Правовой статус Каспийского моря и внутренний фактор

Тип работы: Реферат
Бесплатно: Антиплагиат
Объем: 10 страниц
В избранное:

Правовой статус Каспийского моря
и внутренний фактор

Встречи и переговоры на самых различных уровнях показали, что
разногласия между странами региона в вопросах правового режима судоходства,
рыболовства, охраны окружающей среды непринципиальны и вполне преодолимы.
Расхождения же в вопросе использования минеральных ресурсов Каспия
разделили прикаспийские страны на два лагеря. Первый – Россия, Иран,
Азербайджан – склонен считать Каспий озером, с соответствующим
распространением на него всех международных правил закрытых водоемов.
Второй – Туркмения, Казахстан – считая Каспий морем, требует
распространения на него всех правил открытого водоема, особенно в отношении
раздела шельфа.
Россия (чья позиция долгое время совпадала с позицией Ирана)
полагала, что в основе правового режима Каспия должны лежать Договора между
РСФСР и Ираном от 26.02.1921 г. и между СССР и Ираном от 25.03.1940 г.
Однак Россия, отказавшись от своей позиции, пошла на подписание в
июле 1998 г. соглашения с Казахстаном о разграничении дна северного Каспия,
что, по-видимому, было обусловлено не только давлением новых прикаспийских
государств, но и возрастающим приоритетом экономических интересов над
политическими.
Как считают росийские экономисты, в настоящее время нефтедобыча на
шельфе Каспия более выгодна, чем в северных районах России, где добыча
связана с трудными горно-геологическими условиями. Также является плюсом и
то, что местрождение нефти расположено рядом с Баку, что освобождает от
множества попутных проблем (строительства нового жилья, дорог,
коммуникаций).
Кроме того, Россия имеет монополию на транзит грузов прикаспийских
стран по речным и железнодорожныим путям для выходов в Черное и Средиземное
моря.
Вместе с тем, следует отметить, что две трети росийского шельфа
Каспия приходится на долю Дагестана. Поэтому России придется как можно
скорее решать вопрос с Чечней, посколку нестабильная ситуация на Северном
Кавказе может, создав условия доступа к шельфу Чечни, вывести ее из
росийского экономического пространства и сделать чеченския нефтекомплекс
достаточно привлекательным для инвесторов, а значит и резко повысит
возможность ликвидации дипломатической блокады Чечни. Кроме того, через
Дагестан проходят стратегически важные коммуникации, связывающие Россию с
Закавказьем, Ираном, Турцией и Центральной Азией. С этой точки зрения можно
с большой долей уверенности предположить, что вторжение вооруженных
чеченских формирований в Дагестан в 1999г. будет не последним. Поэтому,
поскольку перспектива исламизации Закавказья, среднеазиатских республик,
как и угроза отхода российских федеральных территории на Кавказе для России
выглядит весьма реальной, то проблема добычи и транспортировки каспийских
углеводородов органично входит не только в геополитическую проблему
сохранения влияния России на Кавказе и в Центральной Азии, но и в проблему
ее национнальной безопасности. Более того, события на Северном Кавказе,
связанные со 2-й чеченской войной, фактически ставят под угрозу весь
прикаспийский регион.
Азербайджан в сепаратном порядке (игнорируя интересы сопредельных
стран), выступая за признание этого водоема пограничным озером с
разделением на 5 секторов, выделил свой национальный сектор акватории и
недр моря, что и зафиксировал в принятой Конституции 1995 г. Именно на этом
основании, не дожидаясь определения общего статуса путем консенсуса
прибрежных стран, он свои национальные зоны на Каспии отдает в эксплуатацию
иностранным, преимущественно американским, компаниям. Такое агрессивное
поведение Азербайджана объясняется, по-видимому, высокой (более 80%)
степенью выработанности его сухопутных месторождений. Следует подчеркнуть,
что путь раздела Каспия на национальные сектора ведет к серьезным
затруднениям в обеспечении нормальных условий для судоходства, торговли,
рационального использования и сохранения биоресурсов моря.
Туркменистан занимает колеблющуюся позицию по статусу Каспия,
несомненно, больше склоняясь к российской, и до достижения прикаспийскими
государствами соглашения по статусу Каспия, придерживается делимитации
административно-территориальных границ по срединной линии. В случае раздела
Каспия предпочитает делить не только его дно, но и воднцю толщу. Следует
учитывать, что в случае выбора Туркменистан отдаст предпочтение не нефтяным
проектам, а газовым, причем направление транспортировки для него особой
остроты не имеет.
Казахстан отстаивает позицию, заключающуюся в том, что Каспий не
может быть признан ни морем (Туркменистан), ни озером (Россия, Иран,
Азербайджан). Поскольку, в случае признания Каспия морем, 200-мильные зоны
будут перекрываться друг с другом (максимальная ширина Каспия всего 435
тыс. км). Российские предложения не устраивают Казахстан по той причине,
что 45-мильные зоны территориальных вод оставляют республике очень
незначительные пространства открытого моря. Поэтому Казахстан настаивает
на разделении экономического пространства каждого прикаспийского
государства на зоны, пределы которых долны быть установлены делимитацией
дна и недр Каспия по срединной линии. Нефтяные компании прикаспийских
государств могут участвовать в разработке недр в национальных экономических
зонах на общих условиях.
Подписпние 6 июля 1998 г. казахстанско-российского Соглашения о
разграничении дна и недр северной части Каспийского моря внесло некоторую
ясность в правовую сторону секториального варианта решения проблемы: в
пределах донных секторов прибрежные государства обладают ресурсной, но не
территориальной юрисдикцией.
Позиция Ирана во многом совпадает с рссийской. Однако осуждая
сепаратные попытки изменить статус Каспия, он отказался признать российско-
казахстанское Соглашение о разграничении дна и недр северной части
Каспийского моря и продолжает выступать за совместное недропользование
Каспия всеми прикаспийскими государствами на долевой (по 20%) основе.
Следует отметить, что Иран до последнего времени является единственным
прикаспийским государством, принципиально и последовательно отстаивающим
свои позиции в проблеме правового статуса Каспия.
Принимая во внимание экологическую опасность, резко негативно
относится и ко всяким проектам прокладки нефтегазопроводов по дну моря и в
этом его интересы совпадают с российскими. Кроме того, Тегеран пытается
сформировать единую организацию стран-экспортеров газа, объединяющую Иран,
Катар, Алжир, Индонезию, Малайзию, Оман и Туркменистан. Эти страны сегодня
распологают 60% разведанных газовых ресурсов планеты и являются их ведущими
экспортерами на мировые энергорынки. Стремление к созданию газового ОПЕК
свидетельствует о реальных планах Тегерана значительно усилить свои
позиции, в частности, в Центральной Азии.

Внешние факторы влияния.
Турецкий фактор. После распада СССР Турция стала проявлять
значительный интерес к политико-экономическому сближению с республиками ЦАР
и Азербайджаном с целью решения собственных проблем, связанных с поиском
рынков сбыта своих товаров и сфер приложения капитала. В частности, она
преследует далеко идущие цели конкурентного характера по оттношению к
России и Ирану, прежде всего в строительстве нефте- и газопроводов. Именно
с этой целью Анкара противопоставила свой проект нефтепровода с терминалами
на ее Средиземноморском побережье иранскому проекту выхода этих
коммуникации в Персидский залив и российскому проекту транспортировки нефти
из ЦАР через Новороссийск и болгарский порт Бургас в Александрополис
(Греция). Одностороннее ужесточение регламента прохода российских танкеров
через черноморские проливы также является средством давления.
Кроме того, с одной стороны, объявленное США намерение обеспечить
строительство трубопровода Баку-Джейхан, членство в НАТО, особое отношение
с ЕС существенно повышает шансы Турции на реализацию этого проекта. С
другой стороны, насыщенность маршрута существующими и потенциальными
конфликтами (курдским, армяно-азербайджанским, абхазским и т. д.),
экономическая неэфективность проекта могут оказать негативное влияние на
его осуществление.
Фактор США. В настоящее время задача Вашингтона сводится к тому,
чтобы не допустить появления государства ( им могут быть Россия, Китай,
Иран) или коалиции государств, которые могли бы ограничить или ослабить
влияние США в Центрально-Азиатском регионе. США заинтересованы в разделе
Каспия на национальные сектора, в обострении разногласий между прибрежными
странами, поскольку это обеспечит США большую свободу действий в этом
стратегически важном районе. Интерес США к каспийской нефти объясняется не
столько ее запасами (несравнимыми с запасами нефти в Персидском заливе или
даже российскими - в Сибири), сколько, наученный горьким опытом ценовых
сговоров стран ОПЕК, желанием получить рычаг для контроля над
ценообразованием. Именно поэтому США стремится проложить нефтепроводы не
через Россию, а через цепочку подконтрольных стран-сателлитов.
Европейский фактор. В последние годы наблюдается возрастающий
интерес стран ЕС к энергоресурсам Каспийского региона. Это объясняется
стремлением этих стран диверсифицировать свои источники энергоресурсов
вследствие исчерпания нефтегазовых запасов Северного моря, потребителями
которых они являются, и создать альтернативу ОПЕК (а, значит, и обеспечить
свою энергонезависимость от Персидского залива). Осторожность внедрения
стран ЕС в Каспийский регион определяется фактором долгосрочной тенденции
снижения цен на нефть. Однако геополитические и стратегические мотивы
начинают превалировать при выработке политики стран ЕС в Каспийском
регионе. Это подтверждается активизацией отношений с Россией, Ираном,
Турцией, Китаем, растущим пониманием того, что игнорировать интересы этих
стран (и особенно России) при решении каспийской проблемы не только
бессмысленно, но и опасно.
Есть все основания полагать, что, отстаивая свои экономические
интересы, страны ЕС и особенно Германия (обладающая значительным влиянием
на Турцию, Россию и Азербайджан) будут проводить свою, независимую от США,
политику. Европейские государства уже открыто выражают свое недовольство
тем, что их компании не имеют равных с американскими компаниями прав на
разработку ресурсов региона и наращивают свое политическое и экономическое
(в частности, в Казахстане) присутствие в нем. К примеру, немецкий капитал,
активно внедрясь в нефтяную инфраструктуру Азербайджана, фактически
поддерживает его намерение ориентироваться на два экспортных трубопровода –
российский и турецкий.
Вместе с тем, в ближайшие годы политика ЕС будет ориентирована на
локализацию претензий России исключительно в рамках партнерства наравне с
другими участниками проектов. Что касается иранского проекта трубопровода,
то, во избежание получения нового варианта зависимости от Персидского
залива, но уже с начинкой из каспийской нефти, скорее всего он не получит
поддержки стран ЕС.
Сильнейшее противодействие стран ЕС получит, в случае реализации, и
китайский проект, поскольку тогда Китай сможет создать под своей эгидой
гигантскую энергосистему в ЦАР и Сибири, которая не только станет
альтернативой Единой Европейской энергосистеме, но и поставит под контроль
Китая бедные энергоресурсами, но важные для запада государства АТР.
Такая политика ЕС, периодически приводя к столкновениям с частными
интересами отдельных международных консорциумов, оставляет место как для
совпадения с интересами Казахстана, так и для создания конфликтных
ситуация. Однако для Казахстана это будет актуально не ранее 2010 г., когда
экономика ЕС, почувствовав нехватку нефтегазовых ресурсов Северного моря,
будет вынуждена начать массовое вливание своих инвестиций в разработку
энергоресурсов Каспийского региона.
Фактор Персидского залива. Саудовская Аравия и Арабские Эмираты,
являющиеся основными поставщиками нефти в западные страны, начинают
проявлять все большее беспокойство по поводу возможного массового выброса
каспийской нефти на мировой рынок в ближайшие 3-5 лет. Поэтому некоторые
неправительственные организации стран залива начали действия по парализации
строительства нефтепроводов на Северном Кавказе, подпитывая на нем
религиозный экстремизм с целью дестабилизации политической обстановки в
Каспийском регионе. По сообщениям прессы, исламские организации лишь
Саудовской Аравии передали Басаеву $25 млн.
Экологический фактор. Черное золото Каспия – это не только и даже
не столько нефть, сколько его богатый животный мир. Только рыбный промысел
по оценкам международных экспертов оценивается в 6 млрд. долларов ежегодно.
Так, на Северном Каспии обитают 103 вида птиц с общей разовой численностью
100 тыс. Кроме того, ежегодно в весенне-летнее время здесь останавливаются
более 12 млн. птиц 278 видов. В конце лета-начале осени на прилегающей к
дельте акватории Каспия концентрируются до 50 тыс. фламинго. В Каспийском
регионе встречается более 124 видов рыб, 5 из которых занесены в Красную
книгу. Причем в Каспии не только сформировалось самое крупное в мире стадо
осетровых, но и обитает эндемический вид тюленей – каспийский тюлень,
численность которого достигает всего 350-450 тыс. особей (по данным на
конец 80-х гг.).
Планируемые национальными элитами прикаспийских государств
широкомасшабные нефтеразработки на акватории Каспия могут привести к
очередной экологической катастрофе. Планы грандиозны: по различным оценкам
предполагается, что только Казахстан в 2005 г. будет добывать 60 млн. тонн,
в 2010 г. – 102 млн. тонн, при подтвержденных запасах казахстанской части
Прикаспия – более 2,2 млрд. тонн нефти (Для сравнения – нефтяные запасы
Кувейта составляют более 15 млрд. тонн). Такие масштабы нефтедобычи не
оставляют никаких шансов на то, что Каспий сохранится хотя бы в нынешнем
состоянии. Результаты заканчивающейся приватизации и передела собственности
не только не обещают основной части населения региона никаких благ от
фантастических проектов добычи и продажи нефти, но и наоборот, многократно
повышают риски потери привычной среды обитания, дальнейшей социальной и
культурной ... продолжение

Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.