ЗВЕРИНЫЙ СТИЛЬ: ПРОБЛЕМЫ СЕМАНТИКИ И ИНТЕРПРЕТАЦИИ
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 3
I. ИСТОРИЧЕСКАЯ РЕТРОСПЕКТИВА ИЗУЧЕНИЯ
ЗВЕРИНОГО СТИЛЯ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 9
1.1. История изучения звериного стиля в царской России ... ... ... ...9
1.2. История изучения звериного стиля в Советский период ... ... ... 25
1.3. Изучение звериного стиля в период независимости Республики
Казахстан ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .. 38
II. ЗВЕРИНЫЙ СТИЛЬ: ПРОБЛЕМЫ СЕМАНТИКИ
И ИНТЕРПРЕТАЦИИ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 53
2.1. Семантика и интерпретация изделий из дерева и кости ... ... ... 53
2.2. Семантика и интерпретация металлических изделий ... ... ... ... 69
2.3. Современные аспекты семиотики интерпретации звериного
стиля ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 81
III. ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ И ИТОГИ ИСТОРИИ ИЗУЧЕНИЯ ЗВЕРИНОГО СТИЛЯ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 89
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 94
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ... ... ... ... ... ... 97
ПРИЛОЖЕНИЕ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .. 105
ВВЕДЕНИЕ
Народ, у которого нет истории, подобен ребенку без отца и матери, всему
учиться с самого начала. Мало того, народ, потерявший свою историческую
память, словно гибкая лоза - куда его согнешь, туда и пойдет
Ч. Айтматов
Актуальность темы исследования. Генезис, развитие и сохранение национальной культуры любого народа на современном этапе связано с нахождением адекватных механизмов ее трансляции, с функционированием живых традиций. Именно, с решением таких проблем связан возросший интерес к истории национальной традиционной культуры. Примером тому могут служить регулярно проводимые в России и Казахстане международные симпозиумы и конференции, на которых обсуждаются проблемы сохранения культурного наследия, трансляции и возрождения национальных традиций. В современных условиях динамичного развития суверенного Казахстана происходит процесс становления национального самосознания. Все историко-геополитические факторы, связанные с определением роли и места Республики Казахстан в мировом сообществе, привели к возрождению интереса к древней истории страны. Президент Казахстана Н.А.Назарбаев в Послании участникам симпозиума Степь и культура. Великий путь во времени отмечает: С обретением Казахстаном независимости появилась возможность наиболее полно и объективно оценить феномен кочевой культуры и значение Степи в формировании мировой цивилизации [1]. При этом, отличительной чертой современных исторических исследований стала активная роль государства в организации этих работ в ходе выполнения Государственной программы Культурное наследие, которая была инициирована Главой государства Н.А. Назарбаевым [2, с.79 - 93].
Культура каждого народа есть целостная система, основанная на мировоззрении, искусстве, традициях. Обращение к ним, осмысление ценностей, заложенных тысячелетиями ранее и дошедших в той или иной мере до наших дней, позволяет лучше понять самих себя и свое место в общем историческом контексте.
Изучение феномена звериного стиля поможет глубже вникнуть в мировидение традиционного искусства номадов и понять духовные парадигмы современного культурного развития. Творческий потенциал и художественные принципы кочевников сумели сохраниться и трансформироваться в образы и понятия, ставшие фундаментом для искусства XXI века.
Усиленное внимание государственных структур к защите и сохранению культурного богатства, трансляции традиционных ценностей последующим поколениям укрепляет самосознание нации. Унаследованные нами ценности обязаны быть бережно восстановленными, сохраненными и переданными далее, формируя уникальное интеллектуальное и материальное культурное многообразие страны. Таким образом, будучи едва ли не основным компонентом культурной и национальной целостности общества, культурное наследие наделяется особой функцией поддержания стабильности и мира.
Данная проблема еще больше обостряется на фоне глобализации, которая обозначила вновь проблему самодостаточности национальных культур. На этом фоне актуальность приобретают исследования, направленные на определение этнической самоидентификации национальных культур, что способствует как росту национального самосознания, так и взаимопониманию и стабильности в мировом сообществе.
Актуальность исследования обусловлена и изменениями в вопросах связанных с изучением культуры кочевых народов. Сегодня пересмотр отношения к культуре скотоводов-кочевников и своеобразие их исторических судеб дает объективное понимание значения этих культур для общего хода процесса развития человечества.
Духовный опыт каждого этноса обладает общечеловеческой значимостью и ценностью, важен для сохранения национальной культуры, духовного пространства. Одним из универсальных языков культуры, который содержит глубинный пласт этнической памяти казахов, архетипы мировосприятия народа, специфику ментальных особенностей, является традиционное искусство Казахстана, в котором искусство саков достигло высокой степени развития. А главным, хотя и не единственным, компонентом в искусстве саков был звериный стиль, сложившийся в VII - VI веках до н.э. и получивший распространение среди племен Сибири, Казахстана, Средней Азии, юга Восточной Европы. Это образы различных животных, которыми оформлялись предметы быта, одежда, посуда, оружие. Для саков, как и для других кочевников северной степной полосы от Дуная до Хуанхэ, был характерен звериный стиль, который связан с определёнными религиозно-мифологическими представлениями. К тому же кругу религиозных представлений примыкают наскальные изображения, встречающиеся в Восточном, Центральном и Южном Казахстане и в Киргизии. Это большей частью изображения горных козлов, баранов, оленей, людей, стреляющих из лука, и т. д. Изображения выбиты без всякого порядка; композиции - сцены охоты или поединка -- встречаются редко. Возможно, что эти изображения имели магическое назначение: обеспечить удачную охоту. С древних времен Казахстан был территорией, где встречались и сосуществовали кочевой и оседлый мир Евразии. Ранний период истории евразийских кочевников сегодня в науке носит название "скифо-сакского" по имени двух больших племенных групп. Во взаимодействии и взаимопроникновении культур этих народов и зародилось в VII-VI вв. до н.э. блестящее искусство скифо-сибирского "звериного" стиля.
До настоящего времени в археологии и истории скифо-сакского периода существует достаточно парадоксальная ситуация: несмотря на значительные достижения по изучению раннекочевнического общества историками, искусствоведами, лингвистами, представителями естественных наук, основные проблемы истории этого периода остаются либо нерешенными, либо остродискуссионными. Это касается происхождения саков и их культуры, этнической принадлежности населения евразийских степей VIII-III вв. до н.э., вопросов размещения племен относительно современной географической карты, характера сакского общества и уровня его развития, символического значения искусства звериного стиля, причин смены культур. Для дальнейшего поступательного и эффективного развития научного направления, изучающего ранний железный век Казахстана, необходим анализ обширного материала по скифо-сакской археологии, представленного в исследованиях ученых, что еще более обостряет актуальность данной работы.
Целью настоящей работы является историографический анализ археологического изучения скифо-сакского звериного стиля на территории Казахстана.
Данная цель определила задачи:
* раскрыть теоретико-методологические основы исторических исследований скифо-сакской эпохи Казахстана в казахстанской и российской историографии;
* определить информационные возможности историографической базы археологических данных и их отражение в научных исследованиях;
* исследовать историографию вопроса об особенностях семантики и интерпретации звериного стиля в деревянных, костных и металлических изделиях;
* выявить результаты изучения и перспективы научных исследований памятников скифо-сакской эпохи Казахстана в ходе реализации государственной программы Культурное наследие;
* составить максимально полную сводку произведений звериного стиля, включая открытия первого десятилетия XXI века.
Объектом настоящей работы выступают научные исследования скифо-сакской эпохи Казахстана в отечественной и российской историографии
Предмет исследования представляет собой совокупность работ по изучению скифо-сакской эпохи Казахстана (начиная с древних исторических трудов, заканчивая современными монографиями и статьями).
Хронологические рамки исследования охватывают VIII-III вв. до н.э.
Методологическая база. Методологической базой исследования являются основные принципы археологии как исторической науки, изучающей общества прошлого по остаткам их предметного мира. Принципы систематизации изучаемого материала выработаны на основе критического анализа существующих в науке методик учета и классификации произведений звериного стиля скифо-саксого времени. Исследование зооморфных мотивов скифо-саксого искусства осуществлено с помощью традиционного типологического метода. Методологической основой магистерской работы выступили принцип историзма, комплексный, системный, сравнительно-исторический, аналитический и структурный методы исследования. История изучения звериного стиля скифо-сакской эпохи Казахстана предполагает сравнительно-сопоставительный анализ комплекса историографических источников, позволяющий выявить общее и особенное в постановке научно-познавательных задач и их разрешении.
Постановка цели и задач исследования определяет необходимость использования принципов объективности и достоверности с целью отражения процесса историко-археологического изучения скифо-сакской эпохи Казахстана в его становлении и динамике.
Источниковая база исследования. Под историографическим источником были приняты труды ученых, посвященные изучению скифо-сакской эпохи Казахстана, содержащие общие и конкретные концепции по истории проблемы. Это законодательные акты по охране историко-культурного наследия, монографии, учебная литература, статьи и публикации в научных изданиях, рецензии, материалы дискуссий, конференций, своды памятников истории и культуры, архивные материалы, диссертации, отчеты о работе экспедиционных отрядов. Базу источников можно разделить на несколько групп.
Первая группа источников - законодательные акты Казахской ССР и Республики Казахстан по вопросам охраны историко-культурного наследия, отражающие общественные условия, в которых происходило изучение памятников скифо-сакской эпохи Казахстана. Сюда следует отнести международные нормативно-правовые документы, регламентирующие отношение к культурному наследию в мировом сообществе.
Вторая, наиболее представительная группа, включает коллективные и индивидуальные монографические исследования, отражающие изучение вопросов теории и истории номадизма. В эту группу включены монографические исследования, в которых обобщены археологические материалы по скифо-сакской эпохе евразийского пояса степей и выявлены методологические аспекты изучения древних социумов, их материальной и духовной культуры. В своих работах К.А. Акишев [3], Г.А. Кушаев [4], М.К. Кадырбаев [5], М.П. Грязнов [6], С.И. Руденко [7], Б.А. Литвинский [8], Л.М. Левина [9], О.А. Вишневская [10], М.А. Итина [11], К.М. Байпаков [12], М.К. Хабдулина [13], З.С. Самашев [14], В.П. Мыльников [15], А.З. Бейсенов [16], А.Д. Таиров [17], С.Ю. Гуцалов [18], Л.Т. Яблонский [19], Л.С. Марсадолов [20], Н.В. Полосьмак [21], Н.П. Матвеева [22], Л.Н. Корякова [23] и др. ввели в научный оборот многочисленные новые данные о памятниках степной зоны Евразии I тыс. до н.э. Этими учеными были поставлены вопросы о происхождении скифо-сакской культуры, хронологии и периодизации памятников, существовании государственности у номадов, характере хозяйствования и социальных отношений, этногенезе и этнокультурных процессах, взаимодействии с населением сопредельных территорий и др.
Третью группу составляют тематические статьи, опубликованные в научных сборниках и выпусках материалов конференций, периодических научных изданиях Вопросы истории, Народы Азии и Африки, Вопросы этнографии, Советская археология, Российская археология, Известия НАН РК, Вестники университетов, Археология, этнология и антропология Евразии, в сборниках серий Археологические открытия, Краткие сообщения Института Археологии АН СССР, а так же содержание дискуссий, рецензии на книги.
Четвертая группа - это письменные источники: труды античных писателей Геродота, Ксенофонта, Ктесия (VI-V в. до н.э.) и более поздних авторов Флавия Арриана, Диодора Сицилийского, Полибия, Плиния, Помпея Трога, Птолемея, Страбона; иранские источники, прежде всего, "Авеста", наиболее древние части которой, Яшты, относятся ко II тыс. до н.э.; древнеперсидские клинописи. Весомый пласт материала по истории ранних кочевников Казахстана содержится в китайских источниках, которые начали активно исследоваться в последние десятилетия: Исторические записки Сыма Цяня; История Ранней династии Хань впервые в китайской историографии приводит данные об истории древних го - сударств на территории Казахстана и Средней Азии; Жизнеописание сына Неба Му (IV в. до н.э.); трактат Гуань цзы (V-III вв. до н.э.); Шанхайцзинь (IV- III вв. до н.э.); китайская книга Чжуан цзэ (IV-II вв. до н.э.) и ряд других династийных хроник. Большая часть письменных источников переведена на русский язык, снабжена подробными комментариями и проанализирована в трудах исследователей.
Пятая группа источников представлена опубликованными томами Свода памятников истории и культуры по ряду областей Республики Казахстан, обобщающими сведения обо всех учтенных в настоящее время археологических памятниках скифо-сакской эпохи.
Шестую группу составляют архивные материалы. Это отчеты об археологических исследованиях памятников раннего железного века Казахстана, которые поступают на постоянное хранение в архив ИА им. А.Х. Маргулана. Отчеты о полевых исследованиях являются научными произведениями, на которые распространяется авторское право. Историографический интерес в них представляет изложение исходного материала и методов изучения археологических памятников по указанному периоду, а так же вклад в общую концепцию научного направления. Архив ИА им. А.Х. Маргулана содержит более 500 томов отчетов, из них более 300 томов включает полноценную информацию об изучении памятников Казахстана скифо-сакской эпохи.
К архивным материалам отнесены кандидатские и докторские диссертации по стержневым направлениям изучения скифо-сакской эпохи Казахстана и сопредельных территорий, которые характеризуют содержание и уровень развития наиболее актуальных вопросов в период с 1950-х по 2010-е гг. Увеличение числа работ и расширение затрагиваемой тематики в этом виде источников свидетельствует о возрастании интереса к указанному периоду древней истории. Во всех диссертациях приведены историографические обзоры с различной степенью развернутости. Чаще всего это аннотированные библиографии, имеющие сугубо справочное значение. В редких случаях историография выделена в самостоятельную главу и, как правило, затрагивает вопросы, имеющие самое непосредственное отношение к предмету исследования, ограниченного как хронологически, так и территориально.
Таким образом, историографическая база данного исследования со - стоит из нескольких различных по объему, но в целом представительных и содержательных массивов, позволяющих решить поставленную цель и задачи работы.
Научная новизна работы. Проведенное всестороннее археолого-историографическое исследование позволило по-новому осветить некоторые аспекты проблематики звериного стиля скифо-сакского времени в целом и его сакского варианта в частности. Изучение произведений звериного стиля саков на столь широком фоне дало возможность значительно расширить и углубить существующее представление о происхождении основных зооморфных мотивов, о направлении и сущности контактов художественной традиции саков с искусством смежных территорий, о той роли, которую сыграли в ее становлении и развитии инокультурные влияния, наконец, об элементах, составляющих ее качественное своеобразие.
Новизна исследования обусловлена тем, что автор используют разные источники и по времени создания и по содержанию: исторические первоисточники, мифологию, материалы исследования археологических экспедиций, научную, художественную и публицистическую литературу, и на основе их составления и творческого анализа пытаются по-своему восстановить целостную картину развития звериного стиля сакской эпохи.
Апробация результатов работы. Основные положения работы отражены в шести публикациях.
Практическая значимость работы. Результаты исследования могут быть использованы при написании обобщающих работ по древней истории и археологии, в разработке общих и специальных курсов по археологии, историческому краеведению, культурологии, теории и истории искусства.
Структура работы. Магистерская работа состоит из введения, трех разделов, включающих семь подразделов, заключения, списка использованных источников и приложений.
I. Историческая ретроспектива изучения звериного стиля
0.1. История изучения звериного стиля в царской России
С самого начало следует обозначить следующий аспект, что русская научная литература о саках возникла исключительно на основе различной интерпретации античных и древнеперсидских источников. В свое время эти исследования сыграли положительную роль в изучении сакской проблемы. В основном они освещали вопросы геополитической истории расселения и отождествления многочисленных сакских племён, фигурирующих у разноязычных и разновременных древних авторов под различными именами. Первые слова о кочевниках Семиречья и Тянь-Шаня содержится в древнеперсидских клинописных текстах VI в. до н.э., высеченных по повелению персидского царя Дария I на скале Бехистун. Саки неоднократно упоминаются в знаменитой Бехистунской надписи; в надгробной надписи на могиле Дария, наряду с другими народами и странами..., упоминаются они на серебряной пластинке из Хамадана [24, с.28] Интересным представляется то, что все три памятника где упоминаются саки, связаны с периодом деятельности одного из крупных представителей династии Ахеменидов - Дария I.
Также, о саках писали античные авторы; Аристей, Хэрил, Дионессий Периэгет, Птоломей и, конечно же, отец истории Геродот. Исследователи считают, что термином саки в древнеперсидских надписях обозначали азиатских кочевников вообще, подобно тому, как античные авторы нередко были склонны называть всех кочевников скифами. Поэтому, столкнувшись с кочевыми племенами азиатского материка, греческие авторы нередко именуют их азиатскими скифами. Так, Страбон в своей Географии пишет: Большинство скифов, начиная от Каспийского моря, называют даями. Племена, живущие восточнее последних, носят название массагетов и саков, прочих же называют общим именем скифов, но у каждого племени есть свое имя [25, с.4, 8].
Много полезной информации по истории древнего Казахстана содержится в Китайских династийных хрониках. Китайские историки с интересом следили за событиями в Казахстанских степях, и скрупулезно записывали их.
С VIII века до н.э. на территории Казахстана, Сибири, Урала и Волги складывается звериный стиль в искусстве. Изображениями зверей и животных украшались одежда, бронзовые котлы, жертвенники, оружие, конская упряжь. С традицией звериного стиля саки познакомились во время походов в Переднюю Азию и Иран. Звериный стиль является отражением анимизма (каждый человек имеет предком какого-либо зверя). Изображение зверя считалось амулетом, тумаром, охранявшим от злых духов. Это являются прямым доказательством того, насколько сложны и развиты были у древнего человека мировосприятие и художественное воображение
Первые же сведения об археологических памятниках Казахстана принадлежат средневековым ученым, историкам, географам, путешественникам. В своих трудах они упоминали увиденные ими лично или известные им по рассказам необыкновенные предметы, изображения, существовавших задолго до современных им событий.
Важную роль в научном изучении прошлого Казахстана сыграли указы Петра І предписывающие бережное отношение к древним раритетам, их описание и сбор, а также предпринятые по его инициативе мероприятия с целью изучения Сибири и прилегающих к России территорий Казахстана. В результате этих действий в 1701 г. появилась Чертежная книга Сибири, написанная сыном тобольского боярина С. Ремезовым. В ней наряду с географическими данными сосредоточены сведения об археологических памятниках казахских степей.
Следующие по времени интересные сведения по археологии зафиксированы в отчетах первой академической экспедиции 1733 г. в Сибирь, возглавляемой академиком Г.Ф.Миллером. В составе экспедиции работали известные ученые Л. Делаклоер, И.Фишер, геодезисты А.Красильников, А.Иванов, М.Ушаков.
Археологическое изучение Казахстана в 1768-1774 гг. продолжила вторая академическая экспедиция, организованная с целью изучения истории, географии и этнографии народов Поволжья, Урала, Сибири и Казахстана. В экспедиции участвовали выдающиеся ученые того времени: П.С.Паллас, И.П.Фальк, И.Г.Георги, П.И. Рычков, Х.Бардамес.
В первой половине XІX и. и России усилился интерес к природным богатствам Центрального и Восточного Казахстана. Геологи, горные инженеры, следуя маршруту, обращали внимание и на древности, описывали их, делали зарисовки и таким образом увеличивали запас сведений о памятниках этих районов. К середине XІX века, таким образом, был собран значительный материал, в основном по Центральному, Северному и Восточному Казахстану.
Для этого времени можно констатировать факт первичною накопления сведений, зачастую случайных, полученных не в результате целенаправленных исследований, а большей частью попутно. Некоторые исследователи раскапывали курганы, отсутствовавшая тогда методика раскопок и главное уровень документации, сводили основную задачу раскопок к поискам вещей. Однако, налицо факты регистрации памятников, их картирования, фиксации, и в этом - ценность их работы. Многое из того, что было сделано тогда, не утратило своей значимости и сегодня. Этот этап в развитии археологии Казахстана можно охарактеризовать как начальный.
Первые отрывочные сведения о древностях Семиречья стали появляться уже в середине XIX века с вхождением Юго-Восточного Казахстана в состав Российской империи и началом хозяйственного освоения новых территорий. Однако до 1880-х гг. археологические памятники Семиречья оставались мало известными не только научному сообществу, но и населению края. Памятники средневековья и древних эпох оказывались за пределами исторической народной памяти; случайно обнаруживаемые предметы старины представляли научную ценность лишь для ограниченного круга местной просвещённой общественности; для большинства же населения интерес к диковинкам чаще всего не выходил за рамки обывательского любопытства. [26, с.368] Администрацией области предпринимались попытки организовать сбор сведений о древних памятниках, но научное их изучение ещё только начиналось.
Первооткрывателями древностей чаще становились не профессиональные археологи, редко посещавшие эту удалённую окраину империи, а учёные-естествоиспытатели, которые в своих путешествиях неизбежно становились энциклопедистами, одновременно уделяя внимание и памятникам археологии. [27, с.13] Так, известным геоботаником А.Н. Красновым, совершившим в 1886 г. по заданию Русского географического общества рекогносцировочную поездку через Чу-Илийские горы к Балхашу, впервые обнаружены каменные изваяния и петроглифы Ойжайляу в долине Узунсу, научное описание которых открывает историю археологического изучения Западного Семиречья [28,с.472-473]. Но основная заслуга в деле открытия и ознакомления с памятниками Семиречья научной общественности, несомненно, принадлежит военным и гражданским чинам тогдашней колониальной администрации, образованность, энтузиазм и любознательность которых содействовали сбору сведений о древностях края и сохранению их для будущих исследований.
Немаловажное значение имел человеческий, а именно личностный фактор в развитии научного интереса к древней истории Семиречья, в формировании уважительного отношения населения к культурному достоянию. Пример дальновидного отношения к местным памятникам культуры подавали руководители тогдашней администрации, среди которых особенно выделяется фигура генерала от инфантерии Г.А. Колпаковского (1819-1896 гг.); его многогранная деятельность охватывала и просвещённое содействие в области изучения и сохранения археологических памятников. Как известно, к человеческим достоинствам Г.А. Колпаковского, получившего домашнее образование, относится искреннее уважение к высокой образованности и талантам окружавших его людей, независимо от их служебного положения, социального или национального происхождения. Как военный губернатор Семиреченской области, а затем - степной генерал-губернатор, он всемерно поощрял внеслужебные научные занятия своих подчинённых, стремился привить уважительное отношение к памятникам старины среди переселенцев и коренных народов края. Хорошо известны взаимное искреннее уважение и дружеские отношения, связывавшие многие годы Г.А. Колпаковского с талантливым казахским ученым Ш. Валихановым, безвременно ушедшим из жизни в 1865 г. В увековечение памяти Чокана в 1881 г. хлопотами туркестанского генерал-губернатора К.П. фон Кауфмана и Г.А. Колпаковского на могиле учёного в Капальском уезде была установлена мраморная плита с эпитафией на двух языках.
В административных учреждениях Семиреченской области в 1870-1880-е гг. служило немало высокообразованных людей, имена которых стали известными, в первую очередь, благодаря их внеслужебной научной деятельности. Н.А. Аристов (род. 1847) -- закончил юридический факультет Казанского университета, вице-губернатор и председатель Семиреченского областного правления в 1881-1888 гг., впоследствии видный историк-востоковед, автор фундаментальных трудов по исторической географии Западного Тянь-Шаня и этнической истории казахов, кыргызов и других народов края. Н.Н. Пантусов (1849-1909) -- выпускник Петербургского университета, закончивший с золотой медалью факультет восточных языков, с 1872 г. успешно проходил службу в Туркестанском генерал-губернаторстве, в 1883 г. после семи лет службы на ответственном посту заведующего канцелярией по делам Кульджинского района назначен старшим чиновником особых поручений при военном губернаторе Семиреченской области; востоковед, археолог, собиратель казахского и уйгурского фольклора. Дружеское покровительство Н.Н. Пантусову в его занятиях археологией неизменно оказывал Г.А. Колпаковский. Весомый вклад в открытие и изучение памятников Прииссыккулья и Чуйской долины внесли также Ф.В. Поярков, врач Пишпекского военного госпиталя, и А.М. Фетисов, учёный-садовод и заведующий Пишпекским казённым садом.
Среди немногочисленной семиреченской интеллигенции были любители древностей, для которых бескорыстное желание содействовать по мере сил успехам археологии, науке и просвещению связывалось с чувством гражданского долга, служения Отечеству, и независимо от рода служебных занятий они активно участвовали в исследовании новых земель. Так, честь открытия средневековых христианских захоронений близ Пишпека (г. Бишкек) принадлежит топографу Межевого отделения Семиреченского областного правления В.А. Андрееву, а его коллеге и знаменитому верненскому художнику Н.Г. Хлудову -- честь первого исследования уникальной высокогорной галереи наскальных рисунков Саймалы-Таш в Ферганском хребте.[29, с.40-43]
С не меньшим энтузиазмом археологические открытия совершались людьми других сословий. Например, сведения о местонахождении наскальных рисунков и надписей в ущелье Теректы близ посёлка Джангыз-Агач (Жалгызагаш) в Копальском уезде были получены администрацией области из заявления семиреченских казаков Д. Кашкарова и М. Хмылёва от 18 июня 1886 г. На документе имеется резолюция военного губернатора А.Я. Фриде: Сообщить это заявление Н.Н. Пантусову, которого прошу принять меры к сохранению этих памятников до снятия их фотографически или до распоряжения Археологической комиссии. В последовавшей переписке казакам было поручено сделать зарисовки надписей и рисунков Теректы, которые вместе с другими сведениями о памятниках Семиречья затем препровождены Н.Н. Пантусовым в Петербург. Лично посетить ущелье Теректы, чтобы обследовать наскальные рисунки и ойратские надписи, ему удалось лишь в 1899 г. [30, с.26-28]
Таким образом, в последней четверти XIX в. наряду со служащими различных государственных учреждений активное участие в выявлении и регистрации памятников археологии принимало население Семиреченской области, в чём видится результат особой целенаправленной деятельности администрации края. К сожалению, своеобразный опыт организации в дореволюционном Семиречье управления и охраны памятников почти не изучен и лишь теперь становится известным благодаря выявленным новым архивным материалам и анализу источников.
Следует помнить, что вторая половина XIX столетия была временем становления российской археологической науки и одновременно, в эпоху великих реформ, -- создания государственной службы изучения и охраны памятников. Указом Александра II от 2 февраля 1859 г. при Министерстве императорского двора была учреждена Императорская Археологическая комиссия, до 1917 г. выполнявшая роль главного государственного учреждения, организовывавшего научные археологические исследования и разыскание предметов древности, относящихся к отечественной истории и жизни народов, обитавших некогда на пространстве, занимаемом ныне Россией; комиссии принадлежало право выдачи специальных разрешений (открытых листов) на производство раскопок [31,с.112-113]. С 1889 г. функции и полномочия комиссии расширились за счёт получения исключительного права проведения археологических раскопок на казённых и общественных землях, контроля земляных работ при строительстве дорог, а также наблюдения за реставрацией памятников архитектуры. Одной из важных задач комиссии являлась охрана памятников от ненаучных, хищнических раскопок некомпетентными дилетантами и кладоискателями.
Постоянный штат комиссии был невелик, но привлечение к сотрудничеству сверхштатных специалистов и членов-корреспондентов, профессиональная подготовка которых представлялась достаточной для выполнения на местах самостоятельных раскопок, давало возможность организовывать археологические исследования на всей территории огромной империи. Немаловажной задачей Археологической комиссии было также приобретение у частных лиц случайно найденных древних предметов, которые по специальному изучению и оценке значимости поступали в дальнейшем на хранение в центральные государственные музеи -- Императорский Эрмитаж, Исторический музей и др. или возвращались находчику. Опираясь на циркулярные распоряжения МВД, устав Археологической комиссии, иные нормативные документы, председатель комиссии вёл переписку с местными органами власти по делам проведения научных исследований и сохранения памятников на подведомственных им территориях, об оказании содействия в сборе необходимых сведений о находках, приобретении и доставке их в Петербург и т.п. Результаты полевых исследований, а также сведения о поступлении коллекций и случайных находок публиковались в ежегодных изданиях Отчётов Императорской Археологической комиссии.
Наряду с государственным полномочным учреждением, каковым являлась Археологическая комиссия, во второй половине XIX века в России действовали общественные научные организации, такие как Русское археологическое общество (1846 г.), Московское археологическое общество (1864 г.) и др. В Ташкенте 11 декабря 1895 г. состоялось учредительное заседание Туркестанского кружка любителей археологии, сыгравшего заметную роль в изучении, популяризации и сохранении памятников древней культуры Средней Азии и юга Казахстана.
В Семиречье изучение древностей и сложение механизмов управления и охраны памятников протекали в особых условиях, что было связано, в первую очередь, с территориальной удалённостью края от основных научных и культурных центров обширной империи. Когда в 1900 г. вице-председатель Туркестанского кружка любителей археологии Н.П. Остроумов обратился к военному губернатору Семиреченской области М.Е. Ионову с просьбой содействовать созданию отделения кружка или же самостоятельного археологического общества, ответ, подготовленный Н.Н. Пантусовым, гласил, что в городе Верном и в уездных городах Семиреченской области едва ли найдётся два-три человека, интересующихся археологией и способных заняться этим делом.[32, с.270-272] Так ли это было на самом деле, или в разочаровавшем Н.П. Остроумова ответе есть преувеличение, сказать трудно, но, безусловно, Н.Н. Пантусов дал справедливую оценку общей ситуации в Семиречье в сравнении с туркестанским обществом любителей и знатоков древностей, более многочисленном и тесно связанном с ведущими учёными того времени и научными центрами России.
Все вопросы организации или содействия в проведении научных изысканий, распоряжения случайно найденными в пределах области древностями находились непосредственно в ведении военного губернатора и решались в рамках должностных и территориальных полномочий служащих административного аппарата. Однако в последней четверти XIX в., как выясняется при изучении архивных документов, была предпринята попытка создания в Семиречье специализированной службы охраны памятников на основе использования действовавшего административного аппарата для централизованного управления делами культурного наследия. Инициатором создания и главным звеном этого неформального механизма управления выступил Н.Н. Пантусов, вдохновителем и помощником которого на начальном этапе, вероятно, был Н.А. Аристов; рубежным событием, ставшим поводом для начала их активной организаторской деятельности, явилась случайная находка в 1884 г. так называемого Большого Семиреченского алтаря. Документы, выявленные A.Е. Рогожинским в 2008-2009 гг. в Центральном государственном архиве Казахстана (Алматы) и Научном архиве ИИМК РАН (Санкт-Петербург), позволяют не только установить многие не известные ранее обстоятельства этой уникальной находки, но также определить взаимосвязь последующих событий, нацеленных на создание централизованного управления делами археологии в Семиречье.
[33,с.184-195.]
Семиреченский алтарь, или жертвенник, неоднократно привлекал внимание специалистов. [32,с.38] Однако до сих пор оставались не известными ни точное место находки, ни условия обнаружения этого массивного изделия весом 11(12) пудов (184 кг). В распоряжении исследователей об этом имеются лишь неполные сведения, представленные в своё время в Археологическую комиссию администрацией области, затем опубликованные в сводном отчёте Комиссии за 1882-1888 гг. и процитированные позже А.С. Стрелковым, который в 1934 г. посвятил Семиреченскому алтарю специальную статью: В начале восьмидесятых годов прошлого столетия казаком Мало-Алматинского выселка, близ современного города Алма-ата (б. Верного), в 12 верстах по старой Кульджинской дороге, был найден... большой буддийский жертвенник из красной меди с рельефными изображениями разных животных. [35,с. 477-493] Но даже эти скупые сведения первоисточников порой оказываются недоступными для современных исследователей, что приводит к появлению досадных ошибок в солидных энциклопедических изданиях.
Пытаясь определить назначение жертвенника, А.С. Стрелков резонно заключил, что условия находки не дают никакого материала в силу случайности самой находки и неопытности нашедшего, но главным образом по причине необследованности местности. Сведения о том, что памятник был найден на глубине одного аршина, не могут быть, следовательно, использованы, хотя можно предполагать, исходя из веса, что едва ли само место находки далеко от того, где памятник первоначально стоял. При описании изделия исследователь указал также на ряд дефектов и утрат различного характера: По борту (ширина 4 см) подноса, из расчета 7 штук на меньшей и 8 штук на большей из сторон, даны совершенно идентичные пластические изображения ступающих в одном направлении крылатых фантастических животных... Если считать от левого угла этой стороны, пронумеровав фигуры борта, то не хватать будет 2-й, 10-й, 16-й, 18-й и 25-й фигур. На месте прикрепления одной из недостающих ножек -- рваный пробой. [35] Таким образом, отмечены утраты пяти из тридцати зооморфных фигур, некогда украшавших жертвенник, и двух из четырёх его ножек.
Вернёмся теперь в Семиречье, в областной город Верный, где летом 1884 г. начиналась история этой примечательной археологической находки. Самый ранний документ, сообщающий об этом, датируется 16 июля и озаглавлен Описание памятника, открытого казаком Степаном Егориным; он составлен и подписан младшим чиновником особых поручений, коллежским советником Кочевским, который оказался одним из первых очевидцев находки, засвидетельствовавшим вид и состояние жертвенника. Следует заметить, что первое описание жертвенника, сделанное, очевидно, вскоре после его находки, не содержит никаких указаний на повреждения археологического предмета: на борту все 30 статуэток, поставлен на четыре ножки.
На документе имеются две резолюции -- Н.А. Аристова от 17 июля и военного губернатора: Когда прибудет сюда г-н Хлудов, поручить ему сделать снимок с этого памятника, а затем всё представить генерал-губернатору и просить указать, что с этим памятником делать. А. Фриде. 31 июля 1884 г.. Рисунки жертвенника, выполненные Н.Г. Хлудовым или кем-либо другим из жителей Верного, не известны, зато сохранились фотографии самого предмета, сделанные местным фотографом Ордэном не позднее 31 июля того же года. Именно в этом эпизоде впервые в переписке появляется имя Н.Н. Пантусова, и можно полагать, что инициатива изготовления фотоснимков археологического предмета принадлежала ему. Уместно заметить, что Н.Н. Пантусов был едва ли не первым исследователем-археологом, который настойчиво пропагандировал и внедрял в практику документирования памятников Семиречья это техническое новшество XIX века -- фотоаппарат. Со временем, изведав сполна при раскопках несторианских кладбищ в Чуйской долине тяготу зависимости от прихоти и мастерства наёмных фотографов, Н.Н. Пантусов при дружеском содействии В.Г. Тизенгаузена в 1895 г. приобрёл собственный фотоаппарат с необходимыми принадлежностями. [36, с.477-478] Но фотография Ордэна была, по-видимому, первым опытом применения Н.Н. Пантусовым новой технологии для документирования археологических объектов и имеет особую ценность: на ней Семиреченский алтарь запечатлён во дворе сельского старосты, куда он был доставлен находчиком для временного хранения. Здесь, вероятно, его осмотрел Кочевский (не позднее 16 июля), а Ордэн сделал фотоснимок -- не позднее 31 июля.
На фотографии хорошо видна сторона жертвенника, где сегодня отсутствуют две ножки, но здесь обе они ещё сохранились; правда, та ножка, на месте которой теперь рваный пробой, сильно согнута и зависает над землёй. На бортике заметны также места отсутствующих пяти зооморфных фигурок. Выявляется расхождение сведений самого раннего описания памятника с действительным состоянием жертвенника, зафиксированным на первой фотографии. Трудно предположить, что Кочевский в своем подробном описании сбился при подсчёте экземпляров однородного зверя или учёл также места утраченных ранее пяти фигурок. Временной интервал между первым осмотром жертвенника и фотографированием предмета составлял несколько дней или даже неделю, в течение которых, очевидно, произошли отмеченные утраты и повреждения.(ПРИЛОЖЕНИЕ №2)
Вскоре известие о примечательной находке появилось в туркестанской печати, [37] и 13 августа к военному губернатору Семиреченской области обратился телеграммой граф А.С. Уваров (1825-1884), председатель Московского археологического общества с выражением пожелания купить этот памятник старины. Почти одновременно, 18 августа, за подписью В.Г. Тизенгаузена (1825-1902), исполнявшего на тот момент обязанности председателя Археологической комиссии, поступил запрос о доставлении этого жертвенника на рассмотрение её и сообщении Комиссии ближайших обстоятельств, при которых он был найден.
Следует заметить, что жертвенник был найден на крестьянском наделе и не мог безоговорочно поступить в распоряжение властей или Археологической комиссии, в специальном Объявлении которой разъяснялось:
1) Случайно открытые древности находчик не обязан уступать бесплатно, но если пожелает продать их, то получает соответственное вознаграждение, а именно: не только цену по действительной стоимости золота и серебра или того вещества, из которого они сделаны, но и особую добавочную сумму, сообразную со степенью древности и редкости найденных вещей.
2) Древности, ... продолжение
Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.
ВВЕДЕНИЕ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 3
I. ИСТОРИЧЕСКАЯ РЕТРОСПЕКТИВА ИЗУЧЕНИЯ
ЗВЕРИНОГО СТИЛЯ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 9
1.1. История изучения звериного стиля в царской России ... ... ... ...9
1.2. История изучения звериного стиля в Советский период ... ... ... 25
1.3. Изучение звериного стиля в период независимости Республики
Казахстан ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .. 38
II. ЗВЕРИНЫЙ СТИЛЬ: ПРОБЛЕМЫ СЕМАНТИКИ
И ИНТЕРПРЕТАЦИИ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 53
2.1. Семантика и интерпретация изделий из дерева и кости ... ... ... 53
2.2. Семантика и интерпретация металлических изделий ... ... ... ... 69
2.3. Современные аспекты семиотики интерпретации звериного
стиля ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 81
III. ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ И ИТОГИ ИСТОРИИ ИЗУЧЕНИЯ ЗВЕРИНОГО СТИЛЯ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 89
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 94
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ... ... ... ... ... ... 97
ПРИЛОЖЕНИЕ ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .. 105
ВВЕДЕНИЕ
Народ, у которого нет истории, подобен ребенку без отца и матери, всему
учиться с самого начала. Мало того, народ, потерявший свою историческую
память, словно гибкая лоза - куда его согнешь, туда и пойдет
Ч. Айтматов
Актуальность темы исследования. Генезис, развитие и сохранение национальной культуры любого народа на современном этапе связано с нахождением адекватных механизмов ее трансляции, с функционированием живых традиций. Именно, с решением таких проблем связан возросший интерес к истории национальной традиционной культуры. Примером тому могут служить регулярно проводимые в России и Казахстане международные симпозиумы и конференции, на которых обсуждаются проблемы сохранения культурного наследия, трансляции и возрождения национальных традиций. В современных условиях динамичного развития суверенного Казахстана происходит процесс становления национального самосознания. Все историко-геополитические факторы, связанные с определением роли и места Республики Казахстан в мировом сообществе, привели к возрождению интереса к древней истории страны. Президент Казахстана Н.А.Назарбаев в Послании участникам симпозиума Степь и культура. Великий путь во времени отмечает: С обретением Казахстаном независимости появилась возможность наиболее полно и объективно оценить феномен кочевой культуры и значение Степи в формировании мировой цивилизации [1]. При этом, отличительной чертой современных исторических исследований стала активная роль государства в организации этих работ в ходе выполнения Государственной программы Культурное наследие, которая была инициирована Главой государства Н.А. Назарбаевым [2, с.79 - 93].
Культура каждого народа есть целостная система, основанная на мировоззрении, искусстве, традициях. Обращение к ним, осмысление ценностей, заложенных тысячелетиями ранее и дошедших в той или иной мере до наших дней, позволяет лучше понять самих себя и свое место в общем историческом контексте.
Изучение феномена звериного стиля поможет глубже вникнуть в мировидение традиционного искусства номадов и понять духовные парадигмы современного культурного развития. Творческий потенциал и художественные принципы кочевников сумели сохраниться и трансформироваться в образы и понятия, ставшие фундаментом для искусства XXI века.
Усиленное внимание государственных структур к защите и сохранению культурного богатства, трансляции традиционных ценностей последующим поколениям укрепляет самосознание нации. Унаследованные нами ценности обязаны быть бережно восстановленными, сохраненными и переданными далее, формируя уникальное интеллектуальное и материальное культурное многообразие страны. Таким образом, будучи едва ли не основным компонентом культурной и национальной целостности общества, культурное наследие наделяется особой функцией поддержания стабильности и мира.
Данная проблема еще больше обостряется на фоне глобализации, которая обозначила вновь проблему самодостаточности национальных культур. На этом фоне актуальность приобретают исследования, направленные на определение этнической самоидентификации национальных культур, что способствует как росту национального самосознания, так и взаимопониманию и стабильности в мировом сообществе.
Актуальность исследования обусловлена и изменениями в вопросах связанных с изучением культуры кочевых народов. Сегодня пересмотр отношения к культуре скотоводов-кочевников и своеобразие их исторических судеб дает объективное понимание значения этих культур для общего хода процесса развития человечества.
Духовный опыт каждого этноса обладает общечеловеческой значимостью и ценностью, важен для сохранения национальной культуры, духовного пространства. Одним из универсальных языков культуры, который содержит глубинный пласт этнической памяти казахов, архетипы мировосприятия народа, специфику ментальных особенностей, является традиционное искусство Казахстана, в котором искусство саков достигло высокой степени развития. А главным, хотя и не единственным, компонентом в искусстве саков был звериный стиль, сложившийся в VII - VI веках до н.э. и получивший распространение среди племен Сибири, Казахстана, Средней Азии, юга Восточной Европы. Это образы различных животных, которыми оформлялись предметы быта, одежда, посуда, оружие. Для саков, как и для других кочевников северной степной полосы от Дуная до Хуанхэ, был характерен звериный стиль, который связан с определёнными религиозно-мифологическими представлениями. К тому же кругу религиозных представлений примыкают наскальные изображения, встречающиеся в Восточном, Центральном и Южном Казахстане и в Киргизии. Это большей частью изображения горных козлов, баранов, оленей, людей, стреляющих из лука, и т. д. Изображения выбиты без всякого порядка; композиции - сцены охоты или поединка -- встречаются редко. Возможно, что эти изображения имели магическое назначение: обеспечить удачную охоту. С древних времен Казахстан был территорией, где встречались и сосуществовали кочевой и оседлый мир Евразии. Ранний период истории евразийских кочевников сегодня в науке носит название "скифо-сакского" по имени двух больших племенных групп. Во взаимодействии и взаимопроникновении культур этих народов и зародилось в VII-VI вв. до н.э. блестящее искусство скифо-сибирского "звериного" стиля.
До настоящего времени в археологии и истории скифо-сакского периода существует достаточно парадоксальная ситуация: несмотря на значительные достижения по изучению раннекочевнического общества историками, искусствоведами, лингвистами, представителями естественных наук, основные проблемы истории этого периода остаются либо нерешенными, либо остродискуссионными. Это касается происхождения саков и их культуры, этнической принадлежности населения евразийских степей VIII-III вв. до н.э., вопросов размещения племен относительно современной географической карты, характера сакского общества и уровня его развития, символического значения искусства звериного стиля, причин смены культур. Для дальнейшего поступательного и эффективного развития научного направления, изучающего ранний железный век Казахстана, необходим анализ обширного материала по скифо-сакской археологии, представленного в исследованиях ученых, что еще более обостряет актуальность данной работы.
Целью настоящей работы является историографический анализ археологического изучения скифо-сакского звериного стиля на территории Казахстана.
Данная цель определила задачи:
* раскрыть теоретико-методологические основы исторических исследований скифо-сакской эпохи Казахстана в казахстанской и российской историографии;
* определить информационные возможности историографической базы археологических данных и их отражение в научных исследованиях;
* исследовать историографию вопроса об особенностях семантики и интерпретации звериного стиля в деревянных, костных и металлических изделиях;
* выявить результаты изучения и перспективы научных исследований памятников скифо-сакской эпохи Казахстана в ходе реализации государственной программы Культурное наследие;
* составить максимально полную сводку произведений звериного стиля, включая открытия первого десятилетия XXI века.
Объектом настоящей работы выступают научные исследования скифо-сакской эпохи Казахстана в отечественной и российской историографии
Предмет исследования представляет собой совокупность работ по изучению скифо-сакской эпохи Казахстана (начиная с древних исторических трудов, заканчивая современными монографиями и статьями).
Хронологические рамки исследования охватывают VIII-III вв. до н.э.
Методологическая база. Методологической базой исследования являются основные принципы археологии как исторической науки, изучающей общества прошлого по остаткам их предметного мира. Принципы систематизации изучаемого материала выработаны на основе критического анализа существующих в науке методик учета и классификации произведений звериного стиля скифо-саксого времени. Исследование зооморфных мотивов скифо-саксого искусства осуществлено с помощью традиционного типологического метода. Методологической основой магистерской работы выступили принцип историзма, комплексный, системный, сравнительно-исторический, аналитический и структурный методы исследования. История изучения звериного стиля скифо-сакской эпохи Казахстана предполагает сравнительно-сопоставительный анализ комплекса историографических источников, позволяющий выявить общее и особенное в постановке научно-познавательных задач и их разрешении.
Постановка цели и задач исследования определяет необходимость использования принципов объективности и достоверности с целью отражения процесса историко-археологического изучения скифо-сакской эпохи Казахстана в его становлении и динамике.
Источниковая база исследования. Под историографическим источником были приняты труды ученых, посвященные изучению скифо-сакской эпохи Казахстана, содержащие общие и конкретные концепции по истории проблемы. Это законодательные акты по охране историко-культурного наследия, монографии, учебная литература, статьи и публикации в научных изданиях, рецензии, материалы дискуссий, конференций, своды памятников истории и культуры, архивные материалы, диссертации, отчеты о работе экспедиционных отрядов. Базу источников можно разделить на несколько групп.
Первая группа источников - законодательные акты Казахской ССР и Республики Казахстан по вопросам охраны историко-культурного наследия, отражающие общественные условия, в которых происходило изучение памятников скифо-сакской эпохи Казахстана. Сюда следует отнести международные нормативно-правовые документы, регламентирующие отношение к культурному наследию в мировом сообществе.
Вторая, наиболее представительная группа, включает коллективные и индивидуальные монографические исследования, отражающие изучение вопросов теории и истории номадизма. В эту группу включены монографические исследования, в которых обобщены археологические материалы по скифо-сакской эпохе евразийского пояса степей и выявлены методологические аспекты изучения древних социумов, их материальной и духовной культуры. В своих работах К.А. Акишев [3], Г.А. Кушаев [4], М.К. Кадырбаев [5], М.П. Грязнов [6], С.И. Руденко [7], Б.А. Литвинский [8], Л.М. Левина [9], О.А. Вишневская [10], М.А. Итина [11], К.М. Байпаков [12], М.К. Хабдулина [13], З.С. Самашев [14], В.П. Мыльников [15], А.З. Бейсенов [16], А.Д. Таиров [17], С.Ю. Гуцалов [18], Л.Т. Яблонский [19], Л.С. Марсадолов [20], Н.В. Полосьмак [21], Н.П. Матвеева [22], Л.Н. Корякова [23] и др. ввели в научный оборот многочисленные новые данные о памятниках степной зоны Евразии I тыс. до н.э. Этими учеными были поставлены вопросы о происхождении скифо-сакской культуры, хронологии и периодизации памятников, существовании государственности у номадов, характере хозяйствования и социальных отношений, этногенезе и этнокультурных процессах, взаимодействии с населением сопредельных территорий и др.
Третью группу составляют тематические статьи, опубликованные в научных сборниках и выпусках материалов конференций, периодических научных изданиях Вопросы истории, Народы Азии и Африки, Вопросы этнографии, Советская археология, Российская археология, Известия НАН РК, Вестники университетов, Археология, этнология и антропология Евразии, в сборниках серий Археологические открытия, Краткие сообщения Института Археологии АН СССР, а так же содержание дискуссий, рецензии на книги.
Четвертая группа - это письменные источники: труды античных писателей Геродота, Ксенофонта, Ктесия (VI-V в. до н.э.) и более поздних авторов Флавия Арриана, Диодора Сицилийского, Полибия, Плиния, Помпея Трога, Птолемея, Страбона; иранские источники, прежде всего, "Авеста", наиболее древние части которой, Яшты, относятся ко II тыс. до н.э.; древнеперсидские клинописи. Весомый пласт материала по истории ранних кочевников Казахстана содержится в китайских источниках, которые начали активно исследоваться в последние десятилетия: Исторические записки Сыма Цяня; История Ранней династии Хань впервые в китайской историографии приводит данные об истории древних го - сударств на территории Казахстана и Средней Азии; Жизнеописание сына Неба Му (IV в. до н.э.); трактат Гуань цзы (V-III вв. до н.э.); Шанхайцзинь (IV- III вв. до н.э.); китайская книга Чжуан цзэ (IV-II вв. до н.э.) и ряд других династийных хроник. Большая часть письменных источников переведена на русский язык, снабжена подробными комментариями и проанализирована в трудах исследователей.
Пятая группа источников представлена опубликованными томами Свода памятников истории и культуры по ряду областей Республики Казахстан, обобщающими сведения обо всех учтенных в настоящее время археологических памятниках скифо-сакской эпохи.
Шестую группу составляют архивные материалы. Это отчеты об археологических исследованиях памятников раннего железного века Казахстана, которые поступают на постоянное хранение в архив ИА им. А.Х. Маргулана. Отчеты о полевых исследованиях являются научными произведениями, на которые распространяется авторское право. Историографический интерес в них представляет изложение исходного материала и методов изучения археологических памятников по указанному периоду, а так же вклад в общую концепцию научного направления. Архив ИА им. А.Х. Маргулана содержит более 500 томов отчетов, из них более 300 томов включает полноценную информацию об изучении памятников Казахстана скифо-сакской эпохи.
К архивным материалам отнесены кандидатские и докторские диссертации по стержневым направлениям изучения скифо-сакской эпохи Казахстана и сопредельных территорий, которые характеризуют содержание и уровень развития наиболее актуальных вопросов в период с 1950-х по 2010-е гг. Увеличение числа работ и расширение затрагиваемой тематики в этом виде источников свидетельствует о возрастании интереса к указанному периоду древней истории. Во всех диссертациях приведены историографические обзоры с различной степенью развернутости. Чаще всего это аннотированные библиографии, имеющие сугубо справочное значение. В редких случаях историография выделена в самостоятельную главу и, как правило, затрагивает вопросы, имеющие самое непосредственное отношение к предмету исследования, ограниченного как хронологически, так и территориально.
Таким образом, историографическая база данного исследования со - стоит из нескольких различных по объему, но в целом представительных и содержательных массивов, позволяющих решить поставленную цель и задачи работы.
Научная новизна работы. Проведенное всестороннее археолого-историографическое исследование позволило по-новому осветить некоторые аспекты проблематики звериного стиля скифо-сакского времени в целом и его сакского варианта в частности. Изучение произведений звериного стиля саков на столь широком фоне дало возможность значительно расширить и углубить существующее представление о происхождении основных зооморфных мотивов, о направлении и сущности контактов художественной традиции саков с искусством смежных территорий, о той роли, которую сыграли в ее становлении и развитии инокультурные влияния, наконец, об элементах, составляющих ее качественное своеобразие.
Новизна исследования обусловлена тем, что автор используют разные источники и по времени создания и по содержанию: исторические первоисточники, мифологию, материалы исследования археологических экспедиций, научную, художественную и публицистическую литературу, и на основе их составления и творческого анализа пытаются по-своему восстановить целостную картину развития звериного стиля сакской эпохи.
Апробация результатов работы. Основные положения работы отражены в шести публикациях.
Практическая значимость работы. Результаты исследования могут быть использованы при написании обобщающих работ по древней истории и археологии, в разработке общих и специальных курсов по археологии, историческому краеведению, культурологии, теории и истории искусства.
Структура работы. Магистерская работа состоит из введения, трех разделов, включающих семь подразделов, заключения, списка использованных источников и приложений.
I. Историческая ретроспектива изучения звериного стиля
0.1. История изучения звериного стиля в царской России
С самого начало следует обозначить следующий аспект, что русская научная литература о саках возникла исключительно на основе различной интерпретации античных и древнеперсидских источников. В свое время эти исследования сыграли положительную роль в изучении сакской проблемы. В основном они освещали вопросы геополитической истории расселения и отождествления многочисленных сакских племён, фигурирующих у разноязычных и разновременных древних авторов под различными именами. Первые слова о кочевниках Семиречья и Тянь-Шаня содержится в древнеперсидских клинописных текстах VI в. до н.э., высеченных по повелению персидского царя Дария I на скале Бехистун. Саки неоднократно упоминаются в знаменитой Бехистунской надписи; в надгробной надписи на могиле Дария, наряду с другими народами и странами..., упоминаются они на серебряной пластинке из Хамадана [24, с.28] Интересным представляется то, что все три памятника где упоминаются саки, связаны с периодом деятельности одного из крупных представителей династии Ахеменидов - Дария I.
Также, о саках писали античные авторы; Аристей, Хэрил, Дионессий Периэгет, Птоломей и, конечно же, отец истории Геродот. Исследователи считают, что термином саки в древнеперсидских надписях обозначали азиатских кочевников вообще, подобно тому, как античные авторы нередко были склонны называть всех кочевников скифами. Поэтому, столкнувшись с кочевыми племенами азиатского материка, греческие авторы нередко именуют их азиатскими скифами. Так, Страбон в своей Географии пишет: Большинство скифов, начиная от Каспийского моря, называют даями. Племена, живущие восточнее последних, носят название массагетов и саков, прочих же называют общим именем скифов, но у каждого племени есть свое имя [25, с.4, 8].
Много полезной информации по истории древнего Казахстана содержится в Китайских династийных хрониках. Китайские историки с интересом следили за событиями в Казахстанских степях, и скрупулезно записывали их.
С VIII века до н.э. на территории Казахстана, Сибири, Урала и Волги складывается звериный стиль в искусстве. Изображениями зверей и животных украшались одежда, бронзовые котлы, жертвенники, оружие, конская упряжь. С традицией звериного стиля саки познакомились во время походов в Переднюю Азию и Иран. Звериный стиль является отражением анимизма (каждый человек имеет предком какого-либо зверя). Изображение зверя считалось амулетом, тумаром, охранявшим от злых духов. Это являются прямым доказательством того, насколько сложны и развиты были у древнего человека мировосприятие и художественное воображение
Первые же сведения об археологических памятниках Казахстана принадлежат средневековым ученым, историкам, географам, путешественникам. В своих трудах они упоминали увиденные ими лично или известные им по рассказам необыкновенные предметы, изображения, существовавших задолго до современных им событий.
Важную роль в научном изучении прошлого Казахстана сыграли указы Петра І предписывающие бережное отношение к древним раритетам, их описание и сбор, а также предпринятые по его инициативе мероприятия с целью изучения Сибири и прилегающих к России территорий Казахстана. В результате этих действий в 1701 г. появилась Чертежная книга Сибири, написанная сыном тобольского боярина С. Ремезовым. В ней наряду с географическими данными сосредоточены сведения об археологических памятниках казахских степей.
Следующие по времени интересные сведения по археологии зафиксированы в отчетах первой академической экспедиции 1733 г. в Сибирь, возглавляемой академиком Г.Ф.Миллером. В составе экспедиции работали известные ученые Л. Делаклоер, И.Фишер, геодезисты А.Красильников, А.Иванов, М.Ушаков.
Археологическое изучение Казахстана в 1768-1774 гг. продолжила вторая академическая экспедиция, организованная с целью изучения истории, географии и этнографии народов Поволжья, Урала, Сибири и Казахстана. В экспедиции участвовали выдающиеся ученые того времени: П.С.Паллас, И.П.Фальк, И.Г.Георги, П.И. Рычков, Х.Бардамес.
В первой половине XІX и. и России усилился интерес к природным богатствам Центрального и Восточного Казахстана. Геологи, горные инженеры, следуя маршруту, обращали внимание и на древности, описывали их, делали зарисовки и таким образом увеличивали запас сведений о памятниках этих районов. К середине XІX века, таким образом, был собран значительный материал, в основном по Центральному, Северному и Восточному Казахстану.
Для этого времени можно констатировать факт первичною накопления сведений, зачастую случайных, полученных не в результате целенаправленных исследований, а большей частью попутно. Некоторые исследователи раскапывали курганы, отсутствовавшая тогда методика раскопок и главное уровень документации, сводили основную задачу раскопок к поискам вещей. Однако, налицо факты регистрации памятников, их картирования, фиксации, и в этом - ценность их работы. Многое из того, что было сделано тогда, не утратило своей значимости и сегодня. Этот этап в развитии археологии Казахстана можно охарактеризовать как начальный.
Первые отрывочные сведения о древностях Семиречья стали появляться уже в середине XIX века с вхождением Юго-Восточного Казахстана в состав Российской империи и началом хозяйственного освоения новых территорий. Однако до 1880-х гг. археологические памятники Семиречья оставались мало известными не только научному сообществу, но и населению края. Памятники средневековья и древних эпох оказывались за пределами исторической народной памяти; случайно обнаруживаемые предметы старины представляли научную ценность лишь для ограниченного круга местной просвещённой общественности; для большинства же населения интерес к диковинкам чаще всего не выходил за рамки обывательского любопытства. [26, с.368] Администрацией области предпринимались попытки организовать сбор сведений о древних памятниках, но научное их изучение ещё только начиналось.
Первооткрывателями древностей чаще становились не профессиональные археологи, редко посещавшие эту удалённую окраину империи, а учёные-естествоиспытатели, которые в своих путешествиях неизбежно становились энциклопедистами, одновременно уделяя внимание и памятникам археологии. [27, с.13] Так, известным геоботаником А.Н. Красновым, совершившим в 1886 г. по заданию Русского географического общества рекогносцировочную поездку через Чу-Илийские горы к Балхашу, впервые обнаружены каменные изваяния и петроглифы Ойжайляу в долине Узунсу, научное описание которых открывает историю археологического изучения Западного Семиречья [28,с.472-473]. Но основная заслуга в деле открытия и ознакомления с памятниками Семиречья научной общественности, несомненно, принадлежит военным и гражданским чинам тогдашней колониальной администрации, образованность, энтузиазм и любознательность которых содействовали сбору сведений о древностях края и сохранению их для будущих исследований.
Немаловажное значение имел человеческий, а именно личностный фактор в развитии научного интереса к древней истории Семиречья, в формировании уважительного отношения населения к культурному достоянию. Пример дальновидного отношения к местным памятникам культуры подавали руководители тогдашней администрации, среди которых особенно выделяется фигура генерала от инфантерии Г.А. Колпаковского (1819-1896 гг.); его многогранная деятельность охватывала и просвещённое содействие в области изучения и сохранения археологических памятников. Как известно, к человеческим достоинствам Г.А. Колпаковского, получившего домашнее образование, относится искреннее уважение к высокой образованности и талантам окружавших его людей, независимо от их служебного положения, социального или национального происхождения. Как военный губернатор Семиреченской области, а затем - степной генерал-губернатор, он всемерно поощрял внеслужебные научные занятия своих подчинённых, стремился привить уважительное отношение к памятникам старины среди переселенцев и коренных народов края. Хорошо известны взаимное искреннее уважение и дружеские отношения, связывавшие многие годы Г.А. Колпаковского с талантливым казахским ученым Ш. Валихановым, безвременно ушедшим из жизни в 1865 г. В увековечение памяти Чокана в 1881 г. хлопотами туркестанского генерал-губернатора К.П. фон Кауфмана и Г.А. Колпаковского на могиле учёного в Капальском уезде была установлена мраморная плита с эпитафией на двух языках.
В административных учреждениях Семиреченской области в 1870-1880-е гг. служило немало высокообразованных людей, имена которых стали известными, в первую очередь, благодаря их внеслужебной научной деятельности. Н.А. Аристов (род. 1847) -- закончил юридический факультет Казанского университета, вице-губернатор и председатель Семиреченского областного правления в 1881-1888 гг., впоследствии видный историк-востоковед, автор фундаментальных трудов по исторической географии Западного Тянь-Шаня и этнической истории казахов, кыргызов и других народов края. Н.Н. Пантусов (1849-1909) -- выпускник Петербургского университета, закончивший с золотой медалью факультет восточных языков, с 1872 г. успешно проходил службу в Туркестанском генерал-губернаторстве, в 1883 г. после семи лет службы на ответственном посту заведующего канцелярией по делам Кульджинского района назначен старшим чиновником особых поручений при военном губернаторе Семиреченской области; востоковед, археолог, собиратель казахского и уйгурского фольклора. Дружеское покровительство Н.Н. Пантусову в его занятиях археологией неизменно оказывал Г.А. Колпаковский. Весомый вклад в открытие и изучение памятников Прииссыккулья и Чуйской долины внесли также Ф.В. Поярков, врач Пишпекского военного госпиталя, и А.М. Фетисов, учёный-садовод и заведующий Пишпекским казённым садом.
Среди немногочисленной семиреченской интеллигенции были любители древностей, для которых бескорыстное желание содействовать по мере сил успехам археологии, науке и просвещению связывалось с чувством гражданского долга, служения Отечеству, и независимо от рода служебных занятий они активно участвовали в исследовании новых земель. Так, честь открытия средневековых христианских захоронений близ Пишпека (г. Бишкек) принадлежит топографу Межевого отделения Семиреченского областного правления В.А. Андрееву, а его коллеге и знаменитому верненскому художнику Н.Г. Хлудову -- честь первого исследования уникальной высокогорной галереи наскальных рисунков Саймалы-Таш в Ферганском хребте.[29, с.40-43]
С не меньшим энтузиазмом археологические открытия совершались людьми других сословий. Например, сведения о местонахождении наскальных рисунков и надписей в ущелье Теректы близ посёлка Джангыз-Агач (Жалгызагаш) в Копальском уезде были получены администрацией области из заявления семиреченских казаков Д. Кашкарова и М. Хмылёва от 18 июня 1886 г. На документе имеется резолюция военного губернатора А.Я. Фриде: Сообщить это заявление Н.Н. Пантусову, которого прошу принять меры к сохранению этих памятников до снятия их фотографически или до распоряжения Археологической комиссии. В последовавшей переписке казакам было поручено сделать зарисовки надписей и рисунков Теректы, которые вместе с другими сведениями о памятниках Семиречья затем препровождены Н.Н. Пантусовым в Петербург. Лично посетить ущелье Теректы, чтобы обследовать наскальные рисунки и ойратские надписи, ему удалось лишь в 1899 г. [30, с.26-28]
Таким образом, в последней четверти XIX в. наряду со служащими различных государственных учреждений активное участие в выявлении и регистрации памятников археологии принимало население Семиреченской области, в чём видится результат особой целенаправленной деятельности администрации края. К сожалению, своеобразный опыт организации в дореволюционном Семиречье управления и охраны памятников почти не изучен и лишь теперь становится известным благодаря выявленным новым архивным материалам и анализу источников.
Следует помнить, что вторая половина XIX столетия была временем становления российской археологической науки и одновременно, в эпоху великих реформ, -- создания государственной службы изучения и охраны памятников. Указом Александра II от 2 февраля 1859 г. при Министерстве императорского двора была учреждена Императорская Археологическая комиссия, до 1917 г. выполнявшая роль главного государственного учреждения, организовывавшего научные археологические исследования и разыскание предметов древности, относящихся к отечественной истории и жизни народов, обитавших некогда на пространстве, занимаемом ныне Россией; комиссии принадлежало право выдачи специальных разрешений (открытых листов) на производство раскопок [31,с.112-113]. С 1889 г. функции и полномочия комиссии расширились за счёт получения исключительного права проведения археологических раскопок на казённых и общественных землях, контроля земляных работ при строительстве дорог, а также наблюдения за реставрацией памятников архитектуры. Одной из важных задач комиссии являлась охрана памятников от ненаучных, хищнических раскопок некомпетентными дилетантами и кладоискателями.
Постоянный штат комиссии был невелик, но привлечение к сотрудничеству сверхштатных специалистов и членов-корреспондентов, профессиональная подготовка которых представлялась достаточной для выполнения на местах самостоятельных раскопок, давало возможность организовывать археологические исследования на всей территории огромной империи. Немаловажной задачей Археологической комиссии было также приобретение у частных лиц случайно найденных древних предметов, которые по специальному изучению и оценке значимости поступали в дальнейшем на хранение в центральные государственные музеи -- Императорский Эрмитаж, Исторический музей и др. или возвращались находчику. Опираясь на циркулярные распоряжения МВД, устав Археологической комиссии, иные нормативные документы, председатель комиссии вёл переписку с местными органами власти по делам проведения научных исследований и сохранения памятников на подведомственных им территориях, об оказании содействия в сборе необходимых сведений о находках, приобретении и доставке их в Петербург и т.п. Результаты полевых исследований, а также сведения о поступлении коллекций и случайных находок публиковались в ежегодных изданиях Отчётов Императорской Археологической комиссии.
Наряду с государственным полномочным учреждением, каковым являлась Археологическая комиссия, во второй половине XIX века в России действовали общественные научные организации, такие как Русское археологическое общество (1846 г.), Московское археологическое общество (1864 г.) и др. В Ташкенте 11 декабря 1895 г. состоялось учредительное заседание Туркестанского кружка любителей археологии, сыгравшего заметную роль в изучении, популяризации и сохранении памятников древней культуры Средней Азии и юга Казахстана.
В Семиречье изучение древностей и сложение механизмов управления и охраны памятников протекали в особых условиях, что было связано, в первую очередь, с территориальной удалённостью края от основных научных и культурных центров обширной империи. Когда в 1900 г. вице-председатель Туркестанского кружка любителей археологии Н.П. Остроумов обратился к военному губернатору Семиреченской области М.Е. Ионову с просьбой содействовать созданию отделения кружка или же самостоятельного археологического общества, ответ, подготовленный Н.Н. Пантусовым, гласил, что в городе Верном и в уездных городах Семиреченской области едва ли найдётся два-три человека, интересующихся археологией и способных заняться этим делом.[32, с.270-272] Так ли это было на самом деле, или в разочаровавшем Н.П. Остроумова ответе есть преувеличение, сказать трудно, но, безусловно, Н.Н. Пантусов дал справедливую оценку общей ситуации в Семиречье в сравнении с туркестанским обществом любителей и знатоков древностей, более многочисленном и тесно связанном с ведущими учёными того времени и научными центрами России.
Все вопросы организации или содействия в проведении научных изысканий, распоряжения случайно найденными в пределах области древностями находились непосредственно в ведении военного губернатора и решались в рамках должностных и территориальных полномочий служащих административного аппарата. Однако в последней четверти XIX в., как выясняется при изучении архивных документов, была предпринята попытка создания в Семиречье специализированной службы охраны памятников на основе использования действовавшего административного аппарата для централизованного управления делами культурного наследия. Инициатором создания и главным звеном этого неформального механизма управления выступил Н.Н. Пантусов, вдохновителем и помощником которого на начальном этапе, вероятно, был Н.А. Аристов; рубежным событием, ставшим поводом для начала их активной организаторской деятельности, явилась случайная находка в 1884 г. так называемого Большого Семиреченского алтаря. Документы, выявленные A.Е. Рогожинским в 2008-2009 гг. в Центральном государственном архиве Казахстана (Алматы) и Научном архиве ИИМК РАН (Санкт-Петербург), позволяют не только установить многие не известные ранее обстоятельства этой уникальной находки, но также определить взаимосвязь последующих событий, нацеленных на создание централизованного управления делами археологии в Семиречье.
[33,с.184-195.]
Семиреченский алтарь, или жертвенник, неоднократно привлекал внимание специалистов. [32,с.38] Однако до сих пор оставались не известными ни точное место находки, ни условия обнаружения этого массивного изделия весом 11(12) пудов (184 кг). В распоряжении исследователей об этом имеются лишь неполные сведения, представленные в своё время в Археологическую комиссию администрацией области, затем опубликованные в сводном отчёте Комиссии за 1882-1888 гг. и процитированные позже А.С. Стрелковым, который в 1934 г. посвятил Семиреченскому алтарю специальную статью: В начале восьмидесятых годов прошлого столетия казаком Мало-Алматинского выселка, близ современного города Алма-ата (б. Верного), в 12 верстах по старой Кульджинской дороге, был найден... большой буддийский жертвенник из красной меди с рельефными изображениями разных животных. [35,с. 477-493] Но даже эти скупые сведения первоисточников порой оказываются недоступными для современных исследователей, что приводит к появлению досадных ошибок в солидных энциклопедических изданиях.
Пытаясь определить назначение жертвенника, А.С. Стрелков резонно заключил, что условия находки не дают никакого материала в силу случайности самой находки и неопытности нашедшего, но главным образом по причине необследованности местности. Сведения о том, что памятник был найден на глубине одного аршина, не могут быть, следовательно, использованы, хотя можно предполагать, исходя из веса, что едва ли само место находки далеко от того, где памятник первоначально стоял. При описании изделия исследователь указал также на ряд дефектов и утрат различного характера: По борту (ширина 4 см) подноса, из расчета 7 штук на меньшей и 8 штук на большей из сторон, даны совершенно идентичные пластические изображения ступающих в одном направлении крылатых фантастических животных... Если считать от левого угла этой стороны, пронумеровав фигуры борта, то не хватать будет 2-й, 10-й, 16-й, 18-й и 25-й фигур. На месте прикрепления одной из недостающих ножек -- рваный пробой. [35] Таким образом, отмечены утраты пяти из тридцати зооморфных фигур, некогда украшавших жертвенник, и двух из четырёх его ножек.
Вернёмся теперь в Семиречье, в областной город Верный, где летом 1884 г. начиналась история этой примечательной археологической находки. Самый ранний документ, сообщающий об этом, датируется 16 июля и озаглавлен Описание памятника, открытого казаком Степаном Егориным; он составлен и подписан младшим чиновником особых поручений, коллежским советником Кочевским, который оказался одним из первых очевидцев находки, засвидетельствовавшим вид и состояние жертвенника. Следует заметить, что первое описание жертвенника, сделанное, очевидно, вскоре после его находки, не содержит никаких указаний на повреждения археологического предмета: на борту все 30 статуэток, поставлен на четыре ножки.
На документе имеются две резолюции -- Н.А. Аристова от 17 июля и военного губернатора: Когда прибудет сюда г-н Хлудов, поручить ему сделать снимок с этого памятника, а затем всё представить генерал-губернатору и просить указать, что с этим памятником делать. А. Фриде. 31 июля 1884 г.. Рисунки жертвенника, выполненные Н.Г. Хлудовым или кем-либо другим из жителей Верного, не известны, зато сохранились фотографии самого предмета, сделанные местным фотографом Ордэном не позднее 31 июля того же года. Именно в этом эпизоде впервые в переписке появляется имя Н.Н. Пантусова, и можно полагать, что инициатива изготовления фотоснимков археологического предмета принадлежала ему. Уместно заметить, что Н.Н. Пантусов был едва ли не первым исследователем-археологом, который настойчиво пропагандировал и внедрял в практику документирования памятников Семиречья это техническое новшество XIX века -- фотоаппарат. Со временем, изведав сполна при раскопках несторианских кладбищ в Чуйской долине тяготу зависимости от прихоти и мастерства наёмных фотографов, Н.Н. Пантусов при дружеском содействии В.Г. Тизенгаузена в 1895 г. приобрёл собственный фотоаппарат с необходимыми принадлежностями. [36, с.477-478] Но фотография Ордэна была, по-видимому, первым опытом применения Н.Н. Пантусовым новой технологии для документирования археологических объектов и имеет особую ценность: на ней Семиреченский алтарь запечатлён во дворе сельского старосты, куда он был доставлен находчиком для временного хранения. Здесь, вероятно, его осмотрел Кочевский (не позднее 16 июля), а Ордэн сделал фотоснимок -- не позднее 31 июля.
На фотографии хорошо видна сторона жертвенника, где сегодня отсутствуют две ножки, но здесь обе они ещё сохранились; правда, та ножка, на месте которой теперь рваный пробой, сильно согнута и зависает над землёй. На бортике заметны также места отсутствующих пяти зооморфных фигурок. Выявляется расхождение сведений самого раннего описания памятника с действительным состоянием жертвенника, зафиксированным на первой фотографии. Трудно предположить, что Кочевский в своем подробном описании сбился при подсчёте экземпляров однородного зверя или учёл также места утраченных ранее пяти фигурок. Временной интервал между первым осмотром жертвенника и фотографированием предмета составлял несколько дней или даже неделю, в течение которых, очевидно, произошли отмеченные утраты и повреждения.(ПРИЛОЖЕНИЕ №2)
Вскоре известие о примечательной находке появилось в туркестанской печати, [37] и 13 августа к военному губернатору Семиреченской области обратился телеграммой граф А.С. Уваров (1825-1884), председатель Московского археологического общества с выражением пожелания купить этот памятник старины. Почти одновременно, 18 августа, за подписью В.Г. Тизенгаузена (1825-1902), исполнявшего на тот момент обязанности председателя Археологической комиссии, поступил запрос о доставлении этого жертвенника на рассмотрение её и сообщении Комиссии ближайших обстоятельств, при которых он был найден.
Следует заметить, что жертвенник был найден на крестьянском наделе и не мог безоговорочно поступить в распоряжение властей или Археологической комиссии, в специальном Объявлении которой разъяснялось:
1) Случайно открытые древности находчик не обязан уступать бесплатно, но если пожелает продать их, то получает соответственное вознаграждение, а именно: не только цену по действительной стоимости золота и серебра или того вещества, из которого они сделаны, но и особую добавочную сумму, сообразную со степенью древности и редкости найденных вещей.
2) Древности, ... продолжение
Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.
Похожие работы
Дисциплины
- Информатика
- Банковское дело
- Оценка бизнеса
- Бухгалтерское дело
- Валеология
- География
- Геология, Геофизика, Геодезия
- Религия
- Общая история
- Журналистика
- Таможенное дело
- История Казахстана
- Финансы
- Законодательство и Право, Криминалистика
- Маркетинг
- Культурология
- Медицина
- Менеджмент
- Нефть, Газ
- Искуство, музыка
- Педагогика
- Психология
- Страхование
- Налоги
- Политология
- Сертификация, стандартизация
- Социология, Демография
- Статистика
- Туризм
- Физика
- Философия
- Химия
- Делопроизводсто
- Экология, Охрана природы, Природопользование
- Экономика
- Литература
- Биология
- Мясо, молочно, вино-водочные продукты
- Земельный кадастр, Недвижимость
- Математика, Геометрия
- Государственное управление
- Архивное дело
- Полиграфия
- Горное дело
- Языковедение, Филология
- Исторические личности
- Автоматизация, Техника
- Экономическая география
- Международные отношения
- ОБЖ (Основы безопасности жизнедеятельности), Защита труда
