АЛМА -АТА. ДЕКАБРЬ 1986

Тип работы: Реферат
Бесплатно: Антиплагиат
Объем: 10 страниц
В избранное:

АЛМА -АТА. ДЕКАБРЬ 1986.

ПРАВДА И ЛОЖЬ

По декабрьским событиям 1986 года в Алма-Ате.

Впервые за всю историю Казахской республики, да и всего Советского Союза, было предъявлено серьезное обвинение Центру, в адрес решений Политбюро ЦК КПСС, который спешно обвинил весь казахский народ в национализме.

Декабрьские события с первого дня были трактованы ошибочно, в угоду некоторых должностных лиц, повинных в противоправном подавлении мирной демонстрации казахской молодежи.

Выступление Казахской молодежи в декабре 1986 года было далеко не националистическим. Оно не было направлено против других народов, в том числе против русского. Декабрьские волнения в Алма-Ате - это, по сути дела, первое в стране столкновение двух сил: молодой, не окрепшей демократии и системы.

Истинный масштаб и глубина этой трагедии скрывались от народа. Но правда, какой бы горькой она ни была, разрушит неверные стереотипы и поможет людям понять и оценить истинный характер событий.

Старт декабрьским событиям дал состоявшийся 16 декабря 1986 г. Пленум ЦК Компартии Казахстана, который освободил от должности первого секретаря Д. А. Кунаева и предложил для избрания Колбина Г. В. на эту должность. С этим предложением от имени Политбюро выступил секретарь ЦК КПСС Г. П. Разумовский.

Избрание Г. В. Колбина первым секретарем ЦК Компартии Казахстана было воспринято как грубый диктат центра при решении вопросов, затрагивающих жизненные интересы населения республики. Нужно учесть при этом, что из 20-ти первых секретарей Компартии Казахстана за все годы ее существования только трое были казахами. Пост первого секретаря Компартии республики, как правило, использовался в качестве трамплина для прыжка на следующую ступень карьеры. Аналогичное положение с руководящими кадрами было и в других организациях и ведомствах. Так, руководителями КГБ республики за годы Советской власти были лишь два казаха. Назначенные центром руководители, не имеющие корней в республике, не связанные с ее народом, культурой, бытом, традициями и языком, подбирали себе кадровую команду по своему вкусу. Ни один из присланных центром руководителей, после их освобождения или ухода на пенсию, не пожелал остаться в Казахстане. Пренебрежительное отношение центра к окраинам иногда доходило до курьезов. Так, в свое время Хрущев Н. С., прибыв в Казахстан, воскликнул с трапа самолета: «Пламенный привет узбекскому народу!»

С протестом против решения Пленума ЦК выступила вначале небольшая группа рабочей и учащейся молодежи г. Алма-Аты. Демонстрация была мирной и носила политический характер, не содержала призывов к свержению государственного строя и выпадов против других народов. Молодые люди, собравшиеся перед зданием ЦК Компартии республики, не нарушали законов и общественного порядка, они требовали лишь разъяснений по поводу решения Пленума и выражали свое несогласие с ним.

Руководство республики не пожелало вступить в равноправный диалог с молодежью и выслушать их мнение. Расценив политический протест как угрозу власти, оно отреагировало на него приведением в готовность Алма-Атинского гарнизона и оцеплением площади силами, во много раз превосходящими количество демонстрантов. Был поставлен вопрос о подавлении выступления с применением регулярных армейских частей.

Решение о переброске из разных регионов страны в Алма-Ату спецчастей внутренних войск МВД было принято министром внутренних дел СССР А. В. Власовым после настойчивых просьб) республиканского руководства. По положению Конституции СССР такое решение был правомочен принимать только Президиум или Сессия Верховного Совета СССР, при условии объявления чрезвычайного положения в г. Алма-Ате Верховным Советом Казахской ССР. Оно было принято за спиной высшего органа власти и правительства республики узким кругом лиц.

Перерастание мирной и немногочисленной демонстрации протеста в массовые беспорядки было вызвано политическим бессилием руководителей республики, их неумением и нежеланием найти мирный выход из острой ситуации, их опорой на силу, а не на разум и добрую волю.

Первичная информация о выступлении и принимаемых мерах немедленно ушла в центр по трем каналам - в ЦК КПСС, КГБ и МВД СССР. В дальнейшем она передавалась ежечасно, а по линии КГБ - через каждые полчаса.

Непосредственно руководство подавлением выступления и последующими репрессиями проводили представители центра, член Политбюро ЦК КПСС М. С. Соломенцев, первый заместитель министра МВД СССР Елисов Б. К., первый заместитель председателя КГБ СССР Бобков Ф. Д., первый заместитель генерального прокурора СССР Сорока О., начальник управления внутренних войск МВД СССР Дубиняк В., первый заместитель заведующего отделом оргпартработы ЦК КПСС Разумов Е. З., заведующий сектором Казахстана отдела оргпартработы ЦК КПСС Мищенко Н. Ф. и лично первый секретарь ЦК КП Казахстана Колбин Г. В.

Искаженная оценка ситуации, переданная в центр, дала основание для принятия решения о переброске в Алма-Ату спецподразделений ВВ из других регионов страны. Показательно, что это решение, вынесенное якобы по просьбе Бюро ЦК КПК, было принято фактически за его спиной.

На основании таких же оценок и просьб от имени Бюро ЦК КПК в Москве обсуждался вопрос о введении в Алма-Ате комендатского часа и применении частей регулярной армии. Хотя командующий САВО В. Н. Лобов категорически отказался вводить войска, Колбин Г. В. неоднократно и настойчиво просил убедить министра обороны в этом, уверяя, что собственными силами овладеть ситуацией невозможно. Под давлением центра В. Н. Лобов, устным приказом в 13 часов 18 декабря, ввел на площадь личный состав военного училища, который усилил оцепление здания ЦК.

Показательно, что все важнейшие решения, повлекшие за собой столь тяжкие последствия, принимались без каких-либо письменных указаний, постановлений, приказов. «По просьбе Бюро ЦК КПК введены спецвойска», по просьбе Мирошника, направленной Чебрикову, были задействованы курсанты пограничного училища КГБ СССР, отличившиеся особой жестокостью при разгоне демонстрации 17 декабря с применением саперных лопаток; по устному указанию Елисова применены тогда же 20 пожарных машин; по устному приказу Лобова выведены на площадь курсанты АВОКУ и бронетранспортеры; по устному указанию руководства УВД задержанных на площади демонстрантов помещали без санкции прокурора в СИЗО, спецприемники и ИВС и вывозили за город; по устным указаниям партийных руководителей города на предприятиях изготовлены железные прутья и сформированы народные дружины и т. д. и т. п.

Изначально и однозначно сориентированное на подавление политического выступления любой ценой, вплоть до применения военной силы, руководство республики все-таки предприняло попытки диалога с демонстрантами, но эти попытки также заранее были обречены на неудачу. В объяснении Комиссии член Бюро ЦК Компартии Казахстана, первый секретарь Алма-Атинского обкома Компартии Казахстана М. С. Мендыбаев написал: «Претензии были одни - почему первым секретарем ЦК избрали привозного человека, пусть . . . будет не казах, но свой, знающий проблемы республики. Уже тогда молодежь опережала в своем мышлении старшее поколение и была возмущена тем, что без совета с народом, с простыми людьми решался вопрос о лидерах коммунистов республики . . . Они хотели быть услышанными, понятыми, и требовали диалога. Мы же боялись этого».

Вот что пишет по этому поводу тогдашний председатель Совета Министров, ныне президент Казахской ССР тов. Назарбаев:

«Считаю, что основной причиной, побудившей представителей Москвы полностью отстранить нас от контроля за происходящим на площади, стало подозрение, что мы, пользуясь настроением масс, попытаемся использовать его в своих интересах. Особую обеспокоенность у них, вызвал поток записок от демонстрантов, предлагавших в качестве кандидатур на пост первого секретаря ЦК Компартии Е. Н. Ауельбекова, В. П. Демиденко, О. С. Мирошхина, Н. Е. Морозова, С. М. Мукашева, Н. А. Назарбаева и других. Кстати говоря, даже перечень приведенных фамилий однозначно свидетельствует, что молодежь отнюдь не выступала против того, чтобы к руководству республикой пришел человек русской национальности. Тем не менее, карта пресловутого «казахского национализма» была разыграна. Со мной лично в те дни московские руководители разговаривали в исключительно безаппеляционном, оскорбляющем человеческое достоинство, приказном тоне».

Опрошенный в Комиссии член Бюро ЦК, бывший Председатель Президиума Верховного Совета республики С. М. Мукашев утверждает, что его согласия на это и последующие решения о разгонах никто не спрашивал. Аналогичные утверждения дали и другие члены Бюро и секретари ЦК Компартии Казахстана.

Непосредственное руководство подавлением выступления и последующими репрессиями осуществляли представители центра. Вместе с тем объективность требует признать, что моральную и политическую ответственность за пассивную, соглашательскую позицию самоустранение от влияния на принятие ключевых решений, ход событий и на развернутую за ними кампанию репрессий в равной мере должны разделить советское руководство, правительство, секретари и члены Бюро ЦК Компартии Казахстана.

Никто из местного руководства не выразил своего протеста, несогласия по поводу совершающегося беззакония, не потребовал созыва Бюро, Пленума ЦК, не обратился в ЦК КПСС, к народу. Никто из них не протестовал и против неправомерных действий правоохранительных органов, против превышения ими своих полномочий. В беседах с Комиссией многие бывшие руководители, обнаруживали провалы в памяти, ссылались на шок, заявляли, что не видели нарушений, не знали о них, ссылались на злую волю Колбина и диктат, представителей центра и т. д., всеми способами пытались оправдать себя.

Решение о первом насильственном разгоне демонстрантов в 18 часов 17 декабря было принято местным руководсвом с одобрения центра. Непосредственный приказ о разгоне отдал министр МВД Казахской ССР Г. Н. Князев. С этого момента в Алма-Ате начались массовые беспорядки.

Специально командированный в Алма-Ату в те дни, бывший член Политбюро ЦК КПСС Соломенцев М. С. внес собственный вклад в толкование декабрьских событий, извратив их суть. Не без его участия во всех средствах массовой информации СССР сообщалось о хулиганских, националистических вылазках алкоголиков я наркоманов.

В ходе работы Комиссии Верховного Совета КазССР выясняется совершенно другая картина. По данным Минздрава, на основании актов медэкспертизы, среди задержанных не оказалось ни одного наркомана, ни одного алкоголика.

Сегодня встает законный вопрос: кому это надо было? Логика проста . . .

Если на площади были одни хулиганы, алкоголики и наркоманы, то против них необходимо использовать силу. Поэтому власти постарались создать из демонстрантов образ хулиганствующей толпы, враждебной населению. После этого можно штамповать конвейер уголовных дел, как в 1937 году.

Надо признать, что действия части демонстрантов нередко выходили за рамки законного поведения. При попытках диалога с руководителями республики демонстранты проявили по отношению к ним отсутствие политической культуры, нетерпимость, недопустимое неуважение, вплоть до прямых оскорблений и хулиганских выходок. Оказывая неповиновение силам охраны порядка, оскорбляли их, вступали с ними в стычки, драки, забрасывали камнями, наносили им телесные повреждения. Имели место безответственные, провокационные призывы к незаконным действиям, поджоги автомашин, повреждение зданий.

В адрес Д. А. Кунаева выдвигалось обвинение, что он своим отказом выступить перед демонстрантами выразил неприятие решения об избрании Колбина Г. В. и в какой-то мере повлиял на переход мирной демонстрации в массовые беспорядки. Комиссия располагает противоречивыми сведениями на этот счет. Действительно, после двух телефонных звонков от О. С. Мирошхина и Г. В. Колбина, Д. А. Кунаев прибыл в ЦК около 11 часов утра 17 декабря. Бывшие члены Бюро ЦК З. Камалиденов, М. Мендыбаев и Н. Назарбаев утверждают, что он отказался выступать. Сам же Д. А. Кунаев показал, что он просидел в приемной секретаря два часа, а около 13 часов Г. В. Колбин, после очередного телефонного разговора с Москвой заявил: «Вы свободны и можете отдыхать, с ситуацией справимся сами». Но и сегодня многие руководители, опрошенные в Комиссии, считают, что выступление Д. А. Кунаева было необходимо и могло повлиять на демонстрантов, т. к. они настойчиво требовали выслушать именно его.

Однако Д. А. Кунаев в своем объяснении полностью отрицал эти обвинения.

К работе в Комиссии Верховного Совета Казахской ССР по расследованию декабрьских событий 1986 г. были привлечены более двухсот квалифицированных специалистов - эксперты разных специальностей, юристы, медики, социологи, политологи, философы, демографы, экономисты, практические работники прокуратуры, юстиции, МВД, бывшие работники КГБ, представители творческой интеллигенции и общественных организаций - комсомола, профсоюзов.

В качестве рабочих групп Комиссии и ее экспертов были привлечены и представители общественных организаций - Латвийской Лиги прав человека. Казахстанского общественного комитета по правам человека, а также работала бригада Прокуратуры СССР.

По нашей просьбе группа работников прокуратуры, суда и министерства внутренних дел республики, будучи освобожденными от основной работы, в течение нескольких месяцев занимались всеми вопросами, касающимися декабрьских событий.

В Комиссию поступило и изучено около двух тысяч документов, что составило 25 томов, кроме писем, справок и т. д. Комиссия рассмотрела более пятисот томов уголовных и административных, дел, альбомов из КГБ и прокуратуры, журналов из РОВД, учреждений МВД, регистрационных журналов медицинских учреждений, моргов и т. д. Опрошено более восьмисот человек, в том числе ответственных партийных, советских, других руководителей, военных сотрудников правоохранительных органов, свидетелей, дружинников, участников событий, осужденных и пострадавших. Опрошено более трехсот жильцов и сотрудников учреждений в домах и зданиях в районе площади имени Брежнева.

Количество задержанных демонстрантов по разным источникам составляло: МВД - 2336, КГБ - 2212, прокуратуры - 2401.

Комиссией установлено: от учета укрыто около шести тысяч человек, доставленных в изоляторы временного содержания, спецприемники, следственные изоляторы, а также вывезенных за город несколькими рейсами на машинах «автозак» и автобусах. Таким образом, общее количество задержанных по оценке Комиссии составляет 8500 человек.

Далеко не полные данные приводились по количеству людей, получивших телесные повреждения. По сведениям, полученным из Алма-Атинского горисполкома, их было 763, из УВД города - 1001, из КГБ и Прокуратуры КазССР - 1137 человек, Минздрав Республики дал заключение о тысяче двухсот тридцати трех пострадавших. 20 бригад скорой помощи доставили в лечебные учреждения города 540 пострадавших. По данным экспертов Комиссии, только в Алма-Ате телесные повреждения получили 1722 человека. Но и эти данные далеко не полны по следующим основаниям:

- в лечебных учреждениях МВД зарегистрированы все случаи травм, вплоть до ссадин и легких ушибов, в то время как демонстранты, получившие легкие повреждения, за медицинской помощью не обращались из опасения быть задержанными, так как во всех лечебных учреждениях города в эти дни сотрудники КГБ вели регистрацию обращений за медицинской помощью;

- имелись факты изъятия историй болезни из лечебных учреждений сотрудниками КГБ и прокуратуры, что искажает общее число зарегистрированных обращений;

- были случаи оказания медицинской помощи без регистрации;

- не учтены простудные заболевания от обливания людей водой на морозе, лежания по нескольку часов на земле и вывоза за город;

- не учтены нервные заболевания и стрессовые состояния у участников событий с обеих сторон, свидетелей и родственников.

Установлено, что большое количество задержанных с ведома руководства МВД и Прокуратуры, помещали в следственные изоляторы, спецприемники изоляторы временного содержания, в медицинские вытрезвители - без санкции прокурора и постановления суда, без оформления и учета.

Установлен факт вывоза за город большого количества задержанных - их вывозили специальными машинами и автобусами за 25-50 км от города и оставляли полуодетыми в поле на снегу, с некоторых были сняты брюки.

Комиссия выяснила, что еще 17-го и 18-го декабря руководству неоднократно поступали письменные и устные доклады, сообщения о том, что происходит на площади. Так, бывший в то время начальник политотдела МВД Казахской ССР, ныне народный депутат Казахской ССР, генерал-майор М. Д. Калматаев написал в Комиссию: «Разве не нарушение соцзаконности, что парней и девушек, задержанных после очередной «операции», по несколько часов (в декабре) заставляли лежать на земле. При этом солдаты добивались, чтобы они обязательно грудью задевали землю, а тот, кто хоть на секунду смел поднять голову или оторвать грудь от земли, сразу-же получал очередной удар дубинкой. Я об этом безобразии неоднократно докладывал в течение 17-18 декабря бывшему второму секретарю ЦК Мирошхину и бывшему министру внутренних дел Князеву, Мирошхин зло усмехнулся: - «Ты может им одеяло принесешь из дома?»

Комиссии чинились всяческие препятствия при попытках ознакомиться с нужными документами. Так, особо «отличились» 17 декабря на площади курсанты пограничного училища КГБ СССР под руководством начальника училища генерал-майора Карпова. Это они с криком «Ура!» пошли в атаку с малыми саперными лопатками на демонстрантов. Долгое время доступ к документам в пограничном училище был закрыт, как и доступ в само училище. Потребовалось дважды обращаться к Председателю КГБ СССР Крючкову, чтобы такое разрешение было получено. И все-таки первичные документы КГБ, журналы текущей информации и т. д. Комиссии не представлены.

... продолжение

Вы можете абсолютно на бесплатной основе полностью просмотреть эту работу через наше приложение.