ПАРАДИГМА ЧЕЛОВЕК У ЗЕРКАЛА В СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ КАЗАХСТАНА (МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ)

Тип работы: Реферат
Бесплатно: Антиплагиат
Объем: 7 страниц
В избранное:

ПАРАДИГМА «ЧЕЛОВЕК У ЗЕРКАЛА» В СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ КАЗАХСТАНА (МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ)

Сарсекеева Н. К., к. ф. н., доцент КазНУ имени аль-Фараби, г. Алматы

Глубокое воздействие на современный литературно-художественный процесс Казахстана оказали обретение им суверенитета и связанная с этим переоценка культурного наследия прошлого, широкое распространение новейших концепций восточной и западной философской мысли. Продолжается переоценка ценностей, появляются иные эстетические ориентиры и новые формы, качественно обновляется художественная парадигма сюжетно-образных структур, в которых отчетливо усиливается интеллектуальная составляющая. Не случайно в первые годы независимости основной была историческая тематика, когда писатели старшего и среднего поколений нередко обращались к героическим личностям прошлого, незаслуженно забытым или вычеркнутым из отечественной истории: З. Кабдолов - к Мухтару Ауэзову, Ш. Муртаза - к Турару Рыскулову, С. Жунусов - к Ахан-сере, А. Тарази - к Мустафе Чокаю и др.

В последние годы писатели все чаще обращаются к современным реалиям действительности и героям с незаурядным личностным потенциалом, находящимся в кризисных ситуациях и обстоятельствах. Нередко герои очень близки их авторам по ряду параметров духовно-бытийного плана (роман-дилогия А. Нурпеисова «И был день…И была ночь…», романы Ш. Муртазы «Луна и Айша», Р. Сейсенбаева «Если хочешь жить», Т. Абдикова «Разума пылающая война», М. Магауина «Раздвоение». Более молодые их коллеги - М. Исенов, Е. Жумагулов, А. Тажи, М. Земсков, Кс. Рогожникова, О. Григорьева и др., как выразился принадлежащий к этому же ряду авторов Павел Банников, больше тяготеют к « самопрезентации автора в литературном пространстве » [1, 5] .

Что же объединяет главных героев всех этих писателей, столь разных и по художественной манере, и по своему жизненному и писательскому опыту? На наш взгляд, общим для большинства героев является сходство сюжетных ситуаций, в которых они находятся, и, в частности, феномен ситуации « одиночество среди толпы », актуальный во все времена и неизбежно проявляющийся в реалиях бытия творческих личностей. М. М. Бахтин дал следующее определение данной ситуации: « Когда человек в искусстве, его нет в жизни, и обратно» [2, 207] .

Не будет лишним напомнить в этой связи, что бытие - это категория, обозначающая прежде всего существование, бытие - в - мире, данное бытие. В онтологии это выражается предложением «Я есть», что подчеркивает сопричастность бытию и отождествленность с ним, как указывает М. М. Бахтин [2, 208] . Следующим после «Я» по важности и по значению, как пишет Бахтин, является глагол «быть», указывающий на то, что человек предоставляет себя для принятия внеличностного , «становится соучастником бытия, выразительного и говорящего» .

В настоящее время в Казахстане проводится немало литературоведческих исследований, призванных осветить национальную картину мира в современной литературе, исследуются ее нравственно-философские и метафизические аспекты, делаются попытки осмыслить особенности национального космоса в произведениях последних десятилетий [3] . Есть специальные работы, исследующие русскую прозу Казахстана как часть общелитературного процесса мультикультурной среды республики и в то же время самостоятельный творческий феномен, оказывающий существенное воздействие на духовную атмосферу нашей страны [4] . Отечественное литературоведение располагает трудами, исследующими истоки творчества русских писателей Казахстана, функции средств создания инонационального характера, особенности художественной структуры, принципы организации сюжета и др. [5] .

Однако из поля зрения исследователей порой ускользает исторически сложившаяся в отечественной литературе традиция изображения «искателя истины» в русле мультикультурности литературы и искусства нашей страны, выражающаяся в художественной парадигме личности героя, его стремительно меняющемся духовно-интеллектуальном потенциале и связанным с этим одиночеством. В связи с этим очевидна необходимость системного литературоведческого исследования и методики, основные положения которых позволили бы адекватно оценить специфику творческих устремлений современных авторов.

Представляется необходимым уточнение различных аспектов феномена одиночества современной философской мыслью. Так, в частности, украинский исследователь в этой связи пишет: «С внутренним одиночеством бессмысленно бороться, его надо осознать и превратить в уединение, возвращающее подлинность. Уединение - это вдох, а общение - это выдох [6, 4] . На осмыслении этой ситуации в свое время возник особый жанр - жанр исповеди, самоотчета, «личного дневника», представляющих, согласно М. Бахтину, ситуацию « человек у зеркала » [2, 240] . Одиночество, добровольное или вынужденное, приводит к встрече с внутренним «Я», достаточно сложной, часто невыносимой, связанной с раздвоением личности и только затем - к встрече с «Другим».

В литературе Х1Х века ситуация «человек у зеркала», представленная в форме дневника, часто использовалась в качестве психологической характеристики героя («записки» Печорина и дневник-исповедь княжны Мери в «Герое нашего времени» Лермонтова, дневник Пьера Безухова в «Войне и мире» Л. Н. Толстого и др. ) . Что касается исповеди, помимо жанровой разновидности повествования автобиографического характера, ими считаются также любые высказывания (устные и письменные), в которых литературные герои, обращаясь к собеседнику или воображаемому адресату, откровенно, искренне раскрывают свой внутренний мир. Герои высказывают в исповеди свои представления о нравственных и философских ценностях, анализируют и оценивают свои и чужие поступки, жизненный опыт, делятся своими сомнениями, разочарованиями и надеждами.

Так, один из первых психологических казахских романов - «Акбилек» Ж. Аймауытова включает в себя исповеди главной героини, чье имя вынесено в заглавие произведения, и ее родственницы Камили, письма бывшего жениха Акбилек Бекболата, дневник комиссара Акбалы. Их «авторы» проявляют порой незаурядную волю и мужество, необходимые не только для выяснения правды и покаяния. Эти качества необходимы и для того, чтобы открыть подробности своей внутренней жизни, которые тщательно оберегались и скрывались от глаз посторонних людей.

В современной литературе, особенно массовой, очень распространены всевозможные воспоминания, «исповеди» и даже интимные дневники, которые критика относит к жанру «non-fiction» («непридуманное») . Различным вариантам «исповедальной практики» в ХХ веке присущи такие общие особенности как неполная откровенность, некоторая доля артистизма (самолюбования) . С одной стороны, «исповедующийся» исповедуется, а с другой, смотрит на себя «со стороны» - как он при этом выглядит и достаточно ли эффектно преподносит свои внутренние переживания… Таким образом, как отмечает психолингвист Э. Цветков, «кающийся, как правило, кается лишь наполовину, вторая половина его «Я» наблюдает за тем, как он этот делает. Любой дневник, сколько бы интимным и тайным он не был, ведется с бессознательной оглядкой на потенциального читателя» [7, 57] .

В качестве примера обратимся к творческому опыту известного писателя, заслуженного работника Республики Казахстан, лауреата Госпремии РК (2004) Толена Абдикова, чья повесть «Разума пылающая война» в переводе Анатолия Кима вышла в журнале «Дружба народов» в 2007 году [8] .

Творчество Т. Абдикова (родился в 1942 году), писателя и драматурга, рассматривается критикой в русле авангардного направления. Его произведения представляют собой сложную, интеллектуально-философскую, напряженную прозу с глубоким проникновением в метафизический, трансцендентный мир. Вечная борьба добра и зла, света и тьмы в мире и душе отдельного человека, трагические коллизии человеческой жизни, влекущие ее отчужденность от общества и «расслоение» сознания… Не случайно повесть «Разума пылающая война» была удостоена европейской премии имени Франца Кафки - австрийского писателя ХХ века, «отца» всех новейших литературных направлений и течений.

Как известно, Кафка считал, что миром правит злая воля, что власть зла беспредельна и человек не только привыкает, смиряется с этой властью, но и воспринимает зло как благо, как единственно возможное в мире. Взаимосвязь и взаимопроникновение добра и зла, «зло как добро» и «добро как зло» - такова «формула» Кафки.

В качестве эпиграфов к повести Т. Абдикова взяты строки из известного монолога шекспировского Гамлета « Быть или не быть - вот в чем вопрос…» и фраза из знаменитого романа американского писателя Роберта Пен Уоррена «Вся королевская рать»: « Ты должен делать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать ». Таким образом, оба эпиграфа нацеливают читателя на определенные рефлексии: колебание, сомнение в мировой гармонии, понимание относительности граней между добром и злом в эпоху «вывихнутого Времени» (Шекспир), осознание разрыва связей с прежним собой, со всем миром прежних представлений, с прежней верой.

В этой повести Т. Абдиков утверждает собственную манеру в изображении реальности: изображение действительности через «раздваивающееся» сознание персонажа, без какого-либо авторского комментария, использует дневниковую форму повествования. Дневники принадлежат давнему знакомому автора-п овествователя, врачу, который с молодости отличался какой-то «интеллигентной хрупкостью телосложения », « нездешностью » на фоне своих жизнерадостных, шумных друзей. « В компаниях, во время застолья, он сидел в сторонке, предпочитая отмалчиваться…Окружающие относились к нему как-то по-особенному, излишне деликатно, словно к гостю-иностранцу » [8, 10] .

Дневники героя, состоящие из нескольких тетрадей, только в самой последней содержат смутные контуры его судьбы, связанные, в частности, с пребыванием в психиатрической лечебнице. Кроме того, очень подробно, тщательно представлена «переписка» с неким « незнакомым сверстником » и ощущения героя, помимо своей воли вовлеченного в данный процесс. Обращает на себя внимание следующее замечание повествователя: « Похоже, что автор записок все же предполагал: когда-нибудь они попадут в чьи-то руки и привлекут внимание другой души” [ 8, 14] .

В повести отчетливо выражены мотив непостижимости тайн бытия, мотив « великой безответности мира». Жизнь человека уподобляется воде, бесследно уходящей в песок. Автор дневниковых записей испытывает смутную тревогу: сдают нервы, нет порядка в мыслях . . . Немаловажную функцию имеет сновидения героя, в частности, сон об отрубленной голове. Героя начинает мучить страх самого себя, ощущение чуждости, «посторонности» самому себе (вспоминается в этой связи опыт А. Камю в романе «Посторонний») .

В «пылающей войне разума» за постижение Истины нет места для художества и украшательства: « сурова, жестока эта война, идущая во всех краях земли, во всех пределах человечеств. Это самая опасная война!» [8, 58] . «Незнакомый коллега», то и дело подбрасывающий автору дневника собственные записки с размышлениями о неразделимости добра и зла, убежден в неискоренимости зла и даже его необходимости в отличие от автора дневника, человека с традиционными гуманистическими убеждениями.

Мысль о роковом заблуждение человечества на Пути его к обретению Истины сближает данное произведение с романом-предупреждением Леонида Леонова «Пирамида» (1994), ставшим своеобразным завещанием старейшего русского писателя. Мысль о плене предрассудков и пагубной роли неверно выбранных ориентиров также близка казахскому писателю: « Наше сознание нуждается в раскрепощении. Небходима духовная свобода…Свобода внутри человека, в его сознании. А достигается она только через духовное совершенство! . . . Лишь ставя себе недостижимые цели духовного совершенства, человечество способно расширить горизонты своих возможностей» [8, 59] .

Повествование Т. Абдикова отличается интертекстуальной насыщенностью, включающей в себя литературные и философские коды различных авторов: Бодлер, Достоевский, Ницше, восточная философия, взаимодействие Инь и Ян… Беседа героя с врачом убеждает в многочисленности и широкой распространенности в мировой истории примеров «раздвоения личности» - настоящей «эпидемии», обрушившейся на человечество. Приводятся также литературные примеры, в частности, сюжетные ситуации из известного рассказа Л. Н. Толстого «После бала». Автор убежден: главная причина всеобщего духовного распада - власть всемогущего, непреодолимого, необузданного «Я», которое, по его мнению, всегда безнравственно. Живущие под его властью всегда несчастны, хоть и кажутся счастливыми. «Я» не может победить весь остальной мир - и терпит поражение. « Незнакомый коллега » цитирует Ортегу-и -Гассета: « Жизнь - это всегда кораблекрушение ».

Большое значение в повести казахского писателя имеют также мотивы тени и оборотничества («врачиха», буквально преображающаяся на глазах героя, рассуждения «незнакомого сверстника» о невозможности сохранения в себе изначальной ангельской чистоты и непорочности - « Словно Фауст мы продали целомудрие Дьяволу. И только изредка раздается в наших душах горький плач младенческой чистоты, тоска по ней. Но ее нет в этой грешной жизни») .

В качестве немаловажных граней феномена одиночества и в то же время самостоятельными феноменами выступают безумие и смерть как знаки опыта, разрушающего привычные установки сознания. Тема безумия как знака отверженности от окружающего мира проходит красной нитью через всю повесть, «знаки мира иного» отчетливо представлены и в финальных эпизодах, когда герой близок к суициду - иллюзии свободы от окружающей реальности. Ряд деталей, «дополнений» рождает еще более отчетливое ощущение ирреальности, небытия.

Герой Т. Абдикова, несмотря на все его колебания, раздвоения, последний из могикан, который изо всех сил пытается сохранить угасающий «миг человеческой надежды» во имя спасения своей души. «Где нет веры - там нет добра», - писал Достоевский. Казахский писатель, автор повести размышляет о миссии художника в переломную эпоху, убеждает: художник, стремясь к совершенству в своем творчестве, ясно отдает себе отчет в том, что оно недостижимо. Но благодаря неистовой устремленности к этой цели, им удается создать прекрасные произведения искусства: «Лишь…ставя себе недостижимые цели духовного совершенства, человечество способно расширить горизонты своих возможностей» [8, 60] .

Любая культура, по мнению А. Кодара, есть смешение традиции и инновации, где в какой-то момент преобладает традиция, а в следующий - та или иная ее альтернатива [9, 7] . Литература всегда, и особенно в переходные периоды, нуждается в «соучастии» другой литературы, с иным пониманием действительности и способами ее отражения. Отчетливо выраженное стремление к концептуальному осмыслению действительности, связи прошлого и настоящего всегда отличало творческие устремления писателей Казахстана. В казахстанской словесности всегда были прочны глубокие традиции евразийской ментальности, связанные с неприемлемостью разделения народов на «свих» и «чужих».

... продолжение

Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.