ХОЗЯЙСТВО НАСЕЛЕНИЯ ТЕРРИТОРИИ КАЗАХСТАНА В ЭПОХУ БРОНЗЫ
Захаров С.В.
"ХОЗЯЙСТВО НАСЕЛЕНИЯ ТЕРРИТОРИИ КАЗАХСТАНА В ЭПОХУ БРОНЗЫ"
ВВЕДЕНИЕ
Обретение независимости и развитие новой государственности в Казахстане
обусловили повышение интереса к прошлому, потребность узнать о том, какие
исторические процессы протекали на огромной территории нашего государства,
само расположение которого предопределяет как практически автохтонное
существование его центральной части, так и широкие контакты с сопредельными
территориями пограничных районов. В этом отношении наиболее интересным и
неоднозначным явился бронзовый век Казахстана, что и составляет предмет
исследования предлагаемой дипломной работы.
Бронзовый век является периодом развития производительных сил человека,
следующим за энеолитом и предшествующим железному веку. Эпоха бронзы
характеризуется распространением изделий из бронзы -искусственного сплава
меди и олова. Однако ее часто получали из других сплавов: менее
качественную бронзу можно получить из сплава меди с мышьяком, сурьмой или
даже серой. Бронза - сплав более твердый, чем медь. Не менее важной
является и другая особенность: бронза плавится при довольно низкой
температуре - 700-9000С, а медь - при 10840С.
В то же время бронзовый век - период окончательного утверждения
производящего хозяйства - животноводства и земледелия. В комплексе это дает
более высокий уровень хозяйственного, общественного и культурного развития
населения эпохи бронзы.
Распространение бронзовых изделий шло не одновременно в разных регионах.
Так, на памятниках Сиалк и Тосар Ирана изделия из бронзы появляются уже в
VI - начале V тыс. до н.э. (слой Сиалк I). В предгорных районах Кавказа,
богатых полиметаллическими рудами, они появляются в III тыс. до н.э., а во
II тыс. до н.э. бронзовые изделия распространяются почти повсеместно в
Евразии.
Бронзовый век на территории Казахстана представлен андроновской культурно-
исторической общностью, охватывающей территорию от р.Урал на западе до
р.Енисей - на востоке, от линии леса на севере, до подножия горных систем
Памира, Тянь-Шаня, Тарбагатая, Алтая, тем самым занимая зоны лесостепи,
степи, полупустыни и пустыни.
Хронологические рамки андроновской культурно-исторической общности занимают
период с XVIII по VIII вв. до н.э., в течение которых происходит
последовательная смена андроновских культур: средней бронзы - петровской и
алакульской, поздней бронзы - федоровской и саргаринской, а также бегазы-
дандыбаевской. Отмеченные культуры генетически связаны друг с другом
(Зданович Г.Б., 1988).
Впервые андроновская культура была открыта у с. Андроново, рядом с г.
Ачинском в Южной Сибири, а в 1911 г. студент Петербургского университета
Ю.П. Аргентовский обнаружил аналогичные погребения в Западном Казахстане. С
тех пор идет изучение бронзового века на территории Казахстана, большой
вклад в которое внесли такие археологи, как А.Х. Маргулан, К.А. Акишев,
А.Г. Максимова, С.С. Черников, А.М. Оразбаев, К.В. Сальников, Г.Б.
Зданович, В.С. Стоколос, М.П. Грязнов и другие.
Многолетняя работа по изучению бронзового века в Центральном Казахстане
была подытожена А.Х. Маргуланом в работе "Бегазы-Дандыбаевская культура
Центрального Казахстана", вышедшей в 1979 г. В этой работе опубликованы
открытые материалы и дана реконструкция хозяйственной деятельности бегазы-
дандыбаевцев. По Северному Казахстану и Южному Уралу обобщающая работа
проведена Г.Б.Здановичем в работе "Бронзовый век Урало-Казахстанских степей
(основы периодизации)" (1988 г.), в которой автор дает наиболее
доказательную на сегодняшний день периодизацию андроновской культурно-
исторической общности и показывает динамику развития технологии
изготовления керамики, строительства жилищ, орнаментации, развитие набора
орудий труда, изменения в планировке поселений.
Работы нескольких поколений археологов позволили определить хозяйство
населения бронзового века Казахстана как комплексное оседлое хозяйство с
придомным пастушеским скотоводством, пойменным земледелием и развитой
бронзовой металлургией (Зданович Г.Б., 1988, с. 154-155), которое создало
базу для распространения в раннем железном веке более совершенного и
продуктивного кочевого скотоводства.
Территориальные рамки работы. Предлагаемая к защите дипломная работа так же
охватывает весь период существования андроновской культурно-исторической
общности - с XVIII по VIII вв. до н.э., но охватывает всю территорию
Казахстана в рамках его современных границ.
Целью данной работы является выявление динамики процессов, происходящий в
различных отраслях хозяйства населения Казахстана в эпоху бронзового века.
В плане поставленной цели разрабатывается ряд задач: выяснить влияние на
развитие хозяйства андроновцев климатических изменений, анализ изменений в
технологии, выявление региональных особенностей в развитии хозяйства,
степень преемственности и новационности элементов хозяйства, а также оценка
значения вклада достижений эпохи бронзы в формирование нового уклада в
хозяйственной жизни населения Казахстана - кочевого скотоводства.
Поставленные цели и задачи решались методом анализа и синтеза имеющейся
научной литературы по предмету.
Методологической основой исследования стали принцип историзма и
общецивилизационный подход к разрабатываемой теме.
Структура работы. Предлагаемое к защите дипломное исследование состоит из
двух глав, заключения и списка использованной литературы.
В первой глава дается обзор эволюции производительных сил на территории
Казахстана и сопредельных территориях в эпоху энеолита и ранней бронзы с
целью выявления той основы, на которой происходило формирование
андроновской культурно-исторической общности.
Вторая глава целиком посвящена изучению андроновского хозяйства по его
отраслям. В первую очередь, рассматриваются те отрасли, которые
непосредственно обеспечивали население эпохи бронзы продуктами питания -
скотоводство, земледелие, охота, рыболовство, собирательство. Далее следуют
те отрасли, которые обеспечивали андроновцев орудиями труда и быта:
металлургия, гончарное дело, строительство, ткачество, обработка камня.
В тех случаях, когда ощущался недостаток в казахстанских материалах по
предмету, он привлекался из сопредельных, культурно и ландшафтно однородных
казахстанским, территорий.
В заключении формулируются основные выводы и подводится итог работы.
Основные положения настоящей дипломной работы были апробированы в ходе
написания курсовой работы по археологии Казахстана, представлялись на
республиканский конкурс студенческих научных работ по археологии, изложены
в статье в "Вестнике Северо-Казахстанского университета" № 6 (в соавторстве
с научным руководителем к.и.н., доцентом А.А. Плешаковым).
Практическая значимость работы. Материалы, выводы дипломного исследования
могут быть использованы студентами для подготовки к семинарским занятиям по
археологии, а также преподавателями истории и археологии Казахстана. Автор
полагает, что предлагаемая к защите работа может быть использована для
дальнейших научных исследований.
ГЛАВА I. РАЗВИТИЕ ХОЗЯЙСТВА НА ТЕРРИТОРИИ
КАЗАХСТАНА И СОПРЕДЕЛЬНЫХ ТЕРРИТОРИЯХ
В ЭПОХУ ЭНЕОЛИТА И РАННЕЙ БРОНЗЫ
Посредине Евразийского континента, от Уссури до Дуная, тянется Великая
степь, окаймленная с севера тайгой, а с юга - горными хребтами. Эта
географическая зона делится на две половины - Западную и Восточную.
Западная часть Великой степи, как вмещающая ландшафт культурного ареала,
включает не только нынешний Казахстан, но и степи Причерноморья, и даже, в
отдельные периоды истории, - венгерскую пушту (Гумилев, 1998, с. 94). Степь
понимается здесь как состояние таких природных зон, как лесостепь,
собственно степь, пустыни и полупустыни. Объединяя территорию Казахстана и
территории на западе до Дуная в единый ландшафт культурного ареала, Л.Н.
Гумилев тем самым хотел показать схожесть материальной и культурной сфер
жизни населения этих регионов, а также схожесть исторических судеб.
Конечно, более отчетливо это стало проявляться ко времени раннего железного
века, когда широко распространилась верховая езда и основой хозяйства стало
кочевое скотоводство. Однако уже с мезолита отмечается синхронность
развития материальной культуры в Казахстане и в Восточной Европе (Логвин,
1986, с. 23). Поэтому будет обоснованным рассматривать формирование
подосновы хозяйства андроновской культурно исторической общности с учетом
развития хозяйства на сопредельных территориях в энеолите и раннем
бронзовом веке. Хотя, надо добавить, что в энеолите в Восточной Европе
развитие шло более быстрыми темпами.
Вообще, эпоха энеолита сконцентрирована, "спрессована"; она как бы на одном
дыхании распространила прогрессивные формы деятельности, изменила
традиционный образ жизни, раскрутила пружину взаимодействия племен и
народов, ускорила темпы исторического развития, подготовила новый плацдарм
для человеческой лаборатории, где создались первые ростки степной
цивилизации (Зайберт, 1993; Мартынов, 1987).
Энеолитическая эпоха Восточной Европы укладывается в рамки от начала IV до
середины III тыс. до н.э. (Васильев, Синюк, 1985, с. 7). Начало ее
знаменуется формированием мариупольской культурно-исторической общности и
распространением производящего хозяйства, в основе которого лежало
коневодство. Именно степные и лесостепные районы Восточной Европы
рассматриваются как исконная область обитания дикой лошади (Цалкин, 1970).
Именно здесь на смену охоте на этих животных, с принятием идеи скотоводства
от южных племен, должно было зародиться коневодство как особая форма
хозяйства (Васильев, Синюк, 1985, с. 28). В это же время здесь появляются
первые медные изделия, которые проникали од влиянием уже сложившегося
энеолита, в частности под влиянием культур из пределов Балкано-Карпатской
металлургической провинции (Черных, 1978; Мерперт, 1981, с. 18-19).
Формирование в степной и южной кромке лесостепной зоны в позднем энеолите
племен ямной культуры, которые уже стали использовать, а затем и
самостоятельно изготавливать изделия из меди и бронзы, знаменует начало в
данном регионе новой археологической эпохи. Вместе с металлическими
изделиями ямные племена принесли новые развитые формы скотоводческого
хозяйства, характеризующегося, прежде всего, овцеводческой специализацией
(Мерперт, 1982). С ямными племенами было связано и формирование
Циркумпонитйской металлургической провинции в Восточной Европе с
несколькими очагами металлургии и металлообработки. В частности, в III тыс.
до н.э. начинает функционировать Уральская горно-металлургическая область,
базирующаяся на медистых песчаниках Южного Приуралья (Кузьминых, Агапов,
1989, с. 188).
В конце III тыс. до н.э., в период резкой аридизации климата, население
ямной культуры двинулось на восток и северо-восток, оставив свои следы в
Южном Зауралье и Притоболье (Мосин, 1996, с. 56-60). Видимо, с этого
времени в Южном Зауралье впервые появляется мелкий рогатый скот. Возможно,
что следствием этого перемещения стало появление на Алтае производящего
хозяйства афанасьевской культуры. Это вероятней всего потому, что похожи
как трупоположение в погребениях, так и состав стада. Однако существует и
другая точка зрения, предполагающая проникновение скотоводов на Алтай через
горные массивы Памира и Тянь-Шаня (Ермолова, 1983, с. 88).
Следующим этапом развития производящего хозяйства в Восточной Европе были
изменения, связанные с распространением в лесостепной зоне к концу III тыс.
до н.э. культур шнуровой керамики, в частности фатьяновской культуры.
Население этой культуры занималось подсечным земледелием и разводило уже
все виды домашних животных (Бадер, 1970). На базе медистых песчаников
Верхнего Поволжья они создают независимо от Кавказа собственную металлургию
меди, мало связанную с ямной и катакомбной (Черных, с. 77).
На это же время (конец III - середина II тыс. до н.э.) приходится
катакомбный период огненного ремесла в Волго-Донском районе, Северном
Причерноморье и Предкавказье с широким производством бронзовых орудий труда
(Кореневский, 1983, с. 96).
В XVIII в. до н.э. на территории от Южного Зауралья до Дона формируется
новый вид хозяйства - военно-скотоводческий с преобладанием коневодства.
Тогда же в этом регионе распространяется новая технология металлургии -
применение мышьяковистых лигатур на стадии плавки руды. Этот процесс был
связан с формированием абашевской культурно-исторической общности и
синташтинской культуры, взгляды на происхождение которых диаметрально
противоположны. Более обоснованным выглядит точка зрения Григорьева С.А.,
по которой основной массив мигрантов из передней Азии проникает в Южное
Зауралье (Григорьев, 1996). Видимо, причиной этого было то обстоятельство,
что Волго-Донье было плотно заселено ямно-катакомбными, пострепинскими,
фатьяновскими, балановскими и другими племенами, оказавшими на пришельцев
большое влияние, чем объясняется значительный местный компонент в
абашевской культурно-исторической общности. В Южном Зауралье ситуация была
иной - здесь в это время существовали незначительные группы энеолитических
охотников и скотоводов. Такие культуры энеолита Урало-Иртышского региона,
как терсекская, ботайская, аятская, суртандинская, очевидно прошли весь
цикл своего этногенеза и племена-носители этих культур распались, либо
деградировали. Во всяком случае, ко второй четверти II тыс. до н.э.ж они
плохо археологически фиксируются (Ковалева, Чаиркина, 1991). В виду этого
синташтинская культура в Зауралье предстает в наименее трансформированном
виде (Григорьев, 1996, с. 87).
Одновременно с абашевско-синташтинским культурным массивом на Урале
появляется Сейминско-Турбинский очаг металлообработки, технология которого
была оформлена на Алтае и перенесена на Урал в ходе миграций небольших
коллективов. Причем, "абашевское оружие уступало турбинскому, секрет
изготовления которого не был раскрыт" (Кузьминых, 1992, с. 75).
На территориях восточнее Казахстана производящая экономика появляется
намного позже, чем в Восточной Европе. Энеолит здесь как самостоятельная
эпоха не выделяется. Но, тем не менее, в конце III - начале II тыс. до н.э.
в лесостепной Барабе на основе местного гребенчато-ямочного неолита
складывается палеометаллическая культура, происходят изменения в
материальной культуре и в хозяйстве (Молодин, 1977, с. 78).
М.П. Грязнов считал, что первым этапом развития скотоводства в Южной Сибири
являлся доандроновский (Грязнов, 1957, с. 21). В становлении его, вероятно,
приняли участие культуры самусьского культурного ареала, которые в период
своего наивысшего расцвета (около второй трети II тыс. до н.э.) занимали
обширные лесостепные и степные пространства между Ишимом и Енисеем
(Косарев, 1974, с. 8). Приблизительно в XVIII в. до н.э. на части этой
территории складывается кротовская культура, которая имеет уже сложившуюся
систему производящего хозяйства (Молодин, 1977, с. 78), представляющегося
комплексным, базирующимся на придомном скотоводстве. Основу его составляли
крупный рогатый скот и лошадь, также значительной была доля мелкого
рогатого скота (при равном соотношении коз и овец). Очевидны занятия охотой
и рыболовством, возможно пойменное земледелие. Достаточно высокими были
навыки металлообработки, развивалось гончарное дело, обработка кости и
камня (Стефанова, 1988, с. 68). Причем, кротовцы не имели собственной
металлургии, а получали готовый металл с Алтая, Горной Шории, Кузбасса или
Восточного Казахстана. Ими было освоено литье в двусторонних формах
(Молодин, 1977, с. 63).
Возможно, придомное животноводство было и у ташковцев, которые находились в
постоянных культурных контактах с населением Южного Урала. Ташковцы также
освоили металлообработку (Ковалева, 1988, с. 41). Утверждение о
существовании производящего хозяйства у них тем вероятнее, что некоторые
ученые относят ташковские материалы к кротовской культуре (Ковалева,
Чаиркина, 1991).
В Центральном, Восточном и Северном Алтае с III тыс. до н.э. существовала
энеолитическая афанасьевская культура с преобладающей ролью в хозяйстве
скотоводства и подсобной ролью охоты. Состав стада - крупный рогатый скот,
мелкий рогатый скот, а также лошадь.
В лесостепном Алтае следы скотоводства появляются к концу III - началу II
тыс. до н.э. В это время первое место в стаде занимает лошадь. Позднее в
слоях, относимых к первой половине II тыс. до н.э., появляются кости
крупного и мелкого рогатого скота. Однако преобладающими были рыбная ловля,
охота с зачаточным скотоводством на пойменных лугах (Кирюшин,Абдуманеев,
Шамшин, 1983, с. 149). Хотя факт возникновения и оформления на Алтае
сейминско-турбинского феномена (Черных, Кузьминых, 1989) заставляет
предполагать более высокий уровень хозяйства на Алтае в первой половине II
тыс. до н.э.
В Средней Азии распространение производящего хозяйства проходило также с
запозданием, по сравнению с соседними регионами. В то время, как в
Восточной Европе с начала IV тыс. до н.э. шла эпоха энеолита и развивались
различные формы скотоводства и земледелия, здесь сформировалась крупная
неолитическая кельтеминарская общность культур охотников и рыболовов, в
сферу влияния которой входил западный и Южный Казахстан. И только на рубеже
III-II тыс. до н.э. здесь происходят широкомасштабные трансформации и
формируется ряд культур ранней бронзы. В последующем в этот процесс
включаются земледельческие культуры Восточного Ирана и Туркменистана. Это
приводит к оформлению на территории современных Узбекистана, Киргизии,
Таджикистана земледельческих культур раннегородского типа.
На части территории Казахстана энеолит начинается с первой половины IV тыс.
до н.э. (Логвин, 1986, с. 21), причем с сильным влиянием на ранней и
средней стадии северных культур. Но скудность источников по раннему и
среднему энеолиту степного Притоболья не позволяет уверенно судить о
хозяйстве оставившего эти материалы населения (Логвин, 1986, с. 23). Ясно
только, что в среднем энеолите начинается переход в камнеобработке от
пластинчатой к отщеповой индустрии (Логвин, 1986, с. 16).
В позднем энеолите (III - начало II тыс. до н.э.) в Нижнем Притоболье
формируется и бытует терсекская культура коневодов. В Северном Казахстане
этот процесс отмечен складыванием и функционированием ботайской культуры
(Зайберт, 1993) в Восточном - усть-нарымской. Эти культуры, наряду со
схожими с ними аятской, суртандинской, можно отнести к единой
энеолитической общности - Урало-Иртышской историко-культурной области
(Зайберт, 1993, с. 151).
Существуют разные взгляды на происхождение этих культур. В.Ф. Зайберт
считает, что сложение ботайской культуры происходило на местной
неолитической основе с элементами внешних инноваций (Зайберт, 1993, с.
157); Г.Н. Матюшин видит в них пришедших в Приишимье суртандинцев; В.Н.
Логвин считает, что "между степями Европы и Азии непреодолимых для людей
этой эпохи барьеров нет... Если даже исходный резервуар степной
энеолитической традиции находился в Восточной Европе, они неизбежно должны
были проникнуть в азиатскую часть еще на стадии формирования" (Логвин,
1989, с. 23). Связи между степями Восточной Европы и Казахстана, конечно,
были, но связи эти выглядят не односторонней, а двусторонней, поскольку
следствием ее явилось появление памятников турганикского типа (Васильев,
Синюк, 1985, с. 64).
Складывание ботайской культура (к которой В.Ф. Зайберт относит и
терсекскую) в Урало-Иртышском междуречье имело огромное значение для
развития производительных сил региона. На базе оседлого рыболовства
возникает новый тип хозяйства - оседлый (в рамках зоны обитания)
многоотраслевой хозяйственно-культурный тип с доминантой коневодства. Так
определил сложившийся хозяйственно-культурный тип В.Ф. Зайберт, наиболее
полно реконструировавший модель этого ХКТ (Зайберт, 1993). Причем,
рыболовство и охота также получили свое дальнейшее развитие в энеолите.
Именно рыболовство и оседлость определили специфику кремневой индустрии,
технологии керамического производства и других видов домашних промыслов
(Зайберт, 1993, с. 184).
Лошадь ботайцами использовалась как стабильный источник продуктов питания,
сырья для домашних промыслов, была объектом эффективного экспорта. Ими была
освоена верховая езда для контроля над табунами и для их загона,
выбраковки, а также для охоты. Приручение лошади вызвало к жизни такие
изобретения, как загоны, путы, удила и псалии.
Получило свое развитие у ботайцев и камнеобработка, основывющаяся на
отщеповой индустрии (Зайберт, 1993, с. 185). Это было связано с
ограниченным распространением медных орудий труда, с одной стороны, а с
другой, возникшей необходимостью массовой обработки животноводческого сырья
(шкур, костей, мяса). Из отщепов изготавливали скобели, скребки, ножи,
проколки, сверла, долота, резцы, наконечники стрел, копий, дротиков и
другие орудия труда. Кроме этого из камня делали терочники, наковальни,
абразивы, топоры, тесла, многофункциональные диски, земелеройные орудия (не
исключено применение их для обработки земли) (Зайберт, 1993, с. 187), а
также культовые предметы - "утюжки".
Оседлость и развитая каменная индустрия определили и успехи в
деревообработке и домостроительстве - от рубки стволов и строительства
жилищ до изготовления различных поделок.
Значительное место занимало у ботайцев керамическое производство с
применением трех видов техники формовки: налепа, выбивания и формовки
внутри тканевого мешка с последующим окислительным низкотемпературным
обжигом. Причем, величина емкости сосудов варьировалась от 0,2-0,3 до 20-39
л при полуяйцевидной форме.
Обилие костного сырья стимулировало развитие косторезного дела. Применение
медных орудий труда позволило расширить ассортимент костяных орудий, а
также повысить их качество. Изготавливались орудия для охоты, рыболовства,
ветеринарные, деревообрабатывающие и землеройные инструменты, орудия
керамического и кожевенного производства, плетения и ткачества.
Исследовав керамические фрагменты, И.Л. Чернай сделал вывод о существовании
у ботайцев ткачества (Чернай, 1985). Причем, изготавливаемый текстиль был
нетканым, изготавливавшимся на простой рам и из растительного сырья. В
такой же, нетканой, манере происходило плетение различной домашней утвари.
Основными инструментами служили кочедыки.
Практически весь каменный инвентарь коллекций энеолитических поселений в
той или иной степени связан с обработкой шкур и выделкой изделий из них.
Для этих целей изготавливались и многие костяные орудия. Все это говорит о
большом объеме кожевенного промысла у ботайцев и его важности.
Таким образом, в энеолите на пространстве Урало-Иртышского междуречья
возник принципиально новый, по сравнению с предыдущим, производящий тип
хозяйства. Это было не только появление нового способа добычи пищи;
приручение и доместикация лошади вызвали перестройку большинства
производственных цепочек, выработку новых производственных навыков у людей,
усовершенствование и развитие технологии изготовления орудий труда,
увеличение их ассортимента, что позволяло решать вопросы осуществления
коневодства, как технологии, и утилизации его продуктов.
Но "наступившая в регионе в конце III - начале II тыс. до н.э. резкая
аридизация вызвала кризис экологических ниш. Резкому сокращению поголовья
способствовал социальный фактор. Был нарушен естественный баланс между
приростом поголовья и потреблением мяса лошадей. Сложившийся ХКТ распался,
общество терпело упадок. Следствием экстремальных условий стало начало
миграции части населения, пытающегося сохранить привычный ХКТ; закрылись
экологические ниши (Южный Урал, Восточный Казахстан, Алтай, Минусинская
котловина). Другая часть населения вынуждена была спуститься в долину рек,
переориентировать хозяйство на присваивающие формы, а в XVI-XV вв до н.э.
она вошла в число представителей андроноидных культур" (Зайберт, 1993, с.
231). "На территории Урало-Иртышского междуречья до сих пор не найдены
убедительные комплексы постботайского или предпетровского времени, которые
бы заполнили культурно-хронологический разрыв между двумя выдающимися
культурами эпохи энеолита и бронзы" (Зданович Г.Б., Зайберт, 1989, с. 82).
Большая площадь поселений (до 15 га), значительное количество жилищ
(некоторые из них использовались для общественных целей), стабильная
демографическая ситуация, длительность существования поселения, высокий
уровень развития промыслов, само осуществление всего круглогодичного
технологического цикла ботайского ХКТ - все это говорит о высокой степени
организации общества ботайцев, без чего немыслимо было бы его существование
на таком уровне. Наверное, это позволяет реконструировать ботайский социум
как раннее комплексное общество (Массон, 1991).
На этническом уровне высокая степень организации системы (этнос - система,
в которой соединяется природная и социальная форма движения материи)
соответствует инерционной фазе этногенеза, когда идет "спад пассионарности
этнической системы и интенсивное накопление материальных и культурных
ценностей" (Гумилев Л.Н., 1994, с. 502). Таким образом, за расцветом
ботайской культуры скрывается энергетическое оскудение этноса - начало его
угасания. В этой фазе этнос увеличивает давление на природу, беря от нее
больше, чем она в состоянии дать без ущерба для себя. У ботайцев это
выразилось наиболее сильно из-за совмещения с процессом аридизации климата
и в итоге привело к биосферному кризису (Зайберт, 1993, с. 172). Процесс
угасания этноса продолжается и наступает фаза обскурации. "Члены этноса,
неспособные по закону необратимости эволюции вернуться к контакту с
биосферой, переходят к хищничеству, но оно их не спасает. Идет
демографический спад, после которого остаются периферийные субэтносы,
минимально связанные с главной линией этногенеза. Они либо прозябают как
реликты, либо создают новые этносы с иными поведенческими доминантами.
Тогда процесс возобновляется, конечно, лишь в том случае, если происходит
очередной пассионарный толчок" (Гумилев Л.Н., 1994, с. 517). Схожая
ситуация наблюдается у ботайцев в начале II тыс. до н.э., когда они,
исчерпав возможности своей экологической ниши, и, видимо, пройдя последнюю
фазу этногенеза, не смогли сохранить свой ХКТ, население рассредоточилось
по долинам рек, стало функционировать на уровне простого воспроизводства,
семейные и родовые традиции были утрачены (Зайберт, 1993, с. 156). Типичная
картина финальной фазы этногенеза - гомеостаза.
Таким образом, наряду с экологическим фактором в деградации ботайской
культуры и этноса, ее создавшего, повлиял еще один фактор - завершившийся
процесс этногенеза. Исчез этнос как система, но люди, составлявшие эту
систему, остались, должны были остаться также память и некоторые традиции
ботайской культуры, которые, начнись новый процесс этногенеза на территории
их обитания, были бы переданы этими людьми новой этнической системе.
Конечно, все эти построения вероятностны и вопрос требует исследования. Но
данное положение может прояснить, почему ботайцы, находившиеся в середине
III тыс. до н.э. на высоком уровне развития, на рубеже III-II тыс. до н.э.
не смогли с наступлением экологического кризиса перестроить ХКТ, например,
по образцу андроновского, которые жили в том же регионе и в еще более
засушливых условиях. Именно снижающаяся пассионарность этнической системы
лишает этнос творческих сил и делает его консервативным и уязвимым (Гумилев
Л.Н., 1994).
Ранний бронзовый век на севере Казахстана отмечен памятниками типа Вишневка
I, которые типологически близки ташковским (Ковалева , 1988, с. 46) и
кротовским (Стефанова, 1988, с. 72).
Итак, проследив зарождение и развитие производящего хозяйства на территории
Казахстана и сопредельных территориях, видим, что производящее хозяйство в
степной Евразии зародилось в первой половине IV тыс. до н.э. в форме
коневодства. Этот ХКТ в полной мере и до высшей своей степени развился в
ботайской культуре Урало-Иртышского междуречья в период III - начале II
тыс. до н.э. В Восточной Европе процесс развития материальной культуры шел
более интенсивно, в состав стада вошел крупный рогатый и мелкий рогатый
скот, свинья; оформлялись металлургические провинции и очаги
металлообработки, совершенствовалась обработка камня. Объясняется это,
видимо, вхождением зон степей и лесостепей Восточной Европы в область
формирования или влияния таких культурных образований, как Мариупольская,
Хвалынско-Среднестоговская, Ямная культурно-исторические общности, области
распространения культур шнуровой керамики и переднеазиатского импульса.
В конце III - начале II тыс. до н.э. крупные изменения происходят в Средней
Азии, на Алтае, в Западной и Южной Сибири.
В начале II тыс. до н.э. деградирует ботайская культура, но, вероятно,
навыки производящего хозяйства у населения остаются.
К этому времени происходят крупные миграции населения - носителей различных
культур. Отголоски их докатываются до территории Казахстана. Так, в Нижнем
Притоболье и Северном Казахстане появляются близкие кротовским памятники, в
Южном Зауралье - ямные, впоследствие синташтинско-петровские, на реке Урал
- абашевские. Западный Казахстан испытывал влияние катакомбно-полтавкинских
племен.
Таким образом, в Урало-Иртышском регионе ко второй четверти II тыс. до н.э.
появляются группы населения, являющиеся носителями своеобразных традиций в
духовной, материальной культуре, обладающие различными технологиями и
навыками производящего хозяйства, охоты, рыболовства и других промыслов.
Это разнообразие и явилось основой сложившейся здесь и распространившейся
далеко за пределы региона андроновской культурно-исторической общности.
ГЛАВА II. РАЗВИТИЕ ПРОИЗВОДЯЩИХ
И ПРИСВАИВАЮЩИХ ОТРАСЛЕЙ ХОЗЯЙСТВА
НА ТЕРРИТОРИИ КАЗАХСТАНА В ЭПОХУ БРОНЗЫ
Комплексное хозяйство, сформировавшееся на территории Казахстана в эпоху
бронзового века, включало в себя ряд отраслей, обслуживающих те или иные
потребности андроновских племен. Несмотря на то, что эти отрасли
органически вписывались в структуру хозяйства местного древнего населения и
составляли единое нерасчленимое целое, значение каждой из них в жизни людей
бронзовой эпохи было неодинаковым. Степень значимости, весомости каждой из
отраслей андроновского хозяйства определяет структуру данной главы, которая
как бы расчленяется на два блока.
В первом блоке рассматриваются отрасли, непосредственно обеспечивающие
население продуктами питания, и поэтому являющиеся наиболее важными в
структуре хозяйства. В первую очередь, это скотоводство, являющееся
основным занятием андроновцев, затем земледелие, играющее второстепенную
роль, и замыкает первый блок присваивающие формы хозяйства - охота,
рыболовство и собирательство.
Второй блок составляют отрасли, обслуживающие производство продуктов
питания (обеспечивая человека орудиями труда), быт людей, социальную и
культурную сферы жизни общества. Здесь рассматриваются металлургия,
керамическое производство, строительство, ткацкое дело и камнеобработка. В
этом ряду первой стоит металлургическая отрасль, как самая трудоемкая из
вышеперечисленных и как играющая определяющую роль в развитии
производительных сил. К тому же, металлургия у племен, специализирующихся
на ней, могла вытеснять все остальные отрасли хозяйства и становиться
основной отраслью. В этом случае продукция других отраслей поступала к
металлургам в виде обмена.
Деградирующей отраслью выступает камнеобработка, что и определяет
очередность ее исследования.
2.1. Скотоводство
"Возникнув первоначально как одна из основных частей многоукладной
экономики, скотоводство в дальнейшем послужило движущим стимулом целого
ряда важнейших явлений в истории общества, - так охарактеризовал значение
изобретения человеком скотоводства В.М.Массон (Массон, 1976, с. 33). Он же
выделял три группы источников, по которым возможно изучение форм
скотоводческого хозяйства: а) остеологические материалы, б) орудия труда и
в) данные о древней природной среде (Массон, 1976, с. 34-36). Эти источники
и являются основой для знакомства с развитием скотоводства на территории
Казахстана в бронзовом веке.
Скотоводство появляется в Казахстане в III тыс. до н.э. в ботайской
культуре коневодов (Зайберт, 1993), но на рубеже III-II тыс. до н.э. в
результате действия экологического, этнического и социального факторов
ботайский ХКТ рушится, этнос распадается, наблюдается деградация
производительных сил. Люди переселяются с озер в долины рек и
переориентируют свое хозяйство на присваивающие формы - охоту и
рыболовство. Считается, что небольшое количество скота у населения
остается.
Анализ палеопочвенных и палеоботанических данных, топографии поселений,
видового состава животных показал, что ранний бронзовый век
характеризовался повышенной увлажненностью, в степях и полупустынях были
обводнены озерные котловины. В сосновых борах Притоболья и Кокчетавской
возвышенности начинался процесс болотообразования. Границы ландшафтов были
сдвинуты на юг на 1-2 подзоны. Все это дает основания реконструировать
лесостепные условия по всей территории Северного Казахстана, включая и
северную кромку Казахского мелкосопочника примерно до 530 с.ш. (Хабдулина,
Зданович, 1984, с. 151-152). Обилие воды и хороший сочный травостой
создавали хорошие условия для развития домашних животных, особенно крупного
рогатого скота.
В раннем бронзовом веке - в начале II тыс. до н.э. гребенчато-ямная
культурная область, уходя основой в таежные районы Притоболья, заходила
далеко на юг в Ишимо-Иртышскую лесостепь. Этим временем датируются такие
поселения, как Сергеевка, Вишневка I, Рощинское, Баландино и находящиеся
ниже по течению реки Ишим Кокуй II, Одино, Логиново VI, Лихачевское, Кай-
Карагай, Малышевское и ряд других, схожие по керамике с казахстанскими.
"Таким образом, очерчивается ареал наиболее близкого сходства, очевидно
этнокультурного порядка" (Крижевская, 1977, с. 81-87).
Возможно, часть ботайского населения вошла в это новое этнокультурное
образование. Но, тем не менее, у населения раннего бронзового века
сформировался совершенно иной состав стада. Остеологические материалы
показывают, что в этот состав входили крупный и мелкий рогатый скот,
лошадь, а на поселении Баландино также были найдены кости верблюда. На всех
казахстанских поселениях отмечены остатки собаки (Ахинжанов, Макарова,
Нурумов, 1992, с. 53-55). В целом, доандроновский период скотоводства
характеризуется наличием небольшого количества остатков мелкого и крупного
рогатого скота при значительном преобладании остатков лошади.
Анализ костных материалов из поселения Сергеевка (Косинцев, Варов. 1993)
показал, что основой жизнеобеспечения его жизнеобеспечения была лошадь.
Причем, реконструкция возрастного состава забитых животных показала, что
забивалось: молодых (до 1,5 лет) - 7%; полувзрослых (1,5-3,5 лет) - 16%;
взрослых (5-15) - 31%; старых (больше 15 лет) - 8%. Большое количество
молодых и полувзрослых особей (в сумме 61%) говорит о преимущественном
использовании лошади в качестве источника мяса. Характерно, что "по
размерам костей лошадь из поселения Сергеевка отличается своеобразием и
сближать ее с лошадью Ботая или поселений поздней бронзы нельзя" (Косинцев,
Варов. 1993, с. 164). По преимущественному использованию в пищу лошади
образ жизни и хозяйство населения Сергеевки был ближе к ботайскому типу, но
в отличие от него здесь уже был крупный и мелкий рогатый скот.
Если на казахстанских поселениях встречены кости диких животных (Ахинжанов,
Макарова, Нурумов, 1992, с. 53-55), то все костные остатки из Кокуя II
принадлежат только домашним животным - крупному рогатому скоту, лошади и
собаке (Крижевская, 1977, с. 107). Отсутствию костей диких животных
соответствует каменный инвентарь: крайне ограниченный и невысокого
качества. Все, вместе взятое, свидетельствует о значительной роли
скотоводства и небольшом удельном весе охоты и рыболовства. О значении его,
в частности, роли крупного рогатого скота, постепенно все больше
обеспечивающего потребность населения в мясной пище и других бытовых
нуждах, говорит и культовое погребение молодых его особей из того же Кокуя
II. Оно свидетельствует, как считает Л.Я. Крижевская, и о ранней фазе
скотоводства, когда домашние животные составляли редкость, своего рода
новизну, в то же время определенную ценность, вызывавшую их почитание и
культ.
Интересно отметить, что в Кокуе II не было остатков мелкого рогатого скота.
Видимо, это объясняется тем, что памятник находится на севере лесостепи,
тогда как основной район овцеводства - степь. Кроме того, на всех выше
перечисленных памятниках не найдены остатки свиньи.
Несколько иная ситуация складывалась у населения ташковской культуры. Здесь
придомное скотоводство характеризуется как зарождающееся и предполагается
не столько по остеологическим материалам, сколько по косвенным
доказательствам - многочисленности населения (от 60 до 100 человек на
поселении) и недостаточности ресурсов рыболовства и охоты, выявление в
каменном инвентаре ножей для срезания травы с мягким стеблем, что может
свидетельствовать о заготовке травяного корма на зиму для домашних
животных. Хотя найдены также и кости лошади (Ташково II, ЮАО XIII,
Заводоуковское XIII), быка (Ташково II) (Рожкова, 1994, с. 13-14).
Таким образом, уже в начале II тыс. до н.э. на территории Северного
Казахстана и Нижнего Притоболья уже сложилось скотоводческое хозяйство с
разнообразным видовым составом животных - крупным рогатым и мелким рогатым
скотом, лошадью. Причем, в пище преобладала лошадь. Если для Северного
Казахстана характерен мелкий рогатый скот, то в Кокуе II и в памятниках
ташковской культуры его остатков не обнаружено. Это свидетельствует либо о
том, что овца в этот район еще не успела проникнуть. Либо о том, что
разведение ее в условиях северной кромки лесостепи было затруднительно. Как
уже отмечалось, на всех памятниках отсутствуют кости свиньи. Общепринято
считать, что доместикация крупного рогатого и мелкого рогатого скота
произошла не здесь. Видимо, эти виды скота на данные территории попали в
ходе миграционных или этнокультурных процессов.
В XVIII в. на этот фон накладывается петровско-синташтинская культура,
происхождение которой Григорьев С.А. связывает с мощной кратковременной
миграцией населения из Передней Азии. Население этой культуры проживало в
благоприятных климатических условиях (Хабдулина, Зданович, 1984, с. 152).
Памятники этого времени занимают современную лесостепную, степную и
частично полупустынную зоны от линии Челябинск- Курган - Омск на севере до
верховьев Тобола и Нуры на юге.
В Зауралье переселенцами была перенесена переднеазиатская традиция
расселения и хозяйствования с высокой концентрацией населения в локальных
точках (Григорьев, 1996а, с. 46). Зона расселения пришельцев, условно
названная "Страной городов", протянулась вдоль восточных склонов Урала с
севера на юг на 400 км и на 100-150 км с запада на восток. Укрепленные
центры в пределах этого региона располагались на расстоянии 40-70 км друг
от друга. Средний радиус освоенной территории каждого административно-
хозяйственного центра составлял примерно 25-30 км, что соответствует
расстоянию одного древнего перехода (Зданович, Батанина, 1995, с. 56-59).
Налицо недостаточность территорий для выпаса скота. Вместе с тем Г.Б.
Зданович отмечает, что аркаимцы огромное количество скота использовали во
время отправления различных культовых обрядов, и это - кроме затрат на
воспроизводство (Зданович, 1992, с. 269). Приняв во внимание цифры
возможностей выпаса скота в долинах уральских рек, слабую освоенность
округи городищ, малую площадь долин и низкое количество биомассы на
водоразделах, С.А. Григорьев делает вывод о недостаточности биологических
ресурсов Южного Зауралья для воспроизводства синташтинского общества
(Григорьев, 1996а, с. 45). Положение усугублялось резким преобладанием
количества лошадей в стаде, по сравнению с количеством костей лошади среди
кухонных остатков поселений. В качестве компенсации подобного дисбаланса
создается система хозяйства, которую можно назвать военно-скотоводческой.
Она была основана на изъятии скота у соседей (Григорьев, 1996а, с. 46).
Подобный факт известен и в этнологической литературе (Гумилев Л.Н., 1998а,
с. 289-291). В начале V в. в результате повышения увлажненности степной
зоны Причерноморья полоса сухих степей сузилась, а значит, сузился и
гуннский ареал. Поэтому гунны сдвинулись на территории, завоеванные, где
было можно использовать труд наемных аборигенов. Лишенные своей
экологической ниши, они были вынуждены получать необходимые им продукты как
дань или военную добычу. На чужой земле они превратились в хищников,
которые вынуждены были охотиться на соседей, чтобы не погибнуть, и
пользоваться услугами этносов, на них непохожих и им неприятных, но крайне
нужных.
Таким образом, в Южном Зауралье в XVIII-XVI вв. существовала химера -
сосуществование двух и более чуждых суперэтнических этносов в одной
экологической нише, причем, один из этносов паразитирует за счет других
(Гумилев Л.Н., 1994, с. 380). И все же именно в это время складывается тот
состав стада, который еще целое тысячелетие будет определять экономику
населения всей бронзовой эпохи (Зданович Г.Б., 1988, с. 139). Большое
количество остеологического материала с памятников средней бронзы позволяет
реконструировать скотоводство у населения лесостепного Зауралья в эпоху
средней бронзы (Косинцев, 1989).
Крупный рогатый скот на этой территории в эпоху бронзы был в основном
комолым, как и в Восточной Европе. На севере лесостепи по размерам
выделяется крупный рогатый скот из поселения Черемуховый Куст. Средняя
высота его в холке (по таранным костям) составляла 125 см, а из Сухарино
III - 119,5 см. Размеры костей из поселения Черемуховый Куст очень близки
костям из поселения Петровка II на юге лесостепи. Но в целом, крупный
рогатый скот в эпоху бронзы на севере лесостепной зоны был мельче, чем на
юге, а вместе - не мельче восточноевропейского. Анализ соотношения в стаде
крупного рогатого скота - коров и быков, быков и волов (14:5:5) показывает,
что относительное количество быков и волов было очень велико. Анализ
возрастного состава забитых животных (большое количество забито в возрасте
до 6 месяцев на поселении Петровка II и Черемуховый Куст) наводит на мысль
о сознательном искусственном отборе. Среди телят-первогодков в первую
очередь забивали слабых, плохо растущих особей. В результате в стаде
оставались крепкие, быстрорастущие экземпляры, которые во взрослом
состоянии имели крупные размеры. Судя по возрастному составу, скотоводство
у населения севера лесостепной зоны в эпоху развитой бронзы имело мясо-
молочное направление. В южной лесостепи мясное направление имело большое
значение. В Восточной Европе же скотоводство носило более выраженный
молочный характер, чем в Зауралье.
Овцы также были в основном комолые, козы - рогатые и принадлежали к
краниологическому типу prisca. На местообитаниях развитой бронзы северной
лесостепи кости коз составляют 16%, а овец - 84%. Козы были заметно меньше
овец (примерно 66 см в холке) и поэтому не совсем ясно, почему их держало
древнее население. Возможно, как дополнительный источник молока или из-за
того, что козы, а особенно козлы - компонент, организующий и поддерживающий
структуру стада. Козы обычно бывают вожаками в стадах, где основная масса
животных овцы - таким образом легче управлять. Видимо, это одна из основных
причин разведения коз в древности, если, конечно, козоводство не было
самостоятельным направлением в скотоводстве.
Овцы бронзового века Зауралья были ... продолжение
Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.
"ХОЗЯЙСТВО НАСЕЛЕНИЯ ТЕРРИТОРИИ КАЗАХСТАНА В ЭПОХУ БРОНЗЫ"
ВВЕДЕНИЕ
Обретение независимости и развитие новой государственности в Казахстане
обусловили повышение интереса к прошлому, потребность узнать о том, какие
исторические процессы протекали на огромной территории нашего государства,
само расположение которого предопределяет как практически автохтонное
существование его центральной части, так и широкие контакты с сопредельными
территориями пограничных районов. В этом отношении наиболее интересным и
неоднозначным явился бронзовый век Казахстана, что и составляет предмет
исследования предлагаемой дипломной работы.
Бронзовый век является периодом развития производительных сил человека,
следующим за энеолитом и предшествующим железному веку. Эпоха бронзы
характеризуется распространением изделий из бронзы -искусственного сплава
меди и олова. Однако ее часто получали из других сплавов: менее
качественную бронзу можно получить из сплава меди с мышьяком, сурьмой или
даже серой. Бронза - сплав более твердый, чем медь. Не менее важной
является и другая особенность: бронза плавится при довольно низкой
температуре - 700-9000С, а медь - при 10840С.
В то же время бронзовый век - период окончательного утверждения
производящего хозяйства - животноводства и земледелия. В комплексе это дает
более высокий уровень хозяйственного, общественного и культурного развития
населения эпохи бронзы.
Распространение бронзовых изделий шло не одновременно в разных регионах.
Так, на памятниках Сиалк и Тосар Ирана изделия из бронзы появляются уже в
VI - начале V тыс. до н.э. (слой Сиалк I). В предгорных районах Кавказа,
богатых полиметаллическими рудами, они появляются в III тыс. до н.э., а во
II тыс. до н.э. бронзовые изделия распространяются почти повсеместно в
Евразии.
Бронзовый век на территории Казахстана представлен андроновской культурно-
исторической общностью, охватывающей территорию от р.Урал на западе до
р.Енисей - на востоке, от линии леса на севере, до подножия горных систем
Памира, Тянь-Шаня, Тарбагатая, Алтая, тем самым занимая зоны лесостепи,
степи, полупустыни и пустыни.
Хронологические рамки андроновской культурно-исторической общности занимают
период с XVIII по VIII вв. до н.э., в течение которых происходит
последовательная смена андроновских культур: средней бронзы - петровской и
алакульской, поздней бронзы - федоровской и саргаринской, а также бегазы-
дандыбаевской. Отмеченные культуры генетически связаны друг с другом
(Зданович Г.Б., 1988).
Впервые андроновская культура была открыта у с. Андроново, рядом с г.
Ачинском в Южной Сибири, а в 1911 г. студент Петербургского университета
Ю.П. Аргентовский обнаружил аналогичные погребения в Западном Казахстане. С
тех пор идет изучение бронзового века на территории Казахстана, большой
вклад в которое внесли такие археологи, как А.Х. Маргулан, К.А. Акишев,
А.Г. Максимова, С.С. Черников, А.М. Оразбаев, К.В. Сальников, Г.Б.
Зданович, В.С. Стоколос, М.П. Грязнов и другие.
Многолетняя работа по изучению бронзового века в Центральном Казахстане
была подытожена А.Х. Маргуланом в работе "Бегазы-Дандыбаевская культура
Центрального Казахстана", вышедшей в 1979 г. В этой работе опубликованы
открытые материалы и дана реконструкция хозяйственной деятельности бегазы-
дандыбаевцев. По Северному Казахстану и Южному Уралу обобщающая работа
проведена Г.Б.Здановичем в работе "Бронзовый век Урало-Казахстанских степей
(основы периодизации)" (1988 г.), в которой автор дает наиболее
доказательную на сегодняшний день периодизацию андроновской культурно-
исторической общности и показывает динамику развития технологии
изготовления керамики, строительства жилищ, орнаментации, развитие набора
орудий труда, изменения в планировке поселений.
Работы нескольких поколений археологов позволили определить хозяйство
населения бронзового века Казахстана как комплексное оседлое хозяйство с
придомным пастушеским скотоводством, пойменным земледелием и развитой
бронзовой металлургией (Зданович Г.Б., 1988, с. 154-155), которое создало
базу для распространения в раннем железном веке более совершенного и
продуктивного кочевого скотоводства.
Территориальные рамки работы. Предлагаемая к защите дипломная работа так же
охватывает весь период существования андроновской культурно-исторической
общности - с XVIII по VIII вв. до н.э., но охватывает всю территорию
Казахстана в рамках его современных границ.
Целью данной работы является выявление динамики процессов, происходящий в
различных отраслях хозяйства населения Казахстана в эпоху бронзового века.
В плане поставленной цели разрабатывается ряд задач: выяснить влияние на
развитие хозяйства андроновцев климатических изменений, анализ изменений в
технологии, выявление региональных особенностей в развитии хозяйства,
степень преемственности и новационности элементов хозяйства, а также оценка
значения вклада достижений эпохи бронзы в формирование нового уклада в
хозяйственной жизни населения Казахстана - кочевого скотоводства.
Поставленные цели и задачи решались методом анализа и синтеза имеющейся
научной литературы по предмету.
Методологической основой исследования стали принцип историзма и
общецивилизационный подход к разрабатываемой теме.
Структура работы. Предлагаемое к защите дипломное исследование состоит из
двух глав, заключения и списка использованной литературы.
В первой глава дается обзор эволюции производительных сил на территории
Казахстана и сопредельных территориях в эпоху энеолита и ранней бронзы с
целью выявления той основы, на которой происходило формирование
андроновской культурно-исторической общности.
Вторая глава целиком посвящена изучению андроновского хозяйства по его
отраслям. В первую очередь, рассматриваются те отрасли, которые
непосредственно обеспечивали население эпохи бронзы продуктами питания -
скотоводство, земледелие, охота, рыболовство, собирательство. Далее следуют
те отрасли, которые обеспечивали андроновцев орудиями труда и быта:
металлургия, гончарное дело, строительство, ткачество, обработка камня.
В тех случаях, когда ощущался недостаток в казахстанских материалах по
предмету, он привлекался из сопредельных, культурно и ландшафтно однородных
казахстанским, территорий.
В заключении формулируются основные выводы и подводится итог работы.
Основные положения настоящей дипломной работы были апробированы в ходе
написания курсовой работы по археологии Казахстана, представлялись на
республиканский конкурс студенческих научных работ по археологии, изложены
в статье в "Вестнике Северо-Казахстанского университета" № 6 (в соавторстве
с научным руководителем к.и.н., доцентом А.А. Плешаковым).
Практическая значимость работы. Материалы, выводы дипломного исследования
могут быть использованы студентами для подготовки к семинарским занятиям по
археологии, а также преподавателями истории и археологии Казахстана. Автор
полагает, что предлагаемая к защите работа может быть использована для
дальнейших научных исследований.
ГЛАВА I. РАЗВИТИЕ ХОЗЯЙСТВА НА ТЕРРИТОРИИ
КАЗАХСТАНА И СОПРЕДЕЛЬНЫХ ТЕРРИТОРИЯХ
В ЭПОХУ ЭНЕОЛИТА И РАННЕЙ БРОНЗЫ
Посредине Евразийского континента, от Уссури до Дуная, тянется Великая
степь, окаймленная с севера тайгой, а с юга - горными хребтами. Эта
географическая зона делится на две половины - Западную и Восточную.
Западная часть Великой степи, как вмещающая ландшафт культурного ареала,
включает не только нынешний Казахстан, но и степи Причерноморья, и даже, в
отдельные периоды истории, - венгерскую пушту (Гумилев, 1998, с. 94). Степь
понимается здесь как состояние таких природных зон, как лесостепь,
собственно степь, пустыни и полупустыни. Объединяя территорию Казахстана и
территории на западе до Дуная в единый ландшафт культурного ареала, Л.Н.
Гумилев тем самым хотел показать схожесть материальной и культурной сфер
жизни населения этих регионов, а также схожесть исторических судеб.
Конечно, более отчетливо это стало проявляться ко времени раннего железного
века, когда широко распространилась верховая езда и основой хозяйства стало
кочевое скотоводство. Однако уже с мезолита отмечается синхронность
развития материальной культуры в Казахстане и в Восточной Европе (Логвин,
1986, с. 23). Поэтому будет обоснованным рассматривать формирование
подосновы хозяйства андроновской культурно исторической общности с учетом
развития хозяйства на сопредельных территориях в энеолите и раннем
бронзовом веке. Хотя, надо добавить, что в энеолите в Восточной Европе
развитие шло более быстрыми темпами.
Вообще, эпоха энеолита сконцентрирована, "спрессована"; она как бы на одном
дыхании распространила прогрессивные формы деятельности, изменила
традиционный образ жизни, раскрутила пружину взаимодействия племен и
народов, ускорила темпы исторического развития, подготовила новый плацдарм
для человеческой лаборатории, где создались первые ростки степной
цивилизации (Зайберт, 1993; Мартынов, 1987).
Энеолитическая эпоха Восточной Европы укладывается в рамки от начала IV до
середины III тыс. до н.э. (Васильев, Синюк, 1985, с. 7). Начало ее
знаменуется формированием мариупольской культурно-исторической общности и
распространением производящего хозяйства, в основе которого лежало
коневодство. Именно степные и лесостепные районы Восточной Европы
рассматриваются как исконная область обитания дикой лошади (Цалкин, 1970).
Именно здесь на смену охоте на этих животных, с принятием идеи скотоводства
от южных племен, должно было зародиться коневодство как особая форма
хозяйства (Васильев, Синюк, 1985, с. 28). В это же время здесь появляются
первые медные изделия, которые проникали од влиянием уже сложившегося
энеолита, в частности под влиянием культур из пределов Балкано-Карпатской
металлургической провинции (Черных, 1978; Мерперт, 1981, с. 18-19).
Формирование в степной и южной кромке лесостепной зоны в позднем энеолите
племен ямной культуры, которые уже стали использовать, а затем и
самостоятельно изготавливать изделия из меди и бронзы, знаменует начало в
данном регионе новой археологической эпохи. Вместе с металлическими
изделиями ямные племена принесли новые развитые формы скотоводческого
хозяйства, характеризующегося, прежде всего, овцеводческой специализацией
(Мерперт, 1982). С ямными племенами было связано и формирование
Циркумпонитйской металлургической провинции в Восточной Европе с
несколькими очагами металлургии и металлообработки. В частности, в III тыс.
до н.э. начинает функционировать Уральская горно-металлургическая область,
базирующаяся на медистых песчаниках Южного Приуралья (Кузьминых, Агапов,
1989, с. 188).
В конце III тыс. до н.э., в период резкой аридизации климата, население
ямной культуры двинулось на восток и северо-восток, оставив свои следы в
Южном Зауралье и Притоболье (Мосин, 1996, с. 56-60). Видимо, с этого
времени в Южном Зауралье впервые появляется мелкий рогатый скот. Возможно,
что следствием этого перемещения стало появление на Алтае производящего
хозяйства афанасьевской культуры. Это вероятней всего потому, что похожи
как трупоположение в погребениях, так и состав стада. Однако существует и
другая точка зрения, предполагающая проникновение скотоводов на Алтай через
горные массивы Памира и Тянь-Шаня (Ермолова, 1983, с. 88).
Следующим этапом развития производящего хозяйства в Восточной Европе были
изменения, связанные с распространением в лесостепной зоне к концу III тыс.
до н.э. культур шнуровой керамики, в частности фатьяновской культуры.
Население этой культуры занималось подсечным земледелием и разводило уже
все виды домашних животных (Бадер, 1970). На базе медистых песчаников
Верхнего Поволжья они создают независимо от Кавказа собственную металлургию
меди, мало связанную с ямной и катакомбной (Черных, с. 77).
На это же время (конец III - середина II тыс. до н.э.) приходится
катакомбный период огненного ремесла в Волго-Донском районе, Северном
Причерноморье и Предкавказье с широким производством бронзовых орудий труда
(Кореневский, 1983, с. 96).
В XVIII в. до н.э. на территории от Южного Зауралья до Дона формируется
новый вид хозяйства - военно-скотоводческий с преобладанием коневодства.
Тогда же в этом регионе распространяется новая технология металлургии -
применение мышьяковистых лигатур на стадии плавки руды. Этот процесс был
связан с формированием абашевской культурно-исторической общности и
синташтинской культуры, взгляды на происхождение которых диаметрально
противоположны. Более обоснованным выглядит точка зрения Григорьева С.А.,
по которой основной массив мигрантов из передней Азии проникает в Южное
Зауралье (Григорьев, 1996). Видимо, причиной этого было то обстоятельство,
что Волго-Донье было плотно заселено ямно-катакомбными, пострепинскими,
фатьяновскими, балановскими и другими племенами, оказавшими на пришельцев
большое влияние, чем объясняется значительный местный компонент в
абашевской культурно-исторической общности. В Южном Зауралье ситуация была
иной - здесь в это время существовали незначительные группы энеолитических
охотников и скотоводов. Такие культуры энеолита Урало-Иртышского региона,
как терсекская, ботайская, аятская, суртандинская, очевидно прошли весь
цикл своего этногенеза и племена-носители этих культур распались, либо
деградировали. Во всяком случае, ко второй четверти II тыс. до н.э.ж они
плохо археологически фиксируются (Ковалева, Чаиркина, 1991). В виду этого
синташтинская культура в Зауралье предстает в наименее трансформированном
виде (Григорьев, 1996, с. 87).
Одновременно с абашевско-синташтинским культурным массивом на Урале
появляется Сейминско-Турбинский очаг металлообработки, технология которого
была оформлена на Алтае и перенесена на Урал в ходе миграций небольших
коллективов. Причем, "абашевское оружие уступало турбинскому, секрет
изготовления которого не был раскрыт" (Кузьминых, 1992, с. 75).
На территориях восточнее Казахстана производящая экономика появляется
намного позже, чем в Восточной Европе. Энеолит здесь как самостоятельная
эпоха не выделяется. Но, тем не менее, в конце III - начале II тыс. до н.э.
в лесостепной Барабе на основе местного гребенчато-ямочного неолита
складывается палеометаллическая культура, происходят изменения в
материальной культуре и в хозяйстве (Молодин, 1977, с. 78).
М.П. Грязнов считал, что первым этапом развития скотоводства в Южной Сибири
являлся доандроновский (Грязнов, 1957, с. 21). В становлении его, вероятно,
приняли участие культуры самусьского культурного ареала, которые в период
своего наивысшего расцвета (около второй трети II тыс. до н.э.) занимали
обширные лесостепные и степные пространства между Ишимом и Енисеем
(Косарев, 1974, с. 8). Приблизительно в XVIII в. до н.э. на части этой
территории складывается кротовская культура, которая имеет уже сложившуюся
систему производящего хозяйства (Молодин, 1977, с. 78), представляющегося
комплексным, базирующимся на придомном скотоводстве. Основу его составляли
крупный рогатый скот и лошадь, также значительной была доля мелкого
рогатого скота (при равном соотношении коз и овец). Очевидны занятия охотой
и рыболовством, возможно пойменное земледелие. Достаточно высокими были
навыки металлообработки, развивалось гончарное дело, обработка кости и
камня (Стефанова, 1988, с. 68). Причем, кротовцы не имели собственной
металлургии, а получали готовый металл с Алтая, Горной Шории, Кузбасса или
Восточного Казахстана. Ими было освоено литье в двусторонних формах
(Молодин, 1977, с. 63).
Возможно, придомное животноводство было и у ташковцев, которые находились в
постоянных культурных контактах с населением Южного Урала. Ташковцы также
освоили металлообработку (Ковалева, 1988, с. 41). Утверждение о
существовании производящего хозяйства у них тем вероятнее, что некоторые
ученые относят ташковские материалы к кротовской культуре (Ковалева,
Чаиркина, 1991).
В Центральном, Восточном и Северном Алтае с III тыс. до н.э. существовала
энеолитическая афанасьевская культура с преобладающей ролью в хозяйстве
скотоводства и подсобной ролью охоты. Состав стада - крупный рогатый скот,
мелкий рогатый скот, а также лошадь.
В лесостепном Алтае следы скотоводства появляются к концу III - началу II
тыс. до н.э. В это время первое место в стаде занимает лошадь. Позднее в
слоях, относимых к первой половине II тыс. до н.э., появляются кости
крупного и мелкого рогатого скота. Однако преобладающими были рыбная ловля,
охота с зачаточным скотоводством на пойменных лугах (Кирюшин,Абдуманеев,
Шамшин, 1983, с. 149). Хотя факт возникновения и оформления на Алтае
сейминско-турбинского феномена (Черных, Кузьминых, 1989) заставляет
предполагать более высокий уровень хозяйства на Алтае в первой половине II
тыс. до н.э.
В Средней Азии распространение производящего хозяйства проходило также с
запозданием, по сравнению с соседними регионами. В то время, как в
Восточной Европе с начала IV тыс. до н.э. шла эпоха энеолита и развивались
различные формы скотоводства и земледелия, здесь сформировалась крупная
неолитическая кельтеминарская общность культур охотников и рыболовов, в
сферу влияния которой входил западный и Южный Казахстан. И только на рубеже
III-II тыс. до н.э. здесь происходят широкомасштабные трансформации и
формируется ряд культур ранней бронзы. В последующем в этот процесс
включаются земледельческие культуры Восточного Ирана и Туркменистана. Это
приводит к оформлению на территории современных Узбекистана, Киргизии,
Таджикистана земледельческих культур раннегородского типа.
На части территории Казахстана энеолит начинается с первой половины IV тыс.
до н.э. (Логвин, 1986, с. 21), причем с сильным влиянием на ранней и
средней стадии северных культур. Но скудность источников по раннему и
среднему энеолиту степного Притоболья не позволяет уверенно судить о
хозяйстве оставившего эти материалы населения (Логвин, 1986, с. 23). Ясно
только, что в среднем энеолите начинается переход в камнеобработке от
пластинчатой к отщеповой индустрии (Логвин, 1986, с. 16).
В позднем энеолите (III - начало II тыс. до н.э.) в Нижнем Притоболье
формируется и бытует терсекская культура коневодов. В Северном Казахстане
этот процесс отмечен складыванием и функционированием ботайской культуры
(Зайберт, 1993) в Восточном - усть-нарымской. Эти культуры, наряду со
схожими с ними аятской, суртандинской, можно отнести к единой
энеолитической общности - Урало-Иртышской историко-культурной области
(Зайберт, 1993, с. 151).
Существуют разные взгляды на происхождение этих культур. В.Ф. Зайберт
считает, что сложение ботайской культуры происходило на местной
неолитической основе с элементами внешних инноваций (Зайберт, 1993, с.
157); Г.Н. Матюшин видит в них пришедших в Приишимье суртандинцев; В.Н.
Логвин считает, что "между степями Европы и Азии непреодолимых для людей
этой эпохи барьеров нет... Если даже исходный резервуар степной
энеолитической традиции находился в Восточной Европе, они неизбежно должны
были проникнуть в азиатскую часть еще на стадии формирования" (Логвин,
1989, с. 23). Связи между степями Восточной Европы и Казахстана, конечно,
были, но связи эти выглядят не односторонней, а двусторонней, поскольку
следствием ее явилось появление памятников турганикского типа (Васильев,
Синюк, 1985, с. 64).
Складывание ботайской культура (к которой В.Ф. Зайберт относит и
терсекскую) в Урало-Иртышском междуречье имело огромное значение для
развития производительных сил региона. На базе оседлого рыболовства
возникает новый тип хозяйства - оседлый (в рамках зоны обитания)
многоотраслевой хозяйственно-культурный тип с доминантой коневодства. Так
определил сложившийся хозяйственно-культурный тип В.Ф. Зайберт, наиболее
полно реконструировавший модель этого ХКТ (Зайберт, 1993). Причем,
рыболовство и охота также получили свое дальнейшее развитие в энеолите.
Именно рыболовство и оседлость определили специфику кремневой индустрии,
технологии керамического производства и других видов домашних промыслов
(Зайберт, 1993, с. 184).
Лошадь ботайцами использовалась как стабильный источник продуктов питания,
сырья для домашних промыслов, была объектом эффективного экспорта. Ими была
освоена верховая езда для контроля над табунами и для их загона,
выбраковки, а также для охоты. Приручение лошади вызвало к жизни такие
изобретения, как загоны, путы, удила и псалии.
Получило свое развитие у ботайцев и камнеобработка, основывющаяся на
отщеповой индустрии (Зайберт, 1993, с. 185). Это было связано с
ограниченным распространением медных орудий труда, с одной стороны, а с
другой, возникшей необходимостью массовой обработки животноводческого сырья
(шкур, костей, мяса). Из отщепов изготавливали скобели, скребки, ножи,
проколки, сверла, долота, резцы, наконечники стрел, копий, дротиков и
другие орудия труда. Кроме этого из камня делали терочники, наковальни,
абразивы, топоры, тесла, многофункциональные диски, земелеройные орудия (не
исключено применение их для обработки земли) (Зайберт, 1993, с. 187), а
также культовые предметы - "утюжки".
Оседлость и развитая каменная индустрия определили и успехи в
деревообработке и домостроительстве - от рубки стволов и строительства
жилищ до изготовления различных поделок.
Значительное место занимало у ботайцев керамическое производство с
применением трех видов техники формовки: налепа, выбивания и формовки
внутри тканевого мешка с последующим окислительным низкотемпературным
обжигом. Причем, величина емкости сосудов варьировалась от 0,2-0,3 до 20-39
л при полуяйцевидной форме.
Обилие костного сырья стимулировало развитие косторезного дела. Применение
медных орудий труда позволило расширить ассортимент костяных орудий, а
также повысить их качество. Изготавливались орудия для охоты, рыболовства,
ветеринарные, деревообрабатывающие и землеройные инструменты, орудия
керамического и кожевенного производства, плетения и ткачества.
Исследовав керамические фрагменты, И.Л. Чернай сделал вывод о существовании
у ботайцев ткачества (Чернай, 1985). Причем, изготавливаемый текстиль был
нетканым, изготавливавшимся на простой рам и из растительного сырья. В
такой же, нетканой, манере происходило плетение различной домашней утвари.
Основными инструментами служили кочедыки.
Практически весь каменный инвентарь коллекций энеолитических поселений в
той или иной степени связан с обработкой шкур и выделкой изделий из них.
Для этих целей изготавливались и многие костяные орудия. Все это говорит о
большом объеме кожевенного промысла у ботайцев и его важности.
Таким образом, в энеолите на пространстве Урало-Иртышского междуречья
возник принципиально новый, по сравнению с предыдущим, производящий тип
хозяйства. Это было не только появление нового способа добычи пищи;
приручение и доместикация лошади вызвали перестройку большинства
производственных цепочек, выработку новых производственных навыков у людей,
усовершенствование и развитие технологии изготовления орудий труда,
увеличение их ассортимента, что позволяло решать вопросы осуществления
коневодства, как технологии, и утилизации его продуктов.
Но "наступившая в регионе в конце III - начале II тыс. до н.э. резкая
аридизация вызвала кризис экологических ниш. Резкому сокращению поголовья
способствовал социальный фактор. Был нарушен естественный баланс между
приростом поголовья и потреблением мяса лошадей. Сложившийся ХКТ распался,
общество терпело упадок. Следствием экстремальных условий стало начало
миграции части населения, пытающегося сохранить привычный ХКТ; закрылись
экологические ниши (Южный Урал, Восточный Казахстан, Алтай, Минусинская
котловина). Другая часть населения вынуждена была спуститься в долину рек,
переориентировать хозяйство на присваивающие формы, а в XVI-XV вв до н.э.
она вошла в число представителей андроноидных культур" (Зайберт, 1993, с.
231). "На территории Урало-Иртышского междуречья до сих пор не найдены
убедительные комплексы постботайского или предпетровского времени, которые
бы заполнили культурно-хронологический разрыв между двумя выдающимися
культурами эпохи энеолита и бронзы" (Зданович Г.Б., Зайберт, 1989, с. 82).
Большая площадь поселений (до 15 га), значительное количество жилищ
(некоторые из них использовались для общественных целей), стабильная
демографическая ситуация, длительность существования поселения, высокий
уровень развития промыслов, само осуществление всего круглогодичного
технологического цикла ботайского ХКТ - все это говорит о высокой степени
организации общества ботайцев, без чего немыслимо было бы его существование
на таком уровне. Наверное, это позволяет реконструировать ботайский социум
как раннее комплексное общество (Массон, 1991).
На этническом уровне высокая степень организации системы (этнос - система,
в которой соединяется природная и социальная форма движения материи)
соответствует инерционной фазе этногенеза, когда идет "спад пассионарности
этнической системы и интенсивное накопление материальных и культурных
ценностей" (Гумилев Л.Н., 1994, с. 502). Таким образом, за расцветом
ботайской культуры скрывается энергетическое оскудение этноса - начало его
угасания. В этой фазе этнос увеличивает давление на природу, беря от нее
больше, чем она в состоянии дать без ущерба для себя. У ботайцев это
выразилось наиболее сильно из-за совмещения с процессом аридизации климата
и в итоге привело к биосферному кризису (Зайберт, 1993, с. 172). Процесс
угасания этноса продолжается и наступает фаза обскурации. "Члены этноса,
неспособные по закону необратимости эволюции вернуться к контакту с
биосферой, переходят к хищничеству, но оно их не спасает. Идет
демографический спад, после которого остаются периферийные субэтносы,
минимально связанные с главной линией этногенеза. Они либо прозябают как
реликты, либо создают новые этносы с иными поведенческими доминантами.
Тогда процесс возобновляется, конечно, лишь в том случае, если происходит
очередной пассионарный толчок" (Гумилев Л.Н., 1994, с. 517). Схожая
ситуация наблюдается у ботайцев в начале II тыс. до н.э., когда они,
исчерпав возможности своей экологической ниши, и, видимо, пройдя последнюю
фазу этногенеза, не смогли сохранить свой ХКТ, население рассредоточилось
по долинам рек, стало функционировать на уровне простого воспроизводства,
семейные и родовые традиции были утрачены (Зайберт, 1993, с. 156). Типичная
картина финальной фазы этногенеза - гомеостаза.
Таким образом, наряду с экологическим фактором в деградации ботайской
культуры и этноса, ее создавшего, повлиял еще один фактор - завершившийся
процесс этногенеза. Исчез этнос как система, но люди, составлявшие эту
систему, остались, должны были остаться также память и некоторые традиции
ботайской культуры, которые, начнись новый процесс этногенеза на территории
их обитания, были бы переданы этими людьми новой этнической системе.
Конечно, все эти построения вероятностны и вопрос требует исследования. Но
данное положение может прояснить, почему ботайцы, находившиеся в середине
III тыс. до н.э. на высоком уровне развития, на рубеже III-II тыс. до н.э.
не смогли с наступлением экологического кризиса перестроить ХКТ, например,
по образцу андроновского, которые жили в том же регионе и в еще более
засушливых условиях. Именно снижающаяся пассионарность этнической системы
лишает этнос творческих сил и делает его консервативным и уязвимым (Гумилев
Л.Н., 1994).
Ранний бронзовый век на севере Казахстана отмечен памятниками типа Вишневка
I, которые типологически близки ташковским (Ковалева , 1988, с. 46) и
кротовским (Стефанова, 1988, с. 72).
Итак, проследив зарождение и развитие производящего хозяйства на территории
Казахстана и сопредельных территориях, видим, что производящее хозяйство в
степной Евразии зародилось в первой половине IV тыс. до н.э. в форме
коневодства. Этот ХКТ в полной мере и до высшей своей степени развился в
ботайской культуре Урало-Иртышского междуречья в период III - начале II
тыс. до н.э. В Восточной Европе процесс развития материальной культуры шел
более интенсивно, в состав стада вошел крупный рогатый и мелкий рогатый
скот, свинья; оформлялись металлургические провинции и очаги
металлообработки, совершенствовалась обработка камня. Объясняется это,
видимо, вхождением зон степей и лесостепей Восточной Европы в область
формирования или влияния таких культурных образований, как Мариупольская,
Хвалынско-Среднестоговская, Ямная культурно-исторические общности, области
распространения культур шнуровой керамики и переднеазиатского импульса.
В конце III - начале II тыс. до н.э. крупные изменения происходят в Средней
Азии, на Алтае, в Западной и Южной Сибири.
В начале II тыс. до н.э. деградирует ботайская культура, но, вероятно,
навыки производящего хозяйства у населения остаются.
К этому времени происходят крупные миграции населения - носителей различных
культур. Отголоски их докатываются до территории Казахстана. Так, в Нижнем
Притоболье и Северном Казахстане появляются близкие кротовским памятники, в
Южном Зауралье - ямные, впоследствие синташтинско-петровские, на реке Урал
- абашевские. Западный Казахстан испытывал влияние катакомбно-полтавкинских
племен.
Таким образом, в Урало-Иртышском регионе ко второй четверти II тыс. до н.э.
появляются группы населения, являющиеся носителями своеобразных традиций в
духовной, материальной культуре, обладающие различными технологиями и
навыками производящего хозяйства, охоты, рыболовства и других промыслов.
Это разнообразие и явилось основой сложившейся здесь и распространившейся
далеко за пределы региона андроновской культурно-исторической общности.
ГЛАВА II. РАЗВИТИЕ ПРОИЗВОДЯЩИХ
И ПРИСВАИВАЮЩИХ ОТРАСЛЕЙ ХОЗЯЙСТВА
НА ТЕРРИТОРИИ КАЗАХСТАНА В ЭПОХУ БРОНЗЫ
Комплексное хозяйство, сформировавшееся на территории Казахстана в эпоху
бронзового века, включало в себя ряд отраслей, обслуживающих те или иные
потребности андроновских племен. Несмотря на то, что эти отрасли
органически вписывались в структуру хозяйства местного древнего населения и
составляли единое нерасчленимое целое, значение каждой из них в жизни людей
бронзовой эпохи было неодинаковым. Степень значимости, весомости каждой из
отраслей андроновского хозяйства определяет структуру данной главы, которая
как бы расчленяется на два блока.
В первом блоке рассматриваются отрасли, непосредственно обеспечивающие
население продуктами питания, и поэтому являющиеся наиболее важными в
структуре хозяйства. В первую очередь, это скотоводство, являющееся
основным занятием андроновцев, затем земледелие, играющее второстепенную
роль, и замыкает первый блок присваивающие формы хозяйства - охота,
рыболовство и собирательство.
Второй блок составляют отрасли, обслуживающие производство продуктов
питания (обеспечивая человека орудиями труда), быт людей, социальную и
культурную сферы жизни общества. Здесь рассматриваются металлургия,
керамическое производство, строительство, ткацкое дело и камнеобработка. В
этом ряду первой стоит металлургическая отрасль, как самая трудоемкая из
вышеперечисленных и как играющая определяющую роль в развитии
производительных сил. К тому же, металлургия у племен, специализирующихся
на ней, могла вытеснять все остальные отрасли хозяйства и становиться
основной отраслью. В этом случае продукция других отраслей поступала к
металлургам в виде обмена.
Деградирующей отраслью выступает камнеобработка, что и определяет
очередность ее исследования.
2.1. Скотоводство
"Возникнув первоначально как одна из основных частей многоукладной
экономики, скотоводство в дальнейшем послужило движущим стимулом целого
ряда важнейших явлений в истории общества, - так охарактеризовал значение
изобретения человеком скотоводства В.М.Массон (Массон, 1976, с. 33). Он же
выделял три группы источников, по которым возможно изучение форм
скотоводческого хозяйства: а) остеологические материалы, б) орудия труда и
в) данные о древней природной среде (Массон, 1976, с. 34-36). Эти источники
и являются основой для знакомства с развитием скотоводства на территории
Казахстана в бронзовом веке.
Скотоводство появляется в Казахстане в III тыс. до н.э. в ботайской
культуре коневодов (Зайберт, 1993), но на рубеже III-II тыс. до н.э. в
результате действия экологического, этнического и социального факторов
ботайский ХКТ рушится, этнос распадается, наблюдается деградация
производительных сил. Люди переселяются с озер в долины рек и
переориентируют свое хозяйство на присваивающие формы - охоту и
рыболовство. Считается, что небольшое количество скота у населения
остается.
Анализ палеопочвенных и палеоботанических данных, топографии поселений,
видового состава животных показал, что ранний бронзовый век
характеризовался повышенной увлажненностью, в степях и полупустынях были
обводнены озерные котловины. В сосновых борах Притоболья и Кокчетавской
возвышенности начинался процесс болотообразования. Границы ландшафтов были
сдвинуты на юг на 1-2 подзоны. Все это дает основания реконструировать
лесостепные условия по всей территории Северного Казахстана, включая и
северную кромку Казахского мелкосопочника примерно до 530 с.ш. (Хабдулина,
Зданович, 1984, с. 151-152). Обилие воды и хороший сочный травостой
создавали хорошие условия для развития домашних животных, особенно крупного
рогатого скота.
В раннем бронзовом веке - в начале II тыс. до н.э. гребенчато-ямная
культурная область, уходя основой в таежные районы Притоболья, заходила
далеко на юг в Ишимо-Иртышскую лесостепь. Этим временем датируются такие
поселения, как Сергеевка, Вишневка I, Рощинское, Баландино и находящиеся
ниже по течению реки Ишим Кокуй II, Одино, Логиново VI, Лихачевское, Кай-
Карагай, Малышевское и ряд других, схожие по керамике с казахстанскими.
"Таким образом, очерчивается ареал наиболее близкого сходства, очевидно
этнокультурного порядка" (Крижевская, 1977, с. 81-87).
Возможно, часть ботайского населения вошла в это новое этнокультурное
образование. Но, тем не менее, у населения раннего бронзового века
сформировался совершенно иной состав стада. Остеологические материалы
показывают, что в этот состав входили крупный и мелкий рогатый скот,
лошадь, а на поселении Баландино также были найдены кости верблюда. На всех
казахстанских поселениях отмечены остатки собаки (Ахинжанов, Макарова,
Нурумов, 1992, с. 53-55). В целом, доандроновский период скотоводства
характеризуется наличием небольшого количества остатков мелкого и крупного
рогатого скота при значительном преобладании остатков лошади.
Анализ костных материалов из поселения Сергеевка (Косинцев, Варов. 1993)
показал, что основой жизнеобеспечения его жизнеобеспечения была лошадь.
Причем, реконструкция возрастного состава забитых животных показала, что
забивалось: молодых (до 1,5 лет) - 7%; полувзрослых (1,5-3,5 лет) - 16%;
взрослых (5-15) - 31%; старых (больше 15 лет) - 8%. Большое количество
молодых и полувзрослых особей (в сумме 61%) говорит о преимущественном
использовании лошади в качестве источника мяса. Характерно, что "по
размерам костей лошадь из поселения Сергеевка отличается своеобразием и
сближать ее с лошадью Ботая или поселений поздней бронзы нельзя" (Косинцев,
Варов. 1993, с. 164). По преимущественному использованию в пищу лошади
образ жизни и хозяйство населения Сергеевки был ближе к ботайскому типу, но
в отличие от него здесь уже был крупный и мелкий рогатый скот.
Если на казахстанских поселениях встречены кости диких животных (Ахинжанов,
Макарова, Нурумов, 1992, с. 53-55), то все костные остатки из Кокуя II
принадлежат только домашним животным - крупному рогатому скоту, лошади и
собаке (Крижевская, 1977, с. 107). Отсутствию костей диких животных
соответствует каменный инвентарь: крайне ограниченный и невысокого
качества. Все, вместе взятое, свидетельствует о значительной роли
скотоводства и небольшом удельном весе охоты и рыболовства. О значении его,
в частности, роли крупного рогатого скота, постепенно все больше
обеспечивающего потребность населения в мясной пище и других бытовых
нуждах, говорит и культовое погребение молодых его особей из того же Кокуя
II. Оно свидетельствует, как считает Л.Я. Крижевская, и о ранней фазе
скотоводства, когда домашние животные составляли редкость, своего рода
новизну, в то же время определенную ценность, вызывавшую их почитание и
культ.
Интересно отметить, что в Кокуе II не было остатков мелкого рогатого скота.
Видимо, это объясняется тем, что памятник находится на севере лесостепи,
тогда как основной район овцеводства - степь. Кроме того, на всех выше
перечисленных памятниках не найдены остатки свиньи.
Несколько иная ситуация складывалась у населения ташковской культуры. Здесь
придомное скотоводство характеризуется как зарождающееся и предполагается
не столько по остеологическим материалам, сколько по косвенным
доказательствам - многочисленности населения (от 60 до 100 человек на
поселении) и недостаточности ресурсов рыболовства и охоты, выявление в
каменном инвентаре ножей для срезания травы с мягким стеблем, что может
свидетельствовать о заготовке травяного корма на зиму для домашних
животных. Хотя найдены также и кости лошади (Ташково II, ЮАО XIII,
Заводоуковское XIII), быка (Ташково II) (Рожкова, 1994, с. 13-14).
Таким образом, уже в начале II тыс. до н.э. на территории Северного
Казахстана и Нижнего Притоболья уже сложилось скотоводческое хозяйство с
разнообразным видовым составом животных - крупным рогатым и мелким рогатым
скотом, лошадью. Причем, в пище преобладала лошадь. Если для Северного
Казахстана характерен мелкий рогатый скот, то в Кокуе II и в памятниках
ташковской культуры его остатков не обнаружено. Это свидетельствует либо о
том, что овца в этот район еще не успела проникнуть. Либо о том, что
разведение ее в условиях северной кромки лесостепи было затруднительно. Как
уже отмечалось, на всех памятниках отсутствуют кости свиньи. Общепринято
считать, что доместикация крупного рогатого и мелкого рогатого скота
произошла не здесь. Видимо, эти виды скота на данные территории попали в
ходе миграционных или этнокультурных процессов.
В XVIII в. на этот фон накладывается петровско-синташтинская культура,
происхождение которой Григорьев С.А. связывает с мощной кратковременной
миграцией населения из Передней Азии. Население этой культуры проживало в
благоприятных климатических условиях (Хабдулина, Зданович, 1984, с. 152).
Памятники этого времени занимают современную лесостепную, степную и
частично полупустынную зоны от линии Челябинск- Курган - Омск на севере до
верховьев Тобола и Нуры на юге.
В Зауралье переселенцами была перенесена переднеазиатская традиция
расселения и хозяйствования с высокой концентрацией населения в локальных
точках (Григорьев, 1996а, с. 46). Зона расселения пришельцев, условно
названная "Страной городов", протянулась вдоль восточных склонов Урала с
севера на юг на 400 км и на 100-150 км с запада на восток. Укрепленные
центры в пределах этого региона располагались на расстоянии 40-70 км друг
от друга. Средний радиус освоенной территории каждого административно-
хозяйственного центра составлял примерно 25-30 км, что соответствует
расстоянию одного древнего перехода (Зданович, Батанина, 1995, с. 56-59).
Налицо недостаточность территорий для выпаса скота. Вместе с тем Г.Б.
Зданович отмечает, что аркаимцы огромное количество скота использовали во
время отправления различных культовых обрядов, и это - кроме затрат на
воспроизводство (Зданович, 1992, с. 269). Приняв во внимание цифры
возможностей выпаса скота в долинах уральских рек, слабую освоенность
округи городищ, малую площадь долин и низкое количество биомассы на
водоразделах, С.А. Григорьев делает вывод о недостаточности биологических
ресурсов Южного Зауралья для воспроизводства синташтинского общества
(Григорьев, 1996а, с. 45). Положение усугублялось резким преобладанием
количества лошадей в стаде, по сравнению с количеством костей лошади среди
кухонных остатков поселений. В качестве компенсации подобного дисбаланса
создается система хозяйства, которую можно назвать военно-скотоводческой.
Она была основана на изъятии скота у соседей (Григорьев, 1996а, с. 46).
Подобный факт известен и в этнологической литературе (Гумилев Л.Н., 1998а,
с. 289-291). В начале V в. в результате повышения увлажненности степной
зоны Причерноморья полоса сухих степей сузилась, а значит, сузился и
гуннский ареал. Поэтому гунны сдвинулись на территории, завоеванные, где
было можно использовать труд наемных аборигенов. Лишенные своей
экологической ниши, они были вынуждены получать необходимые им продукты как
дань или военную добычу. На чужой земле они превратились в хищников,
которые вынуждены были охотиться на соседей, чтобы не погибнуть, и
пользоваться услугами этносов, на них непохожих и им неприятных, но крайне
нужных.
Таким образом, в Южном Зауралье в XVIII-XVI вв. существовала химера -
сосуществование двух и более чуждых суперэтнических этносов в одной
экологической нише, причем, один из этносов паразитирует за счет других
(Гумилев Л.Н., 1994, с. 380). И все же именно в это время складывается тот
состав стада, который еще целое тысячелетие будет определять экономику
населения всей бронзовой эпохи (Зданович Г.Б., 1988, с. 139). Большое
количество остеологического материала с памятников средней бронзы позволяет
реконструировать скотоводство у населения лесостепного Зауралья в эпоху
средней бронзы (Косинцев, 1989).
Крупный рогатый скот на этой территории в эпоху бронзы был в основном
комолым, как и в Восточной Европе. На севере лесостепи по размерам
выделяется крупный рогатый скот из поселения Черемуховый Куст. Средняя
высота его в холке (по таранным костям) составляла 125 см, а из Сухарино
III - 119,5 см. Размеры костей из поселения Черемуховый Куст очень близки
костям из поселения Петровка II на юге лесостепи. Но в целом, крупный
рогатый скот в эпоху бронзы на севере лесостепной зоны был мельче, чем на
юге, а вместе - не мельче восточноевропейского. Анализ соотношения в стаде
крупного рогатого скота - коров и быков, быков и волов (14:5:5) показывает,
что относительное количество быков и волов было очень велико. Анализ
возрастного состава забитых животных (большое количество забито в возрасте
до 6 месяцев на поселении Петровка II и Черемуховый Куст) наводит на мысль
о сознательном искусственном отборе. Среди телят-первогодков в первую
очередь забивали слабых, плохо растущих особей. В результате в стаде
оставались крепкие, быстрорастущие экземпляры, которые во взрослом
состоянии имели крупные размеры. Судя по возрастному составу, скотоводство
у населения севера лесостепной зоны в эпоху развитой бронзы имело мясо-
молочное направление. В южной лесостепи мясное направление имело большое
значение. В Восточной Европе же скотоводство носило более выраженный
молочный характер, чем в Зауралье.
Овцы также были в основном комолые, козы - рогатые и принадлежали к
краниологическому типу prisca. На местообитаниях развитой бронзы северной
лесостепи кости коз составляют 16%, а овец - 84%. Козы были заметно меньше
овец (примерно 66 см в холке) и поэтому не совсем ясно, почему их держало
древнее население. Возможно, как дополнительный источник молока или из-за
того, что козы, а особенно козлы - компонент, организующий и поддерживающий
структуру стада. Козы обычно бывают вожаками в стадах, где основная масса
животных овцы - таким образом легче управлять. Видимо, это одна из основных
причин разведения коз в древности, если, конечно, козоводство не было
самостоятельным направлением в скотоводстве.
Овцы бронзового века Зауралья были ... продолжение
Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.
Похожие работы
Дисциплины
- Информатика
- Банковское дело
- Оценка бизнеса
- Бухгалтерское дело
- Валеология
- География
- Геология, Геофизика, Геодезия
- Религия
- Общая история
- Журналистика
- Таможенное дело
- История Казахстана
- Финансы
- Законодательство и Право, Криминалистика
- Маркетинг
- Культурология
- Медицина
- Менеджмент
- Нефть, Газ
- Искуство, музыка
- Педагогика
- Психология
- Страхование
- Налоги
- Политология
- Сертификация, стандартизация
- Социология, Демография
- Статистика
- Туризм
- Физика
- Философия
- Химия
- Делопроизводсто
- Экология, Охрана природы, Природопользование
- Экономика
- Литература
- Биология
- Мясо, молочно, вино-водочные продукты
- Земельный кадастр, Недвижимость
- Математика, Геометрия
- Государственное управление
- Архивное дело
- Полиграфия
- Горное дело
- Языковедение, Филология
- Исторические личности
- Автоматизация, Техника
- Экономическая география
- Международные отношения
- ОБЖ (Основы безопасности жизнедеятельности), Защита труда
