический рост.
Даже без строгих вычислений, очевидно что не все богатые ресурсами
страны потерпели неудачу. “Тридцать лет назад, Индонезия и Нигерия - обе
зависящие от нефти - имели сопоставимый доход на душу населения. Сегодня,
доход на душу населения Индонезии в четыре раза больше чем в Нигерии.
Подобная ситуация характерна и для Сьерра-Леоне и Ботсваны. Обе богаты
алмазами. Все же Ботсвана составляла в среднем ежегодный экономический рост
на 8,7 % за прошлые тридцать лет, в то время как Сьерра-Леоне погрузилась в
гражданскую борьбу” [2. С. 14]. Норвегия, где большие нефтяные залежи были
обнаружены в семидесятых, была в состоянии избежать последствий Голландской
болезни. Кроме того, Норвегия увеличила паритет покупательной способности
(ППС) в валовом внутреннем продукте на душу населения очень значительно,
оставляя позади своих соседей, и почти догоняя США.
Нет никаких убедительных доказательств, что изобилие ресурса, в отличие
от физического и человеческого капитала, оказывает существенное влияние,
или положительное или отрицательное, на экономический рост.
Эмпирическое исследование Полтеровича и Попова показывает, что страны
богатые ресурсами имеют в среднем:
- более низкие бюджетные дефициты и инфляцию, более высокие валютные
запасы и более высокие притоки прямых иностранных инвестиций (ПИИ);
- более низкие внутренние топливные цены и, следовательно,
положительный эффект на долгосрочный рост даже при том, что они связаны с
потерями, следующими из более высокой энергетической интенсивности;
- более высокое отношение инвестицийвалового внутреннего продукта;
- более низкое неравенство дохода.
Однако, изобилие ресурса
- увеличивает среднее отношение внутренних к американским ценам
(голландская болезнь), искажения внутренних цен, и высокой энергетической
интенсивности;
- ослабляет институты, если они были плохи в начале, не способствует
накоплению человеческого капитала;
- препятствует экономическому росту под низким качеством институтов, но
ускоряет рост экономических систем с высоким качеством институтов [3. С. 4-
5].
Таким образом, кажется, есть два главных механизма условного ресурсного
проклятия: ухудшение институтов и голландская болезнь. Соответствующая
индустриальная политика (или ее нехватка) может быть третьим механизмом,
который оказывает главное влияние на рост в богатых ресурсами странах.
Для страны, которая пытается избежать переоценки валюты в результате
ресурсного бума, казалось бы есть две чрезвычайных политики реагирования. В
первом случае, страна держит реальный обменный курс ее валюты достаточно
низко, накапливая активы за границей (валютные запасы) и получая низкий но
надежный процентный доход. Это имело место в политике Норвегии и многих
других стран. Второй тип политики подразумевает перераспределение потоков
дохода, чтобы стимулировать развитие секторов машиностроения и
производства.
Первая политика безопасна, но при ней упускается момент для
развивающейся страны для эффективного перераспределения доходов от
ресурсов. Вторая политика могла бы дать шанс диверсифицировать национальную
экономику, таким образом, чтобы она была менее зависимой от мировых цен на
ресурсы. Эта политика опасна, так как она требует хорошей администрации и
хорошей координации правительства и деловых кругов. Кроме того, можно
рассмотреть и варианты смешанной политики, чтобы попытаться найти
оптимальное сочетание запасного накопления и индустриальной
перераспределительной политики. Компромисс между инфляцией и переоценкой
внутренней валюты - часть этой проблемы.
Нужно отметить, что корреляция между запасами и производством весьма
высока, тогда как корреляция между экспортом (нетто или общее количество),
с одной стороны, и производством и запасами на душу населения, с другой
стороны, заметно ниже. Этим объясняется различное потребление энергии на
душу населения в странах с различными стадиями развития - богатые страны
расходуют несколько раз больше энергии на человека чем развивающиеся
страны. Например, на текущем среднем ежегодном уровне потребления энергии
Западных стран (приблизительно 5 тонн нефтяного эквивалента на душу, и даже
8 тонн в США и Канаде) некоторые известные топливные экспортеры, как
Азербайджан, Иран, Ирак, Мексика, Россия, не были бы экспортерами, потому
что их топливное производство будет только достаточно, чтобы покрыть
внутреннее потребление (Приложение А).
В последующих регрессах Полтерович и Попов включают только страны,
которые производят топливо (69 стран), имеют запасы топлива (57), и
экспортируют топливо (181); другие страны не включены в регрессы.
Априорно, не ясно, как изобилие ресурса влияет на макроэкономические
индикаторы. С одной стороны, высокие экспортные доходы облегчают
обслуживание низкой инфляции и высоких инвестиций. С другой стороны,
возникает искушение заимствовать и потратить слишком много, так, что
неблагоприятное изменение мировых цен или других условий может привести к
кризису. Оказывается, что более высокое топливное производство на душу
населения связано с более низкой инфляцией. Используя долю топлива в
экспорте как индикатор изобилия ресурса, можно показать установленный
порог: если средний индекс инвестиционного климата (IC) больше 49,9,
экспорт топлива приводит к более низкой инфляции, иначе он стимулирует
инфляцию. 49,9% - это - примерный уровень инвестиционного климата в 1984-90
годах в Аргентине, Египте, Пакистане, Филиппинах [4. С. 15].
Подобные отношения существуют между изобилием ресурса и излишком
бюджета. Более высокая доля топлива в экспорте связана с более высокими
излишками бюджета (более низкие дефициты). Так, изобилие ресурса фактически
помогает уравновесить бюджет и стабилизировать цены. Это заключение,
конечно, верно только в “среднем случае”. В таких странах как Бахрейн,
Кувейт, Ливия, Катар, Оман, Саудовская Аравия, Объединенные Арабские
Эмираты была очень низкая инфляция (некоторые - Бахрейн, Оман, Саудовская
Аравия - даже испытывали дефляцию в 1984-91 гг), тогда как Ангола, Боливия,
Мексика, Эквадор, Венесуэла испытали периоды высокой инфляции.
Ожидается, что рентная плата за ресурсы увеличивает сбережения, которые
при разумном содействии компетентных институтов могут быть преобразованы в
более высокие инвестиции. В странах с очень хорошим инвестиционным климатом
(IC 84,5, уровень Канады, Финляндии, Новой Зеландии, Великобритании),
увеличение топливного производства не приводит к более высокой доле
инвестиций в валовом внутреннем продукте, но во всех других странах это
фактически имеет место, и эффект более силен в странах с IC 49,9.
Отношения между иностранными прямыми инвестициями и экспортом ресурса и
производством оказываются положительными - ПИИ выше в топливопроизводящих и
экспортирующих странах. Возможно, топливо настолько важно, что иностранные
компании желают вложить капитал в его производство и экспорт даже в странах
с плохим инвестиционным климатом, коррупцией, и т.д. наглядно это можно
увидеть на примере Казахстана. В период становления национальной экономики
именно в нефтегазовую отрасль привлекалось наибольшее количество
иностранных инвестиций.
Неравенства дохода, Ineq, в ресурсоэкспортирующих странах, оказываются
ниже. EXfuel (доля топлива в экспорте) положительно влияет на излишек
бюджета; поэтому у правительства есть больше возможностей уменьшить
неравенство дохода. Отметим, что этот результат противоречит заключениям
другого исследования Gylfason и Zoega, утверждающего, что изобилие ресурса
- фактор, который способствует неравенствам. Но они использовали другой
индикатор изобилия ресурса (доля природных ресурсов в богатстве страны).
Встает закономерный вопрос, если у богатых ресурсами стран есть
значительные преимущества - макроэкономическая политика стабилизации
(низкие бюджетные дефициты и инфляция), более высокий уровень внутренних и
внешних инвестиций, более высокая продолжительность жизни и более низкие
неравенства дохода, то почему эти преимущества не могут быть преобразованы
в более высокий рост. Ни один главный экспортер топлива не стал случаем
“чуда роста”, показывая темпы роста, сопоставимые с Японией, Tайванем, и
Южной Кореей в 1950-ых-1980-ых.
Есть два главных препятствия для быстрого роста богатой ресурсами
страны - низкое качество государственных институтов и неадекватная
индустриальная политика (обслуживание низких внутренних топливных цен и
высокого реального обменного курса, как предполагает теория голландской
болезни).
Существуют различные взгляды на то, влияет ли изобилие ресурсов на
качество институтов. Некоторые авторы (Alexeev, Конрад) утверждают, что нет
никакой связи, тогда как другие (Kartashov, Chystyakov), находят более
тонкие нелинейные отношения - никакое воздействие ресурсов на институты для
богатых стран с хорошими институтами (или даже положительное воздействие) и
негативное воздействие для стран со слабыми институтами. Возможные
механизмы такого воздействия были предметом обсуждения в литературе не раз.
Во-первых, изобилие ресурса создает стимулы, чтобы бороться за рентную
плату за ресурсы - эта борьба становится возможной при содействии слабых
институтов и, в результате ослабляет их даже больше. Во-вторых, отток
ресурсов от вторичного производства и высоких технических отраслей
промышленности в сектор ресурса уменьшает рост человеческого капитала,
который в свою очередь чинит препятствия для совершенствования институтов.
В-третьих, высокие доходы бюджета от сектора ресурса делают правительства
менее согласными вложить капитал в создание сильных институтов.
Так, если IС 54,8 (уровень Алжира, Бразилии, Камеруна, Чили, Кении,
Катара, Объединенных Арабских Эмиратов), у экспорта топлива есть негативное
воздействие на последующем качестве институтов.
Нужно отметить, что у некоторых богатых ресурсами странах есть
относительно высокие индикаторы качества институтов. Например, в Бахрейне,
Брунее, Кувейте, Омане, Объединенных Арабских Эмиратах, не говоря о
Норвегии, качество институтов сопоставимо с уровнем Италии. Худшие
институциональные индикаторы наблюдаются в Анголе, Ираке, и Нигерии.
Относительно человеческого капитала оказывается, что со слабыми
институтами и высоким производством топлива там не очень много возможностей
улучшить образовательные уровни.
Самыми важными особенностями индустриальной политики в богатых
ресурсами странах является обслуживание низких цен на внутреннюю энергию и
топливо (через экспортные налоги и прямые ограничения на экспорт) и
переоценка обменного курса. Последнее обычно не рассматривают как
инструмент индустриальной политики, но фактически это – так и есть. Уровни
и нормы роста валютных запасов (FOREX) сильно изменяются среди стран, даже
после включения в исследование объективных факторов накопления запасов,
таких как отношение торговли к валовому внутреннему продукту (ВВП),
изменчивости торговли, качеству институтов, ВВП на душу населения, уровень
внешнего долга. Эти различия в скорости накопления запасов оказались очень
информативными для объяснения изменений по пересеченной вариации в темпах
роста: тогда как для развитых стран накопление запасов сверх объективных
потребностей было вредно для роста, для развивающихся стран это накопление
оказало сильное положительное влияние на рост даже после рассмотрения
обычных переменных в регрессах роста, таких как начальный доход, качество
институтов, темпов прироста населения, отношений инвестиций к ВВП.
Реальный обменный курс (RER) обычно рассматривают как внешнюю
переменнюю (в долгосрочной перспективе), но факт - то, что различия среди
стран в нормах накопления запасов приводят к драматическим изменениям в
уровне реальных обменных курсов. Политика недооценки реального обменного
курса через накопление валютных запасов в результате приводит к заниженному
обменному курсу и нарушает равновесие - этот эффект является весьма большим
и иногда называется “протекционизмом обменного курса”. Резонно, что такая
политика, поощряющая рост, является по крайней мере двойной. Во-первых, она
позволяет получать доходы от экспорта, особенно производственного и
экспорта на основе высоких технологий, предоставляя дополнительную защиту
отечественным производителям, увеличивая их конкурентоспособность против
иностранных производителей, и переориентируя их к экспортным рынкам.
Поскольку развитый экспорт стран в отношении валового внутреннего продукта
уже может быть на оптимальном уровне, тогда как для развивающихся стран они
все еще низки, таким образом специальные правительственные усилия
необходимы, чтобы поднять их к оптимуму. Во-вторых, быстрое накопление
запасов предоставляет сигнал зарубежным инвесторам (что правительство
сильно), и также занижает внутренние активы, так, чтобы был дополнительный
приток иностранных прямых инвестиций, которые способствуют росту. Модель
Полтеровича и Попова обеспечивает эмпирическое свидетельство, страны,
которые накапливают лишние запасы, имеют более низкие реальные обменные
курсы, более высокий рост экспорта и торговли к отношениям валового
внутреннего продукта, более высокие инвестиции к отношениям валового
внутреннего продукта и в конечном счете развиваются быстрее. Rodrik также
обеспечивает свидетельство, что страны с недооцененными обменными курсами
действительно развиваются быстрее [5].
Теоретически, тот же самый эффект может быть достигнут через наложение
таможенных пошлин на ввозимые товары и экспортных субсидий (политика,
которая была присуща многим странам с быстрым ростом, особенно в Восточной
Азии), но преимущество недооценки обменного курса через накопление запасов
состоит в том, что эта политика не является отборной и следовательно может
быть эффективной даже с бедными институтами и низким качеством бюрократии.
Независимо от существования долгосрочного воздействия недооценки
реального обменного курса на росте, большинство экономистов согласилось бы,
что обменный курс не должен быть по крайней мере переоценен, как это часто
случается в ресурсоэкспортирующих странах (голландская болезнь). Однако, в
то же самое время эти страны обычно держат относительно низко внутренние
цены за топливо и энергию, что имеет два эффекта на рост: отрицательный (из-
за более высокой интенсивности энергии, приводящей к трате энергии) и
положительный (из-за более высокой конкурентоспособности отечественных
производителей, наслаждающихся низкими затратами энергии), и второй,
стимулирующий эффект, преобладает. Лучшая политика, таким образом, должна
занизить обменный курс и держать внутренние топливные цены высоко, но
обычно у богатых ресурсами стран есть противоположная комбинация.
В Казахстане же наблюдается следующая картина. С 2001 по 2008 гг.
реальный обменный курс тенге, как и реальный эффективный обменный курс
(REER) значительно поднимались (Приложение Б). Укрепление реального курса
тенге составило 30%. По данным Национального банка, в результате за 11
месяцев 2008 года укрепление реального эффективного обменного курса тенге
по отношению к валютам стран торговых партнеров составило 13%, а с учетом
предварительных данных января 2009 года - 16%. И в условиях роста давления
на обменный курс национальной валюты Национальный банк принимал
значительные усилия по обеспечению стабильности обменного курса и
сохранению коридора в пределах 117-123 тенге за доллар [6].
Однако наряду с высоким курсом национальной валюты топливные цены на
внутреннем рынке также стремятся к увеличению. По мнению главы Минэнерго
Сауата Мынбаева, сейчас с учетом внешних цен на нефть отечественные
недропользователи заинтересованы исключительно в экспорте. Если они и
поставляют нефтепродукты на внутренний рынок, то по завышенной стоимости.
Как результат рынок нефтепродуктов у нас непрозрачен, выполняет функцию
процессинга, недропользователи стараются сами распоряжаться нефтепродуктами
через аффилированные структуры и, несмотря на дешевизну оптовых цен - рынок
доступен не всем, до розницы обязательно ступенчато присутствуют
посредники.
Чтобы удерживать цены в долгосрочной перспективе у государства нет
достаточных рычагов, чтобы на законодательном уровне ограничить экспорт, а
с расширением мощности трубопроводов, в частности КТК, положение еще более
усугубится. Кроме того, большая часть недропользователей не скреплена
контрактными обязательствами по поставкам на отечественные
нефтеперерабатывающие заводы.
Одним из способов регулирования может стать экспортная пошлина.
Регулировать цены высокооктановых марок бензина и авиакеросина государству
не удастся, так как эти продукты Казахстан импортирует из России, а вот
сдерживать цены на мазут, дизельное топливо и бензин марки А-80 вполне
возможно. Экспортная пошлина на нефть и нефтепродукты по предварительным
расчетам может составить 103 доллара США за тонну при цене барреля нефти в
60 долларов США. На таких условиях выгода от экспорта и поставок на
внутренний рынок для недропользователей будет равнозначна. По расчетам
ведомства, нововведение позволит не вывозить за рубеж порядка 27 миллионов
тонн нефти, именно такой объем находится у тех компаний в контрактах, в
которых не предусмотрена стабильность по таможенным платежам.
То есть собственники этих объемов будут перед альтернативой поставлять
на экспорт с учетом экспортной таможенной пошлины или на внутренний рынок,
при введении обоснованной таможенной пошлины эти объемы, конкурируя на
внутреннем рынке, обеспечат разрыв цен внутреннего и внешних рынков [7].
Легко продемонстрировать, что богатые ресурсами страны обычно
поддерживают более низкий уровень внутренних топливных цен. Это особенно
верно для богатых ресурсами стран с плохим инвестиционным климатом
(IC64.4): выше доля топлива в экспорте - ниже внутренние топливные цены.
Также очевидно, что более низкие цены на энергию связаны с более низкой
эффективностью использования энергии: эффективность энергии выше в странах
с более высокими ценами на энергию. Можно также показать, что эффективность
энергии ниже в топливопроизводящих и экспортирующих странах. Рассматривая
начальный доход, размер страны (население), и качество институтов,
оказывается, что темпы роста зависят отрицательно от уровня внутренних
топливных цен, то есть более низкие цены связаны с более высокими темпами
роста. Низкие внутренние топливные цены затрагивают рост положительно
(через увеличенную конкурентоспособность отечественных производителей) и
отрицательно (через трату энергии), но первый эффект преобладает.
Также интересно отметить, что расходы R&D (на научные исследования и
разработки) выше в странах с низкими внутренними топливными ценами.
Интерпретация этих отношений могла быть такой, что там вероятно
существует корреляция между различными инструментами индустриальной
политики: страны, которые пытаются разносторонне развить их экспорт и
продвинуть рост, сохраняют внутренние топливные цены низкими и также
поддерживают научные исследования. Низкие внутренние топливные цены
позволяют поддерживать национальных производителей, не обращаясь к
импортным тарифам - есть существенная положительная корреляция между
уровнем топливных цен и тарифами импорта (R = 0,39).
Если попытаться соединить качество институтов и изменения
относительного уровеня внутренних топливных цен, получается, что топливный
экспорт препятствует росту в странах с низким качеством институтов, тогда
как низкий уровень топливных цен имеет стимулирующий эффект на рост
независимо от качества институтов. Эти отношения предполагают, что с
бедными институтами (IC 65.8, близко к порогу был Кипр, Венгрия, Малайзия,
Таиланд) экспорт топлива (EXfuel) связан с более низким ростом, тогда как,
чем ниже уровень относительных внутренних топливных цен, тем выше рост.
Недооценка RER имеет тот же самый стимулирующий эффект на рост как
низкий уровень внутренних топливных цен, таким образом в некотором смысле
эти две политики взаимозаменяемые. Также важно, что эти две политики
являются в значительной степени неотборными - они дают преимущества для
большинства производителей. Однако, обе политики являются дорогостоящими.
Низкий внутренний топливный ценовой результат в энергии тратит впустую и
стимулирует экспорт энерго интенсивных продуктов, а не продукты на основе
высоких технологий, у которых обычно есть очень низкая интенсивность
энергии. Недооценка RER обычно связывается с валютным накоплением запаса,
которое также означает трату ресурсов.
Увеличение внешнего отношения торговливалового внутреннего продукта
было самым быстрым в странах, которые занижали их RER больше всего. Также
самый сильный рост внешней торговли к отношению валового внутреннего
продукта наблюдался в странах с низким реальным обменным курсом.
Тем временем, недавнее исследование предполагает, что у индустриальной
политики, нацеленной на стимулирующий высокотехнологичный экспорт, есть
важные факторы для роста. По-другому, экспорт ресурсов и энерго интенсивных
товаров не столь выгодно для роста как экспорт высоко технических товаров.
С этой точки зрения лучше занизить обменный курс, а не внутренние цены за
топливо [8]. Однако, практически большинство богатых ресурсами стран держат
высоко RER и низко внутренние топливные цены.
Таким образом, богатые ресурсами страны страдают от нескольких
недостатков, препятствующих их росту. Во-первых, качество их институтов
ниже, чем в других странах - если у страны вначале была плохая
институциональная способность, то она ухудшается в будущем пропорционально
к величине экспортапроизводства ресурса. Во-вторых, богатые ресурсами
страны страдают от голландской болезни. Чтобы продвинуть рост такие страны
держат внутренние топливные цены на низком уровне - эта политика
действительно помогает стимулировать рост, но платя при этом за высокую
интенсивность энергии (которая убивает часть роста, и отклоняет ресурсы
далеко от высоко технических отраслей промышленности). Не удивительно, что
у богатых ресурсами стран есть относительно более низкое качество
человеческого капитала. Кроме того, в богатых ресурсами экономических
системах изменчивость темпов роста выше, и возможности развить устойчивый
демократический политический режим ниже.
Однако, не кажется, что ресурсо-богатые страны развиваются менее быстро
из-за их богатства ресурсами. Это объясняет тот факт, что они преследуют
хорошую политику в некоторых областях и наслаждаются преимуществами наличия
рентной платы за ресурсы. В частности у богатых ресурсами экономических
систем есть более низкие бюджетные дефициты и инфляция, более высокие
отношения инвестицийвалового внутреннего продукта, более высокие притоки
ПИИ по сравнению с валовым внутренним продуктом, и больше равноправного
распределения дохода. Так, наш анализ поддерживает тезис условного, но не
абсолютного проклятия ресурса - богатые ресурсами страны не развиваются
более медленно чем другие, но они действительно отстают от пути роста,
который, возможно, был возможен для них из-за их богатства ресурсами.
Принимая во внимание, что трудно быстро улучшить качество институтов,
теоретически возможно переключиться на более многообещающую индустриальную
политику. Правительство должно попытаться привлечь бизнес для объединенных
проектов, которые заимствовали бы новые технологии с Запада, чтобы
увеличить продуктивность главных нересурсных секторов. Нужно держать RER
достаточно низко, чтобы продвинуть высоко технологичный экспорт и
постепенно поднимать внутренние цены на топливо, чтобы увеличить
эффективность использования энергии. При содействии слабых институтов
правительственное вмешательство всегда опасно. До сих пор, не было никакой
богатой ресурсами страны с этой комбинацией политики. Однако, это, кажется,
единственный вариант стратегии с разумным шансом для успеха.
Слабая активность богатой ресурсами экономической системы является
относительно недавним явлением. В конце девятнадцатого столетия они
развивались так быстро, чтобы их средний доход на душу населения был выше
чем тот из средней ограниченной ресурсами страны в начале 1960-ых. Поэтому
возникает гипотеза, что имеющаяся слабая активность является результатом
глобализации. Однако примечательно, что Норвегия не торопится участвовать в
процессах объединения Европы.
1.2 Феномен “голландской болезни” и пути ее преодоления
“Голландская болезнь” – негативный эффект, оказываемый укреплением
реального курса национальной валюты на экономическое развитие в результате
бума в добывающем секторе. Этот эффект получил свое название после открытия
Голландией месторождений природного газа в 1959 г. Рост экспорта газа
привел к увеличению инфляции и безработицы, падению экспорта продукции
обрабатывающей промышленности и темпов роста доходов в 70-х гг. Рост цен на
нефть в середине 70-х и начале 80-х гг. вызвал подобный эффект в Саудовской
Аравии, Нигерии, Мексике.
Увеличение экспортных доходов в результате шока в добывающем секторе
экономики ведет к дополнительному притоку иностранной валюты в страну. В
итоге номинальный курс национальной валюты растет, а иностранной – падает.
Кроме того, резкий рост доходов создает дополнительный спрос как на
обмениваемые, так и на необмениваемые блага. Поскольку обмениваемые блага
участвуют в международной конкуренции, их внутренняя цена принимается
фиксированной на уровне мировой (при условии, что страна является маленькой
относительно мировой экономики). Однако цена необмениваемых благ
определяется равновесием на внутреннем рынке (равенством спроса и
предложения). Поэтому резкое увеличение спроса на них ведет к росту цен.
Результатом этих процессов является рост инфляции и еще большее укрепление
реального курса.
Растущие цены не “оподотворены” реальной добавленной стоимостью,
поэтому в структуре цены существенную часть занимает “инфляционная
подушка”, которая, как легкие деньги, расхолаживает предпринимателей, сводя
всю деловую активность к погоне за сиюминетной выгодой [9. С.29].
Реальное удорожание национальной валюты снижает конкурентоспособность
отечественной продукции, что влечет за собой ряд негативных последствий. В
частности, сокращается выпуск и экспорт обрабатывающих отраслей, что может
привести к росту безработицы, увеличивается импорт, снижается чистый
экспорт и, в конечном итоге, валовый внутренний продукт.
В долгосрочной перспективе “голландская болезнь” приводит к перемещению
ресурсов из обрабатывающего сектора в добывающий, который создает меньшую
величину добавленной стоимости. Кроме того, длительная зависимость
экономики от экспорта природных ресурсов ослабляет стимулы для развития
обрабатывающих отраслей и создания новых технологий. При том, что именно
технический прогресс, а не накопление факторов производства, является
источником долгосрочного роста (Приложение В).
Термин “голландская болезнь” встречается довольно часто в экономической
литературе. Однако его использование не всегда правильно, так как нередко
он употребляется в контексте несколько иной проблемы, нежели той, для
описания которой он был изначально введен в экономическую науку.
Оригинальный смысл термина “голландская болезнь” относится к ситуации,
когда открытие в стране запасов некоторого естественного ресурса или
неожиданный рост на мировом рынке цены на экспортируемый ресурс
отрицательно сказываются на развитии других, как правило обрабатывающих,
отраслей экономики, товары которых экспортируются на мировой рынок. В обоих
случаях внешний баланс страны будет характеризоваться ростом условий
торговли. Но довольно часто этот термин употребляется в контексте
возможного отрицательного влияния обладания естественными ресурсами на
долгосрочное развитие страны, безотносительно к конкретным эпизодам
экзогенного роста условий торговли. Хотя, несомненно, оба эти явления тесно
взаимосвязаны, необходимо их различать, так как механизмы их влияния на
экономику различны, а соответственно, должны использоваться разные
инструменты экономической политики для влияния на них [10. С. 4].
Механизмы голландской болезни и причины, по которым страны, богатые
приподными ресурсами, подвержены ей могут быть рассмотрены на основе модели
торговой теории, моделей двух- и четырехсекторной экономики.
Стандартные модели торговой теории показывают, что ресурсный бум
неизбежно ведет к движению ресурса от торгового к быстро развивающимуся,
которое приводит к всеобщему снижению или деиндустриализации торгового
сектора. Такой результат был распространен (по крайней мере первоначально)
во всех нефтеэкспортирующих странах с существенным торговым, таким как
сельскохозяйственный, сектором. Согласно теории, этого последствия можно
избежать через политику финансового, денежно-кредитного и обменного курса,
направленную на сдерживание, если не на полное изменение, негативных
воздействий на обмен всех экспортируемых товаров.
Важно рассмотреть неизбежное различие между тем, что утверждает теория,
что может случиться и какова фактическая практика. Следует выдвинуть на
первый план некоторые из недавних расширений в торговой теории, которые до
некоторой степени “оправдали” правительственную политику, которую
стандартная экономическая теория определила бы как “иррациональную”. Они
показывают, что иногда может быть экономически рационально странам бросить
вызов стандартным предписаниям экономистов и принять, (например) завышенные
обменные курсы или наложить торговые барьеры [11].
В частичной модели равновесия экономика разделена на два главных
сектора. Один называется торговым (T) сектором, который производит товары и
услуги и для экспорта (импорта) и для внутреннего потребления. Другой
сектор - неторговый (N), который производит товары и услуги только для
внутреннего потребления. В модели и торгуемые и неторгуемые товары, как
предполагается для аналитической простоты, являются сложными товарами,
каждый из которых является совокупностью всех товаров, произведенных в том
специфическом секторе.
Когда внезапное открытие ресурса или товарный бум происходит, то
расширяющийся "подсектор" торгуемых товаров становится ясно различимым в
остальной части небыстро развивающегося торгового сектора в показателях
предельной ценности продукта в этом подсекторе. В таких случаях, быстро
развивающийся (B) подсектор (например, нефть, природный газ, кофе или
фосфаты), рассматривается отдельно от остальной части торгуемых товаров (T)
так, чтобы его эффекты и на T и на N секторах могли быть изучены. Также
предполагается, что рынок для неторгуемых товаров всегда очищается
(предположение не далекое от действительности).
Предположим, что сектор, B, приносит внезапный доход. Он увеличит
реальные доходы и благосостояние потребителей и поэтому, по крайней мере к
этому пункту, этот эффект нельзя назвать “болезнью”. Его “патологические”
признаки становятся очевидными только после изучения эффектов расходов и
движений ресурса, которые немедленно следуют за увеличением дохода.
Эффект движения ресурсов выработан в результате увеличения предельного
продукта капитала и труда (и соответственно, где Q - совокупный
продукт). Таким образом, спрос на капитал и труд в быстро развивающихся
секторах увеличивается, черпая ресурсы как из небыстро развивающегося
торгового сектора (T), так и из неторгового сектора. В краткосрочной модели
движение ресурса можно рассмотреть в двух частях. Во-первых, ресурсы
перемещаются от торгового (T) к быстро развивающемуся сектору (B). Это
называют прямой деиндустриализацией, так как неторговый сектор не вовлечен
вообще. Затем, ресурсы перемещаются от неторгуемых товаров (N) к сектору В.
Это создает лишний спрос на неторгуемые товары так как, согласно начальному
предположению, рынок для неторгуемых товаров должен всегда очищаться. Этот
лишний спрос приводит к увеличению цены неторгуемых товаров. Важно
заметить, что это ценовое увеличение независимо от эффекта расходов.
Чтобы очистить лишний спрос на неторгуемые товары, ресурсы должны
переместиться от торгового до неторгового сектора, что называют косвенной
деиндустриализацией (рисунок 1). Чистый результат прямой и косвенной
деиндустриализации в том, что происходит резкое снижение в торговом
секторе.
Если капитал и технология, используемые в быстро развивающемся секторе,
являются определенными, и он не требует существенного количества труда из
других секторов, то в модели нет эффекта движения ресурса. Фактически,
нефтяной сектор - возможно самый наглядный пример. Даже в разгаре нефтяного
бума, меньше чем 1% совокупной нигерийской и индонезийской рабочей силы был
занят в нефтяном секторе. Быстро развивающийся сектор, который не
вырабатывает эффект движения ресурса, называют “анклавом”.
Эффект расходов имеет место, когда некоторый процент от более высокого
реального дохода, произведенного быстро развивающимся сектором, потрачен на
торгуемые и на неторгуемые товары. Если эластичность дохода спроса на
неторгуемые товары, которая является их чувствительностью к изменениям
дохода, положительна, более высокий доход должен увеличить их цену. Однако,
цена торгуемых товаров, в широком смысле, установленна, потому что они
реализуются по всему миру и повинуются закону одной цены в отсутствии
экспортных налоговсубсидий и тарифов на импорт. Поэтому, лишний спрос на
торгуемые товары может быть устранен только увеличением объема импорта.
Когда номинальный обменный курс установлен (что имело место в
большинстве стран-производителей нефти), и цена торгуемых товаров не
изменяется в ответ на более высокие реальные доходы, более высокий спрос
(приводящий к ценовому увеличению) для неторгуемых товаров приводит к
переоценке реального обменного курса (RER), q, который определен как:
(1)
где и - цены торгуемых и неторговых товаров соответственно;
e - номинальный обменный курс между внутренней и зарубежной cтранами.
Увеличение понижает ценность q, что называют переоценкой, потому
что ценность внутренней валюты касательно иностранной фактически
повысилась. Единственный способ устранить лишний спрос на неторгуемые
товары состоит в том, чтобы привлечь ресурсы из быстро развивающегося
(если это не анклав) и торгового сектора. Однако, если B - анклав, то
торговый сектор - единственный сектор, теряющий ресурсы в пользу
неторгового сектора. В этой модели что импорт и произведенные внутри страны
товары – идеальные заменители.
Можно сделать вывод, что неожиданный ресурсный бум доход определенно
приводит к снижению в торговом секторе. Однако, если эту частичную модель
равновесия заменить общей моделью равновесия (закон Вальраса), то
вышеупомянутые аргументы должны быть немного изменены. Результаты общей
модели равновесия (GE) более наглядны, если рассматривать два периода:
настоящее и будущее. Предположим, что в первом периоде, бум происходит в
секторе B, что будет иметь эффекты равномерного распространения в T ... продолжение
Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.
Похожие работы
Дисциплины
- Информатика
- Банковское дело
- Оценка бизнеса
- Бухгалтерское дело
- Валеология
- География
- Геология, Геофизика, Геодезия
- Религия
- Общая история
- Журналистика
- Таможенное дело
- История Казахстана
- Финансы
- Законодательство и Право, Криминалистика
- Маркетинг
- Культурология
- Медицина
- Менеджмент
- Нефть, Газ
- Искуство, музыка
- Педагогика
- Психология
- Страхование
- Налоги
- Политология
- Сертификация, стандартизация
- Социология, Демография
- Статистика
- Туризм
- Физика
- Философия
- Химия
- Делопроизводсто
- Экология, Охрана природы, Природопользование
- Экономика
- Литература
- Биология
- Мясо, молочно, вино-водочные продукты
- Земельный кадастр, Недвижимость
- Математика, Геометрия
- Государственное управление
- Архивное дело
- Полиграфия
- Горное дело
- Языковедение, Филология
- Исторические личности
- Автоматизация, Техника
- Экономическая география
- Международные отношения
- ОБЖ (Основы безопасности жизнедеятельности), Защита труда
