ВОЙНА КАЗАХСКОГО НАРОДА С ДЖУНГАРАМИ ХҮІ-ХҮІІІ ВВ
МАГИСТРСКАЯ ДИССЕРТАЦИЯ
ВОЙНА КАЗАХСКОГО НАРОДА С ДЖУНГАРАМИ ХҮІ-ХҮІІІ ВВ.
СОДЕРЖАНИЕ
Введение ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 3
Глава І. Теоретико-методологические проблемы исследования и факторы,
обусловившие необходимость борьбы с джунгарами ... ... ... ..9
І.1. Источниковая база и историография исследования ... ... ..9
І.2. Образование казахского ханства
и его внешняя политика ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ...42
Глава ІІ. Исторические этапы борьбы казахского народа
с джунгарами (ХҮІ-ХҮІІ вв.) ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .53
ІІ.1. Военная организация и вооружение казахских войск ... ...53
ІІ.2. Нашествие
джунгар ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ...58
ІІ.3. Использование принципов военного искусства
В Орбулакской и Анракайской
битвах ... ... ... ... ... ... ... . ... ... ...69
ІІ.4. Роль казахских полководцев и батыров
в Отечественной
Войне ... ... ... ... ... ... ... .. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ...83
ІІ.5. Биография полководцев и батыров ВО ... ... ... ... ... ... ... ...90
Заключение ... ... ... ... ... ... . ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ..
... ... ... ... ... .104
Литература ... ... ... ... ... ... . ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ..
... ... ... ... ... ..108
Введение
Выбранная нами тема очень многогранна. В объеме одной магистерской
работы невозможно охватить и ответить на все вопросы, касательно нашей темы
– Отечественной войны казахского народа с джунгарами в ХҮІ-ХҮІІІ вв. Тем не
менее, при изучении данной проблематики становилось ясным, что в своей
работе нам предстоит решить следующие вопросы. Первое, социально-
политические, экономические предпосылки казахско-джунгарского
противостояния, и второе, военное дело казахов в период этой двухвековой
Отечественной войны. В область интересов первого вопроса попадают такие
проблемы, как этногенез казахского народа, образование самостоятельного
этнического ханства, которая несомненно, предопределила рамки современной
границы Республики Казахстан.
Глубина этногенеза и становления современной казахской
государственности берет свое начало с эпохи бронзы, раннего железного века.
Завершение же приходит на середину ХҮІ века. Имеено в этот период, получит
свое очертание государственная граница казахов, именно в этот период
завершиться весь тот процесс, который в исторической науке принято называть
этногенез казахского народа. На Евразийских просторах испокон веков
обитали те народности и племенные союзы, которые вошли в нынешний
этнический состав казахов. И не всегда этот процесс шел мирным путем, часто
бывало, что враг стоял у границ. И тогда народ вставал на защиту своего
Отечества. Из истории мы знаем, что бывали случаи, когда
этнообразовательный процесс нарушался извне, т.е. внешним фактором. Так
было в эпоху монгольского нашествия, когда прервался процесс
этнообразования кипчакского государства. Тогда в силу исторических
обстоятельств, процесс сложения казахской народности был прерван.
И вот в ХҮІ веке, когда на историческую арену вышли казахи, вновь
настали смутные и тяжелые времена. Настал тот час истины, когда казахам
нужно было доказывать свое право на существование вообще. Этот период в
казахстанской историографии ныне принято называть Отечественной войной
казахов против джунгар.
Наши предки сумели отстоять свою независимость, свое право на
существование как этноса. Но каких усилий это стоило! За эти годы
Отечественной войны казахи потеряли приблизительно 4 млн. человек! И три
миллиона из них в лихие 20-е годы ХҮІІІ века, прозванных в народе Ақтабан
шұбырынды.
Непрост был путь наших предков за создание своей государственности.
Как мы знаем, этот процесс был сложным и многовековым. Вопрос этот возник с
момента сложения казахского народа и постоянно сопутствовал всей его
истории. Сложение казахского ханства, внутреннее его развитие,
горизонтальные и вертикальные связи, иерархические отношения, своя система
ценностей, особенность склада народного характера неоднократно должны были
выдерживать испытания на прочность. Так было в позднее средневековье, так
было и в новое время.
Известно, что в истории древних и средневековых кочевников Евразии
война и военное дело имели огромное значение. Кочевые народы были
создателями оригинальной военной системы, с помощью которой на протяжении
ряда веков получали бесспорное военно-политическое превосходство над своими
противниками за пределами Великой Степи. Своеобразная военизация кочевого
образа жизни нашла адекватное отражение в предметах материальной и духовной
культуры номадов древности и средневековья. Многоаспектные проблемы военной
истории кочевничества достаточно плодотворно изучаются за пределами
республики, свидетельством чему являются многочисленные монографии, статьи,
заметки, сообщения историков, археологов, этнологов. По военному делу
кочевников Казахстана только недавно стали появляться отдельные
значительные труды. Военно-историческая тематика остается пока одной из
недостаточно изученных проблем в казахстанской историографии. ХҮІ-ХҮІІІ вв.
относятся к числу сложных и поворотных моментов в истории Центральной Азии
и Казахстана. Научных работ по этому периоду, затрагивающих военные
аспекты, незначительна, поэтому изучение истории военного дела казахов
является актуальной задачей. Как отмечают авторы Концепции становления
исторического сознания в Республике Казахстан. Одним из основных
приоритетов современного исторического знания должно стать раскрытие
вклада кочевников в мировую цивилизацию, места и роли номадизма в истории
Казахстана и, в частности, изучение военного искусства (1).
Военно-организационная модель кочевников была положена в основу
общественно-политического устройства всех крупных кочевых объединений на
огромном историческом отрезке времени. Осмысление роли военного фактора в
эволюции кочевых обществ имеет прежде всего научно-познавательную
значимость в контексте общей истории номадизма. Исследование истоков
формирования военного дела номадов позволит углубить современные концепции
и представления о цивилизационно-стадиальной характеристике кочевых
социумов (2,6).
Вопрос о степени изученности военного дела кочевников непрост, с одной
стороны имеются многочисленные работы, с другой стороны, подход тех
авторов, которые писали еще при Советском Союзе, не совсем объективен. Тем
не менее, эти работы являются отправным пунктом в области исследования
военного дела кочевников (3, 6-10).
В казахстанской историографии первой, наиболее общей работой по
военной истории казахов можно считать статью А. Рязанова, опубликованную в
1924 г. в журнале ''Советская Киргизия" (4)11. Интерес к этой теме в те
годы был обусловлен насущной задачей создания из казахов отдельных воинских
частей. В связи с этим А. Рязанов обратился к военному прошлому казахов,
подчеркивая особые черты, присущие социально-политическому строю казахского
общества, указывая на образ жизни и род занятий, которые в целом
предопределили специфику военного искусства казахов.
В конце 60-х гг. вышла статья Г. И. Семенюка по военному делу казахов
XVIII-XIX вв., которая полностью основывается на русских источниках(5)12. В
ней содержатся сведения по оружию, родоплеменному ополчению и боевой
тактике казахов, вошедших в состав Российской империи. Из приведенных
данных не совсем ясны степень вооружения и механизм действия казахской
военной организации. Но заметным преимуществом работы стало выдвинутое
автором положение о природно-хозяйственной обусловленности способов ведения
войны казахами-кочевниками.
В 1971 г. появилось небольшое по объему сообщение К. Смагуловой
"Оружие казахов XVI-XIX вв.", опубликованное в сборнике студенческих
научных работ КазГУ. Она подразделила боевое вооружение казахов на три
группы: холодное, метательное и огнестрельное, причем доминирующее
положение в системе вооружения этого периода, по ее мысли, занимало
холодное оружие.
Проблемы казахского оружиеведения разрабатывались в публикациях А. Т.
Кайдарова и В. П. Курылева(6)13.
А. Т. Кайдаровым проштудирован большой пласт казахских источников, что
позволило ему найти многочисленные названия видов (типов) личного боевого
оружия, вспомогательных предметов военного снаряжения, воинской экипировки
воина-батыра и дать этому явлению этноязыковое толкование.
Работа В. П. Курылева посвящена вооружению казахов, которое хранится в
фонде Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого в Санкт-
Петербурге. Он одним из первых провел тщательный оружиеведческий анализ
казахских боевых топоров, булав, наконечников стрел, нагаек, ружей, показал
материал их изготовления, формы использования отдельных предметов оружия.
В последние годы можно говорить о заметно возросшем интересе к
казахской военной тематике.
Н. Ж. Шаханова(7)14 рассмотрела традиционные элементы походной пищи
казахов, детально остановилась на составе консервированных продуктов
питания, способах приготовления мясных блюд в боевых условиях, что явилось
заметным продвижением вперед в раскрытии такой важной проблемы, как
обеспечение продовольствием воинов-кочевников в период войны.
Э. Ж. Валиханов(8)15 описал основные этапы военных действий в период
джунгаро-казахских войн, сделав основной упор на выяснение стратегических и
тактических приемов, применяемых казахами. Малозатронутыми оказались
структура военной организации и комплекс вооружения.
В работе "Казахстан: Летопись трех тысячелетий"(9)16, написанной на
основе первоклассных восточных нарративных источников, Т. И. Султанов
приводит ценную информацию о казахском войске и его численности в XV-XVII
вв., воинской символике (боевые знамена, ураны), характерных сторонах
военного быта воинов-кочевников, что весомо дополняет военно-политическую
панораму позднесредневекового Казахстана.
Статья Ж. М. Жетыбаева(10)17 построена на обследовании сохранившихся
изображений казахского оружия, которые неоднократно встречаются в
памятниках погребально-культовой архитектуры казахов Западного Казахстана.
Автор сделал общее сравнение и деление предметов оружия на группы,
привлекая различные письменные источники XIX в.
Безусловно, самым крупным достижением в историографии военного дела
казахов можно назвать исследование К. С. Ахметжанова(11)18. На основе
богатого устного героического эпоса казахов в сочетании с включением
большого наглядного материала (вещественно-изобразительные, а также
письменные источники) он воссоздал боевой набор предметов вооружения
батыра, провел интересную классификацию защитного доспеха казахских воинов,
высказал свое мнение по достаточно сложным аспектам развития военной
организации и боевого искусства номадов.
К числу последних, крупных работ относятся "Очерки военного дела
кочевников Казахстана" Т. К. Алланиязова, которые представляют собой обзор
военной истории Казахстана с древнейших времен до середины XIX в.(12)19 Эта
книга в какой-то мере закрывает существующий пробел в изучении истории
эволюции военного дела древнего и средневекового населения Казахстана.
Динамику международных отношений, внутри- и внешнеполитическое
положение в отдельных странах Центральной Азии XVII-XVIII вв. освещали
следующие исследователи: М. X. Абусеитова, Н. Г. Апполова, Ж. О. Артыкбаев,
В. Я. Басин, Б. П. Гуревич, И. В. Ерофеева, И. Я. Златкин, Ж. К. Касымбаев,
В. С. Кузнецов, К. Мамырулы, В. А. Моисеев, Р. Б. Сулейменов, А.
Сабырханов, С. В. Тимченко, К. Ш. Хафизова, А. Ходжаев и др. Среди этих
многочисленных исследований следует выделить работу В. А. Моисеева(13)20.
Автор на базе огромного количества архивных документов восстановил историю
и ход развития достаточно сложных казахско-ойратских отношений позднего
средневековья и нового времени. Заслуживает внимания также монография К.
Мамырулы, в которой задействован обширный пласт собственно казахских
источников, описаны основные сражения между джунгарами и казахами, показано
активное участие казахских ханов, султанов, биев и батыров в борьбе против
джунгарской агрессии(14)21.
Таким образом, вопросы генезиса базовых принципов военной дела в
кочевых обществах не получили достаточного отражения в историографии. В
отношении же истории военного дела казахов хотя и имеется своя определенная
историографическая традиция, но она находится, как нам представляется, в
начальной стадии процесса изучения, а по периоду XVII-XVIII вв., за
исключением нескольких статей, отсутствуют комплексные специальные работы
по военной истории Казахстана.
В процессе работы автором были привлечены самые различные по форме и
внутреннему характеру источники: письменные (литературные), устноэпические,
этнографические и изобразительные материалы, в которых имеются достаточно
репрезентативные фактические данные.
Сведения и факты, касающиеся военного дела кочевников и Проливающие
свет на отдельные периоды военно-политической истории, разбросаны в
многочисленных разноязычных письменных источниках и никогда не представляли
единого целого. Эти создало определенные трудности в выявлении и извлечении
первичного базового материала.
Основными источниками для исследования стали переведенные и
систематизированные письменные сообщения восточных авторов, сборники и
документы материалов, которые неоднократно и успешно привлекались
специалистами. Прежде всего, это китайские источники из собрания сведений
Н. Я. Бичурина, Н. В. Кюнера, В. С. Таскина, Сборник документов по цинско-
казахским отношениям в XVIII в., "Китайские документы и материалы по
истории Восточного Туркестана, Средней Азии и Казахстана"; монгольские –
"Сокровенное сказание монголов 1240 г.", "Алтан Гобчи", образец
монгольского права XVII в. "ИХ ЦААЗ"; древнетюркские рунические памятники,
"Материалы по истории туркмен и Туркмении', Материалы по историй киргизов и
Киргизии", записки Плано Карпини и Гильома де Рубрука, книга Марко Поло и
др.
Среди них следует отметить специальные тематические собрания
источников: "Прошлое Казахстана в источниках и материалах", "Материалы по
истории Казахских ханств XV-XVIII вв." (сочинения "Михман-Наме-йи Бухара"
Рузбихана, "Ша-раф-Наме-йи шахи" ХафизаТаныша, "Шайбани-Наме" Бипаи,
"Тар'их-и Абу-л-Хайр-хани" и др.), "Материалы по истории Средней Азии X-XIX
вв.", а также русские архивные источники, сосредоточенные в двух томах по
вопросам казахско-русских отношений XVI-XIX вв., "Международные отношения в
Центральной Азии XVII-XVIII вв." (2 т.), "Материалы по истории
каракалпаков".
К числу древних источников, использованных автором, относятся
устнопоэтическая литература и героический эпос казахов – "Батырлар
жыры"(15)22. Устный фольклор донес до нас очень интересные сведения о
вооружении казахских батыров, сцены описания военного быта, воинских
традиций и т. д. Уникальная информация степной устной историологии
содержится в многочисленных сочинениях М. Тынышпаева(16)23.
Ценный эмпирический материал был накоплен в дореволюционный период во
многих трудах российских авторов XVIII-XX вв.: В. Бакунина, И. Унковского,
П, И. Рычкова, П. С. Палласа, И. Г. Георги, И. П. Фалька, И. Г. Андреева,
Ф. С. Ефремова, Я. Гавердовского, С. Броневского, А. И. Левшина, А. К.
Гейнса, В. Потто, Н. И. Гродекова, К. К. Абазы, В. фон Герна и др.,
отразивших чрезвычайно важные этнографические данные по военному делу
казахов. Достоинством этого круга источников является то, что интересующая
нас информация отличается достоверностью и точностью, так как они были
очевидцами и наблюдателями тех событий или социальных явлений.
Особо хотелось бы выделить работы выдающегося исследователя истории
казахского народа Ч. Ч. Валиханова: "Вооружение киргиз в древние времена и
их военные доспехи', "Исторические предания о батырах XVIII в.", в которых
собран представительный фактологический материал по вооружению и военному
искусству казахов.
Важные сведения и отдельные факты были почерпнуты из работ
западноевропейских авторов, посетивших казахскую степь в разные периоды (С.
Герберштейн, А. Дженкинсон, Дж. Кэстли, Т. Аткинсон).
Как мы видим, историки немало работ посвятили военному делу казахов.
Но тем не менее, остаются еще вопросы, которые требуеют дальнейших глубоких
изысканий. Что же касается вопроса истолриографии казахско-джунгарских
отношений, то в этой области работ предостаточно. О них пойдет речь далее,
в отдельной главе. Здесь следует только отметить, что в основном все эти
работы посвящались изучению отдельных сторон интересующей нас темы в
пределах отдельного периода или отдельногоь события. Мы же в своей работе
ставим цуель проследить всю динамику казахско-джунгарских отношений в
ракурсе Отечественной войны, длившейся два столетия.
Работа написана на основе исторического объективизма, который
предпологает использование реалистичного и объективного подхода. И при
исследовании данной проблематики мы исходили из принципа сравнительного
анализа и сопоставления. Как в работе с источниками, как и при
аппелировании к мнениям предыдущих авторов.
Актуальность темы и степень ее изученности определили задачи
исследования в каждой из глав. В первой главе рассматриваютчся вопросы
источниковой базы и историографии выбранной нами темы. Во второй части
главы рассматриваются все те исторические предпосылки образования
казахского ханства. Этот вопрос рассматривается также через призму
неизбежности столкновения Казахского ханства с джунгарами.
Во второй главе рассматриваются вопросы военного дела – вооружения,
тактики и стратегии (Орбулакская и Анракайские битвы) казахов. Данный
вопрос рассматривается через призму самой истории Отечественной войны
казахов против джунгар. В главе также рассматривается биография ханов,
полководцев, батыров.
Для наиболее полного решения поставленных задач, структура работа
определена следующим образом. Введение, первая и вторая главы, заключение.
Глава І. Теоретико-методологические проблемы исследования и факторы,
обусловившие необходимость борьбы с джунгарами.
І.1. Источниковая база и историография исследования
Источниковую базу исследования в данном историографическом анализе
прежде всего составляют опубликованные труды по проблеме взаимоотношений
казахов и джунгар и сложившиеся концепции в монографиях по этому вопросу.
Таких историографических фактов, составляющих источниковую базу, более
двухсот. Наряду с историографическими в работе привлечены и исторические
источники с целью выяснения их репрезентативности, полноты и достоверности
в научных трудах. Нас интересовало то, как вводились в научный оборот и как
они трактовались. При этом мы руководствовались утверждением С. О. Шмидта:
"С расширением представления о сфере историографии и соответственно об ее
источниковой базе все больше внимания исследователей этой проблематики
привлекают архивные документы. Архивные документы признают теперь не менее
важными для историографа, чем опубликованные тексты, и они стали
восприниматься тоже как традиционные историографические источники" (14,
с.177)[1, с. 177].
Следует отметить, что, несмотря на создание основательной документальной
базы, работа в архивах Оренбурга и Элисты показала, что в научный оборот не
были введены многие документы по истории откочевки калмыков-торгоутов через
казахстанские степи на территорию Китая. Эти события отражены в документах
фонда № 3 Оренбургского архива и хранящегося в архиве Калмыкии фонда
профессора Н. Н. Пальмова (15)[2].
В Государственном архиве Республики Калмыкия имеется переписка советника
по калмыцким делам Татищева с губернатором Оренбургского края И. Неплюевым.
В одном из документов, датированном июлем 1742 г., говорится: "Вчерашнего
же числа прибыл оттуда здешний мурза Адиль Темирь Булатов. Оный на словах
объявил, что в бытность его Адильмурзы видел присланного от Зюнгорских
калмык посланца у Абул Маметь хана с письмом, который де при подаче оного
ему, хану, говорил, чтоб он, хан, и прочие знатные кайсацкие старшины
отдали к ним, зюнгорцам, во аманаты детей своих с пристойным числом людей,
скотом, кибитками и провиантом, чтоб они по прежнему у них в верном
подданстве были. А ежели де они того не учинят, то они, зюнгорцы, пойдут на
них войною и разорят их, кайсак, без милосердия. На оное де Абул Маметь
хан, по совету со старшинами, тому посланцу ответствовал, что он того без
повеления ее и. величества учинить ничего не может, и для того будет о том
всеподданнейше доносить ее и в-ву и что по тому соизволяет, тогда к ним и
ответствовать будет"*. В другом архивном документе записано: "От того же 19
мая Неплюев пишет секретарю Татищеву: "Ваше пр-во, надеюсь уже известны к
Вам и к наместнику калмыцкого ханства Дондук-Даше ее и. в-ва грамот о
наряде и о немедленном от Вашего пр-ва отправлении к Яицкому городку
калмыцких войск тысячи человек и о даче оным из Астрахани потребного числа
пороху..." (16)[3]. Здесь же имеется копия Указа от 5 мая 1744 г. Яицкому
войсковому атаману Бородину, старшинам и всему яицкому войску относительно
непропуска киргиз-кайсаков через Яик. Этот документ имеет непосредственное
отношение к предмету настоящего исследования.
Дополнительно были использованы опубликованные источники, среди которых
большой интерес представляет "История Сибири" Г. Ф. Миллера, где он,
опираясь на русские архивные материалы, создал хронологическую историю
взаимодействия русских, калмыцких, джунгарских и казахских владетелей.
Дипломатическое собрание дел между Российским и Китайским государствами с
1619 по 1972 г.", составленное Н. Бантыш-Каменским по документам,
хранящимся в Московском архиве, помогло более полно раскрыть взаимосвязи
казахов с Амурсаной - последним ханом Джунгарии - и отношения с ним русских
и китайцев. С этой же целью была привлечена статья И. Я. Златкина "Русские
архивные материалы об Амурсане", где он воспроизводит один документ,
свидетельствующий об огромном интересе русского правительства в джунгарских
найонах Даваци и Амурсане как орудии против Цинского Китая: "Указ требовал,
чтобы они (Неплюев и Татищев. - автор) "зенгорских владельцев Дебачу и Амур
саньяна, которые в зенгорском народе немалую силу имели, и будучи ближними
родственниками зенгорским главным владельцам, при выборе тогдашнего
владельца Эрдени Ламы Батур хонтайджи, из зенгорского народа бежали и
погонею разбиты, и в 20 человек в средней киргиз-кайсацкой орде, в
ведомстве Аблай-салтана находились, и в Оренбург ехать желали, а зенгорцы о
получении их в свои руки старались, - потому крайне старание возыметь
первого, яко настоящего к овладению сего зенгорского народа претендента, а
с ним и другого, яка тогдашнему зенгорскому владельцу двоюродного брата,
для будущих пред случаяев, а особливо в рассуждении не отступной претензии
зенгорских владельцев в Сибири земель, удоб возможным себе приласкать и в
Оренбург призвать..." (17, с.291)[4, с. 291].
Источники, использованные Г. И. Слесарчуком в статье "Архивные документы
по истории сношений с Джунгарией в середине XVII в.", свидетельствуют, что
и русское государство, и Джунгарское ханство были заинтересованы в
установлении и укреплении добрых отношений и нормальной торговли. Однако:
"Наряду с этим документы отражают стремление джунгарского хунтайджи
добиться военной помощи со стороны русского государства для борьбы с Алтын
ханом и казахскими феодалами. Но русское правительство не могло и не хотело
активно вмешиваться в распри азиатских кочевников" (18, с.264) [5, с. 264].
Такие российские ученые, как Г. Ф. Миллер, И. Бантыш-Каменский, И. Я.
Златкин, Г. И. Слесарчук, внесли большой вклад в опубликование многих
русских источников, ввели в научный оборот много ценных архивных
документов, касающихся истории казахов и джунгар.
В сборнике документов "Материалы по истории монгольских отношений. 1607-
1636" имеются сведения о столкновениях калмыков с казахами: "...контайша...
со всеми чорными калмаки сия зимы (1635) ходил на Казачью орду, а Казачьи
орды люди пошли было на чорных калмаков. И как де чорные калмаки сошлись
казачьи орды с людьми, и был де у них бой великой. И чорные де калмаки
казачьи орды людей побили и взяли у них царевича Янгыра Ишимова сына, а
Ишим в Казачьей орде был царь, и тот де царевич в Чорных калмаках. И иные
чорные калмаки, те же тайши, талай-тайша с товарищами, пошли опять войною
на Казачью орду. И кочевья де чорных калмаков по ею сторону Иртыши реки не
все кочуют за Иртышом..." (19, с.278)
Также был использован сборник архивных документов и материалов под
названием "Международные отношения в Центральной Азии в ХҮІІ-ХҮШ вв.", из
него мы почерпнули сведения о том, что Цинский Китай еще в первой четверти
XVIII столетия намеревался захватить Джунгарское ханство, уничтожить его
народ. "Теперь, когда наступил подходящий момент, всякая нерешительность в
завершении (борьбы с джунгарами) приведут к печальным последствиям, потом
будет бесполезно браться за оружие... Джунгария крошечная страна и к тому
же она находится на крайнем севере. Если получим эту землю, для обработки
ее будет недостаточно, а покоренные жители не пригодны для службы. Я об
этом много думал и советовался. Оставлять в живых этих последышей нельзя,
они могут принести величайшие беды монгольскому народу. Больше того, боюсь,
что ойраты могут стать большим злом и для нашего государства. В настоящее
время создалась благоприятная обстановка для действия в интересах всех...",
- говорится в указе императора Юнчжена о начале войны с Джунгарским
ханством от 1729 года (20, с.271).
Не только на взаимосвязи казахских ханств и России, но и на
взаимодействия казахов и джунгар проливает свет сборник архивных
документов, вышедший в Казахстане, "Казахско-русские отношения в ХҮІ-ХҮІІ
вв.". В дополнение к нему был привлечен сборник "Цинская империя и
казахские ханства: вторая половина ХҮШ-ХІХ в.", составителями которого
являются казахстанские ученые К. Хафизова и В. А. Моисеев. Данные этого
сборника в советской историографии были опубликованы впервые. Из указов
императора Цяньлуна ясно следует, что Китай намеревался захватить Джунгарию
и разделить ее на четыре части, поставив над каждой из них по одному тайше
(правителю): "...слуга (генерал Баньди) объяснил Баньчжуру и другим
(джунгарские феодалы) планы раздела Джунгарии на четыре части по (четырем)
племенам и назначения над каждым из них отдельного хана. И что-бы они во
время контактов с Амурсаной не поднимали этот вопрос, дабы тому было
неизвестно (о планах будущего устройства Джунгарии). И что Амурсана, все
понимающий человек, уже являющийся нашим проводником, услышав (новость),
раскается... Решительно нельзя позволить ему (Амурсане. - автор) даже в
малейшей степени самообольщаться надеждами о захвате власти" (21, с. 51].
Скрывая правду от Амурсаны, который не сомневался в том, что станет ханом
единой Джунгарии, цины боялись, что узнав об их планах, он будет
самостоятельно бороться за власть уже против них, что и случилось позднее.
Таким образом, мы приходим к выводу, что архивные материалы сыграли
важную роль в раскрытии проблемы взаимоотношений казахов и джунгар.
Исследование проблемы взаимоотношений казахов и джунгар в дореволюционное
время получило довольно широкое распространение. Об этом свидетельствуют
рассматриваемые в данной главе труды дореволюционных ученых, чиновников и
общественных деятелей, произведения казахских и джунгарских акынов, жырау и
сказителей.
Дореволюционная историография Казахстана данного периода условно может
быть представлена двумя основными направлениями: академическим и
практическим. Оба направления характеризуются общностью методологических
позиций. Но все же в их научном содержании имеются присущие им особые
черты. Так, академическая ветвь историографии Казахстана представлена
исследователями, обладавшими познаниями в различных науках. В числе данных
исследователей - Г. Ф. Миллер, П. С. Паллас, А. И. Левшин, Я. П.
Гавердовский и другие. А практическое направление представляют официальные
лица: чиновники пограничной администрации и военные, в их числе П. И.
Рычков, И. Г. Андреев, Н. Рычков и другие.
Впервые в русской историографии казахско-джунгарские отношения отразил Г.
Ф. Миллер (1705-1783 гг.). Немецкий ученый, приехавший в Россию в молодом
возрасте, глубоко изучил историю Сибири, которую начала осваивать Россия.
Его труд, опубликованный в Санкт-Петербурге в 1750 г. под названием
"Описание Сибирского царства", отличается чрезвычайной достоверностью. В
ЦГАДА имеется специальный фонд, который называется "Миллеровский портфель",
где собраны тщательно подобранные, закрепленные подписями свидетелей
документы, а также копии официальных документов. Исследователь считает:
"Так как одновременно и казахская орда напала на калмыков, то калмыки
оказались окруженными двумя врагами и, по всей вероятности, были бы
разбиты, если бы дорога к ...русским пределам не дала им возможности
спастись" (22, с. 92).
Много фактов о казахах и калмыках приводится в капитальном труде, который
называется "Сибирская история съ самого открытия Сибири до завоевания сей
земли россююмъ оружием, сочиненная на немецком языке и в Собрании
Академическом читанная членом Санкт-Петербургской Академии Наукъ и
Профессором древностей и истории, также членом исторического Геттинского
собрания И. Е. Фишером. 1774 год". Взгляды И. Е. Фишера дополняют выводы Г.
Ф. Миллера, который считает, что одной из главных причин разделения ойратов
и перекочевок их части на русские земли, в том числе на берега Волги,
является казахский фактор: "...калмыки, все еще опасаясь нападений со
стороны монголов и Казахской орды, поставили для своей защиты... городок...
в Кузнецком уезде". Далее он же отмечает: "...как раз в это время в степи
(у русской границы) появились калмыцкие князцы, прогнанные... Казахской
ордой" (23, с.261-262). Несмотря на излишне критический взгляд некоторых
историков (Златкин), эти два немецких ученых практически являются
родоначальниками русской историографии и источниковедения по истории Сибири
и населявших ее народов. Примененные ими методы используются в науке и по
сей день, а введенные в научный оборот документы до сих пор являются
превосходными источниками.
Труд русского ученого А. И. Левшина "Описание киргиз-казачьих, или киргиз-
кайсацких, орд и степей" имел большое значение в изучении проблемы
взаимоотношений казахов и джунгар. Эта книга представляет собой первое в
науке фундаментальное исследование по географии, истории и этнографии
казахского народа. Одним из первых автор затронул проблему взаимоотношений
казахов и джунгар, а также калмыков: "...восстановленная Тявкою тишина
недолго существовала между киргиз-казаками. Вскоре начались опять
междоусобия, и соседственные народы не замедлили воспользоваться оными. С
запада стали нападать волжские калмыки... Страшнее всех были с востока
зюнгары, которыми владел тогда сильный хонтайдзи Галдан-Цырен, не только
заставивший трепетать всех кочующих соседей своих, но возбудивший внимание
даже России и Китая" (24, с. 165, 166]. Однако по данной проблеме А. И.
Левшин не делает никаких выводов и обобщений, ограничиваясь лишь простой
констатацией во многом уже известных фактов. Тем не менее его труд внес
заметный вклад в изучение этой проблемы.
Весьма ценные свидетельства казахско-калмыцких отношений в 30-80-е гг.
XVIII в. собрали П. И. Рычков и капитан Н. Рычков. Первый из них описал
присутствие калмыцких послов в качестве почетных гостей с казахской стороны
при принятии присяги Абулхаир ханом в Оренбурге в 1742 году. Вот как это
событие отразилось в его записях: "Прибывпйе съ ханомъ зюнгорские
посланцы... т. е. они туть же стояли, коихъ по окончанш присягъ тайный
советник со всякою приятностйо спросил о ихъ приезде, на что первый из них
посланец именуемый Кашка ответствовал: что они отъ государя своего Галдан
Ширина посланы до Абулхаир хана, а к российским командирам никакой комиссии
не имеют, и приехали по воле Абулхаир хана" [25, с. 76]. А в "Дневных
записках путешествия капитана Н. Рычкова в киргиз-кайсацкой степи в 1771
году", изданных в 1772 г., нашли отражение факты перекочевки калмыков-
торгоутов с берегов Волги в пределы Китайской империи. Его наблюдения в
качестве непосредственного участника тех событий, когда казахский хан
Нуралы с помощью русского военного отряда преследовал калмыков, имеют
большое значение. Однако нужно отметить, что не все дореволюционные
исследователи отличались добросовестностью. Среди русских исследователей
встречались поверхностные, более того, имперски настроенные люди,
приверженцы европоцентризма, пренебрежительно относящиеся к истории
колонизированных малых народов. Обратим внимание на высказывание того же Н.
Рычкова, который не явился исключением: "Киргисцы не имеют ни права, ни
суда к разбиранию народных тяжб; но на смертоубийство и воровство имеют они
странное установление, их предками утвержденное. Сии два злодеяния
наказываются у них таким образом: убийца у них не жертвует головою своею за
убиенного, но вместо того платит он 100 лошадей, одного пленника, двух
верблюдов, наилучший суконный кафтан, черную лисицу, ястреба или беркута,
панцирь и другие военные снаряды ближайшему родственнику убиенного. Если же
собственного достатка убийцы не достает на сию оплату, то взыскивают
недостаток с его родни, которые уже не имеют воли противиться сему
народному постановлению: ибо каждый приемлет участие в защищении сего
необходимого права. Сей устав киргисцов называется кун. Изувечение человека
почитается у них за половину убийства, а потому половину должен платить
изувеченному противу совершенного убийства" [26, с. 36].
В записках Императорского Русского Географического общества находятся
материалы "Посольства к зюнгарскому Хунь-Тайджи Цевань-Рабтану капитана от
артиллерии Ивана Унков-ского и путевой журнал его за 1722-24 годы", где
находятся интересные сведения, в том числе и о следующих событиях: "В
прошлом де лете послан Контайшин сын Шуно-Даба против казачьей орды, а ныне
де ведомость есть, что он казаков повоевал и три города ему поддались" [27,
с. 41].
Среди русских исследователей особняком стоит статский советник В. М.
Бакунин. Им в 1761 г. опубликован труд "Описание калмыцких народов, а
особливо из них торгоутского, и поступков их ханов и владельцев", который
занимает особое место в ряду исследований, посвященных истории кочевых
народов. Однако этот труд остался неизданным, а предпринятые в 30-е годы
прошлого века попытки печатать отрывки из него оказались неудачными. Только
недавно эта работа вышла в свет и была введена в научный оборот. Сведения,
сообщаемые В. Бакуниным, хронологически весьма точны, многие данные
получены им непосредственно от первых лиц калмыцкого ханства. Он мог прямо
общаться с ними, так как служил в русской администрации, ведающей
калмыцкими делами. Основательно занимаясь данной проблемой, В. Бакунин
пришел к выводу, дополняющему сведения вышеназванных немецких ученых. По
его мнению, главная причина перехода калмыков к Волге - это междоусобная
борьба джунгарских ханов за власть: "В 1630 году торгоутский главный
владелец, именуемый Хорлюк, имея у себя шесть сынов и подданных своих
улусных калмык пятьдесят тысяч кибиток, за ссорою с хошаутскими и с
зенгорскими калмыками от Алак-улы откочевал к Волге" [28, с. 31]. Он также
рассматривает отношения калмыков с соседними народами: "Аюка воевал и за
Яиком с киргиз-касаками и всегда над ними имел авантажи, при так же и
трухменский народ (туркмены), при Каспийском море в Мангышлаке бывший, в
свое время в подданство покорил... При нем же тогда кубанские, хивинские и
киргиз-касацкие солтаны, в том числе и бывший Абулхаир-хан киргис-
кайсацкий, во услужение живали" [28, с. 32]. В его работе имеются весьма
точные сведения о родственных связях калмыков-торгоутов с джунгарскими
правителями, о постоянной попытке последних к воссоединению с калмыцким
народом. Эти сведения могут быть использованы будущими исследователями для
выяснения подлинных причин некоторых эпизодов казахско-джунгарских связей.
Также проливают свет на отношения казахов и джунгар сообщения китайского
посланника к Аюке хану в первой четверти XVIII в. [29, с. 164-166].
А. М. Позднеев в числе других рассматривал вопрос перекочевки калмыков.
Он отмечал, что переселение совершалось последовательно и довольно
медленно. Калмыки отошли сначала к северу до Тобола, отсюда они
распространились до Яика и, перевалив через Урал, очутились на берегах
Волги [30, с. 140]. Много сведений содержится в труде известного
исследователя А. И. Левшина "Описание киргиз-казачьих, или киргиз-
кайсацких, орд и степей". Описывая разнообразные события относительно
казахских и джунгарских связей, он считает веской причиной присоединения
казахских ханств к России ожесточенную войну с калмыками [24, с. 178-184].
Миссионер, основоположник русской синологии Н. Я. Бичурин подробно
обследовал историю становления, укрепления и, наконец, уничтожения цинами
Джунгарского ханства. Все это он обстоятельно описал в своем труде
"Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV века до нашего времени".
Однако то, что он в основном опирался на китайские источники и некритически
их использовал, наложило отпечаток на его суждения, многие из которых были
неверными, так как давались с позиции официальной китайской историографии.
Ошибочность суждений Н. Я. Бичурина состоит в том, что Орбулакскую битву
1643 г. он считал "чисто киргиз-казачьей сказкой" [31, с. 41], тогда как в
архивных документах сохранились материалы об этой битве, доказывающие
обратное. "Джегангиръ-султанъ, высвободившшся изъ неприятельских рукъ,
сталъ частыми набъгами беспокоить Калмыцкия кочевья. Хонь-тайцзи, желая
отомстить ему, вторгнулся летомъ 1643 г., въ главе 50.000 войска, въ
Кайсацкия земли и овладелъ было двумя родами Алать-Киргизскимъ и
Токмакскимъ. Джегангиръ наскоро созвалъ людей сколько могъ. Собралось ихъ
немного, не более 600 человекъ; но Джегангиръ съумелъ такъ искусно
распорядиться ими, что одержалъ блистательную победу", - такова точка
зрения российского исследователя В. В. Вельяминова-Зернова [32, с. 378].
Записи с подробными указаниями о событиях во времена хана Тауке приводятся
в его труде "Исследования о Касимовских царях и царевичах", вышедшем в свет
в 1864 году. При этом он добросовестно ссылается на "Сибирьскую Историю" И.
Фишера и выписки из китайских источников секретаря Леонтьева (1777 г.).
Точность записей Леонтьева подтверждена документами, приведенными самим
Иакинфом. Углубленно занимаясь вышеназванной проблемой, В. В. Вельяминов-
Зернов пришел к выводу, что борьба между казахскими и джунгарскими
владетелями сводилась к упрочению своего влияния как в религиозном, так и в
экономическом и политическом планах: "Тявка (хан Тауке) всю жизнь провел в
борьбе с калмыками. Любопытны жалобы, которые приносил на него калмыцкий
хан Цеван-Рабтан, преемник власти Галдана-Бошохту (сына Батор-хон-тайцзия),
в донесении своем Китайскому двору, писанном им в 1698 г., вскоре по
вступлении своем на ханство. Цеван-Рабтан писал: "1) что он воюет с
Казаками (хазаками) поневоле; 2) что сын Казацкого хана Тявки (Тауке),
находившийся в плену у Галдан-Бошохту, отослан был Галданом к Далай-ламе;
3) что Тявка просил его, Цеван-Рабтана, исходатайствовать у Далай-Ламы
свободу сыну, что он, Цеван-Рабтан, просьбу эту выполнил и отправил к Тявке
его сына в сопровождении 500 человек; но Тявка всех этих провожатых
перебил, мало того, умерщвил одного из его, Цеван-Рабтановых, князей, а
Князеву жену с детьми и людьми, в числе более ста кибиток, увел к себе; 4)
что Тявка нападал на сына Аюки-хана, который вез к нему, Цеван-Рабтану, его
невесту, свою сестру; 5) что Тявка перехватил несколько купцов русских,
которые от него, Цеван-Рабтана, ехали назад в Россию" [32, с. 380-381].
Изучая историографию по данной проблеме, можно заметить, что среди этих
работ, касающихся взаимоотношений казахов и джунгар, мало исследований,
затрагивающих мирные, экономические и торговые связи этих кочевых народов.
Труд военного инженера, капитана И. Г. Андреева "Описание Средней орды
киргиз-кайсаков" занимает определенное место в изучении связей казахов,
джунгар и калмыков, где особо ценной является его мысль о том, что попавшие
в плен к казахам во время казахско-калмыцких столкновений 1771 г. многие
калмыки, все же по большей части живут вольно, как и природные киргизы,
своими кочевьями, и, имея во всем вольность, составляют смешанное
однородство [33].
Автором одного из редких сообщений об экономических связях между казахами
и джунгарами был Г. Н. Потанин, который писал: "Крайние восточные улусы
Киргизов до 1756 г. кочевали по реке Чар-Гурбану, а крайние улусы Калмыков
находились по рекам Кара-Буге и Базару. Сдесь, в мирное время, происходила
постоянная торговля; разстояние между улусами было на три дня езды, и
Киргизы и Калмыки повседневно съезжались для торгу. Киргизы променивали
здесь лисиц и корсаков на иркетчину, верблюдов и хлеб. Иногда Калмыки сами
возили хлеб в Киргизские улусы, а равно и Киргизы ездили сами для покупки
верблюдов внутрь Джунгарии" [34, с. 86].
Некоторые факты, касающиеся казахов, нашли отражение в труде Ю. Лыткина
"Материалы по истории ойратов", опубликованном в газете "Астраханские
Губернские ведомости" в 1861 году. Он же является переводчиком и первым
издателем знаменитого калмыцкого исторического произведения "Сказания о
дэрбэн-ойратах", написанного калмыцким князем Батур-Убаши Тюменем, где
также описываются калмыцкие события с участием казахов [35, с. 54,55].
Среди других работ его исследование выделяется тем, что он отмечал
дружественные отношения казахов и джунгар, что является несомненным
достоинством его книги.
В изучении характера казахско-джунгарских отношений большую помощь
оказывают исследователи древних Чингизхановских, монголо-ойратских и
казахских законов. Несмотря на то, что труды П. Палласа, Ф. Н. Леонтовича,
К. Ф. Голстунского и Я. И. Гурлянда во многом носят источниковедческий
характер, в них проясняются многие стороны общественной жизни двух народов
и указывается общность корней их ментальности. Эта же общность
подтверждается в трудах "Путевые записки по калмыцким степям Астраханьскои
губернии" священника, миссионера, учителя калмыцкого языка Пармена
Смирнова, "Быт калмыков Ставропольской губернии" Я. П. Дуброва [36].
Военный историк Г. П. Прозрителев в книге "Военное прошлое наших калмыков"
приводит факты, удостоверяющие некоторые события, участниками которых были
и казахи.
В выводах российского исследователя В. А. Ватина в работе ... продолжение
Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.
ВОЙНА КАЗАХСКОГО НАРОДА С ДЖУНГАРАМИ ХҮІ-ХҮІІІ ВВ.
СОДЕРЖАНИЕ
Введение ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 3
Глава І. Теоретико-методологические проблемы исследования и факторы,
обусловившие необходимость борьбы с джунгарами ... ... ... ..9
І.1. Источниковая база и историография исследования ... ... ..9
І.2. Образование казахского ханства
и его внешняя политика ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ...42
Глава ІІ. Исторические этапы борьбы казахского народа
с джунгарами (ХҮІ-ХҮІІ вв.) ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .53
ІІ.1. Военная организация и вооружение казахских войск ... ...53
ІІ.2. Нашествие
джунгар ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ...58
ІІ.3. Использование принципов военного искусства
В Орбулакской и Анракайской
битвах ... ... ... ... ... ... ... . ... ... ...69
ІІ.4. Роль казахских полководцев и батыров
в Отечественной
Войне ... ... ... ... ... ... ... .. ... ... ... ... ... ... ... ... ... ...83
ІІ.5. Биография полководцев и батыров ВО ... ... ... ... ... ... ... ...90
Заключение ... ... ... ... ... ... . ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ..
... ... ... ... ... .104
Литература ... ... ... ... ... ... . ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ..
... ... ... ... ... ..108
Введение
Выбранная нами тема очень многогранна. В объеме одной магистерской
работы невозможно охватить и ответить на все вопросы, касательно нашей темы
– Отечественной войны казахского народа с джунгарами в ХҮІ-ХҮІІІ вв. Тем не
менее, при изучении данной проблематики становилось ясным, что в своей
работе нам предстоит решить следующие вопросы. Первое, социально-
политические, экономические предпосылки казахско-джунгарского
противостояния, и второе, военное дело казахов в период этой двухвековой
Отечественной войны. В область интересов первого вопроса попадают такие
проблемы, как этногенез казахского народа, образование самостоятельного
этнического ханства, которая несомненно, предопределила рамки современной
границы Республики Казахстан.
Глубина этногенеза и становления современной казахской
государственности берет свое начало с эпохи бронзы, раннего железного века.
Завершение же приходит на середину ХҮІ века. Имеено в этот период, получит
свое очертание государственная граница казахов, именно в этот период
завершиться весь тот процесс, который в исторической науке принято называть
этногенез казахского народа. На Евразийских просторах испокон веков
обитали те народности и племенные союзы, которые вошли в нынешний
этнический состав казахов. И не всегда этот процесс шел мирным путем, часто
бывало, что враг стоял у границ. И тогда народ вставал на защиту своего
Отечества. Из истории мы знаем, что бывали случаи, когда
этнообразовательный процесс нарушался извне, т.е. внешним фактором. Так
было в эпоху монгольского нашествия, когда прервался процесс
этнообразования кипчакского государства. Тогда в силу исторических
обстоятельств, процесс сложения казахской народности был прерван.
И вот в ХҮІ веке, когда на историческую арену вышли казахи, вновь
настали смутные и тяжелые времена. Настал тот час истины, когда казахам
нужно было доказывать свое право на существование вообще. Этот период в
казахстанской историографии ныне принято называть Отечественной войной
казахов против джунгар.
Наши предки сумели отстоять свою независимость, свое право на
существование как этноса. Но каких усилий это стоило! За эти годы
Отечественной войны казахи потеряли приблизительно 4 млн. человек! И три
миллиона из них в лихие 20-е годы ХҮІІІ века, прозванных в народе Ақтабан
шұбырынды.
Непрост был путь наших предков за создание своей государственности.
Как мы знаем, этот процесс был сложным и многовековым. Вопрос этот возник с
момента сложения казахского народа и постоянно сопутствовал всей его
истории. Сложение казахского ханства, внутреннее его развитие,
горизонтальные и вертикальные связи, иерархические отношения, своя система
ценностей, особенность склада народного характера неоднократно должны были
выдерживать испытания на прочность. Так было в позднее средневековье, так
было и в новое время.
Известно, что в истории древних и средневековых кочевников Евразии
война и военное дело имели огромное значение. Кочевые народы были
создателями оригинальной военной системы, с помощью которой на протяжении
ряда веков получали бесспорное военно-политическое превосходство над своими
противниками за пределами Великой Степи. Своеобразная военизация кочевого
образа жизни нашла адекватное отражение в предметах материальной и духовной
культуры номадов древности и средневековья. Многоаспектные проблемы военной
истории кочевничества достаточно плодотворно изучаются за пределами
республики, свидетельством чему являются многочисленные монографии, статьи,
заметки, сообщения историков, археологов, этнологов. По военному делу
кочевников Казахстана только недавно стали появляться отдельные
значительные труды. Военно-историческая тематика остается пока одной из
недостаточно изученных проблем в казахстанской историографии. ХҮІ-ХҮІІІ вв.
относятся к числу сложных и поворотных моментов в истории Центральной Азии
и Казахстана. Научных работ по этому периоду, затрагивающих военные
аспекты, незначительна, поэтому изучение истории военного дела казахов
является актуальной задачей. Как отмечают авторы Концепции становления
исторического сознания в Республике Казахстан. Одним из основных
приоритетов современного исторического знания должно стать раскрытие
вклада кочевников в мировую цивилизацию, места и роли номадизма в истории
Казахстана и, в частности, изучение военного искусства (1).
Военно-организационная модель кочевников была положена в основу
общественно-политического устройства всех крупных кочевых объединений на
огромном историческом отрезке времени. Осмысление роли военного фактора в
эволюции кочевых обществ имеет прежде всего научно-познавательную
значимость в контексте общей истории номадизма. Исследование истоков
формирования военного дела номадов позволит углубить современные концепции
и представления о цивилизационно-стадиальной характеристике кочевых
социумов (2,6).
Вопрос о степени изученности военного дела кочевников непрост, с одной
стороны имеются многочисленные работы, с другой стороны, подход тех
авторов, которые писали еще при Советском Союзе, не совсем объективен. Тем
не менее, эти работы являются отправным пунктом в области исследования
военного дела кочевников (3, 6-10).
В казахстанской историографии первой, наиболее общей работой по
военной истории казахов можно считать статью А. Рязанова, опубликованную в
1924 г. в журнале ''Советская Киргизия" (4)11. Интерес к этой теме в те
годы был обусловлен насущной задачей создания из казахов отдельных воинских
частей. В связи с этим А. Рязанов обратился к военному прошлому казахов,
подчеркивая особые черты, присущие социально-политическому строю казахского
общества, указывая на образ жизни и род занятий, которые в целом
предопределили специфику военного искусства казахов.
В конце 60-х гг. вышла статья Г. И. Семенюка по военному делу казахов
XVIII-XIX вв., которая полностью основывается на русских источниках(5)12. В
ней содержатся сведения по оружию, родоплеменному ополчению и боевой
тактике казахов, вошедших в состав Российской империи. Из приведенных
данных не совсем ясны степень вооружения и механизм действия казахской
военной организации. Но заметным преимуществом работы стало выдвинутое
автором положение о природно-хозяйственной обусловленности способов ведения
войны казахами-кочевниками.
В 1971 г. появилось небольшое по объему сообщение К. Смагуловой
"Оружие казахов XVI-XIX вв.", опубликованное в сборнике студенческих
научных работ КазГУ. Она подразделила боевое вооружение казахов на три
группы: холодное, метательное и огнестрельное, причем доминирующее
положение в системе вооружения этого периода, по ее мысли, занимало
холодное оружие.
Проблемы казахского оружиеведения разрабатывались в публикациях А. Т.
Кайдарова и В. П. Курылева(6)13.
А. Т. Кайдаровым проштудирован большой пласт казахских источников, что
позволило ему найти многочисленные названия видов (типов) личного боевого
оружия, вспомогательных предметов военного снаряжения, воинской экипировки
воина-батыра и дать этому явлению этноязыковое толкование.
Работа В. П. Курылева посвящена вооружению казахов, которое хранится в
фонде Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого в Санкт-
Петербурге. Он одним из первых провел тщательный оружиеведческий анализ
казахских боевых топоров, булав, наконечников стрел, нагаек, ружей, показал
материал их изготовления, формы использования отдельных предметов оружия.
В последние годы можно говорить о заметно возросшем интересе к
казахской военной тематике.
Н. Ж. Шаханова(7)14 рассмотрела традиционные элементы походной пищи
казахов, детально остановилась на составе консервированных продуктов
питания, способах приготовления мясных блюд в боевых условиях, что явилось
заметным продвижением вперед в раскрытии такой важной проблемы, как
обеспечение продовольствием воинов-кочевников в период войны.
Э. Ж. Валиханов(8)15 описал основные этапы военных действий в период
джунгаро-казахских войн, сделав основной упор на выяснение стратегических и
тактических приемов, применяемых казахами. Малозатронутыми оказались
структура военной организации и комплекс вооружения.
В работе "Казахстан: Летопись трех тысячелетий"(9)16, написанной на
основе первоклассных восточных нарративных источников, Т. И. Султанов
приводит ценную информацию о казахском войске и его численности в XV-XVII
вв., воинской символике (боевые знамена, ураны), характерных сторонах
военного быта воинов-кочевников, что весомо дополняет военно-политическую
панораму позднесредневекового Казахстана.
Статья Ж. М. Жетыбаева(10)17 построена на обследовании сохранившихся
изображений казахского оружия, которые неоднократно встречаются в
памятниках погребально-культовой архитектуры казахов Западного Казахстана.
Автор сделал общее сравнение и деление предметов оружия на группы,
привлекая различные письменные источники XIX в.
Безусловно, самым крупным достижением в историографии военного дела
казахов можно назвать исследование К. С. Ахметжанова(11)18. На основе
богатого устного героического эпоса казахов в сочетании с включением
большого наглядного материала (вещественно-изобразительные, а также
письменные источники) он воссоздал боевой набор предметов вооружения
батыра, провел интересную классификацию защитного доспеха казахских воинов,
высказал свое мнение по достаточно сложным аспектам развития военной
организации и боевого искусства номадов.
К числу последних, крупных работ относятся "Очерки военного дела
кочевников Казахстана" Т. К. Алланиязова, которые представляют собой обзор
военной истории Казахстана с древнейших времен до середины XIX в.(12)19 Эта
книга в какой-то мере закрывает существующий пробел в изучении истории
эволюции военного дела древнего и средневекового населения Казахстана.
Динамику международных отношений, внутри- и внешнеполитическое
положение в отдельных странах Центральной Азии XVII-XVIII вв. освещали
следующие исследователи: М. X. Абусеитова, Н. Г. Апполова, Ж. О. Артыкбаев,
В. Я. Басин, Б. П. Гуревич, И. В. Ерофеева, И. Я. Златкин, Ж. К. Касымбаев,
В. С. Кузнецов, К. Мамырулы, В. А. Моисеев, Р. Б. Сулейменов, А.
Сабырханов, С. В. Тимченко, К. Ш. Хафизова, А. Ходжаев и др. Среди этих
многочисленных исследований следует выделить работу В. А. Моисеева(13)20.
Автор на базе огромного количества архивных документов восстановил историю
и ход развития достаточно сложных казахско-ойратских отношений позднего
средневековья и нового времени. Заслуживает внимания также монография К.
Мамырулы, в которой задействован обширный пласт собственно казахских
источников, описаны основные сражения между джунгарами и казахами, показано
активное участие казахских ханов, султанов, биев и батыров в борьбе против
джунгарской агрессии(14)21.
Таким образом, вопросы генезиса базовых принципов военной дела в
кочевых обществах не получили достаточного отражения в историографии. В
отношении же истории военного дела казахов хотя и имеется своя определенная
историографическая традиция, но она находится, как нам представляется, в
начальной стадии процесса изучения, а по периоду XVII-XVIII вв., за
исключением нескольких статей, отсутствуют комплексные специальные работы
по военной истории Казахстана.
В процессе работы автором были привлечены самые различные по форме и
внутреннему характеру источники: письменные (литературные), устноэпические,
этнографические и изобразительные материалы, в которых имеются достаточно
репрезентативные фактические данные.
Сведения и факты, касающиеся военного дела кочевников и Проливающие
свет на отдельные периоды военно-политической истории, разбросаны в
многочисленных разноязычных письменных источниках и никогда не представляли
единого целого. Эти создало определенные трудности в выявлении и извлечении
первичного базового материала.
Основными источниками для исследования стали переведенные и
систематизированные письменные сообщения восточных авторов, сборники и
документы материалов, которые неоднократно и успешно привлекались
специалистами. Прежде всего, это китайские источники из собрания сведений
Н. Я. Бичурина, Н. В. Кюнера, В. С. Таскина, Сборник документов по цинско-
казахским отношениям в XVIII в., "Китайские документы и материалы по
истории Восточного Туркестана, Средней Азии и Казахстана"; монгольские –
"Сокровенное сказание монголов 1240 г.", "Алтан Гобчи", образец
монгольского права XVII в. "ИХ ЦААЗ"; древнетюркские рунические памятники,
"Материалы по истории туркмен и Туркмении', Материалы по историй киргизов и
Киргизии", записки Плано Карпини и Гильома де Рубрука, книга Марко Поло и
др.
Среди них следует отметить специальные тематические собрания
источников: "Прошлое Казахстана в источниках и материалах", "Материалы по
истории Казахских ханств XV-XVIII вв." (сочинения "Михман-Наме-йи Бухара"
Рузбихана, "Ша-раф-Наме-йи шахи" ХафизаТаныша, "Шайбани-Наме" Бипаи,
"Тар'их-и Абу-л-Хайр-хани" и др.), "Материалы по истории Средней Азии X-XIX
вв.", а также русские архивные источники, сосредоточенные в двух томах по
вопросам казахско-русских отношений XVI-XIX вв., "Международные отношения в
Центральной Азии XVII-XVIII вв." (2 т.), "Материалы по истории
каракалпаков".
К числу древних источников, использованных автором, относятся
устнопоэтическая литература и героический эпос казахов – "Батырлар
жыры"(15)22. Устный фольклор донес до нас очень интересные сведения о
вооружении казахских батыров, сцены описания военного быта, воинских
традиций и т. д. Уникальная информация степной устной историологии
содержится в многочисленных сочинениях М. Тынышпаева(16)23.
Ценный эмпирический материал был накоплен в дореволюционный период во
многих трудах российских авторов XVIII-XX вв.: В. Бакунина, И. Унковского,
П, И. Рычкова, П. С. Палласа, И. Г. Георги, И. П. Фалька, И. Г. Андреева,
Ф. С. Ефремова, Я. Гавердовского, С. Броневского, А. И. Левшина, А. К.
Гейнса, В. Потто, Н. И. Гродекова, К. К. Абазы, В. фон Герна и др.,
отразивших чрезвычайно важные этнографические данные по военному делу
казахов. Достоинством этого круга источников является то, что интересующая
нас информация отличается достоверностью и точностью, так как они были
очевидцами и наблюдателями тех событий или социальных явлений.
Особо хотелось бы выделить работы выдающегося исследователя истории
казахского народа Ч. Ч. Валиханова: "Вооружение киргиз в древние времена и
их военные доспехи', "Исторические предания о батырах XVIII в.", в которых
собран представительный фактологический материал по вооружению и военному
искусству казахов.
Важные сведения и отдельные факты были почерпнуты из работ
западноевропейских авторов, посетивших казахскую степь в разные периоды (С.
Герберштейн, А. Дженкинсон, Дж. Кэстли, Т. Аткинсон).
Как мы видим, историки немало работ посвятили военному делу казахов.
Но тем не менее, остаются еще вопросы, которые требуеют дальнейших глубоких
изысканий. Что же касается вопроса истолриографии казахско-джунгарских
отношений, то в этой области работ предостаточно. О них пойдет речь далее,
в отдельной главе. Здесь следует только отметить, что в основном все эти
работы посвящались изучению отдельных сторон интересующей нас темы в
пределах отдельного периода или отдельногоь события. Мы же в своей работе
ставим цуель проследить всю динамику казахско-джунгарских отношений в
ракурсе Отечественной войны, длившейся два столетия.
Работа написана на основе исторического объективизма, который
предпологает использование реалистичного и объективного подхода. И при
исследовании данной проблематики мы исходили из принципа сравнительного
анализа и сопоставления. Как в работе с источниками, как и при
аппелировании к мнениям предыдущих авторов.
Актуальность темы и степень ее изученности определили задачи
исследования в каждой из глав. В первой главе рассматриваютчся вопросы
источниковой базы и историографии выбранной нами темы. Во второй части
главы рассматриваются все те исторические предпосылки образования
казахского ханства. Этот вопрос рассматривается также через призму
неизбежности столкновения Казахского ханства с джунгарами.
Во второй главе рассматриваются вопросы военного дела – вооружения,
тактики и стратегии (Орбулакская и Анракайские битвы) казахов. Данный
вопрос рассматривается через призму самой истории Отечественной войны
казахов против джунгар. В главе также рассматривается биография ханов,
полководцев, батыров.
Для наиболее полного решения поставленных задач, структура работа
определена следующим образом. Введение, первая и вторая главы, заключение.
Глава І. Теоретико-методологические проблемы исследования и факторы,
обусловившие необходимость борьбы с джунгарами.
І.1. Источниковая база и историография исследования
Источниковую базу исследования в данном историографическом анализе
прежде всего составляют опубликованные труды по проблеме взаимоотношений
казахов и джунгар и сложившиеся концепции в монографиях по этому вопросу.
Таких историографических фактов, составляющих источниковую базу, более
двухсот. Наряду с историографическими в работе привлечены и исторические
источники с целью выяснения их репрезентативности, полноты и достоверности
в научных трудах. Нас интересовало то, как вводились в научный оборот и как
они трактовались. При этом мы руководствовались утверждением С. О. Шмидта:
"С расширением представления о сфере историографии и соответственно об ее
источниковой базе все больше внимания исследователей этой проблематики
привлекают архивные документы. Архивные документы признают теперь не менее
важными для историографа, чем опубликованные тексты, и они стали
восприниматься тоже как традиционные историографические источники" (14,
с.177)[1, с. 177].
Следует отметить, что, несмотря на создание основательной документальной
базы, работа в архивах Оренбурга и Элисты показала, что в научный оборот не
были введены многие документы по истории откочевки калмыков-торгоутов через
казахстанские степи на территорию Китая. Эти события отражены в документах
фонда № 3 Оренбургского архива и хранящегося в архиве Калмыкии фонда
профессора Н. Н. Пальмова (15)[2].
В Государственном архиве Республики Калмыкия имеется переписка советника
по калмыцким делам Татищева с губернатором Оренбургского края И. Неплюевым.
В одном из документов, датированном июлем 1742 г., говорится: "Вчерашнего
же числа прибыл оттуда здешний мурза Адиль Темирь Булатов. Оный на словах
объявил, что в бытность его Адильмурзы видел присланного от Зюнгорских
калмык посланца у Абул Маметь хана с письмом, который де при подаче оного
ему, хану, говорил, чтоб он, хан, и прочие знатные кайсацкие старшины
отдали к ним, зюнгорцам, во аманаты детей своих с пристойным числом людей,
скотом, кибитками и провиантом, чтоб они по прежнему у них в верном
подданстве были. А ежели де они того не учинят, то они, зюнгорцы, пойдут на
них войною и разорят их, кайсак, без милосердия. На оное де Абул Маметь
хан, по совету со старшинами, тому посланцу ответствовал, что он того без
повеления ее и. величества учинить ничего не может, и для того будет о том
всеподданнейше доносить ее и в-ву и что по тому соизволяет, тогда к ним и
ответствовать будет"*. В другом архивном документе записано: "От того же 19
мая Неплюев пишет секретарю Татищеву: "Ваше пр-во, надеюсь уже известны к
Вам и к наместнику калмыцкого ханства Дондук-Даше ее и. в-ва грамот о
наряде и о немедленном от Вашего пр-ва отправлении к Яицкому городку
калмыцких войск тысячи человек и о даче оным из Астрахани потребного числа
пороху..." (16)[3]. Здесь же имеется копия Указа от 5 мая 1744 г. Яицкому
войсковому атаману Бородину, старшинам и всему яицкому войску относительно
непропуска киргиз-кайсаков через Яик. Этот документ имеет непосредственное
отношение к предмету настоящего исследования.
Дополнительно были использованы опубликованные источники, среди которых
большой интерес представляет "История Сибири" Г. Ф. Миллера, где он,
опираясь на русские архивные материалы, создал хронологическую историю
взаимодействия русских, калмыцких, джунгарских и казахских владетелей.
Дипломатическое собрание дел между Российским и Китайским государствами с
1619 по 1972 г.", составленное Н. Бантыш-Каменским по документам,
хранящимся в Московском архиве, помогло более полно раскрыть взаимосвязи
казахов с Амурсаной - последним ханом Джунгарии - и отношения с ним русских
и китайцев. С этой же целью была привлечена статья И. Я. Златкина "Русские
архивные материалы об Амурсане", где он воспроизводит один документ,
свидетельствующий об огромном интересе русского правительства в джунгарских
найонах Даваци и Амурсане как орудии против Цинского Китая: "Указ требовал,
чтобы они (Неплюев и Татищев. - автор) "зенгорских владельцев Дебачу и Амур
саньяна, которые в зенгорском народе немалую силу имели, и будучи ближними
родственниками зенгорским главным владельцам, при выборе тогдашнего
владельца Эрдени Ламы Батур хонтайджи, из зенгорского народа бежали и
погонею разбиты, и в 20 человек в средней киргиз-кайсацкой орде, в
ведомстве Аблай-салтана находились, и в Оренбург ехать желали, а зенгорцы о
получении их в свои руки старались, - потому крайне старание возыметь
первого, яко настоящего к овладению сего зенгорского народа претендента, а
с ним и другого, яка тогдашнему зенгорскому владельцу двоюродного брата,
для будущих пред случаяев, а особливо в рассуждении не отступной претензии
зенгорских владельцев в Сибири земель, удоб возможным себе приласкать и в
Оренбург призвать..." (17, с.291)[4, с. 291].
Источники, использованные Г. И. Слесарчуком в статье "Архивные документы
по истории сношений с Джунгарией в середине XVII в.", свидетельствуют, что
и русское государство, и Джунгарское ханство были заинтересованы в
установлении и укреплении добрых отношений и нормальной торговли. Однако:
"Наряду с этим документы отражают стремление джунгарского хунтайджи
добиться военной помощи со стороны русского государства для борьбы с Алтын
ханом и казахскими феодалами. Но русское правительство не могло и не хотело
активно вмешиваться в распри азиатских кочевников" (18, с.264) [5, с. 264].
Такие российские ученые, как Г. Ф. Миллер, И. Бантыш-Каменский, И. Я.
Златкин, Г. И. Слесарчук, внесли большой вклад в опубликование многих
русских источников, ввели в научный оборот много ценных архивных
документов, касающихся истории казахов и джунгар.
В сборнике документов "Материалы по истории монгольских отношений. 1607-
1636" имеются сведения о столкновениях калмыков с казахами: "...контайша...
со всеми чорными калмаки сия зимы (1635) ходил на Казачью орду, а Казачьи
орды люди пошли было на чорных калмаков. И как де чорные калмаки сошлись
казачьи орды с людьми, и был де у них бой великой. И чорные де калмаки
казачьи орды людей побили и взяли у них царевича Янгыра Ишимова сына, а
Ишим в Казачьей орде был царь, и тот де царевич в Чорных калмаках. И иные
чорные калмаки, те же тайши, талай-тайша с товарищами, пошли опять войною
на Казачью орду. И кочевья де чорных калмаков по ею сторону Иртыши реки не
все кочуют за Иртышом..." (19, с.278)
Также был использован сборник архивных документов и материалов под
названием "Международные отношения в Центральной Азии в ХҮІІ-ХҮШ вв.", из
него мы почерпнули сведения о том, что Цинский Китай еще в первой четверти
XVIII столетия намеревался захватить Джунгарское ханство, уничтожить его
народ. "Теперь, когда наступил подходящий момент, всякая нерешительность в
завершении (борьбы с джунгарами) приведут к печальным последствиям, потом
будет бесполезно браться за оружие... Джунгария крошечная страна и к тому
же она находится на крайнем севере. Если получим эту землю, для обработки
ее будет недостаточно, а покоренные жители не пригодны для службы. Я об
этом много думал и советовался. Оставлять в живых этих последышей нельзя,
они могут принести величайшие беды монгольскому народу. Больше того, боюсь,
что ойраты могут стать большим злом и для нашего государства. В настоящее
время создалась благоприятная обстановка для действия в интересах всех...",
- говорится в указе императора Юнчжена о начале войны с Джунгарским
ханством от 1729 года (20, с.271).
Не только на взаимосвязи казахских ханств и России, но и на
взаимодействия казахов и джунгар проливает свет сборник архивных
документов, вышедший в Казахстане, "Казахско-русские отношения в ХҮІ-ХҮІІ
вв.". В дополнение к нему был привлечен сборник "Цинская империя и
казахские ханства: вторая половина ХҮШ-ХІХ в.", составителями которого
являются казахстанские ученые К. Хафизова и В. А. Моисеев. Данные этого
сборника в советской историографии были опубликованы впервые. Из указов
императора Цяньлуна ясно следует, что Китай намеревался захватить Джунгарию
и разделить ее на четыре части, поставив над каждой из них по одному тайше
(правителю): "...слуга (генерал Баньди) объяснил Баньчжуру и другим
(джунгарские феодалы) планы раздела Джунгарии на четыре части по (четырем)
племенам и назначения над каждым из них отдельного хана. И что-бы они во
время контактов с Амурсаной не поднимали этот вопрос, дабы тому было
неизвестно (о планах будущего устройства Джунгарии). И что Амурсана, все
понимающий человек, уже являющийся нашим проводником, услышав (новость),
раскается... Решительно нельзя позволить ему (Амурсане. - автор) даже в
малейшей степени самообольщаться надеждами о захвате власти" (21, с. 51].
Скрывая правду от Амурсаны, который не сомневался в том, что станет ханом
единой Джунгарии, цины боялись, что узнав об их планах, он будет
самостоятельно бороться за власть уже против них, что и случилось позднее.
Таким образом, мы приходим к выводу, что архивные материалы сыграли
важную роль в раскрытии проблемы взаимоотношений казахов и джунгар.
Исследование проблемы взаимоотношений казахов и джунгар в дореволюционное
время получило довольно широкое распространение. Об этом свидетельствуют
рассматриваемые в данной главе труды дореволюционных ученых, чиновников и
общественных деятелей, произведения казахских и джунгарских акынов, жырау и
сказителей.
Дореволюционная историография Казахстана данного периода условно может
быть представлена двумя основными направлениями: академическим и
практическим. Оба направления характеризуются общностью методологических
позиций. Но все же в их научном содержании имеются присущие им особые
черты. Так, академическая ветвь историографии Казахстана представлена
исследователями, обладавшими познаниями в различных науках. В числе данных
исследователей - Г. Ф. Миллер, П. С. Паллас, А. И. Левшин, Я. П.
Гавердовский и другие. А практическое направление представляют официальные
лица: чиновники пограничной администрации и военные, в их числе П. И.
Рычков, И. Г. Андреев, Н. Рычков и другие.
Впервые в русской историографии казахско-джунгарские отношения отразил Г.
Ф. Миллер (1705-1783 гг.). Немецкий ученый, приехавший в Россию в молодом
возрасте, глубоко изучил историю Сибири, которую начала осваивать Россия.
Его труд, опубликованный в Санкт-Петербурге в 1750 г. под названием
"Описание Сибирского царства", отличается чрезвычайной достоверностью. В
ЦГАДА имеется специальный фонд, который называется "Миллеровский портфель",
где собраны тщательно подобранные, закрепленные подписями свидетелей
документы, а также копии официальных документов. Исследователь считает:
"Так как одновременно и казахская орда напала на калмыков, то калмыки
оказались окруженными двумя врагами и, по всей вероятности, были бы
разбиты, если бы дорога к ...русским пределам не дала им возможности
спастись" (22, с. 92).
Много фактов о казахах и калмыках приводится в капитальном труде, который
называется "Сибирская история съ самого открытия Сибири до завоевания сей
земли россююмъ оружием, сочиненная на немецком языке и в Собрании
Академическом читанная членом Санкт-Петербургской Академии Наукъ и
Профессором древностей и истории, также членом исторического Геттинского
собрания И. Е. Фишером. 1774 год". Взгляды И. Е. Фишера дополняют выводы Г.
Ф. Миллера, который считает, что одной из главных причин разделения ойратов
и перекочевок их части на русские земли, в том числе на берега Волги,
является казахский фактор: "...калмыки, все еще опасаясь нападений со
стороны монголов и Казахской орды, поставили для своей защиты... городок...
в Кузнецком уезде". Далее он же отмечает: "...как раз в это время в степи
(у русской границы) появились калмыцкие князцы, прогнанные... Казахской
ордой" (23, с.261-262). Несмотря на излишне критический взгляд некоторых
историков (Златкин), эти два немецких ученых практически являются
родоначальниками русской историографии и источниковедения по истории Сибири
и населявших ее народов. Примененные ими методы используются в науке и по
сей день, а введенные в научный оборот документы до сих пор являются
превосходными источниками.
Труд русского ученого А. И. Левшина "Описание киргиз-казачьих, или киргиз-
кайсацких, орд и степей" имел большое значение в изучении проблемы
взаимоотношений казахов и джунгар. Эта книга представляет собой первое в
науке фундаментальное исследование по географии, истории и этнографии
казахского народа. Одним из первых автор затронул проблему взаимоотношений
казахов и джунгар, а также калмыков: "...восстановленная Тявкою тишина
недолго существовала между киргиз-казаками. Вскоре начались опять
междоусобия, и соседственные народы не замедлили воспользоваться оными. С
запада стали нападать волжские калмыки... Страшнее всех были с востока
зюнгары, которыми владел тогда сильный хонтайдзи Галдан-Цырен, не только
заставивший трепетать всех кочующих соседей своих, но возбудивший внимание
даже России и Китая" (24, с. 165, 166]. Однако по данной проблеме А. И.
Левшин не делает никаких выводов и обобщений, ограничиваясь лишь простой
констатацией во многом уже известных фактов. Тем не менее его труд внес
заметный вклад в изучение этой проблемы.
Весьма ценные свидетельства казахско-калмыцких отношений в 30-80-е гг.
XVIII в. собрали П. И. Рычков и капитан Н. Рычков. Первый из них описал
присутствие калмыцких послов в качестве почетных гостей с казахской стороны
при принятии присяги Абулхаир ханом в Оренбурге в 1742 году. Вот как это
событие отразилось в его записях: "Прибывпйе съ ханомъ зюнгорские
посланцы... т. е. они туть же стояли, коихъ по окончанш присягъ тайный
советник со всякою приятностйо спросил о ихъ приезде, на что первый из них
посланец именуемый Кашка ответствовал: что они отъ государя своего Галдан
Ширина посланы до Абулхаир хана, а к российским командирам никакой комиссии
не имеют, и приехали по воле Абулхаир хана" [25, с. 76]. А в "Дневных
записках путешествия капитана Н. Рычкова в киргиз-кайсацкой степи в 1771
году", изданных в 1772 г., нашли отражение факты перекочевки калмыков-
торгоутов с берегов Волги в пределы Китайской империи. Его наблюдения в
качестве непосредственного участника тех событий, когда казахский хан
Нуралы с помощью русского военного отряда преследовал калмыков, имеют
большое значение. Однако нужно отметить, что не все дореволюционные
исследователи отличались добросовестностью. Среди русских исследователей
встречались поверхностные, более того, имперски настроенные люди,
приверженцы европоцентризма, пренебрежительно относящиеся к истории
колонизированных малых народов. Обратим внимание на высказывание того же Н.
Рычкова, который не явился исключением: "Киргисцы не имеют ни права, ни
суда к разбиранию народных тяжб; но на смертоубийство и воровство имеют они
странное установление, их предками утвержденное. Сии два злодеяния
наказываются у них таким образом: убийца у них не жертвует головою своею за
убиенного, но вместо того платит он 100 лошадей, одного пленника, двух
верблюдов, наилучший суконный кафтан, черную лисицу, ястреба или беркута,
панцирь и другие военные снаряды ближайшему родственнику убиенного. Если же
собственного достатка убийцы не достает на сию оплату, то взыскивают
недостаток с его родни, которые уже не имеют воли противиться сему
народному постановлению: ибо каждый приемлет участие в защищении сего
необходимого права. Сей устав киргисцов называется кун. Изувечение человека
почитается у них за половину убийства, а потому половину должен платить
изувеченному противу совершенного убийства" [26, с. 36].
В записках Императорского Русского Географического общества находятся
материалы "Посольства к зюнгарскому Хунь-Тайджи Цевань-Рабтану капитана от
артиллерии Ивана Унков-ского и путевой журнал его за 1722-24 годы", где
находятся интересные сведения, в том числе и о следующих событиях: "В
прошлом де лете послан Контайшин сын Шуно-Даба против казачьей орды, а ныне
де ведомость есть, что он казаков повоевал и три города ему поддались" [27,
с. 41].
Среди русских исследователей особняком стоит статский советник В. М.
Бакунин. Им в 1761 г. опубликован труд "Описание калмыцких народов, а
особливо из них торгоутского, и поступков их ханов и владельцев", который
занимает особое место в ряду исследований, посвященных истории кочевых
народов. Однако этот труд остался неизданным, а предпринятые в 30-е годы
прошлого века попытки печатать отрывки из него оказались неудачными. Только
недавно эта работа вышла в свет и была введена в научный оборот. Сведения,
сообщаемые В. Бакуниным, хронологически весьма точны, многие данные
получены им непосредственно от первых лиц калмыцкого ханства. Он мог прямо
общаться с ними, так как служил в русской администрации, ведающей
калмыцкими делами. Основательно занимаясь данной проблемой, В. Бакунин
пришел к выводу, дополняющему сведения вышеназванных немецких ученых. По
его мнению, главная причина перехода калмыков к Волге - это междоусобная
борьба джунгарских ханов за власть: "В 1630 году торгоутский главный
владелец, именуемый Хорлюк, имея у себя шесть сынов и подданных своих
улусных калмык пятьдесят тысяч кибиток, за ссорою с хошаутскими и с
зенгорскими калмыками от Алак-улы откочевал к Волге" [28, с. 31]. Он также
рассматривает отношения калмыков с соседними народами: "Аюка воевал и за
Яиком с киргиз-касаками и всегда над ними имел авантажи, при так же и
трухменский народ (туркмены), при Каспийском море в Мангышлаке бывший, в
свое время в подданство покорил... При нем же тогда кубанские, хивинские и
киргиз-касацкие солтаны, в том числе и бывший Абулхаир-хан киргис-
кайсацкий, во услужение живали" [28, с. 32]. В его работе имеются весьма
точные сведения о родственных связях калмыков-торгоутов с джунгарскими
правителями, о постоянной попытке последних к воссоединению с калмыцким
народом. Эти сведения могут быть использованы будущими исследователями для
выяснения подлинных причин некоторых эпизодов казахско-джунгарских связей.
Также проливают свет на отношения казахов и джунгар сообщения китайского
посланника к Аюке хану в первой четверти XVIII в. [29, с. 164-166].
А. М. Позднеев в числе других рассматривал вопрос перекочевки калмыков.
Он отмечал, что переселение совершалось последовательно и довольно
медленно. Калмыки отошли сначала к северу до Тобола, отсюда они
распространились до Яика и, перевалив через Урал, очутились на берегах
Волги [30, с. 140]. Много сведений содержится в труде известного
исследователя А. И. Левшина "Описание киргиз-казачьих, или киргиз-
кайсацких, орд и степей". Описывая разнообразные события относительно
казахских и джунгарских связей, он считает веской причиной присоединения
казахских ханств к России ожесточенную войну с калмыками [24, с. 178-184].
Миссионер, основоположник русской синологии Н. Я. Бичурин подробно
обследовал историю становления, укрепления и, наконец, уничтожения цинами
Джунгарского ханства. Все это он обстоятельно описал в своем труде
"Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV века до нашего времени".
Однако то, что он в основном опирался на китайские источники и некритически
их использовал, наложило отпечаток на его суждения, многие из которых были
неверными, так как давались с позиции официальной китайской историографии.
Ошибочность суждений Н. Я. Бичурина состоит в том, что Орбулакскую битву
1643 г. он считал "чисто киргиз-казачьей сказкой" [31, с. 41], тогда как в
архивных документах сохранились материалы об этой битве, доказывающие
обратное. "Джегангиръ-султанъ, высвободившшся изъ неприятельских рукъ,
сталъ частыми набъгами беспокоить Калмыцкия кочевья. Хонь-тайцзи, желая
отомстить ему, вторгнулся летомъ 1643 г., въ главе 50.000 войска, въ
Кайсацкия земли и овладелъ было двумя родами Алать-Киргизскимъ и
Токмакскимъ. Джегангиръ наскоро созвалъ людей сколько могъ. Собралось ихъ
немного, не более 600 человекъ; но Джегангиръ съумелъ такъ искусно
распорядиться ими, что одержалъ блистательную победу", - такова точка
зрения российского исследователя В. В. Вельяминова-Зернова [32, с. 378].
Записи с подробными указаниями о событиях во времена хана Тауке приводятся
в его труде "Исследования о Касимовских царях и царевичах", вышедшем в свет
в 1864 году. При этом он добросовестно ссылается на "Сибирьскую Историю" И.
Фишера и выписки из китайских источников секретаря Леонтьева (1777 г.).
Точность записей Леонтьева подтверждена документами, приведенными самим
Иакинфом. Углубленно занимаясь вышеназванной проблемой, В. В. Вельяминов-
Зернов пришел к выводу, что борьба между казахскими и джунгарскими
владетелями сводилась к упрочению своего влияния как в религиозном, так и в
экономическом и политическом планах: "Тявка (хан Тауке) всю жизнь провел в
борьбе с калмыками. Любопытны жалобы, которые приносил на него калмыцкий
хан Цеван-Рабтан, преемник власти Галдана-Бошохту (сына Батор-хон-тайцзия),
в донесении своем Китайскому двору, писанном им в 1698 г., вскоре по
вступлении своем на ханство. Цеван-Рабтан писал: "1) что он воюет с
Казаками (хазаками) поневоле; 2) что сын Казацкого хана Тявки (Тауке),
находившийся в плену у Галдан-Бошохту, отослан был Галданом к Далай-ламе;
3) что Тявка просил его, Цеван-Рабтана, исходатайствовать у Далай-Ламы
свободу сыну, что он, Цеван-Рабтан, просьбу эту выполнил и отправил к Тявке
его сына в сопровождении 500 человек; но Тявка всех этих провожатых
перебил, мало того, умерщвил одного из его, Цеван-Рабтановых, князей, а
Князеву жену с детьми и людьми, в числе более ста кибиток, увел к себе; 4)
что Тявка нападал на сына Аюки-хана, который вез к нему, Цеван-Рабтану, его
невесту, свою сестру; 5) что Тявка перехватил несколько купцов русских,
которые от него, Цеван-Рабтана, ехали назад в Россию" [32, с. 380-381].
Изучая историографию по данной проблеме, можно заметить, что среди этих
работ, касающихся взаимоотношений казахов и джунгар, мало исследований,
затрагивающих мирные, экономические и торговые связи этих кочевых народов.
Труд военного инженера, капитана И. Г. Андреева "Описание Средней орды
киргиз-кайсаков" занимает определенное место в изучении связей казахов,
джунгар и калмыков, где особо ценной является его мысль о том, что попавшие
в плен к казахам во время казахско-калмыцких столкновений 1771 г. многие
калмыки, все же по большей части живут вольно, как и природные киргизы,
своими кочевьями, и, имея во всем вольность, составляют смешанное
однородство [33].
Автором одного из редких сообщений об экономических связях между казахами
и джунгарами был Г. Н. Потанин, который писал: "Крайние восточные улусы
Киргизов до 1756 г. кочевали по реке Чар-Гурбану, а крайние улусы Калмыков
находились по рекам Кара-Буге и Базару. Сдесь, в мирное время, происходила
постоянная торговля; разстояние между улусами было на три дня езды, и
Киргизы и Калмыки повседневно съезжались для торгу. Киргизы променивали
здесь лисиц и корсаков на иркетчину, верблюдов и хлеб. Иногда Калмыки сами
возили хлеб в Киргизские улусы, а равно и Киргизы ездили сами для покупки
верблюдов внутрь Джунгарии" [34, с. 86].
Некоторые факты, касающиеся казахов, нашли отражение в труде Ю. Лыткина
"Материалы по истории ойратов", опубликованном в газете "Астраханские
Губернские ведомости" в 1861 году. Он же является переводчиком и первым
издателем знаменитого калмыцкого исторического произведения "Сказания о
дэрбэн-ойратах", написанного калмыцким князем Батур-Убаши Тюменем, где
также описываются калмыцкие события с участием казахов [35, с. 54,55].
Среди других работ его исследование выделяется тем, что он отмечал
дружественные отношения казахов и джунгар, что является несомненным
достоинством его книги.
В изучении характера казахско-джунгарских отношений большую помощь
оказывают исследователи древних Чингизхановских, монголо-ойратских и
казахских законов. Несмотря на то, что труды П. Палласа, Ф. Н. Леонтовича,
К. Ф. Голстунского и Я. И. Гурлянда во многом носят источниковедческий
характер, в них проясняются многие стороны общественной жизни двух народов
и указывается общность корней их ментальности. Эта же общность
подтверждается в трудах "Путевые записки по калмыцким степям Астраханьскои
губернии" священника, миссионера, учителя калмыцкого языка Пармена
Смирнова, "Быт калмыков Ставропольской губернии" Я. П. Дуброва [36].
Военный историк Г. П. Прозрителев в книге "Военное прошлое наших калмыков"
приводит факты, удостоверяющие некоторые события, участниками которых были
и казахи.
В выводах российского исследователя В. А. Ватина в работе ... продолжение
Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.
Похожие работы
Дисциплины
- Информатика
- Банковское дело
- Оценка бизнеса
- Бухгалтерское дело
- Валеология
- География
- Геология, Геофизика, Геодезия
- Религия
- Общая история
- Журналистика
- Таможенное дело
- История Казахстана
- Финансы
- Законодательство и Право, Криминалистика
- Маркетинг
- Культурология
- Медицина
- Менеджмент
- Нефть, Газ
- Искуство, музыка
- Педагогика
- Психология
- Страхование
- Налоги
- Политология
- Сертификация, стандартизация
- Социология, Демография
- Статистика
- Туризм
- Физика
- Философия
- Химия
- Делопроизводсто
- Экология, Охрана природы, Природопользование
- Экономика
- Литература
- Биология
- Мясо, молочно, вино-водочные продукты
- Земельный кадастр, Недвижимость
- Математика, Геометрия
- Государственное управление
- Архивное дело
- Полиграфия
- Горное дело
- Языковедение, Филология
- Исторические личности
- Автоматизация, Техника
- Экономическая география
- Международные отношения
- ОБЖ (Основы безопасности жизнедеятельности), Защита труда
