ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СУДЕБНОЙ ВЛАСТИ: ГЕНЕЗИС И РАЗВИТИЕ

Тип работы: Дипломная работа
Бесплатно: Антиплагиат
Объем: 63 страниц
В избранное:

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СУДЕБНОЙ ВЛАСТИ: ГЕНЕЗИС И РАЗВИТИЕ

1. 1 Зарождение судебной власти в Республике Казахстан

1. 1. 1 Суд биев - историческая основа осуществления правосудия. Значение суда биев в процессе развития судебной власти

Казахский суд биев, несомненно, представляет собой яркий пример института, осуществлявшего правосудие в системе традиционного права. Суд этот, просуществовавший на протяжении XV - начала XX вв., конечно же, является отнюдь не застывшем в своем развитии институтом. Напротив, суд биев под влиянием внутренних и внешних факторов, постоянно проходил процесс эволюции, при этом объективно отражая политические реалии. Необходимо отметить, что в большинстве случаев каждый новый этап развития суда биев как правового и процессуального института объяснялся в большей степени политическими причинами, нежели факторами чисто правового характера.

В рамках настоящей главы считаю необходимым проследить эволюцию суда биев с его зарождения и до окончательного упразднения.

По мнению многих исследователей рассматриваемого правового института, своеобразным предшественником суда биев являлся суд монгольских племенных старейшин, носивших титул «бэки». В «Тайной истории монголов» содержится несколько сообщений, косвенно свидетельствующих о наличии у бэки монополией правового знания, так как в монгольском обществе до конца XII в. именно эта категория знати обладала данной функцией, которое, в свою очередь, передавалось из поколения в поколение в устной форме. Таким образом, именно бэки имели право толковать право, а следовательно - и осуществлять суд в возглавляемых ими родах и племенах. Право в таких условиях являлось, по выражению исследователей, своего рода «правовой фикцией»:формально оно считалось неизменным и незыблемым, но фактически значение его конкретных положений зависело от усмотрения привилегированного сословия, обладавшего правом толкования права. Не удивительно, что Чингис-хан в процессе объединения монгольских племен под своей властью всячески старался ограничить власть бэки, которую, в конце концов, полностью упразднил. На смену потомственным родовым и племенным вождям пришли назначаемые ханом гражданские и военные управители, в подчинении которых нередко находились представители различных родов и племен, живших по разным обычаям.

Соответственно, в новых политических реалиях родоплеменные суды просто-напросто не могли существовать - их заменила созданная Чингис-ханом система судов-заргу, судьи которых (заргучи) назначались ханом и действовали на основании выдававшихся им ярлыков. Правовой основой их деятельности являлось уже не обычное право монгольских племен, а имперское законодательство - Великая Яса Чингис-хана и ярлыки ханов.

Предпосылкой появления суда биев послужили именно ослабление централизованной власти ханов, упадок административной и, соответственно, судебной системы и дальнейшей необходимости наличия хотя бы какой-то системы правосудия. Наилучшим выходом для кочевых племен Золотой Орды стал как раз суд биев, базировавшийся на существующих обычаях и традициях и осуществлявшийся наиболее уважаемыми представителями рода. Таким образом, его правовой основной стали, во-первых, древние и уважаемые правовые обычаи, представлявшие собой юридическую базу, а также признание авторитета лиц, осуществлявших правосудие, то есть легитимность судей. Именно этот момент отражает уникальность казахского суда биев как судебной системы - правосудие осуществляли лица, которым доверяли другие участники судебного процесса, мнение которых они не только обязаны были выполнять в силу предписаний закона, но и стремились выполнить из-за личного уважения к самим судьям. Не случайно исследователь начала ХХ в. Л. А. Словохотов определял суд биев как «любимую народом и следовательно действительную судебную власть». Уникальным элементом судебной системы казахов являлся и статус самих биев, которые, с одной стороны, считались носителями формальной судебной власти, а с другой - обладали личным авторитетом в глазах членов своих родов и племен, что лишь укрепляло их значение и обеспечивало эффективное исполнение принимаемых ими судебных решений.

Казахское понятие "бий" (би) происходит от тюркского «бег» (бек, бей) - традиционного титула, которым в тюркских сообществах наделялся, как правило, знатный, состоятельный или могущественный в ином отношении человек. В казахской степи титул «бий» был не столько наследственным или жалуемым, сколько заслуженным почетным званием. Бии не назначались и не избирались.

Соискатель (кандидат) мог иногда определяться, выделяться биями, аксакалами и другими уважаемыми и умудренными жизнью людьми, первоначально оказывавшими ему определенную поддержку, но стать бием можно было лишь после народного признания претендента. Основными требованиями к таким людям были: доскональное знание норм обычного права, обладание ораторским талантом и честность.

Бесчестный человек неизбежно утрачивал звание бия, так как никто не считал возможным обращаться к нему за справедливым решением. Безупречная репутация являлась необходимой и достаточной гарантией правосудия. Однако для признания претендента отвечающим этим требованиям нужно было показать свое умение на практике, приняв участие в каком-либо судебном (правовом) споре. Успех в подобном деле фактически обеспечивал признание соискателя бием.

Иные критерии (социальное происхождение, возраст и др. ) не имели решающего значения. Например, исследователи иногда отмечают довольно ранний даже для тех времен возраст, когда претендент признавался бием. Обычно бии происходили из простолюдинов, не отличаясь родовитостью, хотя были известны бии из султанов. Звание бия являлось своеобразной бессрочной лицензией на легальную юридическую практику в качестве судьи или адвоката. Кроме того, по своему положению в обществе бий мог быть главой общины (рода), советником хана или султана, свободным поэтом-рыцарем, то есть мог заниматься административной, военно-политической, дипломатической или иной общественно значимой деятельностью. [1]

Согласно короткой, но очень емкой и блестящей по содержанию записке о судебной реформе от 28 февраля 1864 года знаменитого ученого, путешественника, писателя, видного сына казахского народа Чокана Валиханова: «Возведение в звание бия не обусловливалось у киргиз (во времена российской империи казахи назывались киргизами или киргиз-кайсаками) каким-либо формальным выбором со стороны народа и утверждением со стороны правящей народом власти; только глубокие познания в судебных обычаях, соединенные с ораторским искусством, давали киргизам это почетное звание.

Чтобы приобрести имя бия, нужно было киргизу не раз показать перед народом свои юридические знания и свою ораторскую способность. Молва о таких людях быстро распространялась по всей степи, и имя их делалось известным всем и каждому. Таким образом, звание бия было как бы патентом на судебную и адвокатскую практику. Дети лиц, носивших звание биев, имея большую юридическую практику, обыкновенно наследовали знания и вместе с тем и звания своих отцов. Впрочем, из этого вовсе не следует думать, что звание биев было у киргиз когда-либо наследственным. Мы знаем много киргиз, отцы которых были известными биями, но которые сами не носят этого звания». Такое определение биев с поправкой на время и систему законодательства на наш взгляд вполне подходит и к нынешним арбитрам.

Далее Ч. Валиханов пишет: «Суд биев производился словесно, публично и во всех случаях допускал адвокатуру. Он был в таком уважении у народа, что не требовал и не требует до сих пор никаких дисциплинарных мер. В пользу суда биев мы можем привести еще один крупный факт, говорящий сам за себя. Это то, что русские истцы или русские ответчики во многих случаях предпочитают суд биев русскому следствию.

По мнению исследователей, суд биев получил официальное закрепление в законах хана Тауке (1680-1715), известных под названием «Жеты Жаргы» («Семь установлений», конец XVII в. ) . Но вряд ли до закрепления в этом правовом своде деятельность суда совершенно не была институализирована. Напротив, есть все основания полагать, что в «Жетi Жаргы» всего лишь имело место признание de-jure статуса суда биев, прежде существовавшего de-facto. До нашего времени сохранились отчеты русских чиновников о казахском обычном праве, составленные в XIX в. и содержащие ряд положений об организации и деятельности судов биев. При этом сами же чиновники констатировали, что законы Тауке «доныне живут в памяти благоразумнейших киргизов, но, к сожалению, не исполняются», тогда как описанные ими обычаи представлены как действующие. Таким образом, нет сомнений, что речь идет о судебных обычаях, существовавших до создания «Жеты Жаргы» и переживших это законодательство. Анализ упомянутых сообщений позволяет сделать вывод о том, что суд биев представлял собой довольно четко регламентированный судебный институт.

Так, суд возглавлял «почетный бий», собирающий для рассмотрения дела «тоже достойных до 6 человек киргизов», сохраняя при этом, руководство процессом за собой. Представители сторон имели право дать отвод и самому бию, и привлекаемым им судьям. Процесс носил состязательный характер, т. е. стороны по очереди доказывали свою позицию. Суд также носил гласный характер, т. е. при рассмотрении дела могли присутствовать все желающие. При этом действия, представляющие собой «оскорбление суда» - крики и брань перед судьями, драка, нападение друг на друга и пр., оскорбление самого судьи категорически запрещались и при этом карались крупными штрафами. Помимо всего, для обращения в суд был установлен даже определенный срок давности: иск о возмещении вреда за преступление 10-летней давности не рассматривался.

Тот факт, что суд биев представлял собой юридически совершенный институт системы правосудия, подтверждается наличием не только судей-биев, но и целого аппарата, обеспечивающего организацию и проведение суда, а также исполнение его решений. В частности, для вызова представителей сторон в суд к ним направлялись специальные гонцы, обладавшие определенным иммунитетом, так как, к примеру, за их оскорбление и, тем более, причинение вреда на виновного налагались штрафы. Суд биев привлекал к рассмотрению дела свидетелей, причем таковыми могли являться далеко не все - не могли свидетельствовать дети до 15 лет, «люди дурного поведения», работники или слуги представителей сторон, а также дававшие прежде ложные показания. В том случае, если не находилось достоверных свидетельств вины подсудимого, то бии прибегали к присяге - в качестве поручителя мог выступить уважаемый представитель рода. Впрочем, присяга, как уже тогда прекрасно понимали, являлась крайним случаем и означала своего рода «брак» в работе суда. Наконец, назначалось также уполномоченное лицо также из числа биев или родовых предводителей, следившее за исполнением приговора. В случае неисполнения решения суда биев потерпевшая сторона могла прибегнуть к баранте, т. е. отогнать у родичей своего обидчика некоторое количество скота. В этом случае надзирающий за исполнением решения должен был отследить, чтобы количество отогнанного скота соответствовало ущербу, прежде понесенному отогнавшим. Закономерным итогом стало превращение баранты в своеобразную «степную вендетту», в рамках которой каждый имел некие основания отогнать скот у кого-либо за давние обиды, и подобное деяние из меры судебного принуждения превратилось, в конце концов, в некое «молодечество», которое, в свою очередь, нередко преследовалось в судебном порядке. Тем не менее, изначально меры принуждения в сфере исполнительного производства имели место быть, и лишь специфика степного уклада жизни обусловила и их форму, и связанные с ней негативные последствия.

Никакой фиксированной оплаты суда биев не существовало, доказательством этого является то, что чиновники в своих отчетах даже подчеркивали, что бии не взимают плату за суд. Но традиционно в пользу суда отчислялось до 10% стоимости иска - своеобразная пошлина «бийлик». Это, на наш взгляд, также свидетельствует об определенной степени институционализации суда, который рассматривался как некая вознаграждаемая профессиональная деятельность.

Примечательно, что в случае вынесения несправедливого решения бий не нес никакого наказания, но в дальнейшем к его суду уже не обращались. В результате каждый судья старался максимально ответственно подойти к делу, тем самым поддерживая свой авторитет и обеспечивая обращение к себе как к судье и в будущем. Немудрено, что жалобы на суд биев обычно были весьма немногочисленны. Весьма важным обстоятельством, благодаря которому суд биев пользовался большим уважением среди казахов, было то, что бии, принимая решения, руководствовались не только довольно абстрактными древними обычаями, но и учитывали реальные обстоятельства конкретного рассматриваемого дела такие, как личность подсудимого, его имущественное положение и обстоятельства совершения преступления. С учетом этих факторов они могли по собственному усмотрению либо смягчить наказание, предусматриваемое обычным правом, либо наложить более строгое взыскание. Подобная политика биев как нельзя лучше свидетельствовала о понимании смысла суда не столько в торжестве абстрактного закона, сколько в реальном восстановлении нарушенных отношений, максимальном удовлетворении интересов участников процесса.

Таким образом, как видим, суд биев в XVII в. представлял собой окончательно сложившийся, жестко регламентированный и довольно четко формализованный институт, включающий в себя правовую базу и аппарат, осуществляющий процессуальную деятельность. Не удивительно, что столь важный социально-правовой институт получил и формально-юридическое закрепление в своде законов «Жетi Жаргы», в составлении которого принимали участие и наиболее влиятельные бии - Толе би (Старший жуз), Казбек би (Средний жуз) и Айтеке би (Младший жуз) .

Законы Таукехана дошли до нас лишь в виде отельных фрагментов, представляя собой записи русских чиновников. Тем не менее, даже среди этих немногочисленных фрагментов значительная часть была посвящена регламентации деятельности суда. Так, в частности, за биями равно как и за ханами закреплялось само право творить, подтверждалось взимание пошлины «бийлик», регламентировалось количество свидетелей при рассмторении разных дел, либо присяга в случае отсутствия или же недостаточного количества свидетелей, право отвода судей обвиняемым и его причины, разрешалась баранта.

До недавнего времени считалось, что законы Тауке представляет собой лишь форму фиксации обычных норм казахского права, и потому включение в него положений о суде биев вполне закономерно. Однако «Жеты Жаргы» являются сводом норм обычного права лишь отчасти, преимущественно же выступают именно как «позитивное право», как законы, установленные государственной властью. И, как представляется, в таком контексте включение в свод законов Таукехана положений о суде биев имеет еще большее значение: ханы признали полуофициальный суд биев частью официальной системы государственной власти.

Т. И. Султанов при анализе содержания законов «Жетi Жаргы» обратил внимание на совпадение ряда их положений с нормами ойратского правового свода «Их Цааз» («Великое уложение»), принятого в 1640 г. Батуром-хунтайджи, справедливо объяснив эти совпадения не столько подражанием ойратскому кодексу, сколько общими социально-политическими предпосылками принятия обоих правовых сводов. Приложением к «Их Цааз» являются два указа (ярлыка) Галдана Бошугтухана, сына Батура-хунтайджи, регламентирующие, в том числе и деятельность суда. И если само «Великое уложение» было принято гораздо ранее, чем «Жетi Жаргы», то указы Бошугтухана - практически в одно время с законами Таукехана, в 1678 г. Считаем возможным согласиться с Т. И. Султановым о том, что этот факт не является случайным совпадением, а представляет собой закономерное отражение политического процесса централизации власти в обоих государствах, включение суда в систему государственного управления.

Изменение статуса суда биев путем его регламентации в «Жетi Жаргы» мало повлияло на его структуру и процесс, но при этом значительно повысило его роль в казахском обществе и государстве. До сих пор бии рассматривали преимущественно частноправовые споры и нетяжелые преступления простых представителей родов и племен, более серьезные дела передавали на рассмотрение вышестоящего правителя. Теперь же право суда над султанами появилось и у биев.

Итак, к середине XVIII в. суд биев достиг своего расцвета и влияния в казахском обществе. Однако это усиление в дальнейшем привело к тому, что он сначала был сильно ограничен в правах, а затем и вовсе упразднен.

Попытки ограничить позиции суда биев связаны с принятием ряда казахских ханов и султанов в российское подданство, следствием чего стало все более и более активное вмешательство российской администрации в систему управления в казахском обществе. Не могло это не затронуть и суда биев, как раз в это время ставшего столь влиятельным, но при этом сохранившего независимость от центральной власти.

Первый этап имперской политики в Казахстане сводился к попыткам централизовать и укрепить власть тех ханов и султанов, которые приняли и признавали российское подданство. Естественно, независимый от ханов суд биев рассматривался как досадное препятствие в реализации этой политики. Поэтому еще в процессе переговоров Абулхаирхана с М. Тевкелевым о вступлении в российское подданство в 1731-1732 гг. рассматривалась возможность создать альтернативу суду биев - совместный суд, состоявший из русских чиновников, султанов и родовых старейшин.

Знаменитый ученый, путешественник, писатель Чокан Валиханов в своем труде от 28 февраля 1864 года проводит сравнение между судами биев и мирскими судами, которые учреждались и работали в соответствии с правилами судопроизводства Российской Империи[2] :

1. Бии существуют в неопределенном числе, мировые же судьи полагаются по нескольку на каждый мировой округ.

2. Бии никем формально не избираются и формально никем не утверждаются. Значение их основано на частном авторитете, который приобретают они так же, как в Европе поэты, ученые и адвокаты. Шекспир и Гете считаются всеми за великих поэтов, но мнение о гениальности их основано не на декретах правительств и не на формальных выборах народа. Для выбора в мировые судьи существует определенный порядок и ценз.

3. Бий тогда только судья, когда к нему обращаются тяжущиеся, обращаются же к нему - пока он пользуется хорошим renommee (франц. - авторитет, престиж), только потеря авторитета лишает его бийского звания. Мировые судьи избираются на три года и, пока служат, пользуются постоянными правами и обязанностями.

... продолжение

Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.